1. Юдифь с головой ОлофернаО женщины, нам имя – Легион:
Лилит, Юдифь, Горгона, Саломея!
В глазах упрятан мстительный закон,
И щёки, будто фламберг, пламенеют.
Проклятый век пожаров и коней!
Одна из нас с мечом сидит в засаде
На берегу – а не плывёт ли Грей:
Чик-чик, и парус пущен на наряды.
2. Юдифь с головой ОлофернаС нежными руками, с ланьими глазами,
С кожей тонкой, словно лепестки лилей…
На тебя надеясь, целый город замер –
Ну, ступай. Не бойся. Жизни не жалей.
С каждым лёгким шагом неприятель ближе.
Полководец дерзкий нежится в шатре.
Нужно, чтобы город выстоял и выжил.
Только не бояться. Только не смотреть.
Он такой красивый. У него, наверно,
Где-то в Вавилоне дети и жена.
Город, как же город… Жалко Олоферна…
Ты уже готова. Сталь обнажена.
Взмах – и кровь повсюду. Раз – и враг повержен.
Голову с собою, и пора домой.
Ты спасла свой город. Ты кремень, ты стержень.
Только кровь, пожалуй, с хрупких пальцев смой.
3. Влюблённый старикБыл молодой, и влюбленный, и глупый, и резвый,
быстро летели счастливые дни.
Видя картину, я думал: куда они лезут,
эти замшелые, старые пни.
Ну, а теперь я не юный, совсем не зеленый,
чашу испить довелось самому.
Не потешаюсь я больше над старцем влюбленным,
даже сочувствую в чем-то ему.
4. Охота на оленяв великом герцогстве охота на оленей
пришла на смену мирным развлечениям.
рычанье гончих, дробь копыт и шелест стрел
звучат живей, чем наш пьянчуга-менестрель.
все дамы чинно демонстрируют наряды,
а кавалеры из засад бросают взгляды,
и непонятно, кто здесь вертит карусель,
кто здесь охотник, кто - стрела, а кто - олень.
5. МеланхолияЭто тяжкая доля – знать всё наперёд
И при этом не мочь ничего изменить.
Знаю я всё, что было, что есть, что грядёт,
Знаю я, кто обрежет непрочную нить.
Вижу, дети резвятся, шалят у окна, -
Но улыбки не вызовет эта игра.
Вижу, участь какая им всем суждена.
Ясно вижу, в мучениях им умирать.
Слышу, ведьмы несутся на чёрных козлах,
Насылая ненастье, болезни и глад.
Слышу гогот и визг, улюлюканье зла…
Я бы вечность, чтоб всё изменить, отдала!
6. Любовь по расчетуhttp://www.bibliotekar.ru/k-Cranach/20.htmС любовью по расчету повезло
Тому, кто страсть считает ремеслом
И вешает рога на стену дома.
Он искренне уверен, что счастлив,
И, говоря прохожей: «Приходи»,
Не оскорбляет этим незнакомку.
А просто предлагает ей принять
Его таким, как есть. Не жечь огня
Пока еще не холодно. И осень
В охотничьих угодьях пустоты
Вывешивает щедро на кусты
Перепелов ощипанные грозди.
7. Любовь по расчетуhttp://www.bibliotekar.ru/k-Cranach/20.htmЯ двадцать лет ждала принца.
Но принцам я безразлична,
Ведь принцы жаждут жениться
Лишь на принцессах обычно.
Алело сердце гранатом.
Душа в груди трепетала.
Легли на чаши дукаты,
Весы нам свадьбу сыграли.
А тридцать лет для шестидесяти –
Как прибыль в 200 процентов.
Банкиру счастья не вынести,
Как мне – не высушить сердца.
А вдалеке расцветает,
Стучится жалобно в окна
Его вторая весна и
Моя последняя осень.
8. Суд Париса http://www.varvar.ru/arhiv/gallery/nord/lucas_cranach_1/cranoch3.htmlОпасней буридановой фрустрации,
Предстали пред Парисом эти грации.
Тому, чей выбор стоит слишком дорого,
Германские доспехи не помогут.
Живучими порой бывают мифы:
Подобно экзотическому рифу,
Седеющий Париж идет под воду,
Ведь граций - только три на миллион народу.
9. Святой Антонийhttp://www.bibliotekar.ru/k-Cranach/7.htmСвятой Антоний жил молитвами,
он самый первый стал монахом…
Бог 20 лет его испытывал,
а он терпел, от боли ахая.
Во сне ползли к нему чудовища,
из бездны плыли злые лица…
Но если к худшему готовишься,
тогда не страшно. Он молился.
Был далеко весь мир – с адептами,
врагами… Лезли искушения:
во сне девицы неодетые
ему вдруг вешались на шею.
Он жил один, сражаясь с бедами.
Шептали девы: «Мы могли бы...»
А он вставал и проповедовал…
Особенно успешно – рыбам.