Форум Ники Невыразимовой

Новости:

1. Подборки теперь будут заводиться по субботам.

2. Возвращается квота - четыре стихотворения от одного автора.

3. Вводится правило: в жюри не может быть более шести человек, поэтому при большом количестве вариантов, набравших одинаковое количество баллов, число победителей сокращается.

Остальное как обычно.

Тема сегодняшней подборки - голова. Соответственно Собираем до полудня следующей субботы, 10 декабря 2011 г. в этой теме свои стихи, не важно, когда написанные и где опубликованные, содержащие слово ГОЛОВА в любой грамматической форме. Однокоренные не принимаются.

Пользуйтесь программой Иеронима:

http://www.nika-stihi.ru/cgi-bin/allverses.pl

Лимит на количество стихов от одного автора - ЧЕТЫРЕ стихотворения.

Не забываем про Стоп-лист:

http://www.nika-stihi.ru/forum/index.php?topic=17152.0

Жюри этого конкурса: Симамура, Лузина, Маша Махова и я, Ника. Члены жюри здесь, в теме назовут по 5 стихотворений*, которые они считают лучшими в получившейся подборке. Одновременно будет идти в течение 6-ти дней обычное наше голосование***. Каждый голос жюри приравнивается к трём баллам. По окончании голосования голоса жюри и голоса "болельщиков" суммируются***.

Голосование участников - обязательно. Непроголосовавший участник победить не может, даже если наберёт больше всех баллов.

Стихи членов жюри могут участвовать в конкурсе, но, естественно, голосовать за себя судья не может - так же, как и голосовать в данном опросе никто из членов жюри не будет.

Новое стихотворение - новый постинг.

* если стихов будет много, квоту расширим, т.е. жюри будет голосовать за такое же количество стихов, что и все остальные

** голосование будет, как всегда, совершенно прозрачным. Т.е. каждый голосующий (кроме жюри) и нажимает кнопки и называет в своём постинге варианты, которые он выбрал. Представители жюри вывешивают шорт-листы, НЕ нажимая кнопок. Просьба к жюри  - обязательно указывать номера вариантов.

*** Побеждает не ПЯТЬ АВТОРОВ, а ПЯТЬ ВАРИАНТОВ. Т.е. если наибольшее количество баллов набирают стихи Иванова, Петрова, Сидорова и ДВА варианта Соколова, то в жюри попадают Иванов, Петров, Сидоров и Соколов, хотя их не пятеро, а четверо. При малом количестве вариантов (менее 25-ти выбираем ЧЕТЫРЁХ победителей).

Выход

Порою переменчивой, вечернею,
порою подходящей для нелепицы,
мы выйдем, как выходят из троллейбуса,
достигнувшего пункта назначения.

Свободно – как рука с подушки свесилась –
мы выйдем, не скрываясь больше, вот ещё!
Над головой расправим мы полотнище,
на нём напишем, чтоб считали вместе нас.

А чтобы быть заметнее и греться нам,
мы факел запалим из старой ветоши.
И сразу городские сумасшедшие
оскалятся, почуяв конкуренцию…

Солнечное

Я проснулась – и всё было залито солнечным мёдом.
Это редкость зимой. Мёд давали небесные соты.
Это редкость – проснуться зимой много позже восхода
и самою собой. Ведь неясно же с вечера, кто ты.

Вот и я не ручалась за это, когда засыпала.
В волосах моих ночью застряли кусочки мозаик,
звёзды, сны, лепестки – конфетти со вчерашнего бала –
отголоски такого вчера, без которого, знаешь,
никому не желала бы я обойтись… Но теперь я
совершенно не знаю, как быть: не причёска, а хаос,
в голове, соответственно, звёзды, цветочки и перья,
я с кровати встаю, словно в солнечный омут бросаюсь,

а ладони меж тем наполняются медленным мёдом.
В общем, ты приезжай мне распутывать пальцы и пряди,
ни на то, сколько будет подарков у Нового года,
ни на что-то другое не глядя, не глядя, не глядя.

Самолёт

Ты думаешь, кто я? Сорока-воровка? Тетеря?
А может быть, рыба, ведь бьюсь я как рыба об лёд?
Шкатулка без музыки, ключ от которой потерян?
Нет-нет, я не то и не это. Я твой самолёт.

Я твой самолёт. Я летаю на «Взлётных» конфетах.
Не зря в голове леденцы. У других бигуди.
Ты думаешь, кто я? Любовница? Самка поэта?
А я не она. Я же твой самолёт. Заводи!

Ты думаешь, как я проста – проще пареной репы.
Ты думаешь, как я сложна – не всегда и поймёшь.
А я самолёт, я пытаюсь поднять тебя в небо,
в котором под снегом уже зарождается дождь.

Ты думаешь, как же? Из пепла, из карточных точек
меня, как письмо, снова шлёт тебе кто-то и шлёт.
Пока во мне жив хоть какой захудалый моторчик,
я буду тащить тебя в небо. Я твой самолёт.

