КМ-377 Виктор Бычков

Картина 1

1. Несение креста Трилл

Задержан вздох, придавлен стон,
Рот перекошен.
Всё это тянется лет сто
И даже больше.
Уйдёт из мира красота -
Спасаться нечем.
И тяжесть общего креста
Падёт на плечи.

2. Несение креста Клавдия

Лаптями пахоту месила
иль мыла в городе подъезд,
а крест – он всякому по силам,
терпи, неси, на то и крест.
Вот Церкви крест одной не сдюжить.
Сюда б поболе мужиков.
Да над могилой крестик мужа,
да на фронтах кресты сынков.
Терпите, бабоньки, несите,
плывёт над грязью чистота.
И будет в помощь нам Спаситель,
и улыбнётся нам с креста.

Картина 2

3. B три обхвата dok

Мне ли пнём трещать с мороза?
Не люби золотаря.
Напургень мне лакримозо
К середине января.
Звонари упьются в башнях.
Расплывутся купола.
И сплетутся в рукопашной
Два хвоста, как два крыла.
Мне ли париться в набатах?
Хата с краю. Ем да сплю.
Вишь, загривок в три обхвата?
Достоевского люблю...

4. Звонарь Трилл

Ох, этот звон, проклятый звон.
Да кто ж так долбит?
Осточертел, хоть душу вон
(Система "долби"),
Звучать возвышенно стремясь
В день воскресенья.
И рвётся с чем-то тонким связь.
И нет спасенья.

5. Звонарь Клавдия

М. Файнзильбергу

Цветам неведома простуда. Они, встречая холода, нам улыбаются оттуда, куда не ходят поезда.
Ложатся в землю семенами и воскресают по весне. Они и с нами, и не с нами, они вне времени,
вовне. Летят, подхвачены ветрами, их лепестки, как голоса, приют находят в поле, в храме,
в девичьих русых волосах.
И к их прислушиваясь пенью, в посконной рясе, как и встарь, и в будний день, и в воскресенье
бьёт в гулкий колокол звонарь. И к колокольному ковчегу друзей сзывает и подруг. Всё кажется,
что там, под снегом, цветы встают в знакомый круг.

Картина 3

6. Не буди ты его, не буди... Клавдия

Поспела ягода морошка,
и из болота лезет лях,
летают Штольцы за окошком
на красных взмыленных конях.
А под лоскутным одеялом
под чуть охрипшее ку-ку
по снам исхожено немало
на богатырском на веку.
Что тридцать лет, что три по тридцать,
Илья громит врагов во сне,
вокруг Земли на колеснице
летит, а может, и к Луне.
Пшеницу сеет, землю пашет,
пьёт крепкий бабкин самогон,
ест по привычке щи да кашу,
и не охоч до суши он.
Бугрятся мускулы под кожей,
в кудрях блестит седая нить,
коль он во сне такое может,
подумай, стоит ли будить?

7. Под одеялами россий dok

Вчера мне снились:
Дядя Юра.
Рейхстаг, просверленный насквозь.
Богатырей мускулатура.
И ты нагая – в горле кость.

Вчера подушки не меняли.
Звенит окном июля синь.
Да что тебе во мне, линялом,
Под одеялами россий?

- Зови попа.
Я знаю слово!

Лучами щерится восход.
Мычит недоена корова.
И свиньи лезут.
В огород.

8. Нашёлся Ева Ларина

Ах, вот ты где... Зарос-то как...
И крепок сон. И руки в глине.
За эти годы... Нет - века!
Построил стопятьсот каминов?

Наверно, в валенке бутыль
Заныкал. С мутным самогоном.
Кто спорит? Ясно - богатырь.
Уймись уже, неугомонный.

Да что слова...
Наслышан ведь...
И голова есть. За плечами.
Твой сон - как маленькая смерть.
Проснешься - жить начнёшь сначала.

9. Затянувшийся сон Трилл

То блики, то штрихи, то даже полосы.
Ты так устал, что снов почти не видишь.
А мама нежно гладит твои волосы
И почему-то говорит на идиш.
Рассветный луч раскрашивает стёкла.
Жужжит несносно утренняя муха.
А мама где-то рядом, где-то около.
И что-то доброе поёт тебе на ухо.

Картина 4

10. Забытый Трилл

Забудь меня. И я тебя забуду.
Уже забыл, уже почти не помню.
Лежу в траве распятой куклой Вуду.
И жаворонок дребезжит над полем.
Пусть терпелив, но всё же непокорен,
Как ни старайся - никакой надежды.
Со мной, среди кипрея и цикория,
Всё та же боль. Но и мечты всё те же.

11. *** Книгочея

Kolya выходит в поле, Kolya вдыхает волю.
В небе плывут чужие сырные облака.
Kolya бежал за море, чтобы не ведать горя,
Будто за морем ждали нашего чудака!
Kolya исполнен боли от эмигрантьей доли,
Только bayan да vodka лечат его пока.

Думал зажить богато, деньги грести лопатой,
Нажил чего – не стоит ломаного гроша.
Окна ковбойской хаты были подслеповаты,
А смастеришь наличник – сразу поёт dusha.
В северном этом штате, словно медведь в Канаде,
Бродит по полю Kolya, сорной травой шурша.

Русская telogreika, вечное "ei, nalei-ka".
Vodka – ну вот те vodka, залпом её, до дна.
Надпись на мятой майке словно к богине Nike
Или ещё к какому тёзке обращена.
Клёнов канадских стайка, ферма, еврейка Райка –
Мачехой стала Kolye дальняя сторона.

Картина 5

12. Кукушки прилетели dok

Мотая скудных дней онучи,
Жизнь не спеша влачила крест
И, небо дёргая за тучи,
Мочила дождиком с небес.
Мы доставали полотенца
И много пили о своём.
Ты мне показывала сердце
И скерцо жарила живьём.
Катая будни по неделе,
Мы жгли в печах календари.
Смотри – кукушки прилетели!
Ты им ворота отвори.

13. На картину "В сенях": http://www.art-spb.ru/upload/good_image/7108.jpg Галия

собираю годы в узелок:
положила облако над садом,
тропку в сон за старою ветлой,
речку, дом и дождь июльский с градом.

летний зной и твердый снежный наст,
листопад, ромашковый веночек,
теплый день, в котором я сбылась,
не успевший стать глубокой ночью.

над рекой уснувшее село,
первый шаг от зыбки в жизнь, как в бездну...

но тяжелым станет узелок
с горсткой слов, в которых я исчезла.

На картину http://www.art-spb.ru/upload/good_image/7095.jpg

14. Вечерний свет Юкка

Вечереет. В душе – тревога,
За плечами – как будто крест –
Куль соломы. От веры в Бога –
В храм ворота. А сам - исчез....
Размечталась – а вдруг, о чудо,
Словно китежский, из воды
Он поднимется? Будут люди
В нем беречь себя от беды,
Что безверием отзовется
В дряхлой старости. Кто тогда
Поведет душу вслед за солнцем
Прямо в божие города…?

15. На картину "Забытый" Ника

Я сегодня выпил. Сколько я точно выпил,
не могу припомнить. Помню, что был с друзьями.
Обмывали что-то. Вроде бы новый вымпел.
Я потом улёгся в поле, в какой-то яме.

Был с друзьями, да. Чуть-чуть не дошёл до дома –
пару сотен метров, это совсем немножко.
На траве лежать приятно, чай, не солома.
А когда проснусь, спою. Ведь со мной гармошка.

Победила Книгочея! Поздравляю, Ирина! Спасибо всем за стихи и активность. На редкость сильный тур.