Ульяна Валерьевна: все стихи, 140 в «Стихах ПАФ», 52 в «Блицах», 49 в «Фотостихоконкурсах» и 67 в «Трилистниках»

поцелуй меня птица
твёрдым клювом в коралловый рот
скоро тьма прояснится
всё проходит и это пройдёт
мы картинки на фресках
наши слёзы своим не видны
не наводится резкость
на стигматы ослепшей весны
не оставь меня птица
пусть струятся косы и шёлк
не молчи и случится
пресловутое «всё хорошо»

Дайте мне солёного и острого,
Чтобы не кружилась голова,
Очутиться бы сейчас на острове,
И понять всё в четырёх словах.
Снег сошёл на Черноморской улице.
Чайками засиженный платан
Сник.  Пришла весна и хмуро щурится.
Ждали, но хотелось-то не так.
Вот те раз,  длинна лапша по акции,
А вчера в меню был борщ с котом.
Каются на публику акации.
Не о том мечталось, не о том.

из папье-маше

Когда рассвет так пахнет ПВА,
На крышах рыхлый снег осел пластами,
Вослед  кричу обидные слова,
Но и они от времени отстали.
По-мартовски поющие коты.
Капельный спирт в гранёные разлитый,
Доказывать с азартом неофита,
Который год: Мне очень дорог ты!
Нарвав тюльпанов из папье-маше,
В Неву со льдом добавив гренадина,
Не объяснять и не просить, вообще,
Как будто из себя не выходила.

В руинах пряничного домика
Растаял прошлогодний воск.
Горчило счастье (джин без тоника)
И тонкой струйкою лилось.
Сурок проснулся на полчасика
И в январе включил весну.
Из окон что-то там из классики
Гремело так, что не уснуть.
Под утро снегопад открыточный
Засыпал крыши и шоссе.
Реминисценции - избыточны.
Жаль, мне запомнились не все.

диагноз питер в терминальной стадии
шаверму покупаешь но не ешь ее
в лицо снежинки будто цвет черешневый
сквозь пробки беспросветные на каде

метель хмельная тёплая и светлая
зонт защищает шустровского ангела
где чайки нарисованные набело
парят над стрелкой передав привет ему

туризм не перепутав с эмиграцией
как часть пейзажа с полотна кандинского
сиббитер пить и будто бы на финском
бессмыслицу шептать и целоваться

Ревновать к Гумилёву, к русалкам, к будильнику.
Это мы проходили,
И не мы проходили.
Убивающий быт.  Вёдра полные мусора.
Наш сценарий скурили чекисты безусые.
Почерк был омерзителен,
И пример заразителен,
Предсказуемы слёзы в театре мудрого зрителя.
Макияж растревоженный,
Смс-ки творожные.
«Будешь в Дикси, и мне захвати Простоквашино».
Не реви, ты накрашена!
Постарайся не спрашивать
И не требовать то, что, увы, невозможно.
А над озером Чат улыбается радуга…
Ревновать тебя к Смерти, лишь это оправдано.

С метлою не пускают в самолёт
И Маргарите в Питер не летится.
Кувшин не покоряется лисице
И золотой карасик не клюет.

А помнишь Ритка были времена --
По моде шляпка, пачка, шпилька выше,
Кормил вареньем Карлсон на крыше,
И высекались искры из бревна.

Был сам ВВ на эпиграммы щедр,
В глаза глядел и звал на сеновалы.
И Лилька, стерва, даже ревновала!
К ногам, к стихам, к таланту вообще.

Насыпать корм служебному коту,
У зеркала спросив себя: Доколе!
Оставить маятник в груди в покое,
Наворожить билеты на «Ту-Ту».

Занять купе, прогнать назад вокзал,
Метлу пристроить на багажной полке.
Смахнуть с плеча людские кривотолки,
И верить только сердцу и глазам.

Тревоги впишутся в статистику
и не отпустят до утра.
Мне собирать себя по листику,
в гербарий складывать пора.

Лиловой бабочкой наколочка
нектар находит на плече.
Любить в кредит всегда рискованно,
а без доверия - зачем?

Самой с собой на деньги в пьяницу
в четверг за дождиком играть.
Похмельем маяться по пятницам,
расходы заносить в тетрадь.

А мотыльки кружат у вывески
и строят глазки миндалю.
Тату, пожалуй, стоит вывести.
Тебе на память подарю.

&&&&& а у меня тут альтернативная концовка написалась, хочу посоветоваться, как лучше


А мотыльки кружат у вывески
"Спешите! Счастье-- по рублю!"
Тату, конечно, стоит вывести,
Когда тебя я разлюблю.

Древний ксерокс снимает только слепые копии «ши-ши-ши».
Нажимаешь кнопку, ещё нажимаешь кнопку --
выползают горячие белые прямоугольники с едва различимым текстом.
В моём пространстве не найти тёплого места, куда поставить подходить тесто,
Из которого получились бы румяные пирожки.
Я обмотала бы голову красным платком и дошла лесом до бабушки.
В этом помещении изначально не было света. Неясно, откуда берёт ток этот мерно гудящий прибор «ши-ши-ши».
Видишь, он даже не включён в розетку.
Я прижимаю к груди остывающую бумагу.
Слабоумие и отвага.
В стекло скребутся чёрные ветки.
Окно забито гвоздями или залито монтажной пеной. Факт тот, что его не открыть.
Единственным полезным предметом в комнате является молоток.
Если подойти с душой к делу, из ксерокса получится отличный мангал.
В него помещаются холодные листы
«ши-ши-ши».
Слышишь: это шипит моё сердце, приготовленное на золе выученной беспомощности.

Где рифма видится глагольной,
Готовь глаголики по ГОСТу,
Что в ноябре, что на погосте
Не плюй в колодец с колокольни.
Блажит 3-G и точка «джи»
Не ищется, ну хоть убейся,
Не пей в режиме оупен спейса,
А лучше «сиськи покажи!»
Лепи стихи, шлифуй пельмени,
Сложи шалаш на этаже--
Себя друг в друге не изменим,
И не увидимся уже.

От Выборга, рождественского снега --
До первого азартного на Невском,
Где, не смотря на "некогда" и "негде",
Мы, за руки держащиеся, вместе
Залипли на забег улиток-фуксий
Не верящих в коварство вертикали --
У каждой есть мечта, свой путь и Фудзи.
А мы тепло отчаянно искали.
Аплодисменты крыльев голубиных
На память о сбежавшем в осень лете,
Где были мы любимы и любили,
Абсурда жизни порознь не заметив.

Наивные лисята жмутся к кедам.
Рыжа листва, к ней осень беспощадна.
Ты пишешь мне: котёнок, я приеду.

Я приготовлю рыбу с овощами.
Не буду бестолково суетиться,
и на часы смотреть всенепременно.

А за окном тревожно реют птицы,
а в телефоне – котики и мемы.

Ты скажешь: ну давай хоть хлеб порежу –
и улыбнёшься даже не натужно.
Я попрошу: кури чуть-чуть пореже,
ты посмотри, какой полезный ужин.

Пошутим, что лисят нельзя в гербарий,
поставим «Технологию» про танцы.
Не вписано в продуманный сценарий
фатально невозможное «останься»...

это мы поиграли в командный конкурс на Графской Пристани, прошел первый тур

Если Элле хочется перемен,
она выжигает волосы супрой,
чёрным табаком набивает трубку,
долго курит в крепкий затяг на корме.
Элле сорок или же сорок пять,
она научилась терять и опять искать,
кожа обветрена,  у глаз морщины,
голос  хриплый, можно спутать с мужчиной,
на запястьях набиты руны -- верная дочь Балкан.
На закате к ней прилетает серый, как ночь, баклан.
До утра она  говорит с ним на чаячьем,
ругает отчаянно
правительство, боцмана, парикмахера
нах*рвсё, нах**всё нах**
заходится кашлем
лающим, страшным.

Рассветное солнце розовым красит тельняшку,
Элла решает-- сделаюсь фито-няшей,
запишусь к стилисту и стану рыжей,
сойду на берег -- к земле поближе.
Какое-то время выращивает на заднем дворе гортензии,
улыбчива миру, открыта, ко всем без претензий,
носит свободные платья в пол,
изучает нудные рецепты супов,
собирается податься в трудницы, а после -- в монахини.
Но однажды за чаем на чаячьем кашляет нах*рвсё

По стылым облакам
плывущая скорлупка,
на парус из бинта
смотрю издалека.
Засвеченный декабрь —
как зябко,
всё так хрупко —
проезд без пятака,
и ёлка у ДК.

Летучий ялик мой
из "гредкого" ореха,
пропавший той зимой,
где папа молодой,
домой, домой, домой,
в борту твоём прореха,
не бойся, я с тобой,
швартуйся на ладонь.

Соединяет трасса полюса.
Под ней, оттаяв, горбятся леса,
мышкует отощавшая лиса.
А выше – только бешеная бездна.

Пролился неба мыльного ушат.
Но мы с тобой – два опытных мыша.
И нам ни что не может помешать.
Ой, не пищи, родная, будь любезна.

Когда не понимаешь, где черта,
внезапно закрывается гештальт.
Для опыта рождённым – не летать.
Мы тут вдвоём, и лишь по доброй воле.

Нам вколют долгожданный «Cпутник Ви».
Эй, выше хвост, ну хватит, не реви.
А мокрой шерстью пахнет – се ля ви.
Пускай на всех хватает звёздных зёрен.

Мужчина созерцает снегопад,
у женщины оладушки шкварчат
(героев можем поменять местами).
Тихонько их роман перелистаем
и подглядим, а что там впереди:
Он говорит - постой не уходи,
вот-вот метель, а ты в короткой куртке.
И в пепельнице ёжиком окурки,
их снова засыпает снегопад.
И сыпятся упреки невпопад.
Они стирают отовсюду фотки.
Нет, лучше обойтись без перемотки,
Пока ещё легки и веселы
И нарушают правила игры,
Заведомо проигранной и скучной.
Им лучше...

                                                            Он говорит, его зовут Никита
                                                            (Екатерина Горбовская)
Она вспорхнет с картины Акритас,
Похожа на оранжевую сойку,
Чей быт как будто тушью нарисован
Среди лесов, молящихся вдоль трасс.
Она вздохнет, прикрыв ладонью клюв,
И взглядом не умножит энтропии.
Сквозь поцелуи, как дожди, слепые,
Он говорит: «Я так тебя люблю».
Он говорит, что дверь его открыта,
А значит можно не искать ключи.
Она по-птичьи хохлится, молчит.
Молчит на соечьем:
«И я тебя, Никита!»

Не писать ни слова потому, что с тобой — могу.
Отряхнуть перчатки, если они — в снегу.
Наблюдать поля, чёрно-белый лес из-за штор.
И за что нам дары такие? Да ни за что.
То, что было, то — было.  И нечего рифмовать.
Находить ответы в самых простых словах.
Говорить с собой или вовсе не говорить...
Ведь огонь лишь тогда  — огонь, когда он горит.
А вода  — вода, даже если становится льдом.
Всё, что было до нас  —  это просто, что было до.
12.01.2021

Доплыву до острова, там — умру.
Где чухонский лось обдирал кору,
Мне глаза закроет апрельский снег.
Под решеткой кованной, как хештег,
Кот Василий ставит сердечки лап.
Разве будет хайп, если слог мой слаб?
Заржавело — и я не Иосиф, бро, —
Пионера-ангела серебро.

В дороге я скучаю по тебе.
Неважно -  зелен мир, оранжев, бел
в разорванном составом заоконье.
Стучат колеса, или это пульс?
Я тороплюсь, я очень тороплюсь,
Улыбчива, растеряна, раскованна.
Открыть окно, услышать рост грибов.
Как хорошо, что самонелюбовь
никто из нас еще не узаконил.

И пока ты собираешь в ФБ «сердечки»,
У меня тут в общем-то так себе денёчки.
Корвалол заканчивается в аптечке.
Я как будто в камере-одиночке.
Нет, конечно, подружки стайкой спешат на помощь,
Будто Белка со Стрелкой или как Чип и Дейл,
Ведь меня пока до чёртиков не напоишь,
Говорить со мной не о чем и нечего делать.
И пока ты считаешь «большие пальцы»,
Вспоминаешь тех, кто когда-то бросил,
На живом кораблике-португальце
Приплывает зима и сменяет осень.
Ненавижу снег. Ты его боишься.
То, что съест тебя, раз нашло за печкой,
Подождав, пока я не стану лишней,
Вывеси в ФБ и считай «сердечки».

А ты грустил -  закончились грибы,
Ржавеют без движенья тепловозы.
А я шутила - так не может быть,
Пешком дойду, найду хоть подберезовик.
Глянь, рыжики в оранжевой листве
Моргают нам янтарными глазами,
От счастья лысый лес осоловел,
И дождь слепой под пегим небом замер.
Нам штирлицам сезоны не указ -
Целуемся в осинах до озимых,
Беседуем о разных пустяках
И радуемся, что легки корзины.

а по району воют скорые
на фоне осени оранжевой
и в этом вое что-то спорное
но что-то несомненно важное
машины пропускают спорые
прохожим страшно и волнительно
от скорых взгляды прячут в стороны
седые ангелы хранители
а молодые гладят волосы
напуганных и потных рожениц
кричит младенец звонким голосом
и пахнет сливочным мороженым

Этой бы иглой – выживать гладью,
Ладить бы с собой научиться,
Белою – канва, красной – числа,
Подождать немного и муть осядет.
Эту бы игру – не под кожу,
Затихает в венах закат-осётр,
Может быть само рассосётся.
Для него мы ладны все да пригожи.
Эту бы икру – да не в реку.
На просвет мальки – паучата
Поучает Боженька человека,
Вышивает вовремя не зачатых.

Городское

Ладно, давай про Ригу, Берлин и Таллин,
Про листопад и мартовские проталины.
С тягою к приключениям в стихах и мемах
Станем иными будто отшельник Мерлин.

Хочешь сложу балладу про жесть и нежность?
Как топором из мечты изгоняли нежить
Или частушки сумраком достоевщины.
Мы разрубили чувства решением взвешенным

Всё что захочешь, лишь про любовь не надо.
Дьявол детали суетно прячет в PRADA
Пахнет Милан малиной, а Крефельд кровью.
Только пугает, что нас опять закроют.

Какая вы нечисть?

Я люблю тебя, моя кикимора, жужелица моя сонная!
Люблю тебя так тонко, как будто смотрю на солнце сквозь оторванное крылышко стрекозы.

Перекатываю слово во рту, выдыхаю «люблю» — губам горячо.  «Люб-лю» вслух, по слогам  и — тепло по телу, только пальцы на ногах ледяные

Любовь моя беспомощная, бездейственная, созерцательная такая —
крылышко стрекозы.  Что с ней делать?
Ни в хозяйстве использовать, ни под стекло положить…

Твоя другая: старайся, мой домовёнок, расти.
Не горячись, не спеши, не спешиии слуушай своё прекрасное тело, чувствуй меня.

Стань стойкой, самостоятельной, умница моя, красавица.
Не крылышко, не стрекоза, даже не девочка в панамке, стрекозу в сачок поймавшая.

Хочу чтобы моя женщина...
Моя женщина
на теплой ладони

Только пальцы на ногах ледяные

Довольно слов.

я тут что-то написала, не знаю, что это, возможно зарисовка в прозе...Не знаю как назвать жанр, не знаю заслуживает ли это внимания, хочу обратной связи, критики не боюсь.

Вместо меня
Слова исхожены и вдоль и поперек.
Пыль.
Вдоль обочин - сныть, пырей, житняк
Спасибо, Боже, милого сберёг
Не для меня.
И пусть не для меня.
В путь через лес - альтернативы нет
Скользить по мхам, лезть через буреломы,
Ползти, лететь подёнкою на свет,
Не веря, что могло быть по иному.
Ирга, тропинка, сосны и песок
В рассеянном тумане комарином.
Слова ничтожны, если слог высок.
А даст Бог дочку, назови Кариной!

звери поют мне твоим голосом колыбельные
вмешивается Васильев убей меня
чайник остыл
а я нет
горящий всю ночь свет
и снова ты
сердце как камень
камень и лёд
ты говоришь my honey
мысль-молоко превращается в дёготь и йод
липкий и вязкий мёд

орбит горчит
не лечи
не гадай на колоде tarot
не въезжай мне в окно трамваем
самая забористая трава достаётся им
бьющим глиняные кувшины
выходящим мокрыми из душа
пьющим портер изо рта в рот
не пиши мне

лозы обвили шею
придуши
не умею
не хочу так с тобой
мама мия отбой
и гудки в телефонной бездне
бесполезно
ото всех прочь
максимально прокачанный скилл
втирай мне про всё и сразу
натирай мятным маслом виски
разрушай храмы и прочие здания
рассыпайся небом в алмазах
my darling
прочь из моей головы
прочь
ты ничего не скрыл
от сухого взгляда бессмертия
сузившего зрачки до размера вселенной
но всё же
пой мне ещё

А вот это самое свежее и сырое, хочется мнений и критики

Нежность щекочет нос ароматом цедры
Словно смущаясь счастья,  по капле цедишь.

В зоне комфорта воздух прозрачен.
Просто
наш карантин сходится в точку роста
функцией нелинейной.

Время желейно,
море внутри медово,
радости вдоволь.
Солнечный лайм на небе ласков и жёлт.

Бог меня бережёт
как драгоценный камень.
И я сверкаю.

это пройдет пройдет как простуда
радуга сменит коричность  серпии
ветви собор забор и запруда
в звонах венчальных слюбится стерпится
или не стерпится и не слюбится
мы не узнаем коль не попробуем
тучи закроют лунное блюдечко
это не страшно вместе до гроба быть
это не страшно с друг другом срастаться
и доверяясь быть целым телом
вместе остаться в готичном танце
башни крестами по небу целятся

Это стиш из трилистника мне в нем нравится концовка, а начало смущает немного, и вот уже две недели думаю над началом, но ничего в голову не приходит

Есть варианты гранитных плит, могильных плит или сама неизбежность мешает ?

Легче легкого,  горше горького
Неизбежность последних плит.
Мы сомнения сложим горкою,
Где закат по холмам разлит.
В новой жизни я стану сливою,
Я созрею и дорасту,
Чтоб беспомощной и счастливою
Умереть у тебя во рту.

Человек на тоненьких каблуках
Говорит человеку в огромных берцах:
"Вот тебе красота, доброта, рука",
Достаёт изнутри и вручает сердце.
Человек в ботинках не очень рад,
Хоть соблазн велик и трофей желаннен:
"По-дурацки как-то в груди - дыра
У меня по жизни другие планы".
Шпильки гулко цокают о паркет,
На подошвах берцев блестят подковы,
И грустят пинеточки вдалеке
Васильковые.

Ден всегда возвращается, ластится к ее икрам котом,
говорит:- "Мил, ну к чему обиды и игры, давай все потом!"
Развязав поясок ее халата, прячет его за спину.
Мила ловит момент и в нём крылата даже заспанная.
Утром она нарежет в омлет шпинат, разбудит Дениса в шесть.
Ему надо домой - жена больна - у нее аллергия на шерсть.
У Людиной кошки личный грумер - короткую стрижку делать.
Дену приходит напоминалка в Facebook: Люде - тридцать девять.
Ей завтра к врачу: дети — это дорого, утомительно,
Если учесть, что Денис живет в Марьино, Людмила - в Митино.

Радость моя, милый, к чему торги?
Осень зовет  выпить на ход ноги,
Шепот ее будто бы звон с колоколен,
Завтра похолодает - закат свеколен.
Вот, захвати ка шарф, берегись -простынешь.
Я не замерзну, смогу без тебя, а ты не.
Я не сужу тебя и ты меня не суди.
Лихо-то не буди, тихонечко уходи.
Близкие рядом. Лучшее впереди.

                                                  - Мама, а если червяка разрезать, то его половинки будут дружить?
                                                  - С тобой - нет.

как с белоснежного листа
мы начинали все с начала
то разрывало и качало
наш червячок любви устал
а я звала его КевИн
а после надвое разрезав
кормила Вин салатом цезарь
а Ке он ужинал один
казалось бы смогли б дружить
но дружбы для влюбленных мало
найти бы лист и все с начала
вот только Вин и Ке не сшить

Я читала Вас не скрываясь, к чему скрываться?
Изучала Вас, лёжа в одной кровати,
с дорогим, любимым и, так уж вышло, законным,
любовалась пейзажем сумрачным, заоконным,
поправляла крест серебряный на цепочке,
и решила: я Вам не посвящу ни строчки.
Представляла Вас у холста с хлыстом,
а себя раскованной в неглиже,
но сколько ни придумывай сё и то,
тот же грустный  профиль у фаберже -
Мы вдвоём прикуриваем от спички...
Только не пишите, слышите, не отвечайте в личку,
вотсап и вайбер всё упрощает и опошляет -
Вы мне просто "Привет!", а я - с котлетками и борщами,
наливаю с похмелья прохладный квас
и читаю, увы, не Вас.

пела я колыбельную
мальчику с сердцем льва
взбила подушку белую
и заплела слова
только одна печалинка
мальчик совсем большой
ласково украшает он
уши мои лапшой
здравствуйте вилы грабельки
шишка на лбу привет
марш мендельсона радостно
тренькает в голове
тихой моей иронии
лирика голуба
бережнее уронишь ведь
баюшки баю бай

Я наконец-то выросла из себя,
Как вырастает пацанка из первого лифчика.
Лирика превращений личинки в личность:
Слышишь  хруст шеек у голубят-
Тощих, клювастых, беспёрых и голокожих, -
Страхов моих фантазий не о тебе?
Мы распрощались с воем голодных кошек,
Скинули "и", сидящие на трубе.
Скоро меня обнимет северо-запад
Сосны и мхи, прохлада седых озер
Память тревожат только часы и запах,
И бесконечно искренней разговор,
Прерванный - не перескажешь и не продолжишь.
Время царапает спину застёжкой бра.
Чувствуешь - ты не должен, совсем не должен.
Я лишь малейшая часть твоего ребра.

Кач - каччч - качччч...

Боль перманентна во мне, ей потакаю.
Она обнимает, овладевает висками,
всю принимает и мною голой любуется.
Я одеваюсь, мы с нею выходим на улицу:
Крещатик, Арбат, Карл Маркс Штрассе - как-то не важно.
Вместе, вдвоем утоляем голод, жажду,
и даже, бывает, случается, ловим оргазмы.
Она хороша, иронична, разнообразна.
Сдавливает гортань,
и я хриплю:
- Милая, перестань!

Если бухать пиво, текилу, вискарик,
то опускает, покажется, отпускает.
Станет полегче - кто-нибудь приласкает.
И закурить - тоже, конечно, поможет.
Кто-то подует на раны, плюнет на подорожник,
сласти закажет в пыльном кафе подороже,
но
всё возвращается: кожа слезает кусками,
ногти ломаешь, ноги сбиваешь о камни,
лезешь на стену - тоже мне, страдалица-скалолазка -
битте, пожалуйста, плиз, будь ласка!