У кролика болела голова...

У кролика болела голова,
и он не вылезал из чёрной шляпы,
коварно растопыривая лапы.
Букет не вылетал из рукава.

А наблюдал за этим полный зал,
который раздражался, ёрзал, кашлял.
Я улыбалась радужней и краше,
но кролик всё равно не вылезал,
вцеплялся в шляпу, злой и сам не свой.
Как жаль, что звери плохо учат роли.
И я сама была вот этот кролик –
не в фокусе, с больною головой.

Под свист и смех сплотившихся рядов
мы вытащились всё-таки из шляпы.
У всех бывают промахи и ляпы,
ломанье рук, а изредка и дров.
С нас разный спрос. Нам разное дано.
С букетом тоже вышло, пусть не сразу.
И надо бы его поставить в вазу,
но вазу я раскокала давно.

Акации

Урок четвёртый: "Держите себя в руках"
Три предыдущих я уверенно провалила:
Смешна до колик, неуклюжа и говорлива,
Четвертый тоже не выдерживаю пока.

Но я стараюсь и  надеюсь на результат.
Отгородившись от подстрекательств и провокаций,
Я представляю сад цветущих весной акаций,
Жужжанье пчёл и одиночество, и закат.

И я не двигаюсь. Ни назад и ни вперёд.
И мне не важно, что случится и не случится,
Пока на голову мне не станут садиться птицы,
Пока ботинки мои травою не обовьёт.

И где-то там, за придуманной мной страной,
Я еле вижу сквозь ароматный туман акаций,
В моих руках, как в ветвях, пытается распускаться
Цветок диковинный с именем "всё равно"

Три-четыре.

Раз - наушники, кроссовки,
Тишина. Рассвет. И ветер
На берёзах листья вертит.
Солнца шар бежит по бровке
Горизонта. Слепит, светит,

Два - забраться осторожно
Под горячий шёпот душа.
И, закрыв глаза, послушать
Шум воды - душой и кожей.
Стать спокойнее и лучше.

Три - тарелка пшённой каши,
Или гренки плюс глазунья,
В голове включаешь зуммер:
Как бы так, чтоб четко, важно,
Быстро, правильно, разумно.

На четыре - чёрный кофе.
Быстрый и обыкновенный,
Но горячий! И мгновенно
Разгоняет сон и кровь и...
И движение вселенной.

Пять - проверишь у порога
Телефон, ключи и деньги.
И шагнёшь в свой новый день и
Улыбнешься по дороге -
С богом!

Заклинанье

Кедры древние роняют шишки на тропу,
На песке рисую птицу сломанным веслом.
Пригоните злые ветры черную скопу,
Серебрится чешуёю пусть её улов.
Пепел в варево добавлю да речной воды,
Хвост плотвы, плавник тайменя, голову язя,
Рыбий бог, даруй мне зренье - чувствовать следы,
Дай мне знания такие, знать каких нельзя.
Напои мою удачу мёдом да вином,
Чтоб была она смелее, крепче всех удач.
Отопью, котел на землю брошу кверху дном,
Трижды хлопну - знайте небо, кедры и вода!
Полыхнул костёр бордовым пламенем и сник,
Свет померк, скрывая реку и совсем пропал.
Ветер угли раздувает - красные огни,
В тёмном небе тихо кружит черная скопа.

Ливень

Ливень. С мокрыми волосами,
С босоножками в тонких руках,
С опрокинутыми небесами
В нереально больших зрачках.
Не спешит и не ищет крыши,
Подставляя лицо дождю,
Забирается чуть повыше
По ступенькам и на бордюр.
Сарафан облепил колени,
Зонт ненужный. Она, склонив
На бок голову по-оленьи,
Капель слушает речитатив.

Приоткрыто окно. Пахнет счастьем сирень.
Отчего же от запаха счастья мигрень?

Это прошлое вкралось. Давнишняя блажь –
Мы искали в весенней кипени мираж.

Этот поиск слегка затянулся, и вот –
Не мираж, а рутина, не страсть, а расчёт.

Пахнет мылом турецким. Болит голова.
И сирень – просто куст. И слова лишь - лишь слова…

Запах счастья горчит. Мы чужие давно…
Милый, что-то свежо… Я прикрою окно?

Ночь в тоскливом октябре

Ночь в тоскливом октябре - ни луны, ни звёзд не видно.
Приуныли фонари, свесив головы повинно -
ведь от скуки одурев, светят нехотя и тускло,
словно просят - кто б укрыл их от холода искусно,
чтоб, заботу оценив, засияли в одночасье,
и не гасли бы они до рассвета все от счастья.

У машин – застывший взгляд, без хозяев вмиг ослепнув,
ткнув носы в газоны, спят. Только ночь рукой по небу
облака легко несёт. В окнах свет давно погашен,
листьев тихий хоровод - всё, закончен день вчерашний.

