Вагабонды

Кто же в округе не знал эту огромную семью Вагабондов со всеми их дядюшками и тетушками, многочисленными бабушками и прабабушками и целым выводком малышей? Про них много говорили, сплетничали, качали головами и крутили пальцем у виска в их адрес. Ну, конечно - они ведь были не такими, как все остальные. Жили за чертой города, прямо за главными воротами, на лужайке. Естественно, у добропорядочных горожан они вызывали отнюдь не добрые чувства: грязные бродяги были первым, что чужеземцы встречали при въезде в красивейший старинный город. То и дело слышалось: «На что они вообще живут? На подачки?» «Нет, без воровства тут дело не обойдется!» «Эй, чужестранец! Держи свой мешок покрепче, когда будешь проезжать мимо главных ворот!»

Но Вагабондов мало волновали эти обидные реплики. Они сами выбрали свою жизнь, никто их не заставлял. С таким же успехом, они могли ничем не отличаться от остальных граждан: могли жить в добротном доме, ходить на службу, качестенно питаться и давать хорошее образование своим детям. Но им нравилась вольная жизнь. Мудрые старейшины рассказывали молодым, с уважением кивая в сторону главы семейства, что он - основатель рода Вагабондов - голубых кровей и некогда нес военную службу, был в пограничных войсках и пользовался большим почетом и уважением у начальства, но из-за какой-то незначительной провинности, а, возможно, и подлости вездесущих завистников, был срочно отправлен в отставку, после чего захандрил, опустился и начал вести бродячую жизнь, перебиваясь чем Бог пошлет. А Бог послал ему девицу, милую и непритязательную, но совершенно простую и в чем-то даже вульгарную особу. Это не помешало отставному военному влюбиться в нее без памяти. После этого их видели в разных городах и деревушках, всегда неразлучных, довольных своей кочевой вольной жизнью. Через некоторое время у них появились дети, и им пришлось на какое-то время осесть на одном месте, а когда дети подросли, они опять пустились бродяжничать. Так и начался разросшийся теперь до невероятных размеров род Вагабондов.

Теперь Вагабонды жили у ворот города: в семье снова появились малыши, и сейчас кочевать было затруднительно. Они знали, что горожане недовольны, знали, что вопрос об избавлении от семейства Вагабондов ставится на городском совете, но они не догадывались, какие жестокие меры хотели применить цивилизованные жители города.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения горожан, стала маленькая шалость двух самых младших Вагабондов. В тот злополучный день отмечали день рождения мэра: с самого утра у ворот стояла очередь из экипажей гостей, приехавших на праздник в честь мэра. Одна дама решила прогуляться по лужайке, подышать свежим воздухом, насладиться жарким летним утром и...полакомиться вафельным мороженым. В этом-то и была ее самая большая ошибка. Два озорника, самые маленькие, давно уже сидевшие в засаде за кустом жасмина, не смогли удержаться от искушения: они тихонечко подкрались к даме, выхватили у нее из рук стаканчик с мороженым и пустились наутек, радостно повизгивая. Конечно, взрослые устроили им приличную трепку , но эта трепка показалась бы им ласковым поглаживанием по сравнению с тем, что устроила злополучная дама, когда наконец добралась до мэра. Скандал вышел почти международным, и тогда мэр принял безповоротное решение покончить с донимающим его семейством раз и навсегда.

В час, когда на город опустилась темнота (почти все злые дела творятся под покровом ночи) из ворот выехали телеги, вышли люди - одни с вилами и лопатами, с зажженными факелами, другие – с ружьями и палками. Как призраки, шли они к поляне, обходя ее с разных сторон, окружая тот пятачок, на котором улеглись на ночь Вагабонды. Люди все сужали и сужали круг, выхватывая своим светом из темноты камни и кусты, они двигались осторожно, наощупь, ведь человеческие глаза видят в темноте гораздо хуже, чем глаза их злейших врагов. Люди ждали, что на них вот-вот набросятся звери и вопьются в них острыми когтями и зубами. Но на лужайке царила умиротворяющая тишина. Когда же горожане сошлись наконец в центре поляны и осветили ее факелами, они не увидели там ровным счетом ничего, только свет факелов нервно скакал о озадаченным лицам людей.

«Шельмы! – воскликнул кто-то в темноте, - Сбежали!»

Да, недаром основатель рода Вагабондов и глава многочисленного семейства был некогда обучен пограничной службе, недаром был он благородной породистой овчаркой: когда еще только приближался закат, почувствовал он неладное, уловил своим тонким слухом какое-то недоброе движение по ту сторону городской стены. Тут же скомандовал он своей стае сниматься с недружелюбного места и пускаться в новое странствие. И, если бы люди, стоявшие с факелами и вилами на поляне, могли бы видеть в темноте так же хорошо, как и их злейшие враги, вольнолюбивые бездомные собаки, они обязательно увидели бы как красиво и неторопливо бежит вниз, к берегу реки, огромная собачья стая, гордое семейство Вагабондов.