Форум Ники Невыразимовой

Участникам предлагается написать стихи (не менее 12 строк) о чём угодно, но обязательно содержащие упоминание какой-либо портновских реквизитов, аксесуаров (ножницы, иглы и т.п) или особых фрагментов одежды (выточка, строчки, вышивки и т.п.).
Выкладываем варианты прямо в теме до 20 ч. завтрашнего дня, пятницы 24 июня. Стихи должны быть новыми, специально для этого конкурса написанными.

Портной Пато

Карман пустой и сундук пустой, в горшке засохший цветок.
Портной Пато мечтал о пальто, а шил всё не то, не то.

Пато улыбался и тихо пел, не слышал его никто…
Пальто Пато хотел не себе, а милой своей Пато.

И танцевала в руках Пато игла и длинная нить.
Успеть хотел он до холодов пальто красивое сшить.

В таком пальто не ходил никто, но думал он не о том —
для милой Пато шил Пато пальто, чтоб было тепло Пато.

Трудился Пато и не день и не два, и много он песен спел.
К стежку и шажку подбирал слова, и он до зимы успел.

А там, за окном, в рубашках Пато, бегали дети гурьбой.
И дети кричали ему: «Пато! Ты лучший на свете портной!»

июньский

Я пуговицу отстегну,
Чтоб ворот шире стал,
Припоминая ту войну,
Которой не застал.

Но шла она, хрустя, за мной
И терлась о виски.
Я видел отблески в кино
И длинные мазки

На шрамах пулевых насквозь,
На письмах фронтовых.
Мне воевать не довелось,
Но я с войной на вы.

И в ночь, когда нет места сну,
Я вспоминаю всё, –
Как уходил на ту войну
И был отцом спасен.

Любовью жахнут

С мечтой расстаться нелегко
И, оверблюжен,
Я полз в игольное ушко
К любви на ужин.

Осатанев от "не сейчас"
И прочих шахмат,
Я плакал небом – пучеглаз
(Любовью жахнут).

Мне с нарисованной горы
Сползая тучей,
Катать бильярдные шары
Всегда сподручней.

Чтобы жизнь начать другую,
Не пойдём ни в ГУМ, ни в ЦУМ.
Я тебя перелицую,
Ты меня перелицуй.
То, что раньше  было скрыто,
Перестанем мы скрывать,
Прямо на живую нитку
Пришивая рукава.
То, что было ближе к телу,
Отпускаем мы от тел.
Как же ты помолодела,
Как же я помолодел.
Налицо любовь и нежность,
Всё, что было под полой.
Только пуговицы те же,
Словно память о былом.

Магистрали трещат по швам -
Выезжает народ на дачи.
Муравейниковый Ашан
Сортирует навар и сдачу.

Закипает асфальт от шин,
От багажников - запах знойный,
Мегаполис не согрешит,
Свой очаг покидая Ноем.

Светофоров нервозный звук
Давит паузой трассо-вёрсты,
На кусочки мою Москву,
Режут ножницы перекрёстков.

И до МКАДа рукой подать,
Но дорога - совсем не скатерть.
Это пятница, господа,
Город за город жарко катит.

Сны не приходят по ночам, приходят думы.
О, не светла моя печаль, она угрюма.
И только лучик вдоль стекла скользит случайный.
Печаль по прошлому — светла, оно нейтрально.
Оно спускается на дно, в свою обитель,
и там всё связано давно одною нитью
из прежних эр и общих вер — закрылась книга —
мерцает медленно из недр и дышит тихо.

Сны не приходят по ночам — молчу безвольно.
О, не светла моя печаль по дням и боли,
что каждым утром входят в дом, находят тропы,
и их шаги слышны кругом, и слышен шёпот.
О, не светла моя печаль в ночах без ветра,
как догоревшая свеча другого века,
где обвивала та же сеть всё тем же бредом,
где та же боль и та же смерть ходила следом.

Воспитание чувств

Кроили ножницами жизнь.
Переломали все лекала.
Но в том кино, что отмелькало,
мы обнимали миражи.

Стояли вечно на краю,
не относя себя к хрустальным.
А те, что сделаны из стали,
всё гнули линию свою.

Кроили ножницами жизнь.
Не получалось слишком ровно.
…На ужин были макароны
и рядом – пропасти во ржи.

Нам прививали стыд и честь.
Нас всё же как-то воспитали –
стальных, матерчатых, хрустальных:
какие есть, такие есть.

Хранитель иголок

Ни по возрасту, ни по чину, ни даже по партийному стажу
он не был старшим в бараке. Всё это - обычное дело в ГУЛАГе,
И срок - десять лет - по местным меркам не долог.
Но краскомы, троцкисты, блатные, и сам хозяин
чётко знали - хранителем бритв и иголок
должен быть только этот: не зажмёт, не вскроется, не потеряет.

Зекам, тем более политическим, по законам, указам, указивкам, инструкциям
колюще-режущее воспрещалось категорически. А по жизни - у всех отрываются пуговицы,
и даже в лагере надо периодически бриться. Все ведь всё понимали, не мальчики.
И появилась полуофициальная эта традиция доверять кому-то железки в заветном пенальчике.
Несколько лет он пробыл хранителем, пока не грянуло из Европы.
Вот тогда потянулись на запад тюремные жители: кто поценнее - в шарашки, а кто попроще - в окопы.

А потом ещё были танки и всякие другие машины,
и был воронок, ежедневно проезжавший под окошком,
за которым родственники - не смотрели, лишь слушали шорох шинный.
И был сорок пятый, а после - ещё немножко.
Потом была оттепель, и задним числом оправдали.
Он счастлив был только тогда, когда партбилет отдали.

И путь - его личный путь к коммунизму -
был труден, необычно долог и в меру светел.
В магазинах иголки - всё больше туфта индийская,
а лезвия - не броня, так толком не научились их делать.
А вершиной своей карьеры человек полагал справедливо
странную неформальную должность гулаговского разлива.

Всем спасибо. Прошу голосовать.

6, 7

7, 8

4, 8

Я не могу выбрать! Все нравятся!

7 и 8

7  8

6 и 8

2, 6

Маша и Ника - 6 и 7

6, 7

6 и 7
А я как всегда не успела. Пора уже создавать тему "Невыносимая напряжённость бытия"...(((

5 7

Ника, поздравляю!
И Маша с Гидриком молодцы! :)

Поздравляю! Вынесу в ПАФ свой опус, чтобы определиттся с ориентирами.

Ника, поздравляю!
А вот за Пато обидно ) Мне так он очень нра )

Ника, поздравляю!

Галия, Доктор, Маша, Лариса, спасибо!

Ника, поздравляю!

Маша, нули, это всегда обидно. У меня вообще болезнь нулефобия развилась. Я из-за этого так редко участвую в серьёзных конкурсах. Ноль для меня, как показательная порка на публике.