Где-то чайник на плите в одиночестве скучает.
Пара чашек в темноте. Пусто. Грустно. Не до чая.

Мой голос тише стал

Мой голос тише стал с теченьем лет,
Нет звонкости, огня, максимализма,
Давно не хочется «больших побед»
И жить с фальшивым оптимизмом.

Не сразу начала я замечать,
Что вкусы изменились, увлеченья,
Труднее спрятать на лице печать
Скребущих мыслей и сомнений...

Что сладко мне не от конфет -
От добрых слов и радостных объятий.
Что каждый день по-разному  одет,
Но как знакомы эти платья…

Что я люблю занудливость дождя,
Что мысли в голове одни и те же.
Так хочется порой обнять себя
И, как ребёночка, утешить...

Дачное


Лежат на даче старые зонты,
на полке сложены небрежно в кучу.
Лежат на всякий... на пожарный случай –
а вдруг на голову внезапно тучи
обвалятся потоками воды?

Когда хозяев нет, остыл камин,
и только бабочка в окошке бьётся,
да изредка случайным незнакомцем
сквозь занавески вдруг прорвётся солнце,
заводят тихо разговор они.

Не сетуют на старость и нытьё
в суставах, изуродованных ветром,
не говорят, мол, песня наша спета,
а вспоминают с грустью незаметной
про что-то задушевное своё. 

Старик в потёртом клетчатом пальто
до мелочей всё про хозяйку помнит,
как вёл себя достаточно нескромно,
когда ловил тепло её ладоней,
за облака лететь был с ней готов.

Другой, в блестящем с клёшами плаще
на чуть потёртом пепельном подкладе,
пажом был королевским – вечно рядом.
А третий... как про «Три слона» зарядит,
так до утра! А сам – как тот Кащей...

Закончится зима. И скрипнет дверь...
Ура, хозяева!  Зонты воспрянут,
в открытых настежь окнах - воздух пряный,
и кто-то утром вдруг забарабанит...
Вот и пришёл одетый в дождь апрель.

Едва-едва...

Едва-едва нежнейший хрупкий крокус
Поднял головку белую несмело,
Ему пчела выписывает пропуск,
Чтобы на праздник всех цветов успел он.

И вот уже тюльпаны, их ладошки,
Приветствуют игривый тёплый ветер.
Нарциссам, явно слухачам хорошим,
Скворцы напели в зелень ушек: Встретим!

Свой первый светлый бал цветокруженья
Апрель на скрипке соло открывает,
как победитель зимнего сраженья,
и радости победы не скрывая!

Невысказанное

Забыть бы, да никак... И  в горле – словно ком.
Зато не будет войн, ранений, жалоб, стонов.
Научимся летать с надломанным крылом
и не искать плечо, чтоб обхватить спросонья.
Когда к утру постель сугробом ледяным
накроет с головой, застынут руки-ноги,
я задохнусь от слов признаний и вины,
а, вынырнув, скажу -  «Жива? И слава Богу...»
Привыкну наполнять собой до верха дни,
не ныть, когда скребёт по сердцу кошкой осень.
...Пусть ангел мой тебя от бед всегда хранит,
но только для меня он ничего не просит.

Для меня останешься тайной,
И хотя говоришь по-русски,
Твой язык похож на китайский,
Эвенкийский или тунгусский.
Я тебя понять не пытаюсь,
Смысл выискивая в приметах.
Улыбаюсь тебе – китаец,
Головой кивая при этом.
Как таинственный мир заманчив,
Мне язык твой выучить впору.
Головой кивает болванчик
Счастью хрупкому из фарфора.
Объяснения слишком ёмки.
Соберешь, улыбаясь с грустью,
Ты фарфоровые осколки,
Те, что сеть сквозь себя пропустит.

Страшила

Присмотрись, может быть, я не так уж и страшен.
Полноват, рыхловат, но не всем же гулять с качками.
И не важно совсем, что значительно старше,
И что редкие волосы просто торчат клочками.
Потроши мою память, брось ветру солому.
Ты щекотно мне в голову тычешь свои иголки.
Пусть твердят, что я глуп, но с тобой по-другому
Заживу, и пойду - может мыслей дадут хоть сколько.
Ну, зачем тебе Гудвин - фигляр балаганный
Знаю я, день придет, улетишь на шаре воздушном.
Мудрым стать почему-то так больно и странно,
Ощущать, как иголками мысли рвутся наружу.

Повелитель звёзд

Это, наверное, здорово,
Если ты хоть кому-то нужен.
Стоит ли задирать голову,
Если звёзды плещутся в лужах.
Они так близки и доступны,
Их можно потрогать руками.
А, если не так вдруг поступят,
Волной разогнать, бросив камень.
И чувствовать, ты – повелитель,
Но навзничь упав, поскользнувшись,
Увидеть – восходит Юпитер,
Выплеснутый из лужи.

