Картина в папиной мастерской (сказка)

Ромка жил вдвоем с отцом. Как получилось, что у них не было мамы, он не помнил, а когда начинал расспрашивать отца, тот только молчал или менял тему разговора. Ромкин отец - удивительный человек! Во-первых, он - художник. И у него даже есть собственная мастерская под самой крышей.

Рома любил бывать в мастерской: там всегда пахло краской и растворителем, повсюду лежали кисти и мелки, а ещё там можно было часами сидеть, наблюдая за папой. Когда он рисовал, то ничего не замечал: однажды, во время папиной работы, Ромка случайно разбил чашку, так тот даже глазом не моргнул. Во-вторых, с отцом было всегда весело: он придумывал разные затеи, игры, любил дурачиться и смешить сына. А в-третьих, он рассказывал Ромке сказки на ночь, причем, придумывал их сам и даже изображал в лицах, так что каждый вечер Ромка становился зрителем, а его отец – актером. Отец был для Ромы лучшим другом, они вместе играли и смеялись…

И только один раз в году Ромкин папа вдруг становился грустным и неразговорчивым, он рано отсылал Рому спать, не рассказывал ему на ночь сказку, он запирался в мастерской на всю ночь, а утром выходил оттуда усталый и измученный. И самое удивительное было то, что происходило это каждый раз 31-го декабря, в то время, когда в других домах – праздник и веселье. Роме, конечно, было очень жалко отца, хотелось его развеселить, но что-то подсказывало мальчику, что пока не нужно к нему приставать.

В этом году, как обычно, ещё в конце ноября повсюду началась предновогодняя суета: все покупали подарки, ёлочные игрушки, улицы были украшены гирляндами и наряженными ёлками, люди становились всё оживленнее… А Ромкин папа, по своему обыкновению, все чаще молчал и всё больше времени проводил в мастерской. В последний день старого года он почти не выходил из своей комнатки под крышей, только в девять часов вечера спустился вниз, чтобы пожелать Роме спокойной ночи. Ромка послушно лёг в кровать, но уснуть никак не мог. Проворочавшись с боку на бок около часа, мальчик встал, походил по комнате и решился подняться в мастерскую. Дверь была приоткрыта, и Ромка осторожно заглянул внутрь. Папа сидел спиной к двери, перед ним на стуле возвышалась какая-то картина, которую Рома прежде не видел. Но папа не работал, он просто сидел и смотрел на картину, обхватив голову руками. Рома, неслышно ступая, подошел к папе и встал у него за спиной. Да, картина была не знакомая: на ней был изображен зимний лес, полуразвалившийся домик, к которому вела протоптанная в снегу тропинка. А около домика стоял скрюченный старик. Рома пока не очень хорошо разбирался в живописи, картина ему показалась совершенно обыкновенной, но в то же время в ней было что-то жутковатое.

- Па-а-ап! – шепотом, как можно тише, позвал Ромка. Но папа так вздрогнул, что чуть не смахнул картину со стула. Он резко обернулся к сыну и вскочил.

- Что ты тут делаешь?! Я тебе сказал ложиться спать! Кто тебе разрешил сюда заходить? – Рома никогда не видел отца таким сердитым. Он начал лепетать:

- Я не мог заснуть, мне скучно там одному… Пап, ну, прости…

Отец немного успокоился и снова уселся.

