Конкурс-подборка "Я помню чудное..."

[Книгочея]

Если кардиограмма откажет, а пульс солжёт,
Лодка Ра наготове, известен её маршрут:
Отвезёт, разводя бороздами небесный шёлк,
В те края, где отказа не знают, вовек не врут.

И в Чертоге Двух Истин искуснейший из врачей,
Пёсьеглавый Анубис, разрежет, не морщась, грудь
Человека, который был чьим-то, а стал ничей, -
Вскоре «помни» о нём переменится на «забудь».

Сердце взвесит Анубис на чёрных своих весах –
Закачаются чаши, тревожа перо Маат, -
Чем дышал, он проверит, о чём говорил, писал.
А в углу уже щерится вечно несытый Амт.

Но с чего ему лёгким быть, легче того пера,
Если только железа в нём хватит на целый гвоздь?
Да, качаются чаши, и к чудищу в пасть пора.
Мудрый Хентиаменти просматривает насквозь.

Стоп, в итоге весы замирают: ни «да», ни «нет».
Камень с сердца долой – сердце весом равно перу.
Пусть шагал он во тьму – выходил, как всегда, на свет.
Пусть был зол – доверял и вверялся всегда добру.

[naughty]

плюшевое сердце

сердце из плюша плюс запах burberry - чучело -
в книжном шкафу среди безделушек пылится.
нет в нем пружины, его не откроешь ключиком,
пробовал ты все подходы - трезвые, глючные,
только в любом из указанных выше случаев -
в руки возьмешь - и оно начинает биться...

сердце vulgaris - глупое, мягкое, красное.
вуду и прочая магия тут не повинны -
просто бывают в жизни коллизии разные:
чучело может быть чудом - believe me, trust me;
чудо быть может чудовищным или... напрасным.
всякому следствию можно найти причину.

главного нам никогда не узнать друг о друге -
время рассыпалось искрами мертвых мгновений.
сердце из плюша пока еще бьется упруго
болью фантомной. но скоро я вырвусь из круга.
просто однажды возьмешь это чучело в руки -
и не заметишь привычных сердцебиений.

[naughty]

вернись в Сорренто

в Сорренто весна, и море на бирюзовый меняет цвет,
и кажется - целую вечность тебя в Сорренто нет.
чужим кораблям колыбельную песню поет прибой...
ах, я по волнам - на край света - бежала бы за тобой,
ведь, может быть, там, где ты есть, тебе я нужна, нужна...
вот только в Сорренто нет школы бегущих по волнам.
есть школа с названием странным - "Алые паруса",
ее выпускницы прекрасно умеют верить в чудеса,
надеяться: за горизонтом прячутся мачты корабля;
и в этой школе когда-то в детстве училась я.
что ж, где бы ты ни был - вернись в Сорренто, вернись, вернись!..
здесь звезды с ночного неба так пристально смотрят вниз -
не видят тебя, им тревожно и страшно, и спать невмочь,
и я в их глаза пытаюсь заглядывать каждую ночь:
а вдруг (вот еще чуть-чуть) мы вместе сможем найти ответ -
зачем тебя целую долгую вечность в Сорренто нет.

[naughty]

последний лист

сколько лет, сколько зим. сколько было и сколько будет.
может быть, мы успеем состариться, может - нет.
мой осенний диагноз - отсутствие веры в чудо
и всего один лист за окном на кирпичной стене.

мне почти все равно - пусть летит, раз нельзя иначе.
одинаково - мозельвайн ли, валокордин...
это скоро пройдет, желтый лист ничего не значит.
но... останься в тепле, не ходи под дождь, не ходи.

осень плачет со мной, осень мой непокой рефренит,
злые плети дождя в тусклом небе своем полоща...
и земля из под ног уплывает к едрене-фене,
и последний лист обрывает ветер с плюща.

[Маша Махова]

Он бродил в одиночестве и не жалел нисколько,
что зима настаёт, и что холод достал до дна.
Он писал неразборчиво, лишь для себя, и только,
а ещё – для неё, но об этом никто не знал.