Серёжка

Когда войдёшь в лес, где все деревья черны,
Дай им имена, и пусть стоят до весны.
Дай им имена, дай им знать, что ты – друг.
Усыпи их наложением рук.

Когда войдёшь в лес, представь себе, что ты – лист.
Или игла сосны, или танцующая твист
Серёжка клёна, твоя голова кружится.
И ты летишь, глядя в высокое небо Аустерлица.

Но война уже позади, всё, всё уже – позади.
Завтра с тёплым питьём нагрянут дожди,
И аквилон укроет ветерана периной
И споёт ему песню, о том, что длинной

Бывает жизнь, а зима, она лишь на вечер.
Закрывай глаза, время не лечит, не лечит.
Эта болезнь пройдёт, пройдёт, потерпи немножко.
Это ветер поёт, поёт, что ты - всего лишь серёжка.

島村

Внутри (вечерний рэп)

Мои долги касаются только меня.
Ты ловишь себя на том, что ты стоишь, бубня
Себе под нос какой-то мотив, типа "бу-бу-бу",
И ты понимаешь, что ты почти марабу,
И ты уже почти что птица, ещё едва-едва,
(и к тому же у тебя такая же лысая голова)
И ты улыбаешься солнцу, как в последний раз,
И почему-то думаешь: "Какой был цвет глаз
У твоей последней? Кажется, карие"…
Жаль, что она погибла в аварии
И вдруг тихий голос спрашивает: "У тебя есть кто-то?"
Ты видишь рядом девушку, с лицом, как на старом фото
Без ретуши, в сепии, сарафан в горошек,
Веснушки, всё, как надо – “как много девушек хороших”.
Это одиночество, ни больше, ни меньше,
Ты понимаешь, что скоро будешь бросаться на женщин.
Или они на тебя, хм… - хотя  это - вряд ли,
Это очень интересный тип игры в прятки…
                                Закрываешь глаза, и всё равно осень внутри,
                                открываешь глаза, и всё равно осень внутри…
                                                                                                       внутри…
                                                                                                       внутри…
И вот ты стоишь, в одной руке – Marlboro light,
В другой – никого, рядом – дворняжка лает.
Смотришь ей в глаза, и видишь, что она плачет,
И понимаешь, что лай в принципе ничего не значит,
                                 Закрываешь глаза и говоришь ей: "Смотри,
                                 Это осень, мой друг – у тебя внутри".
                                                                                       Внутри…
                                                                                       Внутри…
И все друзья сейчас где-то, и может быть, возле,
И уже после третьей, а может быть, после
Энного литра, но тебе не хочется,
Хочется ещё раз испытать одиночество,
Или взять лейкопластырь, заклеить рану на сердце,
Хоть это и банально, и в боль с трудом верится,
Потому что она - это что-то, что присуще каждому,
И остаётся навечно, если приходит однажды,
                               И выскакивает, как джинн, только лампу потри,
                               И говорит: "Смотри, я у тебя внутри".         
                                                                                     Внутри…         
                                                                                     Внутри...

Про белые ночи

Светят звёзды в вышине.
В небе поздно. В тишине
Едет конь, на нём мужчина
И к тому – же, на коне

Мужика сестра – вдова,
Брат, у брата голова
Перевязана жилеткой,
у которой рукава

поп когда – то оторвал.
Рядом с братом – сеновал
Брат на нём любил лениться,
Хоть и редко ночевал

Он на сене. Ночь вокруг
Светят звезды. Вдруг, из рук
у коня упала чашка
Прямо в кованый сундук.

В сундуке лежала ночь,
В ночь завёрнутая - дочь
Вдовой бабы, что без мужа
Утекла из дома прочь.

Ночь разбилась как стекло
и исчезла. Утекло
с той поры немало чаю,
и теперь светлым-светло
                     (даже ночью)

Халва

Говорила мать сыну за то, что он съел халву:
“вот я тебе сынок голову-то оторву”
“ты меня слышишь, чем слаще халва,
Тем дальше полетит твоя голова”.
Говорила мать с нежностью, потому что она
С малолетства была в халву влюблена.
Сын слушал и ел, ибо было всего
У него сто голов, и все – не его.
Значит, может он просто вот так вот сесть,
И за раз халвы сто кило взять и съесть.
Съесть в одно лицо, не лениться,
И с мамашей не поделиться.