- Ну, ладно, ладно. Иди сюда, Ромка. Садись. Наверное, надо тебе уже все рассказать, раз ты пришёл. Ты уже большой, поймешь. Видишь эту картину? Её нарисовала твоя мама. Да-да, она тоже была художницей. И притом, очень талантливой! Мне до неё далеко. Я никогда тебе про неё не рассказывал, потому что это очень тяжело, Ром. Я её очень любил и сейчас люблю: она была красавицей, умницей и немного волшебницей. Знаешь, самые лучшие художники – всегда волшебники, они умеют оживлять картины. Только это бывает опасно. Ну, представь, например, такой художник нарисует битву, а изображение оживет, и из него полетят стрелы и пушечные ядра! У меня есть один друг, очень талантливый художник, у которого однажды на картине ожил огнедышащий дракон! Хорошо, что мой друг успел закрасить его чёрной краской прежде, чем тот спалил весь дом. Так вот, твоя мама тоже могла оживлять картины. Но её рисунки всегда были добрыми и светлыми, поэтому никакой опасности не представляли. Она рисовала цветы, деревья, озёра… И вот, однажды она взялась за эту картину, - папа махнул рукой в сторону нарисованного зимнего леса с покосившимся домиком. - Она хотела нарисовать просто новогодний лес. Но, когда работа была уже почти закончена, ей почему-то очень захотелось изобразить вот этот домик, а рядом с ним – сгорбленного старика, вылитого колдуна! Как я уговаривал маму убрать его, - папа горько вздохнул и опустил голову, - но она ничего не хотела слушать. Говорила, что старик прекрасно вписывается, что только такой зловредный колдун и может жить в этом покосившемся домике. Мы долго спорили, но твоя мама все-таки оставила старика. Картину она закончила как раз к новому году, 31-го декабря, семь лет тому назад. Тебе тогда не было ещё и года.

Ромка слушал, затаив дыхание. Папа казался очень взволнованным, он вскочил со стула и теперь ходил по комнате кругами.

- И вот, перед самым новым годом, около полуночи, мы сидели с твоей мамой здесь, в мастерской. С первым ударом часов мамины картины вдруг ожили: звери и птицы на них задвигались, ветер заколыхал ветки и листья. А на этом рисунке пошёл настоящий снег. Но главное: жуткий старикашка тоже ожил! Он закряхтел, заскрипел и неожиданно выпрыгнул из рамы прямо в эту комнату. «Хе-хе,- проскрежетал старик. –Не ждали? Не думали, что я могу наколдовать всё, что пожелаю? А ведь это ты сама меня таким сделала, милочка! Так что спасибо тебе - спасибо. Ха-ха. Только одна беда: нет у меня радости. Все меня раздражает: то, что я вынужден сидеть в этой твоей картине, а мне там уже надоело, то что все злые дела я там уже переделал. Ну, ничего-ничего… Ты мне поможешь, милочка.» И тут он произнес какое-то заклинание, которое опутало маму невидимыми веревками, и втащил её в картину. Часы пробили двенадцатый раз. И всё: маму я больше не видел.

Папа рухнул на стул и опустил голову на руки. Ромка подошёл и обнял его.

- Пап, - спросил он, - а больше картина не оживала?

- Как же! Оживала. Она оживает каждый год 31-го декабря. И я каждый год пытаюсь найти в картине маму и этого старика. Но дело в том, что изображение оживает только на то время, пока часы бьют полночь. И если не успеть вернуться сюда, в комнату, то навсегда останешься там. А я так не мог, ведь у меня был ты. Я успевал только дойти по тропинке до замерзшего озера, а дальше пройти нельзя: там колдун наложил какие-то заклятья.

- А сейчас, - снова спросил Ромка, - ты опять собираешься туда идти?

- Конечно, я должен попробовать, хотя вряд ли я пройду дальше, чем в прошлый раз.

В этот момент часы звякнули, брякнули и ударили полночь первый раз. В маминой картине повалил снег. Папа вскочил и заметался по комнате:

- Опоздал! Где же моя куртка? – и кинулся к вешалке за курткой.

А Ромка, недолго думая, рывком стащил с кресла плед и прыгнул в картину. Он оказался в заснеженном поле, через которое шла узенькая тропинка. Он закутался в плед и оглянулся: за рамой картины виднелась мастерская, а в мастерской - перепуганный папа, который что-то ему кричал и махал руками. Ромка тоже помахал папе рукой и крикнул: «Не волнуйся! Я обязательно найду маму и приведу её домой!» А потом всё исчезло: и папа, и уютная комнатка. Вокруг Ромы был только снег.

«Хм, странно, - подумал Ромка, - на картине было видно дом колдуна, а отсюда до него ещё идти и идти…Колдовство, да и только».

Делать было нечего, не стоять же на одном месте! И Ромка пошел по тропинке в ту сторону, где они с папой видели покосившийся домик. Идти было тяжело: Ромка постоянно проваливался по колено, да и плед все-таки не очень хорошо грел его, и он начал замерзать.

«Хм, - снова удивился Рома, - а папа говорил про какое-то озеро, мимо которого он не мог пройти, а я никакого озера не вижу. Может, я пошёл не в ту сторону?»

