«Если б был я большой», или три дня в Липецке

Начну с того, что у меня в Рязани есть друг – Памятник.
Нет, он, конечно, имеет нормальное человеческое имя, но Памятником он мною был наречён по вполне объективным причинам: во-первых, он спас меня от утопления а реке Пра, по которой мы сплавлялись на байдарках и катамаранах с лагерем «Гражданин мира» (да, я дружу с правозащитниками, ага) А дело было так: на одной из стоянок я решила помыть голову и чуть не помыла ее навсегда, окунувшись с головой и тут же попав в воронку.
А плаваю я, надо сказать… нет, лучше и не говорить, как я плаваю…
А Памятник в это время был далеко, где-то на горе что-то починял, но услышав звонкий мой отчаянный девичий крик, тут же откуда-то взялся и за мной занырнул: картина «девочка и дельфин» приобрела свои реальные черты – тот, кто когда-нибудь был в пучине вод и шёл на дно, тот меня поймёт без лишних слов, я-то напилась этой реки вдоволь, с прозрачной ясностью отметив про себя, что я совсем не рыба и не амфибия… но зато и не то, что в воде не тонет.
Ну и как честный человек, Памятник немедленно стал нести за меня ответственность, потому как если даже на мелководье я норовлю стать Титаником, то кто его знает, что может случиться ещё.

Ну и во-вторых работал он в то время охранником банка: вот так и стоял, не шевелясь, с чОрным пистолетом и серьёзным лицом, бронзовый от солнца, величественный и прекрасный – вот только цветы к ногам возложить для завершения картинки – оттого-то и нарекла я его Памятником, и мир со мной согласился.

Ну так вот, звоню я ему и говорю, мол, пригласили меня с концертом в далёкий город Липецк, поехали со мной, а то мне одной… а у меня тут книги, вещи, некоторые больные руки…
«Да и поехали!» - ответил Памятник, у которого выпало несколько выходных дней.

В среду вечером, кряхтя и с пересадками я добралась до Рязани.
Надобно отметить, что в городе Рязань нынче проходит многодневный всероссийский фестиваль под названием «Остаться в живых»: я вам клянусь, что нигде, никогда и ни в одном городе я не видела такого скопления комаров и мошек – достаточно просто сказать «здравствуйте», чтобы они тут же набились вам в рот, посему в Рязани нынче никто не зевает и не здоровается, все бегут и машут друг другу и вокруг себя ветками в то время, как комары с криком «покусал – передай другому!» несутся за жителями города, а навстречу им летит уже войско мелких и гадких мошек – а вы поймёте потом, почему я о них так подробно – для ощутимости, так сказать, последующего контраста.

Переночевала я у друзей-правозащитников (ну вот люблю я правозащитников, потому как они городские сумасшедшие и всё время пытаются восставать против системы и отдать своё здоровье за униженного и оскорбленного, причём совершенно безвозмездно – ну как их не любить-то, как ими не восхищаться, как им не сочувствовать, даже если они в защите прав иногда и перегибают палку, готовые защищать даже эту самую палку, если она вдруг заговорит и попросит у них политического убежища)

Итак, ночь я провела в разговорах о судьбах родины, а утром на машине приехал Памятник, побросал мои вещи в багажник, пристегнул меня ремнём, чтобы я никуда не сбежала и мы рванули из этого комариного ада в сторону юга.

Как только мы въехали в липецкую область, пейзаж за окном изменился: даже трава поменяла цвет, став более яркой. Ухоженные дома, исчезнувший мусор и ровная дорога возвестили нам о том, что мир полон прекрасных неожиданностей. (И, хочу добавить, что я не видела в Липецке ни одного спиленного или опиленного дерева!.. – ну значит можно жить и не разрушая вокруг себя природу!..)

В этот день вечером у меня должен был быть концерт, солнце нещадно обволакивало остатки моего мозга, но я всячески старалась его не потерять, тем более, что героический Памятник ехал, не зная пути и без навигатора, почти по наитию, изредка заставляя меня посмотреть в атлас дорог, в котором я всё равно ничего не понимала и ни одной буквы разобрать не могла.