Посмотри, маман – у меня есть халва
И ещё 91 голова

фонарь

Вся жизнь – в трудах, и нет отдохновенья ни летом, ни зимой… уже ноябрь… 
«Что не убьёт нас, сделает сильнее». « …скорей, больнее…» - грустно мыслю я…
Иду домой, мелькают мимо тени земных существ, на улице пустой
лишь тянет шею через мрак осенний фонарь, мигая жёлтой головой.
Ну что, мой тощий часовой окраин, один остался… холодно, зима,
наверно, страшно?.. Я тебе желаю светить всегда и не сойти с ума…
Ну а захочешь, то сойдём мы оба – по крайней мере, как-то веселей…
Ночь, нахлобучив шапку из сугроба, втянула в плечи голову, за ней
ползёт ноябрь бесшумно, как разведчик, прокладывая путь для декабря,
но кажется, что он здесь будет вечно, и что ему мы все «до-фо-на-ря»…
…Здесь лампочки давно перегорели, не знаю, почему сложилось так…
там, за дорогой, шум и блеск, здесь дремлет покой и нищета - под вой собак,
за ветхими калитками… так время, пространство поделив на много лет, 
оставило нечаянно последний фонарь, как свет последний на земле.

Поезд в ноль.

Ну а что же теперь-то – орать, реветь, чтоб сбежался народ на шум:
- мне один билет за закрытую дверь, за ненужную вам и скрипучую дверь,
ну впустите меня, прошу!..
Дядя-дядя, продай мне билет, сто лет я гоняюсь уже за ним!
Я, конечно же, понимаю – бред сумасшедшего, но, пойми,
что когда отворится тугой засов, ты увидишь - меня там ждут.
Поезд тронется ровно в ноль-ноль часов и начнётся отсчёт минут.
И начнётся другой совершенно сон и другое пойдёт кино,
поезд тронется ровно в ноль-ноль часов, поезд тронется ровно в ноль,
и меня понесёт он туда, туда, где любили меня всегда,
не поспеет за мною беда, беда, не посмеет за мной – беда.
Я, как прежде, верёвочку повяжу на смешной своей голове,
дядя-дядя, продай мне билет, прошу, ну открой ты мне эту дверь!
Ну, не жалко же, это ведь только мне это нужно, и поезд – мой!
Я увижу себя в том далёком дне, где была я совсем другой.
Где я не понимала печальных слов и какою бывает боль…
…Поезд тронется ровно в ноль-ноль часов,
поезд тронется ровно в ноль.

не хочется

И не хочется рано вставать, совершенно не хочется.
И родню собирать даже в праздник и на День Рождения,
и пилить огурцы для салата ножом ненаточенным,
и бежать в магазин за вином, если нет вдохновения.

И не хочется вовсе вступать ни в какое сообщество,
и не хочется спорить ни с кем и чего-то доказывать,
и не хочется думать о том, что работать не хочется,
провались она пропадом, эта работа несчастная.

И не хочется на карусели с каким-нибудь мальчиком
полететь к облакам и летать, пока лето не кончится…
И мороженого в самом вафельном в мире стаканчике,
мне сегодня, как это ни странно, но тоже не хочется…

Отчего у меня в голове эти думы напрасные,
я не знаю, поэтому ставлю опять многоточие…
Это в воздухе что-то такое сегодня опасное,
потому и на воздух из дома идти мне не хочется…

душа, души, душе

Когда болит голова, думаешь: как хорошо, что у меня одна голова, а не две или три.
Когда болит плечо, думаешь, как хорошо, что у меня только два плеча, а не три и не десять.
А когда болит что-то такое, очень большое, внутри – болит, и не может пройти – счёт уже неуместен.

Сводит движенья в нули и читает луну в окне, раскачивает на стуле, в себя не верит.
Раз внутри у тебя болит, значит, музыки там больше нет, там болит твой континент, твой маршрут на север.

- куда?.. – ты ей говоришь…
- ветер, слышишь?.. – ты ей говоришь.
она у тебя одна и ты ей дорожишь.

И холод бежит по спине, поднимаясь всё выше.
А ветер сильней и сильней и всё ближе и ближе.

И как быть, когда некуда плыть, когда хочется выть, а не петь, когда больше не можешь гореть, как бывало когда-то.
И ты смотришь растерянно вниз, и ты смотришь с надеждою вверх, уворачиваясь от всех любопытных взглядов.

- куда?.. – ты ей говоришь,
- и сколько уже потерь?..
раз музыки нет внутри, где ей быть теперь?..

и что-то уходит прочь,
и вскачь пролетает жизнь.
и солнце встаёт, как точка движенья ввысь

Дорогой Дневничок

Почему тот, кто лезет в гору, встречает рвы,
Почему он «ура» корректирует на «увы»,
Почему он в конце остаётся без головы
Или в самом начале – если ему везёт?

Почему он не скажет – «Больше я не могу»
Туче, круче, колючке, драному сапогу,
Почему он не остаётся на берегу —
Наблюдать, как балбесов тянет в водоворот?

Почему он всё тратит, сколько б ни накопил,
Почему ничего пристойного не купил,
Почему он бежит по лезвиям ржавых пил,
Различает, включая приёмник, лишь чёрный шум?