И в этот момент Ромка увидел магазин. Вот прямо посреди снежного поля. Обычный магазин, как в городе, с яркой зазывающей вывеской: «Игрушки». Рома, конечно, удивился и, конечно, решил зайти внутрь: надо же было немного согреться. Как только мальчик открыл дверь с колокольчиком, ему навстречу сразу же выскочила симпатичная продавщица и затараторила:

-Как хорошо! Наконец-то покупатель! Ой, да ты совсем замерз! Идем скорее, малыш, я тебя переодену. А потом ты сможешь выбрать себе в подарок любую игрушку, какую захочешь: ты ведь у нас первый покупатель в этом году. Пока продавщица переодевала Ромку, поила его горячим чаем, он совсем разомлел. А когда она повела его в отдел игрушек, Ромка совсем потерял голову. Там было всё, что он любил: трансформеры, роботы, динозавры, лего, пазлы и сборные модели.

-Ты можешь сначала поиграть во все, во что захочешь, а потом выберешь себе подарок, - предложила добрая продавщица.

Рома совсем забыл, зачем он здесь, забыл, что на самом деле он в картине, ему стало казаться, что он зашел в игрушечный магазин на соседней улице, и ему разрешили наиграться там вволю. Ему хотелось попробовать все, открыть все коробочки, собрать все конструкторы. Он так долго играл, что даже устал, и глаза его стали сами закрываться. Но он помнил, что еще может выбрать себе игрушку в подарок. Ромка нашёл огромный тяжелый сундук с конструктором, обнял его, на случай если продавщица передумает и не захочет отдавать его Роме, и так, на полу, в обнимку с сундуком, и заснул. Когда Ромка уже погружался в сладкий сон, он заметил склоненную над ним улыбающуюся продавщицу и неожиданно сам для себя спросил ее:

- А где здесь озеро, о котором говорил папа?

- А для тебя здесь нет озера, ха-ха. Здесь у каждого своя дорожка, хе-хе-хе – и продавщица рассмеялась скрипучим и противным стариковским голосом.

Ромка не знал, сколько проспал, но проснулся он от холода. Открыв глаза, он увидел, что лежит на снегу, обняв сундук, посреди поля. Правда теперь на нем была куртка и шапка. Ромка попытался поднять сундук, но он был таким тяжелым, что мальчик сразу же провалился с ним в снег.

«Какой же я глупый! – расстроился Ромка. – Даже про маму забыл…и про папу, который волнуется. Ради какого-то ненужного сундука! Я же потерял кучу времени и даже не знаю, куда теперь идти». Ромка пнул ногой сундук и побрел по тропинке дальше.

Через какое-то время тропинка сначала пошла в горку, а потом резко оборвалась: перед Ромкой была пропасть, а через пропасть висел хлипкий веревочный мостик.

- Неужели мне надо по этому мостику идти? – вслух спросил Ромка. – А может, есть какой-нибудь другой путь, в обход?

- Нету никакого другого пути, - услышал вдруг Рома из-за своей спины. Низенькая старушка появилась непонятно откуда. – Есть вещи, которые нельзя обойти, например, эта пропасть.

Ромка всю жизнь боялся высоты. Однажды он залез на дерево на спор с другом. Залез и испугался. Зацепился за ветку – и ни назад, ни вперед. Ему снизу народ кричит: «Ставь левую ногу туда, правую – сюда», а он глаза зажмурил и сидит, боится пошевелиться. Пришлось вызывать пожарную машину и Ромку по пожарной лестнице снимать. А тут – пропасть! И шаткий мосточек! Ромка попятился.

- Что же ты, голубчик? Не пойдешь? – спросила бабулька. – Ну, и правильно, милочек, ну и правильно. Возвращайся назад, к своему папе.

И тут Ромку как будто что-то кольнуло: папа! Он ведь так сейчас волнуется за него. И мама…ведь только он, Ромка, может что-то сделать. Сам от себя не ожидая, Ромка вдруг побежал по мостику. Он опомнился только на середине и остановился. Мальчик знал, что этого нельзя делать, но все-таки не удержался и посмотрел вниз. Он опять почувствовал страх, страх, который делает руки и ноги каменными. Он пытался пошевелить ими, но ничего не получалось. А тут еще старуха начала раскачивать мостик и зловеще хохотать. Рома давно уже догадался, что это был колдун собственной персоной.