Как же я тут без тебя прожила год, неделю, три дня?
Снова впускаешь и разрешаешь обнять,
слушать, кричать, мириться и рвать на части.
Видно, в скрипучих качелях прячется счастье
хрусткое, терпкое, жгучее ежечасно
Кач - каччч - качччч...

Акынское
Здесь все другое:  небо, цвета и звезды.
Здесь тонкокожи люди и апельсины,
Раскалены  и солены песок и воздух,
Волны в ладонях доверчивы, беззащитны,
Будто бы юркие  ящерки-альбиносы.
Руки тонки, загорелы. Легки ракушки.
Перебираешь гальку. Вдыхаешь носом
Запахи дынные... Вот они райские кущи!
Камни теплы, белены водой,  покаты.
Ночи черничны, лунны. Огромны  пальмы.
Я тут схожу с ума без тебя, пока ты
Смотришь на белые ночи сквозь шторы спальни.

Уговаривай себя между строк не читать,
Маску сделай, чай завари из мятного листа.
Было и было. Невзаправдашне, как во сне.
Но это как убеждать не стрелять ружьё, висящее на стене.

Взрослая тетка, а ведешь себя как девчонка.
С ним всё понятно, хоть не озвучено чётко.
Да и что дать ему галантному, образованному-
Восторженной идиотке, дуре зареванной.
Вот расти теперь, развивайся. Будет о чём трахаться.
Стоп. Масочка. Чай. Всё хорошо. Ничего не случилось. Страшного.

Дышишь мне в волосы, глядя на башню МИДа,
Шепчешь на ушко про навсегда и вместе.
Я сомневаюсь. Ты же уверен: Мы - да!
Радости, солнца доверху всем отвесят.

Вот бы сейчас без белья и в твоей футболке,
долго смеясь кружиться, ну чем не платье!
В дверь постучат - поговорить о боге,
даже тогда не подумаю о расплате.

- Он вам откроет, только дочистит зубы!
Чем не картинка? Шаблонна? Пуста? Бедна?
Искренне веришь в то, что тебя здесь любят.
Портит всё вид на Кунсткамеру из окна.

Утро пахнет облаками
С пенкой капучиновой,
Кошка молоко лакает,
Спинку без причины гнет.
Солнце цвета лимончелло,
Раннее, тревожное.
И на завтрак захотелось
Сырников с мороженным.
Ты спешишь через ступеньки.
Чтобы не растаяло.
Замирают в исступлении
Циферки на таймере,
Недвижим язык кошачий,
Брызги масла не трещат.
Зайцесолнечное счастье -
В самых будничных вещах:
В двух творожниках имбирных,
В кофе с пенкой бархатной,
И, в испачканных в пломбире,
Пальцах на губах моих.

Если она влюбляется,
булгаковщина творится:
говорящие коты ластятся,
сплетаются столицы.
Когда она влюбляется,
случается  достоевщина:
тарелки трескаются,
подруги лаются,
сама становится малоежкой,
но готова бежать за пивом,
лишь бы выйти из дома,
вернувшись, пахнет крапивой
горечью и паслёном.
А он любит.
Любит её влюбленной

Мой тепловизор не распознаёт врага.
Сама себе детонатор, уран, ураган.

Мне нужен твой город, одежда и мотоцикл.
В груди предательски не стучит, а тикает.

I'm ready прыгать в лаву, танцевать в пламени,
в жидком азоте держаться за руки.

И нет тут ничего от любви, хороший мой.
Это - зависимость от эмоционального крошева.

Ощущаешь себя блюдом, поданным на обед ?
Следующий,  I'll be back!

El momento de la verdad.

ночью Алиса свежует кроликов
бледные руки липки от крови и
с пальцев стекает еще горячая
и под и на ногтях
как-то внезапно пришло прозрение
тут не про души и не про зрение
кушать захочешь не так раскорячит
сможешь убить шутя
белые шкурки падают в сито
всё не так страшно зато все сыты
в общем без разницы зайчик рябчик
это такой пустяк

смотрит пронзительно морда кролика
шарики мигом зашли за ролики
было не больно
ребром ладони
глушащий хруст в костях
и на обед гостям

а мы в такой компании возьмем да и припремся к Элис (с)

Что же будет, когда мы наговоримся?
Закончатся байки про то, как угнали байк и
дырки прорезали в одеяле байковом,
в аквариум кидали рис и
смеялись, что это жемчужины.
Каждый завтрак, обед заканчивался тем же, что и ужин...

А потом ты поведёшь дочек в школу - в первый.
Раз - и в одиннадцатый.
Вот они - длинноногие, трепетные,
с мамой одно лицо.

Представляю : надо будет сыну помочь с сыном и,
станешь ли ты шутить, что я бабка ворчливая, но самая красивая?

Вот так, стоит похвалить женщину,
она раскочегаренная, как после самбуки,
придумала вам судьбу.

Вот о чем я думаю, дорогой Facebook!

ты всё изобретаешь телепорт
а мне б в тебе забыться обнимая
кипит вторая половина мая
и в океан впадает Лимпопо
а ты изобретаешь телепорт
шоссе открыты и сапсаны ходят
и по прогнозам лётная погода
но ты изобретаешь телепорт
с упорством буриданова осла
ни шагу влево ни назад ни прямо
изобретаешь телепорт упрямо
и хочешь чтобы я тебя спасла
но эти сказки я переросла
хотел бы рядом значит был бы рядом

Человек жену отправляет к тёще,

стеклотару выставив по ранжиру.

Вот и всё. Одному веселей и проще

ощущать себя и шальную живость.

Человек уходит в отрыв с субботы:

выжигает горючим нутро и бронхи,

человеку надо бы на работу,

но и так неплохо.

Где-то в среду выходит на связь начальник,

Говорит : Аврал! Собирайся! Срочно!

От жены одно смс: «скучает

и тоскует дочка».

Человек похмельный выходит в город,

попадает в пробку, прогрев машину,

ищет ту, с кем снять первобытный голод,

он – мужчина.

А потом работа: то банк, то офис,

и в химчистке гладят костюмы круто,

А за летом следом приходит осень.

Алименты - вовремя, куклы, фрукты.

И всё, вроде, ровно, и день весенний,

дочь, жена под ручку с каким-то васей.

Зоопарк и чертово воскресенье.

Мир прекрасен.

вызываешь привыкание
на физическом уровне
ты моя красавица умница
от этих «моя» перехватывает дыхание
выхожу на улицу всматриваюсь в камушки
на асфальте
в геометрию плитки
хоть за что-нибудь зацепиться

ты говоришь птица
я соглашаюсь
курица
самка
понастроила воздушных замков
и сама же сама в них поверила
осторожно дерево
внимание всем выйти из гаджетов
дура я
гад же ты

ежеминутное дежавю
все эти лю
рифмы навылет
мамочки как же штырит

а в парке вороны
пахнет морской капустой
и чем-то копчёным
ну ничего скоро отпустит
это весна глупенький
человеческий детёныш
но какая звукопись


вот такой стишок пришел ко мне на птичий блиц, но я решила не отдавать его в игру.
а еще мне посоветовали, чтобы текст стал более универсальным убрать выделенные курсивом строки, что скажите?

я гриб всего лишь гриб болтают что красивый
чужой среди своих но это не беда
я гриб нормальный гриб земля дает мне силы
в пластинках у меня  чистейшая вода
подходит человек мне горячо мне сухо
мне больно отпусти верни меня назад
где мхи и муравьи  где так тактильны мухи
и смотрят на меня черничные глаза
забрать чтоб растоптать что значит ядовитый
нельзя так человек грибных не видя слез
от дома оторвать раз и  в болото выкинуть
я гриб обычный гриб и я когда-то рос

а мы стоим такие ма
кругом Москва кругом зима
а мы с тобой как будто над
и пьем метельный лимонад
мы ртами жаркими
мы цедим терпкий лимонад
смакуем колкий лимонад
и лимонадные снега
и  лимонаден ураган
вдруг подхвативший нас
потом другой как будто кадр
дождь моросит мосты река
мне кажется у ног Нева
и лечу забыв слова
воздушным шариком
тот шарик легок пустотел
то зависает в пустоте
то исчезает в темноте
и в мелкотемности

Безделица
Можно придумать мальчика
яркого, как звезда.
Вот - он целует пальчики,
"да" говорит всегда.
Мальчик придумал девочку
"Ты же мой леденец!".
Так не о чем, безделица -
платьице снять во сне.
Льётся коньяк в стаканчики -
мы еще э-ге-гей!
Белые одуванчики.
Лето - на апогей.

я б тебе ответила но нельзя
или обняла бы не по ватсапу
мне сегодня кажется ты озяб
по прогнозам дождь до обеда капал

я не лирик господи упаси
и о чувствах трепетных не жалею
водки с пацанами под иваси
и листву пинать до утра в аллеях

пачку сигарет подарю бомжу
помогу подросткам снять с елки змея
как заклеить камеру расскажу
про любовь до старости  не сумею

Розовый штрифель - святой источник.
Яблок не будет - пусты цветочки.
Надо б иначе расставить точки -
не_три_в_ряд.
Губы к губам утолили б жажду,
если бы кто-нибудь поднажал бы,
может быть мы отрастили б жабры  -
и в моря!
Мартовской сукой орет валторна.
Боже придумай меня повторно,
Или придумай его повторно -
чтоб не зря.
Не зря.    .    .

Галия, спасибо огромное за выбор моего фото.

Сов безголосых и голубоглазых
помнишь, моя голуба?
в келью твою по березе лазил,
губы шептали любишь.
Сердце, воркующей голубицей,
в клетке грудной томилось,
если оно перестанет биться,
значит забыла милая.
Крылья тяжелые, камни замшелые
голос молитвы тих,
То что мы сделали или не сделали
впишем в короткий стих.

Здравствуйте, друзья!
Мне нужна ваша помощь по стишку. Он пришел ко мне на танцевальный блиц от Фрау, но я решила его оставить "прозапас" включить в анонимную подборку на Балтию, а вчера передумала и решила показать его и обсудить, есть два варианта. Первый это то, что пришло. Второй я форматировала для конкурса, избавив от лишних связующих слов и пытаясь убрать "штампы". Вопросы такие, какая концовка вам больше нравится? как луче "папа" или "дедушка"? лучше "крутить попой" или "танцевать"? И вообще, хороший ли текст или таксебе? Прямые мнения дороже степломоф и обнимашек.

Настроение, словно тебе шесть,
когда ты танцуешь буги перед зеркалом в маминых "лабутенах",
ты не знаешь этого слова, но уверена - счастье есть,
и солнечными лучами пляшет на стенах,
звенит тонкими браслетами на плече,
свистит дырочкой в огромном мяче!

Или когда папа купил тебе молочный коктейль,
оставляющий белые усы над губой,
сладкую вату, которой пахнет апрель,
и шарик стремящийся вверх, голубой!
Ты знаешь, что можешь взлететь вместе с ним, но позабыла как!..

Вот бы то настроение нести через долгий брак!

второй вариант

Настроение - тебе целых шесть,
Крутишь попой у зеркала в маминых "лабутенах"
и слова такого не знаешь, но уверена - счастье есть
и солнечными лучами пляшет на стенах,
звенит тонкими браслетами на плече,
свистит дырочкой в огромном мяче!

Или дедушка купил тебе молочный коктейль - теперь белые усы над губой,
сладкую вату - ей пахнет апрель,
и шарик гелевый, голубой!
Ты знаешь - можешь взлететь вместе с ним, просто ужасно некогда

Хотя интересно побыть шариком и посмотреть на себя с неба

И тебе превед!

Помолчим одинаково
Ты - медведь. Я - сова.
На зубах козинаками
застревают слова.
Стены пали не парные,
почему? - не пойму.
Под ушанкой испарина.
И конфетка МУ-МУ.

Ощущение - переешь сладкого,
всё вокруг кажется липким, приторным.
Ты моешь руки,пьешь воду литрами,
но оно не проходит и гадко так.

Тоже самое с текстами: читаешь,
а там карамель,сироп да патока,
героиня-лебёдушка плакала,
выла, будто проскочила октаву.

Любую фальшь разглядишь по мимике,
пообщавшись с адептами КАрнеги,
и те больше не проедут по тебе Икарусом,
улыбаясь мило так...

это так скучно просто
писать о звонких и острых
с жилкой на шее
с бокалом вина с кожей матовой
им слово что украшение
ты про обычную расскажи мать_его
про соседку в маршрутке
ей завтра на сутки
у нее под глазами круги черные
шапка в узелках и в катушках
она в трубку рассказывает увлеченно так
что вчера стала бабушкой
ей кажется тридцать с хвотищем
она принца все еще ищет
внука нянчить собирается
просит остановите у забора
вот как бы так прочувствовать разницу
а то все красивости да любови

для кворума

Как это странно любить тайно.
Как это, о чувствах не кричать?
Танечке Тане нашей Тане
На каждый крик мать звала врача.
Врач приходил - седой, не строгий,
как Дед Мороз, но без бороды
и говорил: "Не надо трогать,
пусть поревёт, всё пройдет как дым!"
Плакала Таня и голосила,
но не случилось чуда в канун.
Мячик трехцветный, круглый, красивый
В речку упал и утонул.

это не солнце село в трубу на крыше
печь из угля выдула огненный шар
так в наших взглядах главное ракурс слышишь
а в объективе  в прицеле тебе решать
я напишу пароль ты узнаешь отзыв
глина печная потрескалась сгоряча
там над ветвями закат ли рассвет розов
сложно бывает вовремя замолчать
как это сделать  вывернуться раскрыться
так прошептать чтобы оттаял  ты
где-то под крышей больше не бьется птица
руки и ноги спутали ей бинты

А тебе-то вот тебе-то
Привезу я из Тибета
Золотой напёрсток с рыбкой,
Попрыгунчик и волчок.
Пусть напёрсток этот будет
Помогать сшивать нам судьбы,
А волчок покажет сон ли,
Шарик - так для красоты.
Как утихнут крики соек,
Я прийду в шелках босою
И спрошу  тебя с улыбкой:
"Я соскучилась, а ты?"

И когда опять она навсегда возвращается.
- что ты смотришь обнимай или стреляй!
Он пока не готов раскрыть руки.
Он никогда не готов скомандавать "Пли!".
- вот, мама передала тебе баночку щавеля,-
Она открывает пакет, - а тут из франции чай.
Он стоит будто бы оглушен ультразвуком,
У него ощущение, что попал в лимб.
Она гладит кота, как всегда против шерсти,
Неуклюже забирается с ногами на диван.
Кот уходит с любимого места,
Кот сам к ней не подходит, и не подойдёт.
- я сказала "пять", твоя очередь говорить "шесть", и
   мне порядком надоела эта игра в слова,
   вот такая вот неправильная невеста,
   снежинки - это не пчёлы, и лед - это не мёд.

И когда опять она навсегда возвращается,
У него ощущение, что попал в лимб.

Кричала тишина,  звенела тишина,
Как будто бы мигалки дпс.
Мне говорил:  "У нас с ней был случайный секс."
Другой писал: "Прости, жена больна."

Так искренне мне лгал, и ей правдиво лгал.
И легкий быт был как оксюморон.
Большой малыш уснул под пение ворон,
Пошла на закусь горькая нуга.

Живые мертвецы на Старый Новый год
грустили, веселясь ползком летя.
Печальный анекдот - женатый холостяк.
Я больше в эти грабли ни ногой!

                                                          дура такая баба может быть, даже я(с) Люба Колесник

хватит дрожать русалкой
чувствами каменеть
баба должна есть сало
яйцами чтоб звенеть
нужно пахать и сеять
в поле троих родить
с мыслями о расеи
с брошкою впереди

он не поверит что все закончилось так
ей неохота как раньше играть с огнем
ждать что пространно напишет на трех листах
как же тоскливо снова читать о нем

он говорит без тебя апрель не апрель
дохлая лошадь облезла уже смердит
он вспоминает их лавочку во дворе
он убеждает что все у них впереди

надо немножечко капельку подождать
все точно будет авто ипотека сын
только сегодня он занят вот как всегда
и нет наличных чтоб оплатить такси

но как поет про луну подоконник сад
как он рифмует в точности как поэт
будет в финале светлая полоса
мы будем вместе на сто миллионов лет

счастье беречь хрупкое как безе
ты ж моя звездочка лапушка алыча
словоохотлив будто бы старый зек
дать по башке только бы замолчал

Тут и июль суров,
глупенькая Суок,
как тебя занесло
в край, где треска и мхи?
Слышишь посуды звон,
кажется, это он -
хилый трехтонный слон,
уши как лопухи.
Давит морошки сок
в серый туман лесов,
может быть это сон,
тут не живут слоны,
не выживают львы,
мысли из головы
с ветром уходят ввысь
или на дно Двины.

Жена, как обычно, в халате и бигудях,
Трехлетка и пупс на полупустых грудях.
Зад-то оплыл, подумает муж на пороге,
жена по закону жанра кинется в ноги.

«Любушка» произносится с придыханием,
полупрозрачная, «я_после_шести_не_ем»,
«давай сходим на  премьеру к Богомолову».
После - щеки пылают, взгляд плавит олово.

А есть еще Ирка, она не тянет в кровать
пива и чипсов и можно играть в слова,
пока не запарил душевными ранами:
- Ир, я художник! Как же их можно сравнивать?

Было, вроде, всё как у всех, а тут нака вам,
Ир,  да знаю, что у них всё одинаково;
но дети и эта хуже, ведь, горькой редьки,
а с любимой -  ночи запретные, редкие.

Жена, помнишь, была поэтессой когда-то,
печаталась даже в журналах и самиздатах,
попа – орех, сама - что лоза, губы – вишни…
Ирка, скажи, что было не так, как так вышло?

А хочешь наизусть её стихотворение?
Чушь ведь, Ир, какие могут быть сравнения?
Иру достало нытьё и пиво не лезет,
Но поднимает стакан: - «Ну, за поэзию!»

Те ягоды кислющие до боли,
плющ под окном, камин, холодный бойлер,
объятья впопыхах, постель сырая,
ключ положить под камень у сарая
и разбежаться по домам, по семьям,
и снова врать - последний раз, последний.
Пусть ягоды кислящие до крика
окажутся обычной  земляникой.

У Cветки -  ноги от шеи и шарят мозги.
Бабки судачат: «Лучше б сидела дома,
Ходят и хотят всякие -  студент и джигит,
А эта то улыбнется, то зырит томно.
Вот ведь оторва!» охают – «вот беда,
Мамка в пятнадцать ее принесла в подоле,
Знать ошивалась с кем-то там с новых дач,
Довыбиралась - с пузом пошла за Колю.
Колька-то добрый, вот, и змею пригрел.
Светка, глядите, рыжая и не в батю…»
Кожей сверкая мраморной по жаре
Словно парит в белом коротком платье.
Светкин отец  - юный кронпринц Мак Кон,
Сын королевы Айлили нуднейшей скверной.
Очень любил виски и молоко,
Битвы,  драконов, Светину маму Веру,
Но, как бывает, должен был улетать,
Принцев с конями вроде как не хватает.
Вере осталась дочка – огонь, мечта
Звонкая, тонкая, во взоре туман и тайна.
Два кавалера, родичи, универ.
В комнате: фикус сухой, ноутбук, икона,
Меч под кроватью, старое фото Веры
И два пакета Вискас - кормить дракона.

Лёжа на кровати на животе,
в светлой обнимающей пустоте,
с лёгким шаром гелия вместо тела,
и вот так, вот именно, как хотела,
укрепляя буквенный гарнизон,
слов/н/о перешагивать горизонт,
погружаясь ниже всех ватерлиний,
впитывая запах петуний, лилий,
строить башню в небо из голышей,
прядь волос откидывая от шеи,
даже пульс в такие моменты тих.
Ну а ты как пишешь свой лучший стих?

облетают одуванчики
черно бело от тоски
по щеке вели вы пальчиком
улыбалаясь мне кис-кис
как сосуды сообщались мы
в перевернутости ваз
вверив ветру обещания
что теперь ни нас ни вас
солнце в желтой лепестковости
не ищи и не рисуй
пятки выставив раскованно
засыпай пушинки в суп

Эй, птица, какого цвета у тебя перья?
Знаешь ли ты вкус халапеньо?
Кто учил тебя пению?
Молчишь. Скучно разговаривать с дубом?
Что  твои «фьють-фьють-дуба-дуба»
Никому не любы?
Эх, молодость-молодость…
Помню, в меня ударила молния,
Слышу, кто-то молится
За здоровье девчонки в лосинах и кепке.
Девочка занималась танцами и  лепкой,
А сейчас, наверно, ослепла…
Сколько прошло лет - сто или тридцать,
Мне до сих пор не спится,
Птица?
Крылатая, ты там что ли плачешь?
Да, знаю я сказку рассказанную Пратчеттом,
Он слишком мрачен.
А мое дупло помнит Машкин неровный почерк,
Генеральская дочь , между прочим,
И какие теплые были ночи…
Эй, ты, а что там сейчас - весна или лето?
А небо какого цвета?
Ну, что ты, пернатая,  всё «фить» да «фить», надо громко, со скрипом: «nothing else matters»!

Мы с Ульяной решили поиграть в личную "картину маслом", она рисует, а я пишу на ее работу тексты.Рабочее название проекта У2. Решили показать потом весь цикл, но мне не терпится, хочется поделиться. Собственно вот

Тут птицы совсем не синие, а серые,
Перед полётом смотрят направо, потом налево,
Чтобы не снесло душным потоком из замка напротив,
Где когда-то жила принцесса, а сейчас классическая тётя,
Которая жарит минтая на прогоркшем масле.
Себя считает «ещё ничего», а иногда «прекрасной».
А каждый Sturnus vulgaris мнит себя грифом.
Бейте-бейте в колокола в правильном ритме
«Раз-два-три», «раз-два-три», «раз-два-три»
В оранжевом небе вальсирует глупый скворец,
И вокруг не кровавый туман, а просто минтай пригорел.

Возможно по этой причине
Врачи не лечат родных и близких
Читать стихи своему мужчине -
определенные риски.
Тут сколько ни прячься в аллюзиях,
аллегориях и метафорах,
всё равно перед ним ты - голая,
и работы - поле непаханое.
Вот  он хватается за голову,
твое сердце уходит в икры,
и дыхание загнанное,
ты никак не привыкнешь
к тому, как быстро запотевает стакан,
в который наливается ледяной сок,
А твой мужчина смотрит, словно издалека,
как бы спрашивая: «Это всё?»