Как его не берут ни совесть, ни стыд, ни срам,
Почему всё равно он доволен, упрям и прям
И портретов не выдирает из старых рам —
Только шепчет, сведя ладони: «Дышу, дышу».

Не Деревянная

Время пошло — изящнее брадобрея. Я  лишь молчу и руки о кофе грею,
это, по сути, я хорошо умею, впрочем, я лучше умею молчать вдвоём.
Хиус и колотун, в голове же — слякоть, шкурку содрали и обнажили мякоть,
ну же, хороший, попробуй меня расплакать, после, захочешь — эспрессо ещё возьмём.
Стало быть — шкурку в угол, и конский волос мне позвоночник заменит, мышата кололись,
но ели кактус. Я разучилась в голос, я, натурально, совсем не могу реветь.
Только захочется — вмиг распухает камень где-то меж ребёр, и стягивает под глазами,
вся становлюсь не малышка — боец на татами, в горле сухая и сильно нагретая медь.
Знаешь, все те, кто ушёл в небеса в размашку, ходят за нами и спят в наших тёплых рубашках,
как в том мульте — улыбаются нам и машут, мы же тут силимся помнить и не помять.
Бегай, бросай за дверь свой кадетский корпус — гнев и бессилие кормят в нас честь и гордость,
сам себе делаешься Алькатраc и Мордор, сам и Алиса, и вся королевская рать.

Только вот скулы по-настоящему сводит девочке деревянной — не по Коллоди, —
что-то не затихает внутри, всё ходит, ну, Папа Карло, теперь я живая, ответь?
В угол уткнувшись укоротившимся носом, детским корытцем не став, реей для матроса,
деревом быть прекратив, стану криво-косо врать что совсем, совсем разучилась реветь.

У села Баламутье...

У села Баламутье в самогонном угаре
Бесновался лесничий Теофраст Мондилай.
Он грозил кулаком мокроватистой хмари
И орал: «Я тя вижу! Подходь! Ну?! Давай!»
Никого вроде нету в тумане предутра,
Тишь да гладь, всё спокойно, лишь крики его
Нарушали молчание. Да почему-то
Вдруг скатилась луна за сырое бревно.
А лесничий вопил, кулаком потрясая,
Что, мол, «мне попадись  – изорву в лоскуты»
И неслись его крики от ада до рая,
Колыхая попутно траву и цветы…
Неожиданно смолкли лесничьи угрозы
И упал Мондилай головою в кусты.
Не возмездье, не кара, не бесовы слёзы,
А вино (хоть с вином он давно уж на «ты»)
Повалило лесничего, кинуло в дрёму…
В это время два взвода болотных чертей,
Поджимая хвосты, в тишине, в темноте,
Миновав Теофраста, спаслись в буреломе.

В гости

- Твои мальчики все успели тебе надоесть?
- Не говори так. Ты - не все, и ты не был "всеми".
© Карелиан

Вытянется у двери его, будто бы на посту,
разом чуть сбросит вес и чуть наберёт высоту,
и когда он откроет дверь, улыбаясь одною чёлкой,
она вдруг соберётся вся, станет сразу и тёплой, и колкой,
скажет: «Я, наконец, пройду?»

Он согреет чаю, включит каких-то музык,
он всё так же силён в руках и в бёдрах узок,
«Хорошо, что есть вещи, которым не след меняться».
И когда они станут смеяться и целоваться,
она будет настороже – будто стоя под грузом,

под готовой обрушиться на голову стрелой.
Он немного смурной: «Почему ты сейчас со мной?»
«Если бы знала  — я бы тебе сказала.
Но с тобой легко мне — невысказанной, чумной.
И ещё… с другими всё — лишь аналог спортзала».

На расстоянии вытянутой руки
Она собирает осколки свои, куски.
Колготки натянет, покормит его рыб.
На горизонте взойдёт удивительный гриб,
как раз когда он закроет за ней замки.

Sunrice

Из головы моей растут два стебля риса
(иным напомню я Лукавого абрисом
тени той что отбрасываю в церкви при свечах)
они невидимы но вызывают страх
в корнях стеблей живут два таракана
ежевечерне пьют из самовара спирт
с размаху стукая граненых два стакана
а за околицей расстлался Малый Сырт.
Вы скажете быть может: «Что за чушь!
Нет запятых и точек, нет ни грана смысла».
А я отвечу – чушь вам скажет Буш.
А у меня из головы растут два стебля риса.

Проснувшийся в полночь...

Проснувшийся в полночь - гляди на монету луны,
читай её блеск, как читает рыбак чешую.
В твоей голове прорастут краснолистные сны,
за шторами век тебя встретит кромешный уют.

Иди среди снов, (так Орфей опускался в Аид)
ведомый лучом фонаря в твоей левой руке.
В дорогу возьми карандаш и блокнот. Предстоит
заметки писать. В остальном же - иди налегке.