«Я должен идти вперед», - твердил Ромка, но ноги не слушались его. И тогда он, что было силы, закричал: «Ма-ма-а-а!» и бросился бежать, как будто в атаку на врага. Он всё бежал и бежал, хотя мостик давно уже кончился, и остановился только тогда, когда увидел перед собой покосившийся домик, как на картине.

Навстречу ему вышел противного вида сгорбленный старик.

- Ага! Явился! - проскрежетал он. – Отлично. Что ж ты бросил игрушку? Я думал, с твоей жадностью, ты её до дома потащишь, хе-хе. А ты бросил сундук, и сюда пошел. А мостик? Неужели не страшно было? Ну, я готов тебе за смелость выдать ещё роботов разных и конструкторов и проводить тебя к любимому папочке. А? Принимаешь предложение?

- Нет, - Ромка еле дышал от быстрого бега. – Мне только мама нужна. Где Вы её прячете?

- Ах, мама…понятно, понятно. Здесь твоя мама, у меня. Я все эти годы от нее добиваюсь, чтобы она мне весь мир нарисовала, а я бы им завладел, и это бы мне радость принесло. А она только цветочки, да листочки рисует. Тьфу! Уж я её и так и сяк пугал и наградить обещал. Никакого толку. Так что забирай ты свою маму, мне она уже надоела. Но, конечно, просто так я тебе её не отдам. Понимаешь, - старикашка обнял Ромку за плечо, как закадычного друга, - всё у меня есть, а чего нет, я запросто себе наколдую. Вот только не могу я себе радость наколдовать. Смотрю я, даже звери умеют радоваться, и птички, и насекомые. А я вот не умею, и от этого я еще больше злюсь, что я своим богатствам даже порадоваться не могу. Давай поменяемся, а? Я тебе – маму. А ты мне – свою радость.

Ромка на мгновение представил себе жизнь без радости: вот сидит этот старик в своем домике, смотрит на все, а его это всё только раздражает. Выходит он во двор, видит, как бабочка с цветка на цветок летает, и не может этому порадоваться, а поэтому ему хочется схватить палку и стукнуть эту бабочку. И солнце его не радует, он от него в подвал прячется. И людей он ненавидит, потому что радоваться не умеет. Как-то даже жалко его Ромке стало.

- Давайте! – согласился он.

Старик что-то забормотал, руками замахал, и Ромка почувствовал, как весь мир вокруг него стал вдруг серым и некрасивым. Из дома вышла женщина. Ромка на нее даже не взглянул. Ему было холодно, одежда казалась неудобной, шапка – колючей, снег слишком глубоким, солнце слишком ярким. Женщина бросилась к Ромке и начала его целовать и обнимать, но его это только раздражало, и он оттолкнул её.

А старик увидел всё вокруг таким, каким раньше никогда не видел: солнце, оказывается какое яркое и красивое! А снег как сверкает! А белки какие забавные! Он так обрадовался, что даже в пляс пустился, подскочил к Роме с мамой и стал их обнимать.

- Что же ты наделал! – с горечью сказала мама. – Какой же ты бессердечный старик! Мы же с сыном первый раз за 7 лет увиделись, а он даже порадоваться этому не может. Она взяла мальчика за руку, и они пошли по тропинке в сторону дома.

- И правда, - подумал радостный старик, - как же мне теперь колдовать и заклятия накладывать на эти прекрасные деревья, на эти замечательные облака и синее небо? Как же такой хороший мальчик, который свою маму спасти хотел, будет теперь жить без радости? Попробую-ка я переучиться на доброго волшебника. Старик что-то забормотал, руками взмахнул, и мир вокруг Ромки снова стал разноцветным.

- Ха, - сказал старик, - а это, оказывается намного веселее!

В тот же день вся Ромина семья сидела в папиной мастерской. Они пили чай и разговаривали, разговаривали, ведь им нужно было столько всего друг другу рассказать!

А перед ними, на стуле, стояла мамина картина. На ней был снежный лес, тропинка через поле, покосившийся домик, а около домика стоял улыбающийся старик и приветливо махал им рукой…