Мне бы стихов мощнейших да через край,
чтобы свежо, светло, но еще не рай.
Чтоб на коленях кот да у ног щенок,
чтобы с детьми по субботам театр, кино.
Чтоб муж улыбчивый, добрый да обнимал,
и рисовал бедра, лица овал.
Лился б закат смородиновый в окно.
Мой сарафан атласен, отглажен, нов.
И соловьи заливисты, тёпл камин,
море шумит, белым цветет жасмин.
И я читаю на память, а не с листа
Дай карандаш, губы чтоб закатать!

и как-то раз пони сбежал с карусели
ведь первые дети давно облысели
и возят своих детишек в рено
ругаются курят и делят на ноль
и пони стоит копытами в луже
и думает  нужен кому-то да нужен
но грива свалялась и в дырках попона
и нет у природы такого закона
чтоб старых лошадок причесывать гладко
и если успели давать шоколадку
стоит он и смотрит на новый рено
блестящий и красный как будто в кино

Утром под косой полегла трава.
Лезвие остро. Не нужны слова.
И рассвет горяч. И асфальт тягуч.
Снова босиком по стерне бегу.

Мне теперь одно пони ли рено,
В голове туман. И в глазах темно.
Голубой вагон, не качайся, стоп!
Пью не чокаясь да еще по сто.

Говорят бордо самый модный цвет,
А еще ровней надо быть траве,
А еще у неба не бывает граней,
Если добегу, поиграем?

Канатоходцы стихотворных эротик
советуют писать о Боге - я пишу,
но трамвай уезжает без меня.
Первопроходцы мартовского андеграунда
ничего не советуют, просто ты их не спрашиваешь,
но трамвай уезжает без тебя.
Мы беремся за руки,
бросаем это гиблое дело - писать,
и трамвай уезжает без нас,
и балтийский ветер дует без нас,
и самые страшные сказки пишутся без нас.
Главное - не длина, а участие.

521
во все глаза гляди
522
нитки-шоссе трава
523
замрёт  внутри
дёрнет отпустит
под тобой пусто
над тобой пусто
кулак до хруста
в кулаке стропа
на ногах не упал
накрывает шелк
хорошо

Слова сплетались. Талия полнела.
Старик-мальчишка. Берег. Тина. Невод.
В Италии - моря и Римский Папа.
Эй, тише, полно, ну не надо плакать.

Слова полнели. Талии сплетались.
Не надо берегов, морей, Италии.
Мальчишка, папа остальное - тина.
И рым и Крым, и те, кто не простили.

Мне говорят: "Купи слона!"
В глазах его голубизна,
Внутри - поэзий глубина
И ласковость слепая.
И не смотри, что сбоку флюс
И зрение сто десять плюс,
А то все: "Да, куплю, куплю!"
Но вот - не покупают.
А я молчу, косу кручу,
Грызу клубничный Чупа-чупс,
Я объясняться не хочу,
Но в общем не скрываю,
Что мой-то слон со мной давно -
Вино, кино и домино...
Ему  вернуться не дано
Назад в слоновью стаю,
Где все нормальные слоны
Легки, воздушны и юны,
И грациозны (со спины),
Пестры, как попугаи.
Со мной - серьезный и седой,
И в пиджаке, и с бородой,
Что он обычный слон такой -
Смешит, а не пугает.

Я - кукла, а внутри меня хребтом
Рука господня длань. Я не о том?
Потом?
Ну хорошо,  могу потом.
Я - кукла,  и внутри меня слова,
Залеплен рот, из глины голова.
Разбить фарфор? Я снова не права?
И снова о себе?  Могу о вас:
Вы - бог, вы - режиссер, вы - кукловод,
Вы - голос, воля, стержень и живот
Вы правы, я без вас сложусь вот-вот
Пустым, помятым полотном
Ах да, потом...
Потом.

Будем еще вечера коротать, говорить,
Только пока не об этом.
Солнце красят облачные маляры -
Значится скоро лето.
Лето плавное без забот и потерь,
Чай с липовым цветом.
Ну, а сейчас  не затмение - просто тень
От безлиственных веток.
Март-дуралей  да ветра порыв,
Лету еще не пора.
Эй, присмотрись, вот небесные маляры
Всё выше и выше их кран

Изгиб твоего бедра,
шепот воды, льющийся из ведра,
грохот - падающей в  ведро.
губы - гавайский ром.
Без линейки возьму логарифм,
Зарифмую Ларис и Марин.
Субмарине тесно в ведре.
Зеленеет порей.
Ретро фото, где нестаро
и упруго твоё бедро.
Пол четвертого - пойман момент
От меня и ко мне.

Бритвы сказать вернее бритвенные станки
Три топора в стакане сына отца и мужа
Женщина шепчет в небо Господи не покинь
Хочет увидеть Сену и ананас на ужин
Женщина врёт подругам я не люблю мужчин
С ними одни расходы с ними одни проблемы
Жарит картошку с мясом варит густые щи
Ставит отцу уколы мужу звонила Лена
Женщина выпьет чаю чай как назло горчит
Кто-то курил на кухне пахнет паленым сеном
Папе бы в санаторий так говорят врачи
Сын завалил историю кто же такая Лена
Женщина снова шепчет Господи я люблю
Бог на губной гармошке соло играет блюз

У Алёны - дом у болот, цветик аленький и кот.
Пригорюнилась на завалинке всё ждет:
Пусть не принца, но надёжного - чтоб "ни-ни",
А встречаются художники одни.
Сарафан у Алёны шелковый да в пол.
Замечталась и жизнь прощёлкала - ушел
Тот, кто рядом был, да одной лишь ей угождал -
У Алёны - старость с кошками и нужда.
Что пошло не так?..Ведь могла родить, для себя хотя б
Не Ерошка бог и помог б ,поди, подняла б дитя
Ну, а так сидит, облетел цветок, затонула гать,
Саван-сарафан. Не найдут её - некому искать.

вот хотелось посоветоваться, есть другой вариант 2 и 3 строчки, какой лучше?

Пусть не принца, но надёжного - чтоб "ни-ни",
А встречаются художники одни.

А еще я вижу и мне говорили, что ждёт и ожидал плохой повтор на такой короткий текст, но как поменять не вижу "ждал-нужда" рифма нравится...Может то-то свежим взглядом что увидит и подскажет. Спасибо)

У Лизы шары воздушны, шарфы шифоновы.
Окружающие такие душные на ее фоне.
Лиза может заговаривать, врачевать,
А другие чай заваривать, и в кровать.
Лиза - ведьма настоящая ( корень "ведать")
Все бормочет не понятные буки, веди.
Доверяет только лесу, морской волне,
Солнечному лучу на стене и мне -
Балерине, нарисованной самой Лизой в клетчатой тетрадке.
И я вас клятвенно уверяю с нами все в порядке
Над дверью у Лизы весит настоящая подкова
Правда клево?!

Рассвет мерцающ, розов и морозен.
На подоконнике засохли молочаи.
Разбилась чашка с недопитым чаем,
Хотелось пива ледяного в розлив.
К сугробам пихты приклоняли кроны
И не краснели голубые ели,
Все праздники мы бессистемно ели,
В текилу лили светлую корону.
Вороны каркали и приближали лето
В пронзительно противном си диезе.
Ах если бы не пол лица в диатезе
Я б никогда не села на диету...

КОЕ-ЧТО О ПРИОРИТЕТАХ
Он говорит, что рифма тут вторична
и надо бы её пересмотреть.
А у неё стакан наполнен "Ричем"
густым, оранжевым, и полон он на треть.
Он говорит, что тут беда с героем:
бесцветный, равнодушный - никакой,
А у неё коты и пчёлы роем,
и шея пахнет мёдом с молоком.
Он курит и не тушит. Вниз кометой
летит бычок и падает на лёд.
Ей критика пуста и беспредметна,
когда младенец пальцы тянет в рот.

Расскажу тебе про кошку,
что мурчлива, мягколапа
и на солнечных обоях
оставляет след когтей.
Залезай под плед — он тёплый
и глаза не слепит лампа,
молоко под толстой пенкой
истомилось на плите.
Злейший враг у кошки — Туча,
Туча — так зовут овчарку,
что живёт в огромной будке
у соседа во дворе,
где жена соседа Светка
изучает мантры-чакры,
а их сын Серёга рыжий
очень громко ставит рэп.
Так про что же я?- Про кошку.
Лучший друг у кошки — Кеша,
Кеша — это Иннокентий,
очень важный попугай.
Угощает кошку сливой:
«Кеша умный и красивый!».
У него местами перья
и всего одна нога.
А вернее будет лапа,
говорили, Кешин папа
на пиратской шхуне плавал
в Сомали и в Уругвай,
пил он ром из личной плошки.
Да, о кошке, я о кошке ...
Глазки закрывай, хороший,
Тихо-тихо засыпай!

И не исчезнуть ведь - останутся слова,
квитанции за свет, страничка на фейсбуке
портрет, который сын в саду нарисовал,
билеты на балет, рецепт воздушной булки.

А хочется сбежать, и спрятаться, и жить
в избушке у болот под лягушачье пенье.
И слушать по ночам,  как топают ежи
у миски с молоком, у блюдечка с печеньем.

Не ездить в город, нет, - корову завести,
и курицу, и пса, как намечталось в детстве…
Ну, ладно, я шучу.  Я – здесь  с тобой, прости.
С подводной лодки нашей никуда не деться.

Фонарики машинки и шары
Висят на тощей елке синеватой
И дед морозу с бородой из ваты
Летят по почте письма детворы
Пройдёт ещё каких-то десять лет
И люди переселятся в соц.сети
Снегурочку в вотсапе ищут дети
Икорка с колбасою на столе
А у тебя в пакете мандарин
В практически прозрачной тонкой коже
На солнышко замёрзшее похожий
Согрей в ладонях дочке подари

Мать-зима сидит в "декрете",
лепит толстых снежных баб
в аппликации о лете,
клеит лист на баобаб.
Петли белого мохера
набирает - на носки,
позабровив спорт, карьеру,
подвывает от тоски.
Иногда, бывает, в шутку,
вспомнив прежние деньки,
заморозит пруд и уток,
выдаст скидку на коньки.
Но затягивают соски,
каши, ссоры с ЖКХ,
ей теперь не до прически,
позаброшены меха.
Но зато ребенок зимний,
краснощекий топотун,
ест сосульки, лижет иней,
и ни кашля ни простуд.
В капюшоне, в рукавичках,
и упитан, и умыт,
сыплет зернышки синичкам -
радость мамочки-зимы.

Не мандариновое
Зимний воздух вымораживает нутро,
а хотелось, чтоб оранжево и светло:
мандарины, санки-лыжи и оливье.
В смсках: "Мы поспали". "Да. Я поел".
Каждый праздник приедается, что скрывать.
Ужин. Пол часа на гаджеты. Душ. Кровать.
Как расстроишься подумаешь - поделом.
И за тюлем те же сумерки. Замело.

У осени широк диапазон:
она модна, скромна, и одиозна,
и привлекательна и, в общем-то, не поздно
ее —  под ручки, и пинком в сизо
отправить. Пусть подумает чуть-чуть,
как гадко быть холодной эгоисткой.
Мы в поиске вполне понятных истин,
и нам любое дело по плечу.
И я лечу к тебе по ноябрю,
который так по-майски апельсинов.
И говорю, что буду мудрой, сильной,
но просто очень осень не люблю...

ты не пишешь не звонишь мне
белый умка я на полюсе
или книжка в пыльной нише
или сложный номер полиса
может я стишок асадова
или яркий холст кубистов
ну не любишь и не надо мне
у меня есть ром кубинский
я гуляю по алтуфьево
и гоняю голубей
а лица от слез опухшего
не увидишь хоть убей

А был ли мальчик?
Вроде рядом жил.
Стоял в углу, и на коленки дула
Сестра ему, упавшему со стула,
И красным исправляла «жи» и «ши»
Учительница, вроде бы не злая.
У мальчика был друг - бумажный заяц,
Его обнимешь - и смешно шуршит.
Смельчак был - не боялся сквозняка,
Годзиллы, таракана с Бармалеем.
Гулял за ручку с няней по аллеям.
«Спокойной ночи!». Кружку молока
Пил терпеливо и, конечно, пенку
Съедал, ложился спать послушно к стенке.
Тёк в кухне кран со звонким «кап-кап-ка».
Кряхтела мама, вешая белье.
Наш мальчик вырос, кажется женился,
На полке затерялась книжка с Нильсом,
блестящий шарик, кубик и йо-йо…
А был ли мальчик?
Был ли, ё-маё?..

Лингвистика vs физика

Исправлять ошибки? Так, - пустое.
Понимаешь, что того не стоит.
Облетает с охристой листвою
и дымится где-то вдалеке,
режет слух, как не "кладет", а "ложит",
мим-сентябрь беззвучно корчит рожи.
Почему так нетерпимо сложно
говорить на общем языке?
Что-то, пусть правдивое, но злое,
на родном, который знали двое,
а теперь собака-осень воет,
ей не надо наших слов и букв.
Вверх летит подстрочным переводом
неметафоричная свобода,
отскочив от края небосвода,
падает с глухим и пошлым  - "Бум!"

Вдруг посреди акварельных ночей
страх просыпается мой и ничей.
И достает мачете -
не оправдаться не объяснить,
рубит мачете тонкую нить,
ту что связует с миром.
Я без одежды иду босиком,
страх представляется мне молоком –
самым обычным простым молоком
в прямоугольном пакете.
Я его пью, и течет по ногам,
Кружит, качает, будто агдам,
или пол смазан мылом.
Страх, как возник, так и исчез,
быт мой устойчив реален и трезв,
в целом вполне пасторален.
Комната. Ночь. Подоконник и жук.
Я акварель темноты развожу,
значит еще не пора мне.

так много слов
и всё на ветер
вы говорили зла любовь
и нагло пользовались этим
так надоело верить блеять
однажды  стало не слабо
перемахнуть через забор
там груши яблони и бор
теплица  огород с капустой
запруда луг душистый клевер
а может пусто

- Шторма не будет? Можешь мне обещать?
- Точно не будет.  Действуем сообща:
Кола со скотчем к фруктам и овощам,
И на пижаму лучше накинуть шаль.
Туфля слетела - дальше идти босым.
- Я же увижу,  как подрастает сын?
Это сейчас - главное чист и сыт.
Лет через дцать - он будет брить усы
Шторма не будет - ясно и полный штиль
Точно не будет. Волны шипят:"тишшшь-тишшшь!.

Я от него избавится пыталась,
но он повсюду следовал за мной:
зимой в снегу, весной в сосульках талых,
и в листьях сентября, и в летний зной.
Его гнала: и в прорубь я ныряла,
и с парашютом прыгала, и без,
и волосы окрашивала алым,
и даже пирсинг сделала в губе.
Грозила, что отдам его воронам,
в багажной сумке вышлю на Ямал,
а он, как будто только что влюбленный,
ночами сладко горло мне сжимал
и пальцы, и спина была в мурашках,
крик обрывался где-то в животе.
Он мне казался самым-самым важным
и оказался главной из потерь.
Как потеряла? - Да уже не вспомню.
Вчера-то был, проснулась, нет с утра,
наверно ускакал на рыжем пони
в страну бесстрашья мой любимый страх.

Он улыбался словно крокодил,
Как будто говорил: "Ну, заходи!
Да, тут мой дом, смотри - очаг, ночлег.
Уверена, что я твой человек?"
Уверено смотрела, не моргнув,
и в лодочках скользила я по дну.
Светало. Водка грелась на столе,
Мы были вместе в Туле ли в Туве
без разницы. Мне тыква - апельсин,
ведь он меня остаться пригласил!
И в туфельках из кожи крокодила,
я больше никуда не выходила.

Мы прячем головы в бетон,
но мы - не страусы.
А на мобильнике рингтон
играет Штрауса
Мой?
Твой?
А может быть вот той
блондинки полненькой,
с которой ты играл в лото
на подоконнике?
Поспорим - завтра будет град,
померзнут персики.
Апрель, июльская жара,
род дом и пенсия
Уходишь?
Ну и уходи,
коль страсть растаяла!
Набью пацифик на груди
и профиль Сталина.

Ни водка, ни "Персен" не помогают
и на Гаваи не купить билет,
она стихи читает попугаю,
раскатывает тесто на столе,
утраивает глажку и уборку,
крахмалит скатерть, моет плинтуса,
но попугай не повторяет Лорку,
над пышной сдобой толстая оса
кружится, и жужжит, и раздражает,
прихлопнуть бы, но вдруг отскочит в суп,
и женщина сама себе чужая
окно откроет, выпустит осу,
посмотрит вниз, там - пробка, белый "Лексус"
пытается троллейбус обогнать,
и как-то незаметно стало легче,
и сверху облака и тишина.

Дама практичная - та, что "сама-сама",
Чистила рыбу: леща, ерша и сома,
Волосы красила в броский медно-вишнёвый
И начинала жить каждый раз по новой.
В календари не верила, что ей числа?
Мариновала рыбу в кефире кислом,
Ровно шинкуя леща, сома и ерша,
Думала, что недостаточно хороша.
После того, как сварились сом, ерш и лещ,
Женщина осознала  - она не вещь
Быстренько смыла стойкий запах ухи,
вытерлась, вышла, капнув на шею духи.
И никогда больше в дом тот не приходила,
бросив под мост ворону - "не пригодилась".

Она говорит, похоже, сама с собой,
и окна домов раскрываются за спиной,
и двери домов разевают беззубые рты,
и лестницы пахнут котами, причем тут коты?
Она закрывает окна, двери и зонт,
она объявляет открытым мёртвый сезон,
затем выключает Wi-Fi, телефон и свет,
и делает вид, что не было их и нет.
Потом, погодя, отряхивается, встаёт
и пьёт горький чай по цвету совсем, как йод,
а может и йод, да кто ее разберёт?
Кот трется о ноги, откуда тут взялся кот?
Она пишет список, по списку пакует рюкзак.
В ее рюкзаке: корм коту, бумеранг и лак.
Бумеранг упакован под кормом, лежит на дне,
она его бросит - потом он вернется к ней.

А автор сюжета, в истории есть и такой,
с постылой работы приедет сейчас домой,
погладит кота, выпьет чаю, развесит бельё.
Он просто вчера опять не нашел её.

                                                                      "Лучшее почему-то таким мне уже не кажется"(с) Зиновий Антонов

Лучшее таким уже не кажется.
Деревце - обломанные веточки.
Деточки, уткнувшиеся в гаджеты,
Строятся и как нам жить советуют.
Приюти их, липа златокудрая,
Спрячь в тени, окутай пряным маревом,
Мало в них спокойствия и мудрости,
Где ж им взяться в слушателях "Арии"?
Липушка, укрой от гроз и войн их,
Выстояла ты в века бедовые,
Доводы у них смешные "вольные",
Жены их пускай не станут вдовами.
Голуби токуют. Дождь на Троицу,
Говорят - хорошая примета...
Верится, что может всё устроиться,
Избежим оранжевого лета мы.

В сумочке крошки, помада и фантики
От театральных конфет.
Корюшкой пахнут иголки у кактуса,
Колется плед на софе.
Петя – взволнован. Любочка – больше.
Мама и папа в Крыму.
На выпускной платье куплено в Польше,
Учителя не поймут:
"Ладно, еще б залетела Пашкова –
дурочка, просто уо!"
Любка считалась гордостью школы, 
шла на медаль и в МГИМО.
"Может не поздно? Себя не губите
И не позорьте родных!"

Люба отвозит мальчика Витю
К бабушке на выходных...

Лет через тридцать ... 
Виктор Петрович (только возглавил "Рот Фронт"),
Ловко паркует новенький Rover.
Маме купил его он.

Тюльпаны распахнули клювы,
на сцену вышел май хмельной
и заиграл, как жить нам любо,
кларнет меняя на гобой.
Укутан тополиным пухом,
за ним последует июнь
и грянет грозами: "Эй, ухнем!",
я "клюковки" ему налью,
и мы затянем:
"Чёрный ворон!..",
потом - "Июльская жара..."
Он не поет, он шарит вором
и сушит клумбы во дворах.
Пора выкапывать тюльпаны
и прятать в темень под кровать,
чтоб через год, от солнца пьяным,
им снова клювы раскрывать.

Он переписывает стих,
наверно, в пятый раз за вечер,
наполнен думами о вечном,
трезв неприлично, мрачен, тих.
Он строит лесенку из слов,
играет с ямбом и хореем.
То музу, то себя жалея,
мол, все банально и старо.
А тот, кто справа на плече,—
улыбчив, ласков, безучастен
и знает, что не в этом счастье,
а Счастье всё вокруг вообще.

2 и 8

а я не успела

маки лимонные
яркие манкие
небо над морем
плачет шарманкою
море раскатано
тканью атласною
облако к скалам
кошкою ластится
спросит у мамы
девчушка курносая
желтые маки
ведь альбиносы
или у боженьки
нету краплака
и он не может
выкрасить маки
правильным цветом

Я зарифмую "гнать", "держать",
"терпеть", "обидеть", "видеть", "слышать",
и "ненавидеть", и "зависеть",
потом "вертеть", "смотреть", "дышать",
а к ним - стрижа, ужа, ежа
и острие карандаша.

Ты спросишь: "А причём тут ёж?"
и нежно руку мне сожмёшь.
Я зарифмую "пре" и "при",
прекрасным принцем не смотри,
и не ищи ты в тексте суть,
и про грамматику забудь.

Зачем мне точки, запятые,
покуда грабли золотые
мне розентально по лбу бьют?
Ты наливаешь в чашку брют
и говоришь: "Ты - не пиит."
А ёж фырчит.

девочка которая собирала маки с холстов уличных художников
стала прабабушкой в третий раз
в ее сумочке целлофановый плащ от дождика
и веер если жара
влажные салфетки
телефонный номер соседки
пол таблетки валидола
обсосанный старшим правнуком леденец
на мобильным в быстром наборе телефон скорой
но пока картины продаются она знает еще не конец

кто я тебе?
та что готовит обед?
камень на сердце?
вишенка на десерте ?
гурия? гуру
в религиозной секте?
может быть ты -
принц из мечты,
"после" и "до",
в засуху дождь,
фляжка  в жару?
я без тебя умру...

А если кворум наберется без меня, я это уберу.

Красное солнце Арбата

Кэт советовали: написала б ему письмо
настоящее по бумаге ручкою.
Начинала - Здравствуй. А я тут в горшке вырастила анемон,..
тут же заканчивала пожеланием самого лучшего.
Понятное дело - не отправляла, нет.
И вовсе не потому, что не знала адреса.
Анемон, аленьким цветочком, сиял на окне,
не имея ничего общего со Штирлицем и Андерсеном.

Начинался дождь, Кэт босою шла на Арбат,
там чудных хватает, в толпе очень просто спрятаться.
Танцевала под ливнем, напевала в такт: "Не судьба..."
Ореолы сосков проступали под мокрым платьицем.
А потом вышло солнце... Торговцы открыли холсты -
на одном было поле с кровавыми анемонами
и, казалось, что пахнут они как в ту ночь, когда был холостым
ее друг настоящий герой честный, нежный, влюбленный.