Выступать меня пригласили в культурный центр «Экклезиаст», созданный священником отцом Дмитрием Струевым прямо при храме для разумного и душеродительного, так сказать, времяпрепровождения прихожан и вообще жителей города.
Немного расскажу о самом храме: в советские времена это здание было кинотеатром, в перестроечные – стриптизклубом, а затем, после закрытия в городе казино и заведений сомнительного содержания, это здание было передано местной епархии, куда и был определён отец Дмитрий для служб, но вначале – для приведения вот этого всего в богоугодный вид.
В центре зала стоял шест, и покуда его не спилили, отец Дмитрий в шутку называл себя «настоятелем стриптизклуба», но со временем авгиевы конюшни были расчищены и на втором этаже этого странного в прошлом заведения возникла довольно уютное молитвенное помещение, появились иконы и всё, что нужно для церковной службы.
А на первом этаже есть зал, где проводятся концерты, лекции богословов и филологов и даже рок-бард фестивали. Достаточно будет назвать несколько имён, кто приезжает на эти фестивали, чтобы вы поняли круг интересов и размах отца Дмитрия: Е.Камбурова, Лена Фролова, Оля Чикина, Псой Короленко, Андрей Козловский, Андрей Анпилов, Павел Фахртдинов, Верка Вотинцева, А.Вдовин ну и так далее.

По указанию о.Дмитрия приехали мы сразу к нему на дачу (сам он в это время носился по делам, а на даче жила его семья – жена Татьяна и семеро их детей, старшей из которых 13 лет, а младшей сколько-то месяцев)
Встретила нас у ворот молодая симпатичная женщина с младенцем на руках, который только что проснулся и радостно зырил вокруг: правда, через пару минут проснулся двухлетний Ваня, и у абсолютно счастливой Тани на другой руке тут же оказался ещё один кудрявый ангел, ни в какую не желавший отказаться от маминой шеи.

Таня легко впорхнула в дом, на ходу расспрашивая нас о дороге, третьей рукой поставив тарелки, а четвертой разлив в них щи: честное слово, я до сих пор не поняла, сколько у Татьяны рук, ног, глаз и шей, потому как на вид – всё как у людей, но сие есть оптический обман, потому как их гораздо больше и я в этом убеждалась постоянно, наблюдая за этой волшебницей и пытаясь понять, как это у неё выходит.

Двухэтажная дача, когда-то давно и надёжно построенная руками Татьяниного дедушки, оказалась прохладным, удобным и довольно тихим убежищем с виноградником, деревьями, тенью и вымощенными дорожками. То, что мы попали в рай, мы с Памятником поняли практически сразу: там не было ни одного комара, ни одной мошки и ни одной неприятности вокруг – а мы тоже думали, что так не бывает, а вот ведь как оно…
На детской площадке под деревьями прямо на территории дачи дети катались на качелях, возились в песочнице и лазили по лесенкам; я забралась на второй этаж, там тоже был рай, выходящий на балкон – как это ни странно, детей слышно практически не было (я тут же вспомнила своих двоих, которых, когда они были маленькими, было слышно всегда и ото всюду…)

Через какое-то время появился и сам отец Дмитрий – вооот такой большой отец Дмитрий почти двухметрового роста с круглыми добрыми глазами и немного детским лицом, несмотря на «клочну бородищу», усищи и ручищи – вот такая вот птица, которая поднимает крылья, и ты сразу «в домике», как в детстве, несмотря ни на возраст, ни на встроенность в жизнь.

И вспомнилась мне сразу песня Гены Жукова «Если б был я большой»... -

Если б был я большой, если б в жизни мне так повезло,
я бы мальчиков всех лопоухих собрал под крыло,
я бы девочек всех конопатых собрал под крыло,
чтобы было не скучно им, чтобы мне было тепло.
Всем по миске большой,
всем по кружке большой,
а большущую ложку девчоночке самой меньшой.
То-то было б мне весело, если бы подле меня
вот такая возня,
ах какая была бы возня…

Желание Жукова согреть мир и отношение к людям, как к детям – ко всем ищущим и мечущемся мальчикам и девочкам, как к собственным детям, - было лейтмотивом его поведенческих реакций, посему он столько голов принимал на свою грудь, столько обогревал и вытаскивал, что остался в памяти после своей смерти не только как ни на кого не похожий бард, но и как огромный и тёплый человек, человек талантливого поведения и глубокого, любовного отношения к жизни.
Собственно, отец Дмитрий, принимая в своё сердце молодых ребят, ищущих свой путь, неприкаянных хиппи, запутавшихся бродяг и всех, не знающих, куда приткнуться – вот он-то как раз и есть по моему разумению этот самый «большой», насколько я смогла понять по наблюдениям и молодым людям, которые всё время были вокруг него.