Тропинка, река, автобан или рельсы - не суть,
дорога окажется там, куда ты ставишь ногу.
Ведь целью пути, несомненно, является путь.
(так учил бюрократ, отчеркнувший земные итоги)

Только речь не об этом сейчас. Твой язык
зазмеился во рту и выплясывает слова.
Они вьются вокруг на манер виноградной лозы
и в бочонок с вином превратилась твоя голова.

К сожалению, хмель исчезает в тот самый момент,
когда явь предъявляет права на акцизную марку.
И пространство дорог, покрывавшее пять континентов,
уместится легко в огоньке полуночной цигарки.

По летней, глубокой и тёплой траве
ходил я на буйной своей голове.
А после, в январских глубоких снегах,
ходил я как все - на обутых ногах.

И как-то решил поменяться всерьёз,
снял шапку, на голову встал. И примёрз.

1986

Как хочется, чтоб было  всё легко
И просто. Возвращаясь бы  с работы,
Я покупала хлеб и молоко,
Ты колбасу и сыр для бутербродов.
Оставив неподъемный чемодан
Дневных забот, мы уходили в вечер
По небу в облаках.  И города
Набрасывали свитером на плечи,
На шее завязав за рукава
Растянутых шоссе. Дышали ветром.
Не замечая:  начали клевать
Носами звезды,  засыпая в метре
Над головами нашими, на шаг
Опережая (или отставая).
И время не бросалось бы бежать
За прошлым веком, словно за трамваем.
Невыносимо сознавать, что так
Не будет никогда. Невыносимо,
Хватаясь за какой-то там пустяк,
Не замечать, как ты проходишь мимо…

Ветер качается на качелях.
«Садись рядом.
Садись рядом!»
Сяду.
Тотчас предложит печенье.
Спросит:
«Который час?»
У ветра закатаны рукава
По локти
И нет часов на запястье.
Будет без четверти восемь.
Скажу:  сейчас
Без четверти счастье.
Чтоб ветер продолжил качаться
И только роза
Качнет головой:
Боже мой,
Как поздно!

Поступило 34 варианта от 12-ти участников конкурса.

Участники:

1. aerozol
2. alabaj
3. Аксолотль
4. Вера Гаевская
5. Лузина
6. Маша Махова
7. НаталиЯ
8. Ника
9. Оксана
10. Симамура
11. Фы
12. Юкка

Голосовать в этот раз можно за ШЕСТЬ вариантов.

Приступаем к голосованию.

НО СНАЧАЛА ЧИТАЕМ ЕГО ПРАВИЛА !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

1. Для участников оно обязательно - не проголосовавший участник не может стать победителем, даже набрав больше всех голосов.

2. Голосование прозрачно - т.е. каждый голосующий (кроме членов жюри) называет в теме выбранные им варианты (не менее четырех и не более шести), обязательно указывая их порядковые номера (проще всего копировать прямо из голосилки), после чего не забывает выделить их в опросе галочками и нажать кнопку "Голосовать". Анонимные голоса не учитываются.

3. Члены жюри - победители прошлого конкурса (Симамура, Маша Махова, Лузина и я, Ника) делают то же самое, но КНОПКУ НЕ НАЖИМАЮТ. Каждый выбор жюри равен трём голосам. Свои постинги члены жюри выделяют жирным (для этого нужно выделить текст и щёлкнуть по букве В над постингом над иконками).

4. Голосование в этот раз продлится шесть дней, после чего будут подведены итоги и объявлены победители. УСПЕВАЙТЕ, пожалуйста.

5.  New! Учитывая небольшое количество участников, в следующем жюри не может оказаться более четырёх человек. Это будет учтено при подведении итогов конкурса.

Голосуем!

1. Выход (Ника)
2. Солнечное (Ника)
3. Самолёт (Ника)
18. Серёжка (Симамура)
23. Поезд в ноль (Маша Махова)
27. Не Деревянная (Аксолотль)

Кстати, почему-то два 15 Алабая :)

Спасибо, Оксана! Исправила.

4. У кролика болела голова... (Ника)
16. Страшила (Алабай)
18. Серёжка (Симамура)
23. Поезд в ноль (Маша Махова)
31. Проснувшийся в полночь... (Фы)
32. По летней, глубокой и тёплой траве... (aerozol)

1.Выход (Ника)
8. Ливень (Лузина)
17. Повелитель звёзд (alabaj)
21. Халва (Симамура)
31. Проснувшийся в полночь... (Фы)
34. Ветер качается на качелях... (Юкка)

  4. У кролика болела голова... (Ника)

16. Страшила (Алабай)

19. Внутри (вечерний рэп) (Симамура)

23. Поезд в ноль (Маша Махова)

27. Не Деревянная (Аксолотль)

31. Проснувшийся в полночь... (Фы)