    И однажды, разглядывая пейзаж над софой, внук спросил:
"Бабушка, скажи это луг на котором спит Элли и это маки?"
Екатерина Матвеевна ухнула вниз совершенно без сил
и заплакала

Произведение: 6-14. Пропуск
Задание: стихотворение, соответствующее цитате из романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» -
"Что-то недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы. Такие люди или тяжко больны, или втайне ненавидят окружающих".


Пропуск

Он не курил, и не бухал,
и ставок в казино не делал,
"зелёным" верил про меха,
всегда следил за массой тела.
До лёгких женщин не охоч,
читал бесплатные газеты,
и даже не писал стихов,
похожий внешне на поэта.
На Пасху и на Рождество
он свечи жёг в ближайшем храме.
Конфеты покупал с халвой
и навещал могилу мамы.
Женился в полных двадцать семь.
Дочь. Сын. Квартира в ипотеку.
...Да вроде и не жил совсем!
Сын стал студентом политеха.
Ещё бы замуж выдать дочь...
Но, обнаружив что-то в лёгких,
врачи сказали: "Не помочь".

И он уплыл в прозрачной лодке
туда, где вина и меха,
и гурии, и дым в кальяне,
твердя три строчки – три стиха:
о Боге,
Родине
и маме...

В паспорте билет. За спиной рюкзак.
В небе и в глазах мёд и бирюза.
"Вроде всё собрал, надо бы присесть,
завтра позвоню, постараюсь в семь."
Обнимает так, что внутри хрустит.
Я ему шепчу : - "Доброго пути,
береги себя, не ходи босым,
потеплее шарф на ветру носи."
Он мне: - "Не грусти, попой не крути.
Всё, я полетел."
                        ... И летит. Летит.

с кем весь день играли в прятки
целовательные пятки
в мягких шерстяных носочках
в гольфиках  расцветки сочной
в теплых маминых руках
и в махровых ползунках
пятки прятались от рта
от усатого кота
от щекотки от пеленки
и от палочки с зеленкой
ночью спать легли в кровать
можно снова целовать

Вот он стоит влюбленный весь, и я
Такая же, и что нам с этим делать?
Стада мурашек бегают по телу,
Я тереблю косыночки края.

Он что-то там чуть слышно говорит.
Пусть говорит, что может и что хочет.
Он – Аполлон, он– Бэтмен, призрак ночи.
Я – Бэль, я – Белоснежка, я – Лилит.

То взгляд мой ярче молний шаровых,
то кроток он, как у кота из «Шрека».
За ним - в огонь, на Марс, под землю, в реку,
куда угодно - только позови!

Всё кончится, конечно, хорошо.
Такая страсть не может длиться вечно.
В кроватке раскричался  человечек,
И с ним мой Бэтмен погулять пошел.

Однажды ей надоело отворачиваться от леса,
на черевички денег просить,
да и в волка, как оказалось, её влюблённость не лезла.
Он стар. Устал. И по горло сыт.
Фантазии у девчонки –  хоть отбавляй, что там пословица,
хватало на целую пьесу.
Решила приручать кого-то другого, раз волк не ловится.
Встала девочка лицом к лесу,

направилась босиком в чащу, там – комары да оводы
и к щекам липнет паутина.
Но упрямые храбрые девочки, самим себе слово дав,
не сворачивают на полпути.
А дальше, как в сказках случается, видит она пещеру.
В ней по сюжету живет дракон.
И героиня снова чувствует себя неущербной –
змий оказался холостяком.

Она запекает жабок с травами да кореньями,
в брусничном соусе подает.
Дракон кольца дыма пускает, икая время от времени
и сверкая отполированной чешуёй.
И вроде бы все срослось – ручной, отдаёт получку...
Но снова снятся волчьи глаза.
Однажды с глупой песней про поиск лучшего,
она идёт босиком назад.

Тема: Как приручить дракона

Замужем за драконом


Драконьи детёныши — ласковые котята:
достаточно чуть погладить, налить молока,
и вот он мурчит у тебя под рукой, хотя и
когтиста лапа, зубаста пасть, чешуя крепка.

Чудовища постарше более своенравные —
столетний опыт, сварливый характер и все дела.
Но в охоте, как и в любви, у всех шансы равные.
Мне повезло — я сложноприручаемого нашла.

А дальше щепотка нежности, галлон терпения,
регулярная похвала, жаренные с кровью стейки,
ни в коем случае не критиковать его пение,
и даже самый упрямый дракон — твой навеки.

Он даёт прикурить без спичек и зажигалок,
охраняет смешные мои сокровища, тайны.
Утверждающие, что одомашненный дракон жалок,
никогда ночью над Красной площадью не летали.

Не прятались под крылом, пока дождь не кончится,
и не давали грудь сонному беззубому дракончику.

А вы не задумались, каково тому,
кто живет один раз в четыре года?
Началось утро -
он проснулся  бодрым.
Причесан. Умыт.
Идет привычным маршрутом,
а его все  вокруг ненавидят
только потому, что он - дополнительный
последней день зимы.
Слышатся одни и те же фразы:
"Потерпите! Этот день кончится и - весна!"
люди намывают окна и вазы,
поздравляют котиков ибо март.
А он смотрит на людей бесконечно серыми глазами,
ищет сочувствия, понимания, нежности,
но не находит.
И дело вовсе не в его внешности
или погоде...

Эй, бедолага, заходи!
У меня где-то тут ром был припрятан,
а хочешь печенье и  чай с имбирём -
посидим посплетничаем  вдвоём,
а потом
встретимся в две тысячи двадцатом.

Извините, что скопировала из игры, хочется объктивной критики, что не так, просто текст мне самой понравился, что со мной редко бывает, а голосов маловато, а до определенного момента был один от Галии.
Заранее спасибо

Для кого-то важно, чтобы ровно стояли слоники на комоде
из слоновой кости, бррр...
У других толстые журналы о моде
затерты до дыр,
и самое главное - влезть в платье
размера XXXS.
Некоторые не выносят детского плача
и любят, так сказать, "сам процесс".
Есть еще те , кто прочитал всего Достоевского,
вслух цитируют Ницше.
А мне интересно,
что же снится
сопящему толстячку, который всю ночь кричал,
слоников уронил,
а еще порвал "Карамазовых" и модный журнал,
познавая мир.

А вы не задумались, каково тому,
кто живет один раз в четыре года?
Началось утро -
он проснулся  бодрым.
Причесан. Умыт.
Идет привычным маршрутом,
а его все  вокруг ненавидят
только потому, что он - дополнительный
последней день зимы.
Слышатся одни и те же фразы:
"Потерпите! Этот день кончится и - весна!"
люди намывают окна и вазы,
поздравляют котиков ибо март.
А он смотрит на людей бесконечно серыми глазами,
ищет сочувствия, понимания, нежности,
но не находит.
И дело вовсе не в его внешности
или погоде...

Эй, бедолага, заходи!
У меня где-то тут ром был припрятан,
а хочешь печенье и  чай с имбирём -
посидим посплетничаем  вдвоём,
а потом
встретимся в две тысячи двадцатом.

Сейчас бы свёл меня с ума
вопрос из девичьей анкеты.
В ответах: «лучший фрукт – хурма,
прикид – джинса, а обувь – кеды».
Читай, листай, бросай в огонь,
гадай на сложенном листочке,
ты не изменишь ни-че-го.
С инициала и до точки
плетётся парками сюжет.
Фарш никогда не станет стейком.
Пускай не прокрутить уже
вальсок на школьной дискотеке
и небо цвета королька
в глазах друзей не отражается,
но вот тебе моя рука.
Держи, держи её, пожалуйста.


(II межпортальный конкурс. Тема - "Жизнь невозможно повернуть назад")

вино распили на двоих
зачем кузнец им
потом смотрели на бои
в кино немецком
вполне обычно как всегда
был вечер томным
вдруг в дверь звонок потом скандал
с соседкой томой
пришла такая в кимоно
и тапках синих
и обижалась что ее
не пригласили

Да без разницы, собственно говоря,
крановщица, фельдшер или Лилит ,
балерина, поэтка -  до фонаря,
как поженитесь, станет пилить.
А родит наследника - пыль столбом.
Отдохнуть? - ты губы-то закатай.
У нее теперь пухлощекий бог -
ей не до тебя и не до кота.
Пару стопок водки под иваси.
Полночь.Кухня. Барсик - твой визави,
но зато теперь у тебя есть сын -
симпатяга. Значит рожден в любви.

солнце джемом абрикосовым
льется в снежное безе
эх лежать бы под кокосом мне
мирно постигая дзэн
наблюдая за дельфинами
в сарафане с болеро
но на мне ушанка финская
потому что тут мороз
батареи ремонтируют
дядька третий день гостит
у него бутыль текилы
и отменный аппетит
хочет он конины вяленой
оленины сыра бри
мне ходить по кухне в валенках
жарить парить и варить
говорю себе спокойствие
и держу себя в руках
эх лежала б под кокосами
но никак

один знакомый почвовед
мне говорит про минералы
а я накрасив губы алым
лежу в панамке на траве
бормочет он про тяжесть лет
про ту что в сердце мертвым грузом
что он теперь в трико и с пузом
и с лысиной на голове
про то что надо привыкать
что впереди одни невзгоды
а я смотрю на пароходы
и на жирафов в облаках
потом встаю потом бегу
быстрей быстрей и вот взлетела
на небе я кружусь без дела
и про проблемы ни гу гу

                                                             Буревестник с криком реет, черной молнии подобный(с)

Он ей твердит про бурю и гагар,
а у нее  - парео  и загар
в цвет капучино.
Он каркает тревожно: "winter coming!"
Она ему - "Не трогайте руками
меня, мужчина,
признайте, что прогнозы ваши врут,
и оцените неподъемный труд
жить с буревестником"
Но ведь живут день ото дня  прекрасней,
пусть в холодильнике одна бутылка Asti
и мышь повесилась.
Шуршащий фантик, стрекоза ли, блестка,
но у нее все сочно, смачно, просто,
как съесть папайю.
Она - не трус, не самка пингвинА,
то не ее заслуга и вина.
Она такая.

Ралучаясь с любимым
Побыстрее проститься
Не смотреть верным бимом
Взгляд сломает ключицу
Щелк и все черно-белое
И вокруг и внутри
Ничего не поделать
Что уж тут говорить
Возвращается радужно
Хоть вальсируй хоть пой
А казалось бы надо же
Лишь неделю одной

                                                                Я проснулся днем одетым, в кресле,
                                                                В своей каморке средь знакомых стен.
                                                                Я ждал тебя до утра, интересно, где
                                                                Ты провела эту ночь?
                                                                Моя сладкая N. (с)

я гуляла по осени слушала город
под снегом город фырчал как еж
ноги промокли но мне было безразлично
с тобой так тоже бывало правда Лёш
зашла в кафе заказала пирожное с кофе
принесли микроскопическую чашку и круглый нож
таким ножом не возможно порезаться
но это к лучшему так ведь Лёш
я сидела за столиком ломала зубочистки
комкала салфетки  а что октябрь не так уж плох
незаметно ноги высохли  наступило утро
а я так и не отправила смс "забери меня Лёх"

                                                      стихоответ на песно Ночные снайперы Поговори со мною, Ольга. http://www.youtube.com/watch?v=3kvMt0YxyYk


Ир, я скучаю и жалею,
И во всем винова...
Я безответственная дура -
Где была голова?
Поговорить - поговорим,
Ну раз ты просишь...
А помнишь джинсы цвета манго
И салют в Новый Год?
Все было правильно, Ирин,
Ведь ты любила его,
А если это по любви,
То и не пошло...
Я не скажу тебе, Ириш,
Как глушит здесь тишина,
Как плотоядны черноземы,
Те, которые над,
Как пахнут черви
И в глаза врастают корни.
Давай про ветер и свободу,
И про небо кругом.
И дело даже не в прощении,
Дело в чем-то другом;
Здесь можно больше не бежать -
Внутри не больно.
А впрочем, Ирка, тут неплохо -
Зомбо-ящика нет,
Тюльпаны, ирисы, нарциссы
Набухают к весне,
Как будто лампы надо мной развесив луковки.
Все как-то глупо и нелепо,
И ногами вперед.
Из-за чего и почему,
Да кто теперь разберет?
Прощай, подруга, поболтаем, как получится...

Любопытно угадывается ли песня, на которую отвечала...

а понедельники короче в сентябре
в них свет и все пространство филигранно
в них тучами затянутые раны
на гибких торсах вторников и сред
ритмичен репчик дождичков в четверг
подробности отложены до пятниц
субботы так заманчивы для спячки
а воскресеньям не хватает вер
и маш и даш и даже карандаш
настолько туп что строчки не выходят
и самым верным при такой погоде
срастись с диваном раз и навсегда
диван однажды  станет кораблем
до понедельника короче доживем

Она раскрашивала  птиц,
а утром в тучи отпускала.
Ей было с ним не по пути,
зато тепло без одеяла
и на прогулках под дождём.
Под шелест мокрых птичьих крыльев
она мечтала не о нём,
придумывая "жили-были"
с другим - и сын, и дом, и сад,
а с ним - стихи и апельсины,
и капельки на волосах
такие синие...

С одной стороны треугольника
двое подходят друг другу - замок и ключ.
Они любят валяться голыми,
путаясь в поцелуях и в где чье люблю.
На другой - чувства измеряются:
в подоткнутых одеялах, в детских "агу",
в "а можно мне просто рядом быть?",
"ты выглядишь устало, давай помогу!".
А у самого основания
лежит живой выпотрошенный человек
и придумывает  названия
смешным новым улицам в своей голове.

крупным планом герр исаев
и победе семьдесят
дорожает колбаса и
геи дружат семьями
заржавели ложки вилки
люди будьте бдительны
нету той Страны Великой
Родины родителей
за победу деду данке
на блестящем опеле
не ржавеют наши танки
и березка во поле

Оно пришло и написалось само, такого уже давно не было

как мне еще ворожить заговаривать
как вернуть ему то что свыше  дадено
в чай подливать травяные зелья-варева
колени в молитвах сбивать до ссадин и
как помочь поддержать как вернуть тот голос
тот свет тот огонь медленно согревающий
как вложить душу в пустое  тело голема
пальцы отогреть дыханием ли варежками
как из сердца достать зеркальный осколок
выдавить как занозу чертов молчания шип
чтобы  слова опять зазвучали колоколом
вымолю выплачу выпрошу только пиши
пиши

Они с рождения молчали  два каменные истукана,
Сбежавшие из Стоунхенджа, а может быть из Ватикана.
Менялись луны…
Все было, радости печали - один нашел ведро черешни
И косточки во рту катали, а после, молча все конечно,
Кто дальше плюнет…
Под ними площадь - сковородка, то площадь  -  море, площадь – иней.
А  с небом разговор короткий,  кричит бездонное над ними.
И в небе птицы…
Камням казалось, что общались, смотрели сны, читали мысли.
Как мало надо им для счастья - лишь цвет черешни что за мысом.
И… раскрошиться.

Все раскрошено и разрушено.
Брось, британским ученым кажется:
Зонт, как еж, кепка волком наружу -
То июль-шутник кочевряжется.
Кухня. Чистый стол. Пятьдесят на ужин.
Кисло. Душно. И пахнет ряженкой.

Ты ощипываешь хризантемы.
Факты в логику не вмещаются,
Вспоминается мелкотемное,
А цветы - это так по-мещански
Об пол вазу швырнешь, не целясь,
Ой, разбилась...
Так ведь на счастье.

не медленней чем формула один
летят они без имени без рода
над ними стратосферная свобода
не важно что вчера что позади
что под Самарой вянет иван-чай
а в Питере с Москвой льет дождь потопом
они вверху внизу шоссе и тропы
и я смотрю них из-за плеча

Он рассказывал про приятеля,
который  выпрыгнул из окна любовницы и сломал ногу.
она улыбалась, слушала внимательно,
смотрела долго,
откладывала на завтра проблемы и их решения
и жила от воскресения до воскрешения.
С тем, кто не дарил ей фиалки,
не играл на гитаре,
с тем, кому никого не жалко,
страшно болеть и стариться,
который так и не сложил прозрачную вечность
из  ледышек,
но она согревала его веки,
ночами прислушивалась как он дышит.
А тот другой с разговорами про приятеля
меньше всего был похож на Кая,
и однажды, надевая подвенечное платье,
она с сожалением подумала,
что таких мужчин больше не выпускают.

Очень нужно мнение читателей, что считавается? Не мого ли новоязов и нет ли логических ляпов.

Эй  наверху несобранный
по жизни и по сути
в молчании  особенный
ну что вы там рисуете
рабочих инженеров ли
в трико в пальто с гамашами
наивных и неверующих
с консервами домашними
скажите что вы пишете
дорогой безбилетною
для той чьи формы пышные
и кудри фиолетовы
попутчик омаршаченный
бартово-ленинградовый
вам ехать или шашечки
вам знать или угадывать
определились что ли бы
довольно бологоиться
а на купейном столике
лежит страна - покойница

Тянулась жизнь на пятой суши:
К соседям шли за сковородкой,
И на двоих съедалась груша,
Смешно слипались подбородки.
А школьницам томатный сок
Помаду заменял и ужин,
На ложечке сверкала соль,
Хоккей был жив, футбол - нехуже.
Шипя, приемник голосил:
"Досрочно - план за пятилетку!"
В жестянке круглой иваси,
Скатерка с кляксой фиолетовой.
Царапало перо тетрадь
И Ан взлетал из промокашки.
Газеты так умели врать,
Что были новости не страшные.
Сейчас у нас налажен быт:
Айфон,кондей,вай-фай,стиралка.
А груша вяжет и горчит,
И птичку жалко...

Эй  наверху несобранный
по жизни и по сути
в молчании  особенный
ну что вы там рисуете
рабочих инженеров ли
в трико в пальто с гамашами
наивных и неверующих
с консервами домашними
скажите что вы пишете
дорогой безбилетною
для той чьи формы пышные
и кудри фиолетовы
попутчик омаршаченный
бартово-ленинградовый
вам ехать или шашечки
вам знать или угадывать
определились что ли бы
довольно бологоиться
а на купейном столике
лежит страна - покойница

Вот так получается что совсем не колдуется
и в руках у тебя та же палочка и улица та же улица
палочкой можешь копать рисовать записывать в столбик слова
но это просто слова в них нет ни капельки волшебства
палка палка огуречик
ручки ножки глазки шея
а внутри тебя человечек
ему нужен покой а не ямбы и хореи
он когда-нибуть вырастет станет физиком или балериной
а может будет просто рисовать графики на бумаге
и ты понимаешь нет ощущаешь чуйкой звериной
в этом человеке спрятана настоящая магия.

                                                            Сегодня кому-то говорят: "До свиданья!"
                                                            Завтра скажут: "Прощай навсегда!" (с)

писать в пустоту и смотреть на обои
качаться на стуле следить за собою
я так осторожна как только возможно
горячую ложь мне вводили подкожно
в мороз и в жарищу и ночно и денно
меня кто-то ищет а я привидение
пишу в пустоту прохожу сквозь обои
себя обманув все слежу за тобою

Мир  вокруг нее невестится,
Розмаринится, клубничится,
А незванные  известия
Разбегаются и нычатся.

Город будто невзаправдашный
Дождь и тот внезапно радует,
Пахнет тополем и ландышем,
Проливаясь в небе радугой.

Улыбается вселенная.
Люди - светлые, хорошие.
От того и вдохновенно так,
Что внутри ее горошина.

пьем по капельке весну
словно водку из наперстка
ни леща ни красноперки
не поймали ну и ну
рыба масти золотой
понимается не сразу
вот такая вот зараза
исполняет но не то
без огня гоняя дым
выбривает площадь ветер
завари мне ерунды
самой липовой на свете

когда не пишутся стихи
я мою пол варю картошку
стараюсь думать о хорошем
танцую под попсовый хит
смотрю с улыбкой в потолок
как будто там кино какое
и вытираю пыль с алоэ
и мне спокойно и светло
но слов рифмованных оса
жужжит кружит и жалит снова
когда решила бестолково
раз не писать так не писать
и сразу я не молодец
опять придумываю строчки
которые однажды ночью
растаят звездами в воде

по звонку как на переменку
я срываюсь к нему на встречу
для меня он  сварил  пельмени
к ним купил  майонез и кетчуп
пусть другие зовут в парижи
и на завтрак сулят омары
для меня нет родней и ближе
нашей кухни с фрамугой старой
в минус тридцать  в нее курили
мерзла лампочка без плафона
мы дурачась сорвали рилинг
с ним  как будто бы в микрофон мы
пели что все идет по плану
танцевали смеясь ламбаду
и с тех пор для меня он главный
мне других без него не надо

как вспомню о прошлом
так туз в мизера
хоть карта не лошадь
но все ж не везла
и утро настало
и стало теплей
я резала сало
среди королей
кричала по-птичьи
и крыла не в масть
хотя для приличья
могла бы упасть
хоть лежа хоть стоя
уходим в ремиз
за столиком трое
и снова не мы

вот бы моей башне хранителя
с ключами от приключений и прочей хрени
с кнутом и наручниками
правильного такого ответственного
тогда бы башня была бы самая лучшая
а так тут колтуны ниточки
бомбошки  бантик  короче  детство
вот бы моей погоде умиротворения
легкого бриза постоянности
плюс двадцать три
но нет же тут морось  штормовое предупреждение
сложно устоять 
под ноги смотри
вот бы мне облака мягкие как подушка
сладкие как пастила
я тогда без плеток послушная
умиротворенная
устойчивая
причесанная
нежная такая
успокоилась бы и солнечно так умерла

А гори оно синим-синим -
Всё, что выпало нам зимой.
Пусть останется чувство сильное -
То,что главное, то со мной.
Ветер пусть обжигает кожу
И уносит тревогу прочь.
Говорят, мы с весной похожи
Вобщем правильно - мать и дочь.
Беды-горести вместе с чучелом
Превращаются в головешки.
Знаешь, всё-таки мы везучие
И счастливые человечки.

Росолист
кто-то считает овец
я же считаю сов
думаю все конец
мне не заснуть без снов
мне не суметь без слов
мысли в муку смолов
я вырастаю вновь
шерстью поверх голов
я расцветаю зло
розовый росолист
пробую липкий лоб
вроде бы не болит

Сыну вяжешь весь день носочки.
Ночью чинишь кольчугу мужу.
Утром завтрак, прическа дочке.
Вечер, тут все понятно, - ужин.
В дом без стука заходит стерва -
Губы в красном и платье в саже.
Ставки будут, кто взвоет первой,
Кто поступит подлей и гаже?
Муж уходит за ней телёнком -
Он свободный, он в ногу с драйвом.
На тебе - быт, борщи,пелёнки.
Через год муж вернется - ранен
на всю голову, сердцем нищий,
и душа сожжена напалмом.
"Сам не знаю, как это вышло,
бес попутал, шлея попала."
Ты поплачешь, простишь, конечно.
Так же было и у подруги.
Может, лучше растить черешню,
и не стоит плести кольчуги?