Отец Дмитрий не знал Гену Жукова, немного не совпал с ним по времени, но, тем не менее, Гена сумел написать о нём вот эту песню, которую писал о себе…

…Есть довольно расхожее мнение, что священнослужители живут, как у Христа за пазухой, мол, всё у них, от квартир до бентли и лазурны берега в придачу, так вот: знавала я в Иванове монахов, которые ели одну чечевицу и картошку, с животами, приросшими к спине, но с глазами весёлыми и речами не унылыми, и в других местах и глубинках встречала священников, не имеющих никакой материальной выгоды от выбранного пути – так и здесь никаких льгот и выгод ни сам священник, ни его семья ниоткуда не имеет, а выбирается сама, своими силами и усердием да с Божьей помощью.

Не хотелось бы ударяться в пафос, но, тем не менее, я не знаю, откуда берутся люди, подобные Татьяне, с такой долей оптимизма и здравого смысла, лёгким характером и деловой хваткой – ко всему прочему Татьяна является директором частного лингвистического центра, ведёт там занятия и, насколько я поняла, всю бухгалтерию, и ещё и протаптывает дорожки в лингвистические заграничные лагеря – в понедельник старшие дети уезжали в Болгарию, как раз в такой лагерь (в прошлом же году они были в Ирландии, а затем всей семьёй на Кипре)

Здесь не было никакой ущербности или бедности, сопутствующей, как правило, многодетным семьям: все сыты, красиво одеты, у всех всё есть, хорошие велосипеды стоят во дворе, хорошие зубные щётки стоят в ванной в стаканах. Здесь есть порядок, организация и любовь, а впрочем, вот что: если человек сумел организовать самого себя, то он сможет организовать и пространство рядом с собой, если выпадет правильная карта – а она выпадет, если внутри иметь правильную цель – вот что я поняла, глядя на семью отца Дмитрия и на весь этот уклад, где нет никакого насилия или понукания кем-либо, а только свобода, управляемая любовью.

За час до концерта Таня увезла меня на своей машине в город, в квартиру, где я смогла побыть одна, что позволило мне собраться и сосредоточиться. По дороге она рассказала мне, что как-то забирала детей из лагеря и на обратном пути превысила скорость – её тормознули гаишники, но, увидев шестерых детей и беременную за рулём, слегка опешили. Затем гаишник попросил паспорт, убедился, что всё так и есть, и задумчиво произнёс:
- Если я лишу Вас прав, то Владимир Владимирыч меня не поймёт… - и отпустил их с правами и без штрафа, предварительно вразумив по поводу правил и дороги.

…На концерт собралась в основном молодёжь, слушали и реагировали хорошо, душевно. В перерыве ко мне подошла белокурая симпатичная женщина, в руках у неё был журнал со стихами нашего форума.
- А у вас есть такой журнал?.. – спросила она.
И знаете, кто это был? )) Это была Света, «свет в окне», долгое время участвовавшая в жизни нашего форума, но давно уже не появляющаяся.
Мы разобнимались, я попросила ее вернуться на форум и ни на кого, если они есть, не держать обид – она, в принципе, с этим была согласна, что ко всему лучше относиться с пониманием и по-доброму.

Программу я отпела и раскланялась, но не тут-то было, зритель упорно не расходился со своих мест и поэтому пришлось сделать третье отделение (которое, надо сказать, моему дотошному Памятнику понравилось больше предыдущих) (ну это вы его не слушайте, на самом деле каждое отделение было хорошим

)

А в пятницу отец Дмитрий повёз нас в гости к своему духовному отцу (он же был духовником и моего системного сына Сашки Непомнящего) отцу Геннадию - под Воронеж. Ну то есть как повёз – конём-то у нас был и оставался мой Памятник, (чемпион по стрельбе среди рязанских инкассаторов, между прочим)

(…А мы ехали и видели такое небо, такие красоты, и справа от нас был Дон!...)