4. У кролика болела голова... (Ника)
6. Три-четыре (Лузина)
18. Серёжка (Симамура)
22. фонарь (Маша Махова)
27. Не Деревянная (Аксолотль)
33. Как хочется, чтоб было всё легко... (Юкка)

4. У кролика болела голова... (Ника)
17. Повелитель звёзд (alabaj)
18. Серёжка (Симамура)
19. Внутри (вечерний рэп) (Симамура)
22. фонарь (Маша Махова)
32. По летней, глубокой и тёплой траве... (aerozol)

1. Выход (Ника)
14. Невысказанное (Вера Гаевская)
17. Повелитель звёзд (alabaj)
18. Серёжка (Симамура)
23. Поезд в ноль (Маша Махова)
31. Проснувшийся в полночь... (Фы)

4. У кролика болела голова... (Ника)
18. Серёжка (Симамура)
23. Поезд в ноль (Маша Махова)
26. Дорогой Дневничок (Аксолотль)
27. Не Деревянная (Аксолотль)
29. В гости (Аксолотль)

4. У кролика болела голова... (Ника)
5. Акации (Лузина)
18. Серёжка (Симамура)
23. Поезд в ноль (Маша Махова)
27. Не Деревянная (Аксолотль)
32. По летней, глубокой и тёплой траве... (aerozol)

2. Солнечное (Ника)
4. У кролика болела голова... (Ника)
22. фонарь (Маша Махова)
24. не хочется (Маша Махова)
26. Дорогой Дневничок (Аксолотль)
29. В гости (Аксолотль


Совсем забыла про подборку!
Выбирать было мучительно трудно.
Очень много понравилось

4. У кролика болела голова... (Ника)
15. Для меня останешься тайной... (alabaj)
19. Внутри (вечерний рэп) (Симамура)
23. Поезд в ноль (Маша Махова)
26. Дорогой Дневничок (Аксолотль)
31. Проснувшийся в полночь... (Фы)

Результаты:

1.  Выход (Ника)  3
2.  Солнечное (Ника) 1 + 3 [Симамура] + 3 [Лузина] =  7
3.  Самолёт (Ника)  1
4.  У кролика болела голова... (Ника) 7 + 3 [Маша Махова] + 3 [Лузина] =  13
5.  Акации (Лузина) 1 + 3 [Ника] =  4
6.  Три-четыре (Лузина) 1 + 3 [Симамура] + 3 [Маша Махова] =  7
7.  Заклинанье (Лузина)  0
8.  Ливень (Лузина)  1
9.  Приоткрыто окно. Пахнет счастьем сирень... (Оксана)  0
10. Ночь в тоскливом октябре (Вера Гаевская)  0
11. Мой голос тише стал (Вера Гаевская)  0
12. Дачное (Вера Гаевская)  0
13. Едва-едва... (НаталиЯ)  0
14. Невысказанное (Вера Гаевская)  1
15. Для меня останешься тайной... (alabaj)  1
16. Страшила (Алабай)  2
17. Повелитель звёзд (alabaj) 3 + 3 [Симамура] + 3 [Ника] + 3 [Маша Махова] =  12
18. Серёжка (Симамура)  7
19. Внутри (вечерний рэп) (Симамура) 3 + 3 [Ника] =  6
20. Про белые ночи (Симамура)  0
21. Халва (Симамура) 1 + 3 [Маша Махова] =  4
22. фонарь (Маша Махова) 2 + 3 [Ника] + 3 [Лузина] =  8
23. Поезд в ноль (Маша Махова)  7
24. не хочется (Маша Махова) 0 + 3 [Лузина] =  3
25. душа, души, душе (Маша Махова) 0 + 3 [Симамура] =  3
26. Дорогой Дневничок (Аксолотль) 2 + 3 [Лузина] =  5
27. Не Деревянная (Аксолотль) 5 + 3 [Симамура] + 3 [Ника] + 3 [Маша Махова] =  14
28. У села Баламутье... (Фы)  0
29. В гости (Аксолотль) 1 + 3 [Лузина] =  4
30. Sunrice (Фы) 0 + 3 [Симамура] =  3
31. Проснувшийся в полночь... (Фы)  5
32. По летней, глубокой и тёплой траве... (aerozol) 3 + 3 [Ника] + 3 [Маша Махова] =  9
33. Как хочется, чтоб было всё легко... (Юкка)  1
34. Ветер качается на качелях... (Юкка)  1

Аэрозоль не голосовал и, следовательно, не побеждает.

Ника, Аксолотль, Алабай, Маша Махова — поздравляю!

Прошу победителей подтвердить свое участие в следующем жюри.

Спасибо всем! Подтверждаю!

Поздравляю всех, участие подтверждаю. Завтра заведу новую подборку. Жалко, что Никита не проголосовал.

Поздравляю всех!

Виноват, что идиот.
Стыдно.
Никита.

Спасибо! Поздравляю победителей! Подтверждаю.

Поздравляю победителей!

Поздравляю, подтверждаю!