в январе как ни странно
расцветали тюльпаны
раздавалось сопрано
из окна наверху
мерзли люди в столице
снег пах ромом и пиццей
мне хотелось напиться
и понять ху из ху
где мое а где ваше
что действительно важно
где взять полную чашу
как ее не пролить
он мне пальцы сжал молча
и светло стало ночью
я теперь все не порчу
и внутри не болит
и во мне есть такое
чего точно не скроешь
и понятно обоим
что оно навсегда
и движения плавны
и отчетливы планы
он любимый он главный
остальное вода

И не надейся, что здесь хоть кому-то нужен
сам ты - идеи, стихи и слова.
Тут главное - мяса купить на ужин.
Это, родной, Москва!
Знаешь, пора шевелиться, искать работу,
чтоб соцпакет - с девяти до шести.
С сыном и дочкой гулять по субботам,
а бывших жен - простить.
Может быть, хватит так просто сидеть без дела,
устройся хоть дворником, наконец!

Он даже не спорит, пялится в телек.
И улетает в Донецк.

Избегать решений, обсуждений,
ночью выходить босою в сад,
улыбаться, даже в понедельник.
Напрочь след запутав, как лиса,
флиртовать со всеми,
и собою
отражать его неяркий свет,
обнимать и уходить без боя.
А проблемы? А проблемы нет.

На ёлку можно было не влезать,
а просто мандаринами украсить,
и разглядеть медовый свет в глазах
седого короля пчелиных пасек,
который пишет сказки для других
и украшает хвою серпантином.
В морозном небе с запахом нуги
послышится:
- Простила ты?
- Простила.
Но это лишь куранты снова бьют:
"Один, два, три...одиннадцать, двенадцать!"

А я люблю пузырики и брют,
и целоваться.

Она - для него.
И этим всё сказано.
Пинеточки связаны,
Пеленки отглажены
И пахнут так благостно
Розмарином, ладаном,
Ждут,
Пока она ему поулыбается
Пять минут, и - баиньки.
Просыпаешься - в новое,
В медовое, еловое,
Такое клёвое,
Что тепло
Без слов.
А после первых слов
Знаешь, это - любовь.

Прячет меня в пальто
Так - будто я цветок,
И между нами ток,
И все пространство - то.
Раз, и прошла метель.
Солнца огромный шмель
Ровно в зенит взлетел,
Видя, что те мы, те
Ветер - смутился, стих.
Вмиг  получился стих -
светел, горяч поток.

Срочно: "Купить пальто!"

Он всё про котиков и войну -
И жизнь цветастей, разнообразнее.
Расслабься, девочка, не ревнуй,
Прими, что музы бывают разные.
Одна - приклад, а другая - мёд.
Но обе молоды, обе лучшие,
А он весь правильный и не врет.
Ну, разве только жене по случаю.
Одной - любить - так спасать, жалеть,
Другой - до боли, рука на горле чтоб.
Одной - пирожных, другой - галет,
Но обе тают при виде корнишей.
Одна - ваниль, а другая - сталь,
Ладони - в мех или в водку - перца.
Он не признается, что устал,
И что под вечер хватает сердце.
И что бывают такие дни -
Лечь на софу, не дышать, не двигаться.
Какие музы? Пошли они!
Спасаться чаем и пледом с книгами,

Читать... про котиков и войну.

Время - это не часики на запястье,
не снежинки на языке.
Это -  вечные  джинсы цвета индиго.
Идешь  рука в руке
Именно с тем, сами знаете с кем
Кажутся дикими
Всякие «тики»  и «таки» ,
Голубые Эльдорадо,
Одиссеевые  Итаки
И ты  так отчаянно рада
Своему счастью
И внутри радуга
Тебе все фиолетово
Снежинки, говорите, а у них лето
Ну, у тех, кто вне времени…

не гневлю судьбу
не пишу в facebook
этот бада-бум
видела в гробу
не любовь а связь
за окошком вяз
на подушке бязь
под ногами грязь
ноготками SoS
на немой вопрос
в чувствах перекос
в африке кокос
а у нас их нет
скоро ляжет снег
спи мой человек
свидимся во сне

                                                                            Жизнь, прожитая в рапиде — подтвержденье бытия,
                                                                            Если мир меня не видел, был ли в самом деле я?(с) Павел Кашин.
Змеем мир летит в рапиде,
спутав голову с хвостом.
Кто кого когда обидел
разберутся там потом,
кто в вагон запрыгнул зайцем,
кто мешал в стакане ерш.
Ускоряйся, ускоряйся!
Остановишься - умрешь.
Что, в глазах калейдоскопно,
к небу тянут якоря ?
Айболит с  фонендоскопом,
зоопаркова  земля
закрутилась слишком  быстро.
Океан большой - плыви!
Будь китом, котом, министром.
Стал  поэтом  - селяви.
Запиши себя на флешку,
на салфетку, на скрижаль.
Стань супругом Белоснежки
хочешь - вылюби ежа.
От амёбы до омеги -
акушерка, гроб, гранит.
Что дымится там на небе? -
Это солнышко горит.

Писала текст к трилистнику и на цитату из творчества Павла Кашина.

наши игры без правил
не закончились в срок
ты на красное ставил
ну а я на зеро
раскрутила рулетка
свой кривой барабан
ты мне пишешь так редко
ни кому не отдам
я тебе отвечаю
что нельзя было брать
нефтью кажется чай мне
в свете старого бра
люди счастливы очень
только это не мы
а над нами хохочет
небо цвета хурмы

он гладит кошку чаще чем ее
по шерстке ласка нежность комплименты
ей кажется в такие вот моменты
она кого-нибудь из них  прибьет
казалось бы взять выкинуть  за дверь
животное меж тем не виновато
что в нем увидел  друга и собрата
другой любимый и свободный зверь
а кошке абсолютно все равно
уверена что кто-то да  накормит
запрыгнула с утра на подоконник
и целый день глазеет за окно
где шебуршат машинные миры
которые не нравятся кошачьим
свой страх за безразличием запрячет
чтоб соблюдались правила игры
в которой будут сливки на обед
сидит мурчит глазеет лапку лижет
и нет ей дела до людских интрижек
она же кошка и сама в себе

                                                                  Мне нужен отпуск по уходу за внутренним ребенком(с)

октябрь уж шипит дождем со снегом
и твердостью до дна промерзших луж
на кухне пахнет  медом свежим хлебом
и на плите кипит компот из груш
кот спит свернувшись нос запрятав в лапы
так хочется затискать разбудив
а в комнате шуршит газетой папа
и  хорошо что отпуск впереди
предпраздничное бьется в перепонках
и все равно что осень на дворе
ухаживать за внутренним ребенком
необходимо даже в октябре

Любовь обычных фейхоа
людЯм казалась неприличной
просились мысли нахуа
не соблюдаются обычаи
они зеленые вообще
но льнут друг к другу как горошины
из столь бесстыдных овощей
не выйдет ничего хорошего
перетереть сварить  так их
с сиропом с соками
слыхали в Токио таких
лечили токами
но фейхоа забыв про всех
мурчали кошками
и пахли сладко как на грех
травою скошеной

октябрь льется сливовым вином
родной мне город спрятан в табакерке
советы как-то сходятся в одном
иди ты ...
в церковь
на каждый колокольчик молоток
находится и льется голос звонко
слова что попадали в молоко
на этот раз оставили воронки
но и они к покрову зарастут
пружина вздрогнет раскачает валик
мелодии заполнят пустоту
а я едва ли

Брошен краповый берет,
розы вянут, нет ромашек.
Я не Кэт, не Кэт, не Кэт -
не кричу, но очень страшно.
Штирлиц, долго ли еще
шифроваться, прятать взгляды,
знаки, пальцы, бледность щек?
Вам на родину не надо?
Отцепили б парашют
и поехали б на Волгу.
Я прошу, прошу, прошу!
Ждать связного слишком долго.
Ведь закончились бои,
Лучшее осталось с вами -
Время мира и любви,
Чая, коньяка, салями.

сидела тонкая она
плечами в шали
над ней кружилась тишина
вот-вот  ужалит
хотелось яблок и вина
но больше яблок
жужжала в уши  тишина
а я бы я бы
смогла б на этот раз шагнуть
за  край понтона
или закуски взять к вину
да-да  антоновок
он приходил внушал вину
острее жала
и сокрушался что вино
подорожало

Разливаю нежность по флаконам,
чтоб беречь от мая  и до мая.
Ты - мой мир, мой свет, моя икона,
погружаюсь в негу, обнимая.
Вечер собирает  по аллеям
карамельность, яблочность, коричность.
Улыбнешься: "Надо быть взрослее.
Не светись, ты поймана с поличным.
Покажи, что в пузырьке под крышкой,
если разогреть, то не  бабахнет?"
- Так рискни ...
И мы сквозь дрему слышим -
телефон играет фугу Баха.

Командовать парадом буду я?
А я смогу?  Хотя я вождь-то знатный.
Смотри,  какой смешной на прикроватном
Стрекозо-шмель из нижнего белья.
И  брызгается цедрой апельсин.
Нет,  то не апельсин, а мелкий солнышк,
Еще вкуснее будет, коль посолишь...
Тут воздух льется саузой -  чин-чин.
Приказываю - будь, не уходи,
Забудь дела, проблемы и одежду.
Ты улыбаешься так солнечно и нежно.
- Мороженое лопай, командир!

Как только рыба отдаст ключи
к бойницам черных замочных скважин
ты ощутишь что мне очень важен
и что бежать больше нет причин
заслышав пенье трех странных  сов
переплетем  плавники и перья
и мы поверим что мы успели
пространство это принять без слов
пусть океаном нам стал  забор
мы часть его  оборвав канаты
плывем свободны не виноваты
и прощены все  простит любовь

мне  гореть или тлеть остается четыре часа
до конца до распада до взрыва до сна до отлета
я должна рассказать срифмовать прокричать написать
но сквозь пламя смотрю и  угрюмо молчу от чего-то
в печь тетрадки летят  карандаш  и блокнот съел огонь
обжигающе приторно пахнет ванильное латте
я как будто жива и бодра и вообще огого
но молчу осознав что молчать это даже приятно
можно больше не биться не рваться а медленно течь
в ритме сердца в своем филигранном то в рваном то в ломком
и не слова ни строчки ни рифмы огромная печь
я огонь головешка зола  я живу за заслонкой

                                                                                  Резной ветер. Хрустальный ветер.
                                                                                  Поздно считать связи и интриги.
                                                                                  Смотри, как горят эти книги!
                                                                                  Назад, в Архангельск! © БГ


Дни  пахнут клевером, а ночи - яблоком.
И всё как раньше, но будто набело.
И словно  не было той черной пропасти,
А может не между нами, попросту,
осталось страшное, чужое,  гадкое.
- Напишем начисто слова в тетрадку мы?
Причалишь  рядышком с кошачей грацией.
Ах, как же сложно не улыбаться мне.
- Расстался, вижу, с  драконьей шкурою...
/и с пресной  с лапушкой белокурою/
Со мною за руку идешь и светишься
- Ты не замерзла, сегодня ветрено,
глазастый чертик с улыбкой ангельской?
Хрипит приемник : "Назад, в Архангельск!"

Вышло все из-под контроля,
как сместить приоритеты?
На окошке треугольник,
у меня в машине дети.
У меня в квартире дети,
и на первом месте дети -
если спросят, как ответить?
Как им честно рассказать
то, чему не учат в школе:
многогранна жизнь на свете,
но порой бывает больно,
и все видишь черном цвете,
а потом внезапно ветер -
легкий, чистый, сильный ветер -
разгоняет чувства эти,
не нажать на тормоза.
И что взрослые, бывает,
слишком долго выбирают,
ошибаются, теряют,
а потом нельзя назад.
И потом нельзя как раньше.
Счастья не бывает в фальши.
Надо двигаться всем дальше,
но куда, зачем и как?
Что совсем никак всем вместе,
что у папы есть невеста,
очень милая невеста,
и что папа не дурак,
и что мама не шалава.
Взрослые - не значит правы,
но они имеют право,
и они должны решать.
И решить чертовски сложно -
что себе позволить можно,
что другим позволить можно,
и как верный сделать шаг.

то обида  ниагарится то любовь
не кричи  моя красавица бог с тобой
по колесику по винтику разберут
а потом  прокрутит видео голливуд
ты ходи гуляй дюймовочкой по ножу
я тебе на мове сказочку расскажу
превращались в воду камешки по любви
без тебя  как будто в камере селяви
а с тобой не жить а бросится под трамвай
не держи меня хорошая не тримай

Он говорит: "Да какая  тебе разница,  как у меня дела!
Ты спрашивала, что я хочу? Отвечаю: чтобы ты умерла.
Чтобы больше не встречалась мне на пути.
Не вырывалась когда обнимаю - пусти-пусти!
Ты же любишь, когда в лоб и честно - прости."
Ее оглушают его слова.
Оттолкнув стул, выскакивает из-за стола -
прозрачна, бела -
с ногтей ногтями обдирает лак,
повторяет одними губами:  "лучше бы умерла",
выбегает на улицу - там духота,
сердце прыгает: та-та-та!
Неделю в тени тридцать три,
за городом торф горит,
вымерли даже  комары.
Перехватывает дыхание от быстрой ходьбы.
"собраться-успокоиться-отпустить-забыть-
испариться-сбежать в Антарктиду,
там в полынье изображать Афродиту,
пингвина, да хоть эскимоса,
не задавать вопросов,
не отвечать на вопросы."
Он ее догоняет - красный, взъерошенный:
"Прости, прости меня, ты хорошая!
Хочешь мороженное?
Вот, как ты любишь, пломбир.
Только скажи: как тебя разлюбить?"

                                       Этот текст точно не про меня -               
                                       В нем никто никому не изменял
                                       В этой истории нет ни слова про кота
                                       И таких как : "Боль" "Понимание" "Пустота"
                                       Тут никто не ноет: "Ну почему я одна?"
                                       Просто как-то лень придумывать имена...

Она пишет в блокнот список важных дел.
Первым пунктом - рассказать ему о своей беде.
Просто поговорить, наконец-то поговорить с ним,
Ежедневно первый пункт остается невыполним.
Подруга твердит: " Что ты боишься? Вы вместе год.
Нормальный мужик поддержит, а не уйдет,
А если свалит, ну тогда он тебе зачем?
Ты же нуждаешься  в друге, опоре, плече,
А находишь питерпэнов недоделанных че.
Таких, как он, надо бояться, а не врачей.
Ты привела в свой дом, пустила в постель
И собираешься рожать от него детей -
Смелая.
Что же ты с собой делаешь!"
Она слушает подругу вполуха.
По кухонному окну ползает муха,
Огромная, черная, раздражающе-громко жужжит.
Интересно, мухам тоже хочется жить,
Летать, ползать по мутному стеклу?..
Слышится, как в замке поворачивается ключ.
- Здравствуй! полегче так же удушишь,
что на ужин? я сейчас быстро в душик,
а там на улице дождь - просто потоп.
Эй, у кого тут горячий лоб?
Она выпрямляется,
Собирается,
Улыбается :
- Не знаю-не знаю, у меня все окей!
  пойдем на кухню - я пожарила стейк.
Они садятся за стол. Она разглядывает скатерть,
Его ловкие пальцы,
Ей кажется, что в них не нож, а скальпель,
А он хирург,
И он в мясе прорезает дыру...
Муха жужжит: "Яжж умру "
- А кто тут влюбился? Всё соленое что-то.
Он наливает чашку компота,
Встает
И убивает муху блокнотом...

Сиреневый

когда  закончились слова
запал и весь запас печенья
он отыскал  мольберт ничейный
и что-то начал  рисовать
диван подушка  хвост кота
две сливы три цветка сирени
зависла туча над деревней
вот  птица учится летать
вдруг  мир стал миром не холстом
и в нем легко свежо не душно
диван упавшая  подушка
и кот с сиреневым хвостом

нас называли ненормальными
дыша парами алкогольными
мы оставляли премиальные
в фонтанах старого Стокгольма и
бросали блинчиком монеты мы
под туфельки железных девушек
и танцевали с пируэтами
на площади ну правда где еще
шептались люди где же крыша-то
как можно так неосмотрительно
а мы понятно их не слышали
нам было наплевать на зрителей
на светофоры незеленые
на очень строгую полицию
мы были попросту влюбленными
с такими ангельскими лицами
так хулиганили и каялись
варенье лопали мы ложками
и я поверила что карлусон
и впрямь хороший

Здравствуйте, я очень хотела узнать, оно совсем никакое или его можно будет прочитать?

В этой игре главное верить, просто верить безоговорочно.
Пусть говорят, у него карты веером и проблемы ворохом,
Но ты кладешь ладонь на рубашку, забираешь себе короля.
Улыбаешься, всё не важно. И вы вместе  учитесь доверять

как вспомню нам с тобой семнадцать лет
я путала фламинго и фламенко
и рыбкою ныряла там где мелко
ты загорелый и навеселе
вот тайны-то мадридского двора
до вылета каких то два пятнадцать
мне так  хотелось плакать целоваться
и за руки держаться до утра
прощались  и казалось навсегда
аэропорт привычная картина
сдать чемодан взять в дьютике мартини
и покорять чужие города
ты позвонишь - мне завтра тридцать шесть
я помню  и самой через пол года
ты как здоров  как дети как  погода
а  знаешь счастье есть вот просто есть
и там оно где нам семнадцать лет

тот который всем не тот
собирается в полет
босиком зато в пальто
едет к морю на авто

где его встречает та
у которой нет кота
и везде она не там
и поет она не в такт

и они вдвоем не те
где-то там на высоте
корчат рожи пустоте
и пытаются лететь

над собой они растут
покупают корм коту
и другую ерунду
для того что заведут

Юбочки-оборочки в мусорке лежат.
Майки с черепами - не под хвост вожжа.
Кепка, джинсы рваные, пирсинг в языке -
Всё в порядке, папочка, точно все окей!
Ну, бывает, - кажется, крышу сорвало.
Успокойся, мамочка, - фтопку корвалол.
Что вы там рыдаете? Что опять не так? -
Просто трудный возраст, вот такой этап.
И звонить не стоит:  где ты, с кем опять?
Детке не тринадцать, детке - тридцать пять.

Тот, кто во мне сидит,
мрачен и нелюдим,
ставит с утра CD,
крики Rammstein в повторе.
Он мне опять не рад
и источает яд,
каркает: "я! я! я!",
маршам немецким вторя.
Тот, кто во мне живет,
видимо, вредный йорк -
пакостит и дерет
где-то внутри обои.
Тот, кто вовне меня,
с каждым началом дня
знает: пора обнять
и примирить обоих.
Те, кто во мне и вне,
в целом дружны вполне,
всех моих строгих "нет",
в общем, не замечают.
Знаете что, друзья?
Баста! Ведь так нельзя.
Главная - это я.
Я без СЕБЯ скучаю.

                                                             Хотелось водок.
                                                             And шоколадок.
                                                             И на полу. © Док



хотелось смеха позитива
и в мариинке танцевать
а получалось три мартини
метро феназепам кровать
мечталось прыгать с парашютом
но чаще выходило без
оскомина от мрачных шуток
страшнее если дальше в лес
асфальта раскаленный протвень
гудёж машин пыль и неон
ой в палисаднике напротив
расцвел пион

В городе свет - закат или ядерный гриб.
Лег то ли снег, то ли пепел - пух тополиный.
Странно, опасно, жарко, но он горит -
след от удара, что ниже всех ватерлиний.
Небо зарядит грозы, беретту, кольт
и расстреляет всех, кто еще не согласен.
Станет не больно, разве же это боль,
так, переходный момент- божественный ластик.
Злые подростки смотрят прямо в глаза
или в глазницы нерадужных демократий,
даже не вспомнив выстрелы, гром и залп.
В городе мгла - снова света  на всех не хватит.

Муж приносит цветы. Ну, он же правильный (во всех отношениях), хороший:
так положено, на день рожденья - нужно, в память о прошлом.
Смотрит на нее, говорит: "Расслабься, ну чего ты такая сложная?
Может, хватит уже жить в  интернете?
Эй, включайся, двигайся, улыбайся - у тебя же дети (наши общие дети),
С ними нужно общаться, разговаривать, а не только следить, чтобы они ели! И
разберись со своими приоритетами  и качелями".
Она молчит, плачет- просто тот, другой, отключил телефон,
она не знает вообще, жив ли он,
и без того, другого, не может дышать.
Муж хватает ее за шею, трясет,  душа,
замахивается, но в последний момент одергивает руку,
сквозь зубы выплевывает: "Глупая сука!"
и уходит, пошатываясь, по стене.
А цветам хоть бы что - стоят уже десять  дней.

Понаблюдай, со стороны
оно виднее.
Над головой сияет нимб,
а что на шее?
И может всетки показа...
да, показалось.
Гуманен благородный залп -
стреляй глазами!
Не кается - четвертовать,
сжечь принародно.
Ее широкая кровать
теперь свободна.
А знаешь, рожью пахнет ложь
в разгар уборочной.
Прошу, пожалуйста, не трожь
ее оборочки

Я - в Москве, а вы - в Сибири
закрутилось -  полюбили,
и мечтали,  и курили,
закоптили потолок.
Слишком натянули вожжи,
резко стало всё тревожно.
Воздух там у вас таёжный,
а у нас, понятно, смог,
и асфальтовые джунгли...
Что ж вы  дуете на угли,
не найдёте  пятый угол,
нервно крутите кольцо?
Не серебряный я шиллинг,
вы же все давно решили,
разобрАлись - дело в шиле,
и пройдёт в конце концов.
Хорошо, что вы в Сибири.
и забыли - так забыли,
слишком много лжи и пыли -
очень хочется под душ.
Или же переродится,
превратиться в чудо-птицу,
и чирикать, и кружиться.
Вы - летите!
Я - пойду...

...а потом, рассветом растрепанным,
Расправляет крылышки пятница.
- Попроси, чтоб соседи не топали.
Мне в тебя от себя не спрятаться.
Тут для истины есть наручники,
Есть приказы, плети, ошейники.
Я сумела стать лучшей- лучшею,
Доктора прописали прощение
В час по капельке, малой дозою -
Поцелуями острыми, тонкими.
То, что раньше во мне морозилось,
Барабанится в перепонках так,
Что вовеки не оправдаешься,
Не очистишься - не работает...
- Ну, так что там случилось в дании,
   может съездим туда в субботу, а?
- Что нам делать в веронах с ниццами?
- Там балкон на котором джульета и...

Почему же так  пахнут больницами
нормы взрослые?
                   В платье летнем я,
не смотрюсь совсем  - слишком легкое.
И все чаще, все чаще курится.
Ты сожмешься. Наполнишь легкие.
И бегом ото всех на улицу,
На свободу, домой, на родину
Воскресенье грядет случайное.
Уродилась в тот год смородина,
Вот бы в чай ее...
В мой бы в чай ее...