Дом отца Геннадия находился на берегу реки, в кухне был накрыт стол, а на нём ммммм… рыба, ягоды, салаты, окрошка… Скажите, ну вот за что мне такая любовь, а?.. – я ведь ещё ничего не сделала, чтобы меня так любить и кормить!..

Мы стали поглощать приготовленное, а отец Геннадий взял гитару и начал петь…

Ну вот так он нам думы и мысли свои и озвучил, и о главном поговорил, и о себе рассказал… Очень мне отец Геннадий понравился, и песни его, и музыка… и впала я в очередное раздумье, и уже не о судьбах моей родины, а о своей собственной…

На прощание мы обнялись, и он сказал мне:
- Душа у тебя добрая, но болит. Причащайся раз в неделю, станет легче…
(А когда я последний раз причащалась?... Мда…)
- Вон, смотри, какие у меня в огороде кактусы!.. – радостно воскликнул отец Геннадий, показав на что-то такое в клумбе и рассмеявшись открыто, как ребёнок. И было мне хорошо, как будто радуга вышла на небо и перекинула свои концы от души к душе, от города к городу.

По дороге домой мы забрали из Воронежа Полинку, подружку Татьяны с её тремя детьми (ещё один, старший, её 18-летний сын от знаменитого и рано ушедшего барда Вени Дркина, остался дома)

Субботу мы провели на даче, приходили люди, прибывали дети – но как-то это было совсем не напряжённо, а очень естественно – дети занимали друг друга, взрослые беседовали, готовили еду и выводили детей на реку или в магазин за мороженным, а всем действом так же незримо управляла всё та же Татьяна.

Пришла мама Тани со своим мужем и мы даже что-то спели под гитару, а потом появилась бабушка, которая быстро построила все растения, включила оросительную систему, что-то где-то прикопала и воткнула в грядки всё, что должно быть воткнуто. Затем сухонькая 82-ухлетняя Лидия Фёдоровна победоносно осмотрела своё хозяйство и, бодро вскинув голову, произнесла:
- Ну, всё – теперь я могу быть спокойна и смело отбыть в санаторий на заслуженный отдых!
Она строго посмотрела на домочадцев и почти скомандовала:
- А ворота надо зак-ры-вать!
- Слушаемся и повинуемся! – сказали мы с Таней хором и пошли провожать бабушку, которая, уже на выходе, успела рассказать мне о военном детстве, о десяти могилах, за которыми она ухаживает, о своём покойном муже и посетовать на утрату мужественности и стойкости в своих современниках мужеского полу. (А знаете, как она резво побежала на автобус?.. – повторюсь, что бабуле 82!)

А в воскресение мы с утра пораньше пошли на Литургию. А после службы окунулись в источник. А потом поехали в Рязань.
И вот так мы ехали, говорили о чём-то с Памятником, а в голове у меня крутилась всё та же песня Гены Жукова и стоял образ большого отца Дмитрия с его детскими глазами и весёлой улыбкой…

… Если б был я большой, я бы прочим моралям назло
Всех бы женщин еще желторотых собрал под крыло.
Потому что, когда обрывается прошлая нить,
Очень нужно любить им, кого-нибудь нужно любить.
И поэтому ходят они с очень гордым лицом,
И поэтому ищут они, чьи бы губы испить,
И порхают они горькой стаей потерянных чад:
"Чьи мы, чьи мы" - кричат, словно чибисы в поле кричат.

В этом мире огромном, где столько огромных людей
Разничейные женщины нянчат ничейных детей.
И приходят в мой дом, словно ставят судьбу на зеро,
И растерянно смотрят: вот кресло, вот стол, вот перо.
Так растерянно смотрят, что сердце по горло свело:
"Где мол ваше крыло, где мол теплое ваше крыло?.."

(Геннадий Жуков)