                                                                                 Но скоро будет солнечно,
                                                                                 Скоро будет весело,
                                                                                 Скоро ты услышишь последнюю песню
                                                                                 Пропащего крейсера. (с) Сплин.

Девочка, стой! Гималаи  - не место для бейсджампинга.
Что же ты  так далеко от города убежала-то...
Слишком рискованно и опрометчиво без страховки,
Подумаешь мелочи, что роман оказался хокку.
Лучше - поярче курточку, полосатенький капюшон,
Знаешь ли, солнечно - это не всегда равно хорошо.
Сложно принять и  признаться себе - не поют крейсера
Падать конечно проще чем выкара...

пряничный замок там на горе пустует
вокруг вырастают ели дубы туи
скоро башен не будет видно за лесом
а принцесса так замуж вышла принцесса
думала  за серьезного человека
а как часто в жизни бывает  за шрека
теперь готовит ему борщ и окрошку
и радуют  дети забавные крошки
а замок что замок так  груда камней
такая вот вышла любовь да я все о ней о ней

Стоишь - неподвижен, безкож, как платан,
и меня захлестывает  пустота.
Вроде солнце, Одесса, воздух морской,
что же  я захлебываюсь пустотой.
Говоришь: Тут мучительная жара...
Улыбаешься, делаешь вид, что рад,
Задаешь вопросы: Как сама? Как жизнь?
Только голос предательски так дрожит.
Что сказать, смотрю -  под ногами пыль.
Знаешь что, родной, пароход уплыл,
поезд опоздал, рухнул самолет.
А жара - пройдет. Всё зимой пройдет...

Мальчик, стоп! Я решила - сюда тебе точно не надо.
Тут ожоги, порезы, ушибы - кровавое месиво.
Это место чужое. Оно не твое - это место.
Посмотри, впереди только холм без креста за оградой.
Ты от быта устал - от жены, от соседей и тещи.
Тут совсем не твой праздник. Забылся, так вспомни про сына!
Ты хотел в эти строчки - героем улыбчивым, сильным,
Но, послушай совета, найди себе сказку попроще.
И принцессу найди понаивней,  позвонче, потоньше
И дари ей ромашки, конфеты,  пои шоколадом.
Это только мой мир, и тебе его, правда, не надо.
Не ныряй с головой -  ты утонешь утонешь утонешь...

Волшебный зверь, мой соглядатай,
с тоскою смотрит на часы.
А я решаю - выпить яда
иль съесть кусочек колбасы?
А шарики, походу, сдулись,
и не выходит разговор.
Зверь мне показывает дулю,
скребется, просится во двор,
а там большая черепаха,
песочница, грибочек, ель...
Как говорят, пошло всё прахом.
Ну да, туды его в качель.

Вот писала отзыв на http://www.stihi.ru/2014/04/08/7023 очень хочется мнений способен ли мой текст быть самостоятельно и не слишком ли штампованный получился...


Войти в режим прохладности к другим,
а может перманентного молчанья,
и слушать тишину, как будто гимн,
и наблюдать за чайкой на причале,
которая клюет кусок халвы.
Откуда  здесь халва? Кусочек хлеба.
А после перейти с собой на вы
и там, в себе, хоть пол глоточка неба
найти, открыть и выпить, закусив
случайно появившимся вареньем
черничным лучше, но сойдет из слив,
и в голос прочитать стихотворенье,
которое раскрасит серый мир
причала, чайки, может быть поэта
невозвращенца из тисков зимы
в бескрайнее оранжевое лето...

Расскажи мне  хоть что-то! Ну  хоть что-то скажи!
Как упругую  кожу  тонко режут ножи,
И потом на браслет или пошить доспех.
Скажи, как  успеть к тебе, и вообще, успеть.
Про волшебницу  Хмелисунели из Грузии,
/в ее доме вайфай почему-то не грузится/,
и про то какая  кислятина хванчкара,
а еще, что в горах даже ночью стоит жара,
и, что звезды горят не ярче керосиновых ламп.
Рассмеши меня, вырви  из цепких бессонничьих лап.
Прогони кудиани, победи бакбак-деви,
расскажи мне хоть что-то или что-нибудь сделай!
Ты же просто гранд-мастер рассказывать байки,
я устала не спать и хочу просто баиньки...

На улицах Праги глазурны имбирные замки.
Скажите-ка, Карл, вам ни капельки Клару не жалко?
Махнули б в Париж, там бульвары сиреневы в мае.
Могли бы ее станцевать под Пиаф или Марли.
Могли бы...
Могли бы...
Вопрос:  вот насколько хотели?
А помните дождь на Петровке, зонты и отели,
В которых полночи дороже дворца и короны,
А кроны на севере, синие-синие кроны,
Которые небо проткнули и словно застыли?
Скажите мне, Карл, почему вы ее не простили,
Не спрятали в Бостоне или на пляжах Италии?
Я знаю, вы просто устали, безумно устали
От яркости радуг, от скорости перемещений.
Простите ее! Ведь она заслужила прощенье...
Верните макларен, корвет, напишите картину,
Пожалуйста, Карл!
Ну пожалуйста, будьте мужчиной,
Мужчиной, которого Клара любила однажды,
Любила, придумав сама, что не так уж и важно...

это было в германии
или может в японии
мы катались на пони
на оранжевых  пони
будто фильм гай германики
ничего  не запомнили
только пони упорные
да дались эти пони мне
что же  было в японии
или все же  в германии
кто курил на балконе
под кино гай германики
слишком много не понято
слишком жесткое марево
страшно братцы в японии
а страшнее в германии
захламленные площади
точки зрения разные

две глазастые лошади
невозможно оранжевы

посадили мышек в клетку
и без них скучает  кактус
выше нос расслабься детка
поменяй свой мрачный статус
в чашки наливай текилу
хочешь спляшем вот помпоны
время однорукий хиллер
убивает глупых пони
тех которые по кругу
все бегут без остановки
ты найдешь еще подругу
я куплю себе обновки
напишу два гигабайта
нестихов для эпикриза
улыбайся улыбайся
то был ежик а не крыса

девочка-все-сама
с неба летит тоска
это всего лишь март
пульсом стучит в висках
девочка-на-потом
милая не кричи
ловишь снежинки ртом
на языке горчит
девочка- ни-о-чем
хочешь поговорим
боже как горячо
жалятся фонари
хочешь уйдем на дно
хочешь рванем в Париж
девочка-все-равно
что же ты так дрожишь
скоро пройдет весна
переживем июль
девочка-не-нужна
смилуйся!
не люблю


Прошу прощения, исправила опечатку

небо нырнуло в реку
время  оно не лекарь
сложно плыть человеку
в мерзлой воде
если любовь  не тонет
что ей мольбы и стоны
небо оно бездонно
счастье  везде
время  оно такое
что разрушает трои
связи в которых трое
рвутся на раз
небо оно безумно
сердце - сбоящий  зуммер
если  никто не умер
значит ура
встретим весну хороший
лоси меняют рожки
голуби хлеба крошки
жадно клюют
шубку меняет зайчик
милый замерзший мальчик
хоть сам себе признайся
всё
не люблю

мне в нем \\\хлеба крошки\ мешают и вообще можно ли его править и НУЖНО ЛИ?

а в тридевятом царстве
народ работа пот
царица любит цацки
а царь безбожно пьет
там грозный воевода
брутален и могуч
и зодчий  из народа
палаты сдал под ключ
есть писарь наблюдатель
и фоторепортер
подайте же подайте
пока он все не стер
всем перемоет кости
помоями польет
а я там только гостья
мне  яблоки и мед
чу грозная дружина
меня ведут к врачу
пустите же мужчины
я сказок не хочу

небо нырнуло в реку
время  оно не лекарь
сложно плыть человеку
в мерзлой воде
если любовь  не тонет
что ей мольбы и стоны
небо оно бездонно
счастье  везде
время  оно такое
что разрушает трои
связи в которых трое
рвутся на раз
небо оно безумно
сердце - сбоящий  зуммер
если  никто не умер
значит ура
встретим весну хороший
лоси меняют рожки
голуби хлеба крошки
жадно клюют
шубку меняет зайчик
милый замерзший мальчик
хоть сам себе признайся
всё
не люблю

Что же ты ищешь в этих  словах и строчках
легкость, клубничность, дынность и мотыльковость?
Их больше нет. Нет ничего. Всё - точка.
Здесь не истерика - просто, превысив скорость,
жать тормоза на виражах не надо.
Тут не меня и не тебя заносит.
Это круги параноидального ада
нам на асфальте ливнями чертит осень.
Мы полетаем может еще кружочек...
Красным коротким ногтям подставляешь плечи
и вспоминаешь,что я люблю пожёстче,
мы убиваем мутный субботний вечер.
Ссадины, шрамы. Я быть хочу ведомой,
но не могу не со своим героем,
и просыпаюсь в липкой постели дома -
так безнадежно - даже уже не кроет.
Жертва, охотник - загнаны и усталы,
трижды сменили роли, остались квиты.
И подступает старость, всего лишь старость,
ранняя - это последствие дольче виты.

Мой ангел-хранитель устал меня охранять.
В кофейне на Пресне пьет латте с тирамису :
- ну если совсем / тут запикано/ ее я спасу,
но кто из-под рухнувших башен достанет меня?
Мой ангел-хранитель давеча начал курить,
одну за одной в настоящий моряцкий затяг.
Назавтра он бросит играючи, даже шутя,
но только меня он не может избавить от рифм.
Мой ангел-хранитель - в правой руке автомат,
в левой обойма, на сердце бронежилет.
Похоже, решил пристрелить меня, пожалев.
Он ангел, он - знает, а я виновата сама.
Мой ангел-хранитель лежит на железном столе.
Не страшно. Не холодно. Скальпель, зажим и жгут.
Он это предвидел. Он ангел. Врачи не спасут.
А я проживу без него еще тысячу  лет...

И, рухнув сверху, облака
обнимут каменные  горы,
объятья распалят вулкан,
зола и пепел скоро-скоро
накроют спальню и шоссе, 
и свечи, что не догорели,
мои метафоры /все-все/,
ножи, и лезвия, и дрели.
Не станет больше ничего:
иллюзий, драйва, аллегорий,
и прямо в мозг войдет сверло,
но это горюшко - не горе.
Не стоит морщиться и пить,
мир, как и прежде, одинаков:
пусть мы не расшифруем Пи
до сто пятнадцатого знака,
но за зимой придёт весна,
луна и лепестковость вишен.
Ну, нету нас - и нету нас, 
прости, так вышло...

                                    
                                                                                      В гости заходи... есть чай и тапочки.
                                                                                      Только по дороге купишь лампочку???
                                                                                      Без тебя темно... неси мне свет.
                                                                                      Неси мне свет

                                                                                           

Он машинально, на автомате мне ставил чай.
- Вот ваши тапки, босой не стоит, тут пол нечистый.
Свист зажигалки, вдох, сигарета горит, свеча.
Кем быть сегодня:  героем, памятником, артистом?

Он аккуратно сложил чулочки мои в пакет,
вручил торжественно - Ваше? Не забывайте/сь/.
Кино и немцы, сейчас на сцене радистка Кэт.
Какой  Белов? - он мне  представился Йоганом Вайсом

Он по привычке  выключил лампочку уходя,
а может,  выкрутил или вырвал с патроном вместе.
- Мы не в гестапо?  Я не ослепла? Скажите, дядь,
что это было - секс под прикрытием, страсть из мести?

Всё это - было. Он машинально мне ставил чай.
Я не ослепла. Чулки. Патроны. Не забываю/сь/.
Не дрейфь, разведка, довольно пыток . Учу матчасть.
А он уехал.
Совсем уехал.
Домой.
В трамвае...

солнце сгорело  горкою пепел
было недолго светло
косы состригла глупая пеппи
петлю сплела из чулок

душ телефон это только начало
даже досады нет
пеппи не страшно не пьет не скучает
вертит в руке пистолет

пеппи хохочет прыгает мячик
красный и синий  прыг-скок
лысая пеппи больше не плачет
ей наконец-то легко

                                                                            http://www.stihi.ru/rec.html?2014/01/28/4393
Наткнувшись утром на нелюбимость,
ты разбиваешь костяшки в мясо.
Но ведь когда-то горело, билось!
Ну а теперь - отпусти, не майся.
Холодный кафель, разводы бурым,
зато есть койка и даже миска.
А та была и осталась дурой,
ее так много для оптимиста.
Довольно истин. Спасибо кэпу
за очевидность. Повесь медаль ей,
на лоб пониже надвинув кепку,
"Хрен с ним, с плащом": не таких видали.

Легенды снова врут, и мифы, и преданья,
они не про любовь и не про нас с тобой.
Однажды просто так, пожалуйста, отдай мне
кусочек Атлантиды такой же голубой,
как океан тревог, как взгляд мой на перроне,
как плавники китов и  перья какаду,
отдай осколок мне  - порежешься, уронишь.
С платформы сделав шаг, одна на дно уйду.
На этом самом дне атланты держат небо
и рыбок золотых гоняет осьминог.
На этом самом дне ты - хорошо, что не был,
никто кроме меня там выжить бы не смог.
А я смотри смогла - перрон, зима, снежинки.
Я, излучая  свет, прощаюсь и смеюсь,
на шее у меня, как прежде, бьется жилка.
А вот и электричка, ползущая  на юг...

а может быть себе отрезать грудь
как делали когда-то амазонки
влюбиться в даму в барышню в девчонку
ну хоть в кого-то хоть в кого-нибудь
оттанцевать всю ночь напившись в щи
избавиться от ревности от клина
и на руке набить браслет из лилий
не замечать и не жалеть  мужчин
купить себе эльфийский длинный лук
и из него однажды застрелиться
от бл@дской безысходности  на лицах
и от того что баб я  не люблю

Представьте, у меня всё лучше всех!
Не я - она сидит на табуретке
и запивает коньяком таблетки,
и до утра не выключает свет.
А у меня - работа, зал, друзья,
журчит незамолкающий мобильный.
А у нее осталось только "было",
в которое понятно что нельзя.
Она не ест, не смотрит на часы,
всю ночь не спит, глаза таращит в точку.
А я - я заплетаю косы дочке,
и у меня почти отличник сын.
И жизнь сладка, как будто летний мед,
легка без вас, без сплетен и обмана.
Она - не я, хоть и зовется Яна,
она не я - она без вас умрет.
А у меня всё будет лучше всех.

                                                                             это был стихоотзыв Нике, но она их не любит(
разумом понимаю  ненужная
ему и так  хорошо одному
но без него мне ни спать ни ужинать
хоть бы уже утопил как му-му

сердце за ребрами задыхается
и по-щенячьи рвется к нему
что- то тебя развезло красавица
он для тебя не товарищ не муж

разумом понимаю немыслимо
просто по-сучьему быть не должно
сердце скулит и ныряет с мыса вниз
так наступает ночь

он правда хороший он выучил азбуку
и куртку купил для любимого папы
однажды ошибочно выбрал он азимут
идет но не плачет поленья не плачут
поленья не тонут и носом не хлюпают
и знают что сами себе буратино
мальвина ты дура ты курица глупая
но тоже хорошая даже противно

                                                отзыв на   http://www.stihi.ru/2013/12/28/4188

У каждой жизни есть начало,
у каждой повести - финал.
Когда молчал, тогда качало,
но это не его вина:
он замечательный, хороший,
он точно никогда не врет,
ну, просто платьице в горошек
надели задом наперед.
Ей быть, по всем приметам, битой,
а может быть вообще не быть,
плыть в чем-то полностью разбитом,
ну, вроде лодочки о быт.
Короче полное фиаско
без перерыва на обед.
На то она, дружок, и сказка,
Не дрейфь, она не о тебе

подари мне табуретку
вот простую табуретку
я с ней буду спать в обнимку
и читать с нее слова
нет надежней табуретки
нет честнее табуретки
табурет достоин нимба
эх была бы голова
и еще подарок редкий
мыло радужной расцветки
не кричит и   не отнимешь
это то что надо Вам

А на свадьбу -  платье железное
легкомысленный шарфик из жести
Вот теперь я не бесполезная
Это важно - всё время вместе
Он же памятник, он надёжный:
не предаст, не оставит одну.
Но однажды / пусть будет дождик/
Серп отдам ему и шагну.
Хоть на миг Маргаритой булгаковской
я лечу,  пусть глазеют все.
Мастер ловит нужные ракурсы
где-то в  чертовом колесе...

Внутренний кит
мирно спит
внутри утреннего кота,
маятник раскачивается в такт:
тик-так, тик-так.
И всё вокруг становится так -
ну вот так, как надо,
будто бы не было иссушающего ада,
сведенных запястий за спиной.
Неужели со мной
следы лап и когтей,
удары плетей, без затей
и власти, безусловной власти?
Утренний кот ластится,
влаготворящая пластика -
сила руки.
Проснувшийся кит
мурчит
укачиващее "ччи-ччи"...

Тебе говорят мудрецы : "там пустырь, тупик",
и убеждают: "беги, не борись, отступи!"
Но ты улыбаешься, смотришь ему в глаза
И веришь, что главного он еще не сказал.
И знаешь - не сделал еще столько важных дел,
Но вечно, его отвлекая звонишь - Вы где?
Тебе всё равно где он был, что, когда и с кем.
Ты хочешь быть рядом - так, чтобы рука в руке,
Лежать не дыша и слушать его в темноте.
У вас есть пол ночи и тысячи общих тем,
Пластинки и книги, и общее Рождество
Не будет его - не будет совсем ничего.
Держись, не дрожи - всё же только что началось.
А то, что земля для тебя поменяла ось,
Так это не важно, не нужно, не горячо!
Только бы рядом былоб его плечо

Cтоишь босая на снегу,
И всё равно, что  на балконе,
И молишься, как  на  икону,
На телефон, что ни-гу-гу.
Ну зазвони! Ну зазвони!
Но абонент, наверно, занят,
И села не в свои ты сани,
Бывает, и довольно ныть.
Снег липкий, может быть в снежки?
Жаль, звезд не видно из-за смога.
Сама с собой в снежки не сможешь,
А телефон с балкона скинь!
Разбитым пусть лежит на льду
Или в сугробе пусть намокнет,
А ты включи погромче Smokie
What can I do
What can I do

Рыба моя, это пройдет шамань не шамань.
Хочешь вяжи,  а можешь освоить батик.
И улыбаться,  главное - улыбаться,
Если  замерзли ладони - перчатки, карман.
Рыба моя, не бузи - посидим,помолчим,
Что говорить, мысли  давно ниочёмны.
Перед рассветом ночь остается темной,
Не пожелаешь здоровья на каждый чих.
Рыба моя, жить хорошо, наливаем ром!
Дождь в декабре нормален  Москва ли Сочи.
Мир треугольный  прочен, устойчив очень.
Любовь пережили и это переживём.

Мне смущает последняя строчка, ибо кажется, что она сбоит по ритму, и не могу понять как читается (у читателей) моЯ или мОя, и вообще критика приветствуется, спасибо.

хватит себя  жалеть
самое время злиться
вместо мозгов желе
платье в горох из ситца
сколько еще колец
надобно подпалить-то
чтоб осознать - подлец
бот повелитель литер
хватит уже гадать
прыгать в огонь бить в бубен
сразу и вникуда
счастья уже не будет
роботы тут одни
сделаны из металла
рифма внутри фонит
рифмы для счастья мало

Рыба моя, это пройдет - шамань не шамань.
Хочешь вяжи,  а можешь освоить батик.
И улыбаться,  главное - улыбаться,
Если  замерзли ладони - перчатки,  карман.
Рыба моя, заплывай - посидим, помолчим,
Что говорить, мысли  давно неочемны.
Перед рассветом ночь остается темной,
Не пожелаешь здоровья на каждый чих.
Рыба моя, жить хорошо разливайте ром!
Дождь в декабре нормален  Москва ли Сочи
Мир треугольный  прочен устойчив очень.
Любовь пережили и это переживем.

Однажды в невозможный гололёд
Она упала и ушибла копчик.
Так больно - злится, плачет и хохочет.
Он - пьян, а может все наоборот.

Он ей помочь хотел, но рухнул сам,
и рядом растянулся неуклюже.
Вдруг ощутив, что ей он очень нужен,
Обрел внезапно веру в чудеса.

А может он  тот лёд всю жизнь искал?
Неловкость эту, этот смех и слёзы.
Ей говорили: "дурочка, замерзнешь!"
Прохожие крутили у виска.

Неважно где, но важно, что вблизи.
Пар на губах и на ресницах иней,
Так безнадежно шатко и наивно.
Им просто так понравилось скользить

А хочешь будем жить втроём:
Ты, я, твоя ну_как_её_там.
А хочешь первым самолётом
Мы вылетим в дверной проём.
А хочешь мы уйдём на дно,
К примеру, в угнанной подлодке.
В иллюминаторы неловкой
Смущенной рыбой смотрит ночь.
Когда отпустит первый шок,
Жизнь  станет правильной и чёткой..
Станцуем на троих чечётку?
Всем сразу  будет хорошо.

Солнечно. Cложный выбор:
Саяны, Тархун, Байкал.
Тушку убитой выдры
Серый  у бати украл.
Помню, как закопали
У реки  под березой.
Я занозила палец -
Те еще были слезы.
Свинчен звонок на Каме,
Гонки непонарошку.
Страх, что не станет мамы,
Бабушки, деда, кошки,
Лучшей подружки Ленки,
Что жила по соседству.
Сбитые в кровь коленки...
Клевое было детство.

                                                                                     В снежки играют снегом,
                                                                                     А не мёртвой головой. (с) Кошмар перед Рождеством



Тут над кем-то снег, а под кем-то мох.
Шею - под топор. Под ребро - клинок.
Тут захочешь пить, вылакав Байкал,
И один звонок стоит сотни кар.
Правит балом страх, а где страх, там Бог.
Император, маг - каждый одинок.
Двадцать два лица смотрят из таро,
Потеряли слух и врубили рок.
Всё для всех равно, сколько ни кричи.
Кубок и пентакль, жезлы и мечи.
Тут в снежки играют мертвой головой.
Только ты один веришь, что живой.
Не играй в снежки мертвой головой,
А танцуй и пой, веря, что живой.

Выпал снег и вроде даже лег,
чем-то белым липким и нелепым.
Вот тогда-то сероглазый бог
для меня стал просто человеком.
Я ему готовила глинтвейн
с ромом,  с медом, кажется, с корицей,
гладила его по голове -
иногда вот так бог может сбыться.
Мир затих, ну как перед войной
или неизбежной катастрофой,
Но не страшно - бог теперь со мной,
для меня он утром сварит кофе,
купит мне билет на самолет,
самолет взорвется где-то в Польше.
Взрыв меня, конечно же, убьет,
но со мной был бог и даже больше.

вдруг приходит пора понимаешь  пора
это просто игра вот такая  игра
все равно кто ты кот  господин или раб
бусы не спасают шею от топора
и  знаки только прямо ведут в никуда
и неважно Киргизия  Караганда
вместо привычного  нет отвечаешь да
срываешься сумасшедше-синюю даль
и летишь хотя не летал
и это еще не финал
увы не финал
ура не финал

Это настал хэллоуин или самайн,
ну, а по-русски, просто пришла зима.
Смотришь на входе пабе сидит палач.
Ври ему, улыбайся, танцуй и плачь.
Это, когда после гиннеса просишь бейлис
и даже черти внезапно куда-то делись,
ищешь заботы - рядом столы-гробы,
а в голове буравит: "забыть! забыть!".
И ты кричишь: "Пашенька-Паша-Пашка!"
если ответит, станет реально страшно,
это примерно - будто ответил бог.
Станет свободно, кажется неслабо,
как тот несчастный малый шагнуть в окно,
чтобы не больно, чтобы всё всё равно.
Но ты на утро варишь куриный суп,
шепчешь, как мантру: "верю, смогу, спасу".

Я лежу на кровати, смотрю в потолок -
наверху безучастно, светло и бело.
Там зима и конфетный полярный медведь.
Я внушаю себе: "не реветь, не реветь"
Белый котик морской жадно пьет молоко.
Разве нам обещали, что будет легко?
Врач пропишет таблетки, поправит халат.
Я смотрю в потолок - в потолке хозхалва,*
клюква в пудре, нуга, эскимо, пастила.
Ничего не случалось, я просто спала.
Белый мир разрезает вдруг солнечный луч,
И я знаю - всё к лучшему, к лучшему, к лу...

                                                         *автор знает, что сладость называется косхалва

Снег вслед нам спины крестит
и тает, тает, тает...
Простимся честь по чести.
Судьба не терпит тайны.
Пусть площадь трех вокзалов
забудет поцелуи,
и то, что не сказали.
Всё, к черту, аллилуйя!

вот девичья ладошка
нежна до неприличия
в доверчиво раскрытую
вцепились когти птичии
и семена подсолнуха
кому-то доверяли
и острым клювом склёваны
такие вот реалии
синичкины  победы
пустяк в формате вечности
насколько обоснована
бездумная доверчивость

не постучит по мату
не проиграет
заварит наночь мате
присядет с краю
опустевшего  ринга
привычных  комнат
люди играя  в игры
побед не помнят
люди в борьбе с собою
теряют нервы
в розочки на обоях
считает первый
кто вчера на лопатках
сегодня сверху
спится синице сладко
снит себя стерхом

она записалась в зал
и качает пресc
подход при мысли о нем
по тридцать
у нее появился азарт
и живой интерес
когда на животе проявятся кубики
и вообще она могла бы стать автором постоянной рубрики
как лечить расставания вискарем
и не спиться
раз
и даже вести мастер-класс
два по тридцать
она научилась молиться
шепчет пожалуйста пусть у него случилась любовь
а не больница
три по тридцать
а еще она пожалуй боится
что он вернется все повторится
четыре
пять
дыхание перехватывает сводит поясницу
и опять
шесть
бог если ты есть
дай нам силы все это вынести
и она увеличивает нагрузку до пятидесяти

                                            Разрыв хорошо измерять в разговорах © Ника

В чем измеряется разрыв?
В непредсказуемых молчаньях,
и в неотвеченных "скучаю",
в горчащих ночью чашках чаю
и в черных списках "до поры".
До той поры, когда пройдет.
Боль хоть когда-нибудь отпустит
ладони, сжатые до хруста,
и станет безнадежно пусто.
Смотрящий осторожно  кот,
зеленоглазый сытый зверь,
ко мне запрыгнет на колени,
не замурлыкает /от лени/,
в камине затрещат поленья,
бесшумно отворится дверь.
За дверью никого - фантом
моих нелепейших ошибок,
порезов, ссадин и ушибов;
ну да, доверчивая шибко.
Любить - так на разрыв, а что?
  Что изменил бы разговор?..

Вещи в себе кормят собою моль.
Мир их альбомный прост, черно-бел, но жив.
Девочка смотрит во внутрь, а не в трюмо,
Вместо ромашек сжала в руке ножи.
Музыку бросив - пальцы болят от гамм,
Ноты кривые черви от До до Си
Девочке страшно, мама будет ругать,
Как-то брезгливо, если станет просить.
- мам, я же слышу, это поют киты.
- мамочка, знаешь, эта всё время врет.
Девочка хочет крови и пустоты.
Мама достала вату, зелёнку, йод.
Девочка очень старается быть как все,
С мамой не спорить, слушаться и молчать.
Вечно болеет: простуда и голос сел
Кит не поет, а плачет возле плеча...

Только что бы не завял
.
Не печалься, не грусти -
это жизнь, Et cetera ...
Ну, извилисты пути
у шального ветра.
Не удержат берега
половодны реки.
Хоть сбегай, хоть сберегай -
все мы человеки.
Если кто-то без греха -
пусть булыжник бросит.
Суета и шелуха
или просто осень?
Разрушаются мосты.
Холод даже в Сочи.
А простить - ну,  как  простить?
Это сложно очень.

Правда   когда-то  выйдет из берегов,
Неуправляемо смоет  мосты и дамбы.
Мне бы смолчать - не рассекретить дабы
Полишенеливых тайн и  не сдать его.
Веришь-не веришь  - лучшее впереди.
Пряток достаточно! Пошло - седые  дети.
Вспомню, что он небритый похож на йети
Вновь заклинаю себя : "Соберись! Иди!"
Реки зимою крепко обнимет лед
Твердый, прозрачный, чистый и белокожий.
Жизни похожи, болью на боль похожи,
Правда,  и это когда-то у всех пройдет...

Не по-совести,
Но не в этом суть.
Силы нет нести -
Всё равно несу
Пепла пыль в горсти,
А была звезда.
Отпустить,  простить,
Промолчать, не сдать.
Позабыто,  как
Свет дарить могла.
Задрожит рука
И накроет мгла,
С нею тишина.
Не смогу сама,
вот моя стена...
"Ти мене тримай"

Здравствуйте, дорогие форумчане, предлагаю написать свои стихотворные ассоциации на песню Андрея Хлывнюка "Пепел"
послушать можно здесь: http://www.youtube.com/watch?v=yC7vOQ56IFA
слова целиком тут:

Скорый, ты меня неси,
Где живет, где ждет она.
Войны разные мои,
Жизнь одна.
Замело, не разглядеть,
Где теперь мои пути,
Выпадало выбирать
Не по совести.

Самому себе не врать,
Бед не праздновать,
Нас пытались торговать
Люди разные.
Времена были не те иль те,
Чья теперь вина?
Сколько ветром по воде
Нам написано?

Припев:
Я сегодня здесь, с тобой,
Жил и пел.
Во сто крат твоя любовь
Прочих всех фальшивых дел,
Кого грел, кому светил,
Был бы светел,
Знает, как дотла гореть,
Только пепел.

Если нечего сказать,
Лучше помолчи,
И от глупости тебя
Тишина спасет.
Выпадало выбирать
Мне не по совести.
Снегом замело пути,
Вот и все, все.

Виноваты, правы мы,
Кто рассудит?
Всех расставил по местам
Автор судеб.
По делам, не по словам
Суть видна,
Войны разные мои,
Ты одна, ты одна, ты одна.

Новые, написанные для блица стихотворения выкладываются здесь в теме до 12 00 пятницы 1 ноября
Всем Вдохновения и хорошего настроения.

- убогие...значит мы есть у бога, музыку слышишь?
- я музыку трогал...
- да, я на предплечье набила ноты...
- болит?
- поцелуй!
- эй, не плачь, ну что ты!
- смотри, отпечатались клепки браслета
- опять ты об этом?
- нет, я не об этом...давай лучше молча схрумкаем груши,а музыку эту не слушай не слушай!!!

Вещи в себе кормят собою моль.
Мир их альбомный прост, черно-бел, но жив.
Девочка смотрит во внутрь, а не в трюмо,
Вместо ромашек сжала в руке ножи.
Музыку бросив - пальцы болят от гамм,
Ноты кривые черви от До до Си
Девочке страшно, мама будет ругать,
Как-то брезгливо, если станет просить.
- мам, я же слышу, это поют киты.
- мамочка, знаешь, эта все время врет
Девочка хочет крови и пустоты.
Мама достала вату, бинты и йод.
Девочка очень старается быть как все,
С мамой не спорить, слушаться и молчать.
Вечно болеет: простуда и голос сел
Кит не поет, а плачет возле плеча...

По приметам скандинавских моряков
всё сегодня как-то шало и легко:
наклонилась, прикурила от свечи.
Не учи меня и просто помолчи.
Я дурная и под лестницей хожу,
а в глазах такие черти - просто жуть!
Ты возьмешь меня с собою на корабль?
Нет? ну, ладно, мне за ведрами пора -
за пустыми, как положено, а чё?
Тонет-тонет, не утонет морячок.
Чёрной кошке я дорогу перейду.
На беду такая девка, на беду...

Играет медный патефон мелодию дождя:
вот замещает зонт-бемоль привычную мне ля,
и капли падают со стен, и промокает дом,
под зонт-диез стекает всё пространство в то что до.
Пластами режет тишину крутящийся винил,
смывая всё, что было вне скелета и вины,
вот оболочкой я сижу, вбирая пустоту,
и мир вокруг меня плывет, статичен только стул.
Кричу, молюсь на этот стул "Не дай мне утонуть!"
Не ждет мелодия дождя, несет на глубину.
Я в западне. Мне не вдохнуть, не выдохнуть - нет жабр.
Вода, зонты, окно, винил, мне, правда, очень жаль.

господи, ты же опытный кукловод.
мы с ним спина к спине мирно пьем шабли.
через мгновенье кто-то из нас умрет,
пусть это буду я, ну, командуй - пли!
чтобы он эти ниточки оборвал,
много ума не надо, хватило б сил.
дрожь, напряжение в тысячи киловатт,
свист от разрыва высшая нота си.
эта свобода, лучшая из свобод -
правильный выбор, взвешенный not to be.
бог смотрит вниз и, поправляя жабо,
делает всё, чтоб он меня не забыл.
боже, ты - клоун, просто обычный шут,
тот неудачник, что управляет всем.
я не боюсь, не верю и не прошу.
а за моей спиной кто-то теплый сел...

она заклеит корыто скочем
и позабудет о том что хочет
ее все знают в прибрежном баре
и кто что скажет давно не парит
навзрыд заплачет на третьем шоте
а после пятого хорошо так
на блюде рыбка сверкает ярче
она готова что хочешь старче
и безразлично что грей что костя
златая рыбка простые кости
нырнет однажды с обрыва в скалы
а что желаний то не осталось

сказки кончаются солнце тоже
город почувствовал это кожей
асфальтовой пальцами авеню
света не стало  я его не виню
хмурые дни в лондонских "жили-были"
стали часы бесполезным шпилем
и отражаются в темзе мутной
как-то без разницы ночь или утро
скорости нет тишина статична
люди нахохлившись не по птичьи
в стаи собьются придумать тени
солнце убило себя и  время

не жизнь пассивный суицид
а на активный нет причин
у дочек разные отцы
и телефон три дня молчит
бессмысленность и суета
ей тушь попала в левый глаз
какая чушь она не та
и хочется чтоб всё и раз
отмазки в кучу намешав
запутавшись в слоях вины
сама себе поставит шах
и пат при пате все равны
не засыпать не засыпать
засохший хлеб и суп прокис
как холодно она глупа
к себе зовет кота кис кис
совсем забыв что нет кота
ну не случилось завести
и тишина и пустота
и это только пол пути

Лето закончилось, что тут еще писать.
Солнце в весах.
Чудесатее чудеса.
Мир - полосат.
Остальное - домысли сам.
Груши на блюде,
Над блюдом кружит оса,
Но не кусает, а 
Дразнит: "осаль-осаль".
Спеет физалис...
Горло болит.
Простыла,
Ну, что сказать.
Кот греет спину,
Мурлыча, щурит глаза.
Лапы раскинул -
Глупейшая  из асан.
Мне бы июнь и июль возвратить назад.
Мерзну и жаль, что совсем не умею вязать -
Шарф бы связала...

небо спускается  ниже
трогая  фонари
по философии Ницше
падающего толкни
у вертолета лего
лопасти барахлят
время безбожный лекарь
сопровождающий в ад
небу на небе  пусто
рухнет и  всем хана
видимо прав Заратустра
что человек  канат
силой вверху  удержит
маленький  вертолет
в бога веруя с детства
слабостями  силен
больше всего  ненавидит
тех кто способен летать
небо все ниже и ниже
а человек устал

Чемпионское

Заслужила шестерку за технику и артистизм -
отпустила, простила, молчу, не пишу,всё такое ...
Рисовала тебя, но, похоже, плохой портретист -
на рисунке твой зонт раскрывает какой-то Лукойе.
Сны ко мне не приходят - бессонниц наглядный финал.
Ты - женат, я - одна, предсказуемо так, что тоскливо.
На полу под кроватью в бутылке немного вина,
абрикос, мандаринка и две золотистые сливы.
Не припомню имен, да и мне ни к чему имена,
позабыла твой адрес, когда у тебя день рожденья.
Но вчера мне  медальку вручила шальная луна -
я теперь чемпионка по парному грехопадению...

лестницу видишь только по ней не иди
дно  глубоко а  ты не научился плавать
там черном  иле у  основания льдин
рыбы поют но не нарушающий правил
их не услышит  нам  кажется что мертвы
их голоса и рты и  пусты движения
в правилах сказано четко  легкая  высь
вовсе не небо только лишь отражение
чьих-то бессмыслиц  смыслов  неверий и вер
ультрамарин на  старом выцветшем граффити
лестница к песням  направлена четко вверх
слышать легко  переверни фотографию

                                                                Агата Кристи Kill Love http://rutube.ru/video/261ab1c813f3159d2f39221cc998ba9c/

Она  в тапках с ногами забирается на кровать.
Господи, ну  когда же перестанет-то накрывать!
Дым за окном -  дурак по имени осень жжет листья.
Убивая любовь, по совету  "Агаты Кристи",
Она выбрасывает из шкафа все вещи  на пол
Футболки, рубашки еще им пахнут, а ей все по...
Сгребает одежду в огромные цветные кучи,
Бормочет : я в курсе,  ты сможешь, ты лучше, ты круче .
Запускает руки в шмотки,  похожие на ужей.
Стоп. Ничего не происходит - всё случилось уже
Ей не привыкать  от родного  запаха  отвыкать ,
В свободной воле воином с чем-то холодным  у виска.
Душно. Она сгребает вещи, выходит  на балкон,
Разжимает руки,  вещи превращаются в мотыльков,
Крылья, которых тяжелей самых тяжелых камней.
Она  прыгает,  падает  - крылья    на ее  спине
Тряпочные .  Во весь голос поет  : не привыкай ко мне...

                                       просто выдумай полнолуние, если нет его для меня. © Ник Туманов http://www.stihi.ru/2013/09/30/8569

В мной придуманных полнолуниях
ночью было светло, как днем.
Не беда, что июнь с июлем
стали сумрачным октябрем.
Месяц острым колючим серпиком
облака соберет в снопы.
Наблюдаю в режиме сепии:
дом, квартиру, полы, супы...
Жизнь как жизнь. Я живу и радуюсь.
Больше сплю. Пью чай с имбирем.
А кто прав, кто не прав - без разницы -
время пленных-то не берет...

Что ни делается - к счастью.
Я не буду больше частью,
половинкой, серединкой,
уходя, стираю линки.
Маски вежливы на лицах,
Всё. Тебе не буду сниться
Хочешь? - Нет. - Разрыв шаблона.
Хватит сказок про влюбленных,
про ромео и джульету.
Забываем наше лето:
отпускаем, опускаем -
ты со мной не будешь каем,
ну а я, понятно, гердой.
Были рядом. Будем где-то
Всё кончается - проходит
Сны смирились тоже, вроде.
К счастью битая посуда
Я смогу.
Я просто буду.

Спасибо Галие за вдохновительну тему
Я тормоз - тоже механизм)))

время жареной картошки
а диета подождет
мы сегодня вместе с кошкой
наблюдаем за дождем
кошка жмется к батарее
сливок вылакала литр
я себя и дождь жалею
он устал наверно лить
пять недель без перерыва
реко-лужи создавать
мне тоскливо сиротливо
тут не лондон а москва
дождь наверно заблудился
и прописку изменил
он по крышам шпарит диско
наполняя лужу-нил
через лужу-амзонку
переходит ребятня
красный зонтик синий зонтик
кошка трется об меня
мяу мол  пойдем  скорее
в кухне пахнет хорошо
ем картошку глажу зверя
дождик кажется прошел

Я была его кошкой, помню.
Любила сутра на балконе
наблюдать:
вот он вышел, взял сигареты.
Запах дыма, бензина, лета -
как всегда -
раздражающий, пряный, терпкий.
Пляшут блики сзади на стенке -
их поймать
и ему принести добычей -
самой сказочной, необычной.
Я сама
всё смотрю на него, и вижу:
он подходит ко мне поближе,
ну погладь!
И он гладит. Ладонь прохладна,
хорошо как! мурлыкну, ладно,
все - ушла...
А потом появилась эта,
в синтетике яркого цвета,
стройная.
Шкуры нет у нее. Гладкая.
Пахнет чем-то приторно-сладким -
цап ее!
Он ругается, мол, плохая
кошка, брысь! Ее обнимает.-
Как вот так?
Я поймаю ему синицу
удивится, пусть мной гордится -
красота!
Птицы рядом проворны только,
мой карниз оказался скользким
и полет,
вдруг, закончился, не начавшись.
Рассыпается свет на части -
все пройдет.
В следующей реинкарнации
воплотиться буду стараться
во что-то
важное и нужное ему
и чтоб только ему одному
Да хоть, в галстук на его шее -
она их завязывать не умеет...

                                           Это было давно, когда мир ещё был черно-белым (с) Рюша.

Это было давно, так давно, когда мир еще был.
Держался на искренней вере в если_бы_ да_ кабы.
Подбирал музыкант, что не помню, кажется Листа.
Ах,какие у нас тогда были счастливые лица,
и замерзшие пальцы, горячие щеки и рты.
Научил целоваться меня, ну конечно же, ты.
И еще разбираться в напитках, блюдах и в людях.
Ты играл, как с мышонком, играл, я-то думала - любишь,
и, увы, наигрался. С тех пор падаю, падаю вниз.
Опустело кафе. Шелест моря. Смешной пианист,
так уверено, шпарит про Костю и про шаланды.
Мира нет. Веры нет. Бога нет, и бог с ним, и ладно...

Что ж, в масках мы смелые - смерть не заглянет в глаза.
А  ты посмотри! Что увидел, мой доктор чумной?
Привычный врачебный цинизм, плюс кураж и азарт?
Скажи, тебе правда не страшно, не страшно со мной
Дойти до начала, а после вернуться к концу
Кружить веселей,  а иначе -  рутина и быт.
Пируем  во время чумы - то ли трип, то ли сюр.
За масками боги, увы, не умеют любить.
А может получится - за руки, рядом, вдвоем,
без масок, без страха, без прошлого, без рубежей.
Скажи - я  поверю, что мы никогда  не умрем,
И ты не соврешь -  мы ведь просто неживы уже...

Ночь догорает. Девочка хочет спать.
Бабочка хлопает крыльями, будит пса.
Пёс обжигается, воет, бежит за ней.
Тени черней под глазами и на стене.
Ножницы в пальцах сами  стригут овец.
Пламя так ласково движется к голове,
Пахнет палёной шерстью и молоком.
Крылья сгорели - бабочке нелегко.
Девочка подставляет зрачки огню.
Пес доедает бабочку. Овцы ню
медленно друг за дружкой идут на дно.
Девочка засыпает - ей все равно

***
Девочке нужен мальчик, именно тот,
С кем она будет ночью играть в лото,
Печь ему плюшки или глушить вискарь.
Девочка жаждет этого. Он - устал.
Девочка хочет лучшего, всё решив.
Шубка не из овечек, а из шиншил
Режется в лоскуты и летит в камин.
Девочка на повторе кричит: "Пойми!"
И замолкает жалкой, смешной, нагой.
Смотрит в себя. Мерно качает ногой.
Глухонемая слушает тишину.
Девочке не дается без снов уснуть.
Мальчик не верит  в лучшее, и вообще
Мальчик не хочет девочку - хочет щей.

он шел по камням босиком
и  было идти  нелегко
на том берегу молоко
топленое горы лакали
он  шел быстрым шагом домой
и солнца сменялся комок
изыскано острой луной
серпом разрушительной  Кали
он шел всё вперед и вперед
и полдень сменялся зарёй
его догонял  рагнарёк
нелепым пророчеством Вёльвы
он шел вдоль бегущей реки
плясали его мотыльки
и если б он знал где тот скит
то сам себя к цели довёл бы

Кошку в себе обязательно удушу.
На миг, задохнувшись, переучусь дышать.
Вместо мурлыканья -  хрипы и белый шум.
Только бы смелости дали  на этот  шаг.

Сделаюсь самою  верной из течных сук
Буду служить хозяину лишь одному
Возненавижу я ***дский мурчащий звук.
Стану  глухой, жадно  вылакав тишину.

Или  незрячей, чтоб слепо  вилять хвостом,
Спать возле ног и ошейник стерпеть любой
Лаем и воем из дома гонять  котов.
Может, смирение - это и есть любовь.

                                          " Память требует жертв" (с) Linn Assalair
На брусчатке цветущий  вереск,
Словно с неба закат  пролит.
Всем по вере, но как поверить,
Если в сердце жжужат шмели.
Солнца, мёда, тепла и смеха
Было, видимо, через край.
А сейчас  пустота - прорехой.
По счетам заплатить пора.
Память требует жертв - приносим -
Жизнь уходит на перерыв.
Не дрожи,  это просто осень
Отбирает у нас  дары...

В королевстве воздушных шаров
глохнет ёж, оставаясь  ежом.
/видно это особая  роль -
быть собой, разрушая  свой дом/
Королю невесомых  шаров
стоит сделать  иголки  мягче.
Ёж  услышит последний  гром.
Тишина ...Лишь цветные  тряпочки.

кошки встречают радугу не прощаясь
занавеска  колышется  теплый чайник
вроде бы рядом мурчала вот  ее нет
прыг в самое летнее из солнечных лет
радужна  бесконечно-десятая жизнь
там  хорошо не держи  ее не держи

Я это - я.
Взять смириться - жизнь станет складной.
Нет же, внутри спорят мои софисты!
Я отвечаю им: "Хватит! не я я, ладно,
не умещаюсь в пошлость планетных физик.
дальше-то что? Чем я? Зачем и кто я?
и для чего всё настолько нериторично?
кровь моя - жидкость - набор лейкоцитов с рое.
тело как тело. Вряд ли душа первична "
- Так, мой философ, кошку хоть покормила?
вечно сидишь, в свой монитор уткнувшись.
Я это - он! Как же всё просто.
- Милый, кошка сыта. Хочешь закажем суши?

Говорил со мной шепотом, пил свой чай,
и на все мои "чтопотом?" отвечал:
"Ничего на завтра, всё прямо сейчас,
а еще я на завтрак не ем борща".
Улыбался, подсматривал из-за плеча
и построчно, побуквенно поучал.
Приручал моих медоносных пчел,
но чего-то важного не учел.
Научил от губ его не дрожать,
а еще запрещал он мне есть с ножа:
"Будешь злой", - твердил. Хохотала я.
Что теперь реветь? Жидкость талая
слез моих горчит. Им цена - пятак.
Я же знала - с ним будет только так.
И теперь мой мир сиротлив и сер,
Что ж, вот так принцесс превращают в стерв.

Ну привет !
Отвечаю на все вопросы,
даже на те, которые риторические.
"Как ты?"
Как-то так - как погода - в июле осень,
И тебя не хватает катастрофически.
Не хватает шального сарказма,
ритмов, рифм, наших шуток, словечек, подъ"бок.
Чтоб взахлеб, через край, полной ложкой, всего и сразу,
а потом тишины... В ней тонуть, но идти бок о бок.
"Есть что нового?"
Летом любуюсь - вот под карнизом осы
выстроили гнездо и жужжат весь день,
и на блюде спелых чёрных черешен россыпь.
Не моё это!  От ягод - диатез, от жужжания - мигрень.
Знал бы ты, как тошнит от советов фальшивых тёток.
Они учат жить, как по нотам, чтоб все как надо.
Я - меняю мужей. Ты - под планчиком клеишь тёлок,
и мне пишешь про двери в лето с ключами от ада.
"Для чего это всё?"
Ну, наверное, так сложилось.
Просто люди друг в друга временно прорастают,
а потом, когда их теряешь, то рвутся жилы.
Вот ты полная, цельная - бах - и уже пустая...
"Это кончится?"
Тут как пить дать, конечно смертью -
ей кончается все наши мысли, сказки и письма.
Я ее не боюсь, мне ее удалось измерить.
Не бояться - и всё - высший смысл из всяких смыслов.

Он смотрит на нее, как хозяин на кошку:
«Ты так и будешь всё время смеяться?»
Она делает серьёзное лицо: « А что, можно?»
И вообще они два забавных паяца.
С ним она разучилась бояться
или научилась не бояться  -
это кому как нравится.
Он ни разу не назвал её красавицей,
но она восхищение ощущает
и важно  так ему  отвечает:
«Ну я же совсем большая…»
И смотрит на него
Долго,
Как на бога
Радуется,  что он рядом , его можно трогать
И целовать.
А потом вплетает в свои его Правильные слова.
Он резко переходит на Вы:
«Мадам, не пора ли до дома Вам?»
А у неё в груди вибрирует тамтам
и вот …
«Всё, наберёшь, как доедешь»
И поезд -  та-та-та-та
А потом - улица, подъезд и гулкая  пустота…..

Видишь, солнце дынный бок
прячет в облачном жабо.
Бросил нас усталый бог.
Вечер.
Упадем с тобой в траву,
- Не реви!
- Всё, не реву.
Ну нельзя же есть халву
вечно.

Ну и что, что нас трое.
И закончилось лето.
Не поклеил обои,
Не поставил розетки.
Давят голые стены,
Зато радужны ногти
Кто она - Света, Лена
или, может быть, водка?
Ну а я-то, я я-то -
Хороша да пригожа,
И сама виновата.
Ты догонишь в прихожей:
- Брось, всё выйдет отлично!
Я за клеем, до Вовки.
Не поймаю с поличным -
Лень влезать мне в кроссовки.
Без тебя мне неклёво.
А с тобой - как-то глупо
и мерлинномонрово,
не пидуппопидуппо...

Он обнимает её за талию и прячет от ливней в подворотни.
Повышает градус, озвучивает правила - не превышать скорость на поворотах.
Как по шаблону про вишенки, про тОрты или про тортЫ:
"Ну что ты, /тут идет какое-то очень забавное прозвище/, какое это имеет отношения к нам? Она не ты, -
успокаивает новую тонкую из арки, -
Не обращай внимания, она на всю голову больная, а дур не жалко.
Ничего не было, она всё придумала, чтоб попиариться за мой счет."
И вот очередное непослушное тело становится покорным в дешёвом номере отеля,
герою почти полтос - пора бы подумать о душе, а он всё о теле, вспотел:
"Ну что, милая, ты уже?
или ещё... ещё...?"

Экспромт-эксперемент на Письмо Кая http://www.stihi.ru/2013/07/04/3008

здравствуйте,/здравствуй?/ не знаю как правильно
после письма
лето в россии вечность расплавило
где же зима?
мысли из льдинок на пол стекают -
мудрые лужи.
рад, что вы изредка пишете каю,
чаще не нужно
вы потерпите, лед не грызите -
застудите горло.
может быть свалит к гите иль зите
ваш личный голем?
мне с гердой сытно, прохладно и скучно,
но пошло - налево.
ну, даст бог, свидимся, выпадет случай,
моя Королева!

У настоящих лондонских леди, что ни  мужчина то - лорд,
а у меня - кот.
Англичанки даже не представляют, как мне повезло.
Мой кот не ест поридж, не пьет чай c молоком,
и его не заманишь в Темзу минтаем,
Лондон - это так сыро, мрачно и далеко,
мы с котом его как-нибудь почитаем...
А сейчас питаемся суши, колой и скотчем.
Я его глажу, целую, царапаю нежно, смеюсь -
он смущается очень.
Мурлычет мне про детство и про семью,
что в Москве неоправданно жаркий июль,
а еще он знает, как называются все-все-все птицы.
Кажется, я   люблю,
а он -  боится.

- Знаешь в Москве под елками
  гуляют белые медведи на поводках…
- Ты их придумала,  фантазерка,
  в центре медведи, вот ведь, да_ну_нах.
  Еще балалайка, ушанки,  водка -
  похоже на правду,
  а медведи молочного цвета…
  Видела? Точно, вот как,
  верю - ладно.
  Что с тобой спорить.
Он замолкает.
Она смеется.
Секунда превращается в повесть,
воздух будто бы льется.
Он сжимает ее пальцы, щурится.
Ей это нравится. Растворяется улица,
прохожий с белой старой овчаркой.
И больше не душно, не жарко -
всё идеально без помарок.
Запах цветущей липы.
Влипла…

Тут на одном конкурсе на стихире цитату дали, и с Оксаной поговорили и оно смешалось.Спасибо Оксане.

Перетерпи, маленькая, потерпи!
Это не так уж плохо - восьмерка пик
в общем раскладе на судьбу и на жизнь.
Тут задержись со мной. И просто держись!
Знаю, мечтала чтобы не грамма лжи,
Что же теперь ты мечешь икру? - ложись,
плавно ползи, панику не создавай.
Дар неподъемен - рифмы вплетать в слова.
Больно? - привыкнешь,  сыщется позитив,
ну а пока, маленькая, отпусти
пусть покорит лучшую из столиц.
Синь его глаз.
Пальцы.
Рояль.
Звон ресниц.

                                   Не бледней. Это улица. Это просто рука его.(с)


И это просто его рука...
Губы нежнее крылышек мотылька,
Теплее топленого молока
На шее и у виска.
И я в его руках
На его  руках
Беспечна, улыбчива и легка,
И,  облака...
Пломбирные облака.
Вода морская не солона, а сладка
Цветущей липой  пахнет закат
Думаю, как так может быть?
Как!?
Не тают замки из /сахарного?/ песка.
А казалось бы просто рука,
Его рука...

Я кидаю в Алису /в его ли? свою ли ?/
от потерянного дартса дротики.
Вою в голос, хриплю, сама с собой воюю,
вспомнив пальцы, ресницы, родинки.
Сто один способ, как уничтожить сучку - легко!
Жаль, иглы, как правило, попадают в молоко.
.../Молоко, как в детстве -  сладкое топленое ,
убегает.../ все слова - пародия на слова у  дур влюбленных.
И я замолкаю, целюсь - дротик уходит в пике.
Алиса заходит в пику, остается на пике событий,
а я подумываю о бейсбольной бите,
чтоб голову размозжить ей,
снять на мобилу, выложить на ютуб...
и пересматривать часа три на репите,
Но, это - грубо и глупо. Улыбка слетает с губ,
Алиса дрожит - страх заполняет нутро.
Утром, на голодный желудок, - ром,
/литра должно хватить для худенькой взрослой особи/.
Остается воплотить в жизнь/в смерть?/ девяносто восемь способов.

Детка, твой  "Куба Либре"
/лайм и две трети колы./
Выбор простой: либо-либо,
будто под ногти колет.
Волосы пахнут ромом.
Море зимой диссонансно.
Тонешь в самоиронии,
в точку свернув пространство.
Пятый коктейль - айболитен,
кроны кружатся в танго.
В небо запущены лифты,
где изучают тантру.
Узница  алкоголя,
ты забываешь  тайны,
пляшешь  на пляже голой.
Снег лишь к утру растает.

я хочу цветущий кактус
затолкать в воздушный шарик
к облакам его отправить
с вертолета запустив

чтоб сказал его хозяин
очень правильный и важный
вот так глюк летящий кактус
и за все меня простил

но мечтам моим не сбыться
потому что лопнет шарик
он проткнется о колючки
бах и кактус упадет

полежит немножко встанет
и распутав ножки корни
побежит домой на ужин
здравствуй я цветущий еж

покорми меня хозяин
дай мне молока с печеньем
я иголки спрятал внутрь
и прошу меня погладь

он сидит и гладит кактус
перед ярким монитором
и мои слова читает
называя их стихом

                                                                     "...вскипает сердце – к непогоде
                                                                      разлуки, скорой на укор.
                                                                      Корицы запах… В преисподней
                                                                      не задвигают к чаю штор.".


Кофе — черный, как ночь, и немыслимо сладкий, как грех -
в невесомой фаянсовой чашке на завтрак, а полдник
в спальне  - запах корицы и мяты. Завяла сирень.
И,  покинув тот дом, я спускаюсь в свою преисподнюю.
Турникеты. Ступеньки. Табличка, что «выхода нет».
Я танцую на крыше вагона босой, слыша бонги
в ритме сердца. А поезд летит в трехминутный тоннель,
дремлют в нем  всемогущие новорождённые боги.
Утро. Шторы задернуты. Кофе мой за ночь остыл.
Выпиваю, добавив в кофейную гущу текилу.
Со случайным попутчиком мы переходим на ты.
Просто бог настоящий меня, к сожаленью, покинул.

                                                 «Эпиграф. Нина Искренко»
                                                  я       часть той силы что
                                                  почти что нечисть но терплю                       
                                                  перехожу грозу по отрывному
                                                  над-пропастью-во-ржи-календарю
                                                  двумя руками открывая двери
                                                  в пространство междометий и волков
                                                  /из * * * "Я вечный двигатель..."/
Гроз нелюбимость несомненно вечна.
Летают мётлы, ржут календари,
года ползут.
Мой волк с флажком на встречной
срывает шкуру, голос...Феврали
перетекают в маи.
Май во смайлы,
а смайлы попадают в молоко
топлёное.
Чернично-сырным паем
закусываем.
Облачно, легко
становится.
Распахиваем двери.
от междометий душно, но рука
легла на лоб.
Мой волк, грозе не веря,
в календаре пространство отыскал.
И потерял неверье, а невинность-
нашел, /хотя ее нельзя найти!/
в сплошном потоке снов, вины и глины
для обжига.
Свет верного пути
неверен мне, свободен /безусловно/
в формате А4 - не формат.
Внеклеточно молниеносно слово -
"всё ".
Партия.
Сыграли.
Шах и мат.

иносказательно  и по касательной
излишне сказочно пройдет  касатик мой
дорожка к садику избушка с сайдингом
и на коленках не ноют ссадины
спина открытая и кожа теплая
ступнями голыми скользим по стёклам мы
по ржавым лезвиям любовь болезнена
куда полезли мы молчать  полезнее
синхронно в вальсе  завяжем с танцами
ты пишешь стансы мне меняю статусы
с чужими чувствами как страус с яйцами
ты шепчешь в ухо зай ну что остаться мне
не отвечаю иносказательно
рука под платье и по касательной

Не растворить и не стереть мне
письма воспоминания,
а без тебя и Карузо нем,
с тобою   Москва -  Нарния.
Есть крематорий  где-то в сети
неотправленых мейлов,
я  всё пытаюсь  его найти -
урну забрать, прах  развеять
над Текстилями и Люблино
или в парке на Соколе...
Май мой похож на бесхозную ночь,
мысли из боли сотканы.
Я без тебя не живая, Дим,
в мире своем черешневом.
И-  хоть из дома не выходи ,
мы там -   в Покровском-Стрешневом,
на Китай-Городе,  и на Цветном...
Выйду -  податься некуда.
В камень Неглинки.  Одной на  дно.
Не попрощались  - некогда.

                                            Эпиграф. Нина Искренко     /из ***(В пустынном доме тела твоего)/                         
                                           
                                           
                                           В пустынном доме тела твоего
                                           /не моего не моего/ гуляет ветер
                                           И некому с дозиметром и циркулем проверить
                                           что скудно в доме и темно зело
                                       



Всё по правилам /как надо/.
Ножик, циркуль, клей и вата.
Сердце вырежи у куклы -
дырка в дырке.
Правда круто?
Содержательней не можешь.
Снимешь платье вместе с кожей,
словно в платье спрятан радий.
Напиши чего же ради?
Тонки веки.
Плачет ветер.
Лампы светят.
Воздух светел.
Губы - в спутанные пряди.
Чай.
Отчаянье во взгляде.
Закрутили завертели.
Тяжесть знаний.
Легкость в теле из японского фарфора.
Всё.
Поздняк.
Не надо скорой.

Девочка Элли в нелепых кедах
вяжет на спицах велосипеда,
длинные пыльные в клетку пледы
и распускает их.
Ждет Одиссея в своем Канзасе,
марш Мендельсона подслушав в ЗАГСе,
А Одиссей не тверёз и заслан,
маленький пес притих.
Бьется фарфор о стерильный кафель,
спорят в палате Ницше и Кафка:
"Может таблетки отменим нафиг,
тигров своих простив?"
Гудвин отсыпет мозгов и смелость,
сердце в железе давно имелось.
Элли напишет о сладкой  смерти
неизумрудный  стих.

Рита помыла стекла,
видит - чище  бельё
у соседки напротив.
Воздух молочно-тёплый.
Мётлам  команда на взлёт.
Алым накрашен  рот, и
стройные  роты ведьм
к лысой летят на шабаш.
Хочется умереть -
не с кем.
Взгляд Риты шалый
шарит в поисках рифм,
шаровой улетает.
Там на горе сгорит
следующая святая.
Синяя птица живьем
пущена в чахохбили.
Мастер,а вы любили
Ритку?
Любили ее.

Лёшка, а знаешь, рвется не там, где тонко.
Лопнуло время - просто перетянули.
Из разговоров под планом не будет толка,
глупо делить на нечетные числа Бернулли.

Лёшка, послушай, - вечность не станет нашей,
нашим /смирись/ ничего никогда не будет.
Завтрак на кухне - сыр, колбаса и каша,
Смысл - не в кухне, и даже не в грязной посуде.

Лёшка, семья - кандалы или ржавый якорь.
Тянет на дно, делая ближе к богу,
помнишь, мечтали смело, свободно, ярко?
Ну а сейчас - лишь бы никто не трогал.

Лёшка, мне страшно, кто бы обнял за плечи.
Вечер стал ночью, ночь превратилась в утро.
Мудрые врут - время, оно не лечит,
время, как водка, делает память мутной.

Мутные дни в годы переползают,
как черепахи в песке или в черном иле.
Я обещала - встретимся в нашем мае.
Не получилось.
Всё, не реву.
Забыли.

Жаль, расставанье прошло паршиво:
не разлюбили и не простили.
Наверное, главное - что мы живы,
ну, потерялись в придонном иле -
в моих глазах - золотые рыбки:
поймай - исполнят твои желанья.
Но ты в строку четко ставишь лыко,
а я - смиренно, покорней лани,
смотрю в холодные-злые-божьи
и замолкаю на полувздохе.
Пожалуй, время плохой художник -
весну раскрасил осенней охрой.
При встрече ты пробормочешь: " Здравствуй!"
и поцелуешь формально в щеку,
небрежно так, безо всякой страсти,
и в глубине ничего не екнет.
Ну а сейчас - не дышать, не плакать,
набата в сердце почти не слыша,
накрасить ногти бордовым лаком,
короче юбка и шпилька выше...

С некоторых пор нежнейшая Элли
Бродит одна по ночам в темном сквере.
Не осознав того, что наделала
Песику грубый ошейник надела.
Город родной изумрудный разрушив,
Детка, в панаме волком наружу,
Станет примерной бабулей Рузвельт,
Встав башмачками в глубокую лужу.
В самокопании и разрушении
Сверху слышится : " Эй, перешей меня:
строго с вуалью, как у Карениной,
или обратным поясом Карелина,
на ластик, как совесть, меняй!
я не сделаю тебя невидимой,
и жизнь похожей на 5де видео,
не буду слушать нытье на репиде.
Эллочка, избавляйся от скучных рифм,
не тупи в инете от зари до зари
лучше, вот принцу меня подари,
а сама нежно соси барбарис...
и поверь, крошка, жизнь станет слаще,
а потом можно и смело - в ящик,
как там было: " ищущий да обрящет"?
На этом уровне нельзя использовать чит!"
Эли внезапно открывает глаза визжит:
- Чур меня! Шапка-то говорящая!!

Вывожу формулу растворимости,
подбираю по буквам слова.
Бог смеется:
"Еще словари нести,
моя глупая женщина вамп?"
Для чего всё?
И что хочу доказать,
растворив целиком себя в нём?
Нехимический опыт - короткий залп,
Да гори оно всё огнём!
Растворилась, глупышка, раз так - твори!
Напиши миллион стишат.
И смирись.
Его нет.
Он - внушитель рифм,
избегающий слова душа...

Пусть тебя хранит тот, кто в мой стакан наливает текилу и джин.
Тот, кто наточил  мне ножи,
в ожидании которых горят  вены.
И, когда остается сделать последнее движение -
скользящий вертикальный  нажим,
он, голосом лучшего друга, пригласит слетать на викэнд в Вену.
Пусть  тебя сбережет
от  воспоминаний, которые  жгут,
от острого желания наложить жгут,
да на горло...
От общества, где каждый второй Иуда, а третий Брут,
а король, разумеется, голый.
Пусть он тебя спасёт
от нескончаемой боли.
Утешение в наркотиках  и алкоголе -
не твое оно всё...
Пусть он будет всегда с тобой
/ как ни пафосно это звучит/ в сердце и душе.
Самая главная заповедь - номер  шесть.
И, если он все-таки есть -
Да ты и сам знаешь,  Он есть  любовь

зонт чернильный, красный плащ -
дама точно не москвичка
март, ну, Veni vidi vici!
дождь со снегом- корень зла.
Очень хочется весны.
в плеере мурлычит Марли,
снегопад сереет марлей,
гиоцинт в руках поник.
Дама ждет, когда апрель
высушит асфальт и крыши.
Солнце светом ярко-рыжим
отразится в стали рельс.
Ей  не хочется совсем
думать о насущном хлебе
так Don't worry & be happy
Завтра в парке ровно в семь.

Меня назначили виноватой.
Ну как угодно, пусть будет так.
Да, я опасна, как стекловата,
и поглощаю, как пустота.
Я в черном платье в кровавых маках
смотрюсь вульгарно, но что с того?
О да, я ведьма - убила мага
/себя вначале , потом его/
Ну вот  назначили виноватой
и расстелили прохладность рельс.
Скажи, что делать такому фанту?
- Молчи! Не суйся! Не ной! Не лезь!

сказала я всего лишь "ы",
ее хватило для молвы.
мы снова перешли на вы
и дальше, как по нотам:
за "ы" дождем шел мягкий знак,
кровать стелили жестко в снах,
вы одиноки, я одна,
так надо для чего то.
"Э" эхом сплетен, грязи, лжи,
подруги змеи и ханжи,
скажи, наверно классно жить,
трусливым идиотом.
я лучше буду помнить "Ю",
мою любовь или твою,
взгляни, я рядышком стою,
нектар заполнил соты.
ты спрашивал, а как же я?
ты мне и небо, и земля,
пусть мы не вместе, я твоя
пчела перед полетом.

Разобравшись, что хочу - я решила.
Может завтра передумаю трижды.
Мне бы  белое  манто из  шиншиллы
И билет в Париж, и горные лыжи.

Но любимый совершенно не ценит,
Подарил мне карандаш. Вот зараза!
Я уйду -  он приползет на коленях,
И на улице моей будет праздник.

Будет шуба в пол и снежные  склоны,
Фотосессия, обед на Монмартре,
И букет в сто роз  на день всех влюбленных,
В загс прогулка / обязательно в марте /,

А  в апреле , чтоб на Красную горку,
Свадьбу пышную сыграть /с лимузином/.
Пить шампусик, есть осетра с икоркой,
На Поклонке целоваться с любимым.

Карандаш кручу в руках, вот досада,
Размечталась, раскатала то губы...
Эх, пораньше бы забрали из сада,
И подружка пусть вернет  "кубик-рубик".

Милая Мэри, где ваши стильные лодочки,
И  как стал инфантильно -радужным черный зонт?
Лужи в Москве такие же точно, как в Лондоне.
Мери , красавица, знаете, вам к лицу блонд.
Вы  бы обулись, босой, возможно, простудитесь.
Осень - не время носить короткий рукав.
Ветер с востока. Та же вишневая улица,
только столица другая. Я разве не прав?
Деточка  Мэри, забудьте волшебные  правила,
прыгать не надо с моста, оттолкнувшись с  перил.
Хочется замуж , детей ,  безумно устали вы?
Милая девочка , я бы вас удочерил...

Мне так жаль разбивать зеркальную  гладкость озера,
Но прыгать с тарзанки  в прохладную воду весело,
В июле рассвет такой иван-чаево розовый,
И встретить его у воды есть причины веские

Бабушка дома с крапивой меня дожидается:
"И где же ты, деточка, ночь до утра шастаешь!?"
А звезды глазастые в небе ночном маются,
Кладки у берега топкого шаткие-шаткие...

В небо взлетели хрустальные брызги фонтанами,
Но дно оказалось таким леденяще илистым.
Жаль, детство прошло, и сколько себя не обманывай,
Останется  грусть от того, что мы все  выросли.