По старинке он вкладывал письма свои в конверты,
но, дойдя до почтамта, раздумывал отправлять.
И, такой чудак, рисовал в голове сюжеты,
как он к ней придёт, как она его будет ждать.

Как они сидеть будут в скверике в день ненастный
под одним зонтом, прижимаясь к плечу плечом,
будут молча думать о том, что молчать прекрасно,
и что смерти нет, а есть только она и он.

И пройдут дожди, поменяет природа краски,
и когда-то будет, будет - как он мечтал.
И что он писал эти письма ей не напрасно,
раз невидимый кто-то ей  письма эти читал.

[alabaj]

Игры

Пытаешь меня - водишь перышком по лицу.
Чувствую в подбородке неодолимый зуд.
Разделяю его пополам
                                 и гоню половинки к щекам,
                                                                         и выше.
И когда они подползают к бровям,
Превращаются в майских жуков
                                              и взлетают жужжа,
                                                                          в направленьи окна.
Ты безмерно удивлена
                                 этим звуком,
                                                 и не знаешь , что мне сказать.
Я не делал бы чудеса,
Если б ты развязала мне руки.

[alabaj]

Девочка на шаре

Ты изогнулась точно также,
Как будто под ногами шар.
И лувры все, и эрмитажи
Восторга не смогли сдержать.
Сияньем озарилась дача,
Лес, очарованный, затих.
Вращала ты планеты мячик
Движеньем стройных ног своих.
И, наблюдая чудо это,
Моложе делалась душа.
А ты, смеясь, легко, к рассвету
Земли выкатывала шар.

[alabaj]

Новый мир

Ты не зря ходил сюда по утрам,
Ты дождался воплощенья мечты.
Носом вскрыла горизонт лодка Ра,
Разрывая небеса в лоскуты.
Верил в чудо, и тебе повезло,
А сомнения совсем не к лицу.
Протяни ты прямо в небо весло
Незнакомому чужому гребцу.
За весло своё покрепче держись
И поднимешься на борт лодки Ра,
И оставишь эту скучную жизнь,
Улетая к неизвестным мирам.

[alabaj]

Паралимпийские игры

Друг без друга мы неполноценны,
Но поскольку всё «must go on»,
На спортивную выйдем арену,
И на миг замолчит стадион.
Мы помчим, под собой ног не чуя,
Мы навстречу другу другу бежим.
Это просто какое-то чудо –
В час свидания жизнь положить.
Наши фразы вмещаются в слово,
Поцелуи – всего лишь в один.
Мы торопимся снова и снова,
Не успев сделать всё, что хотим.
Суета эта длиться и длиться,
Марафон превращая в кошмар.
Мы не просто, мы – паралимпийцы,
Средь живущих не парами пар.

[Ryo]

VII сонетов к бывшей возлюбленной

I.
Засев в кустах на берегу Днепра,
я поневоле взгляд кидаю долгий
туда, где вдоль теченья Средней Волги
промчалась жизни лучшая пора.
Да, лучшая! Я там родился, вырос,
работал, жил, а также встретил Вас...
Тебя... Твой изумительный анфас
среди воспоминаний, лишь на выброс
пригодных, - как жемчужина среди
различных органических отбросов.
Задумавшись о том, что позади
осталось, я ответов на вопросов
искать не собираюсь: ни к чему
тревожить, что не нужно никому.

II.
Итак, я здесь, а ты осталась там.
Признаюсь, что подобным поворотом
судьбы я был шокирован и сам.
Недавно я назвал бы идиотом
того, кто напророчил бы, что я
свои нижегородские осины
оставлю, как последняя свинья
сбежав в столицу ридной Украйины.
Но факт есть факт: теперь мы далеко
от друга друг. Сквозь эти расстоянья
я думаю, мне будет нелегко
произнести последнее признанье -
в ответ на то, что ты сказала мне
в холодном непогожем феврале.

III.
Я, в сущности, тебя уже забыл.
Твоё лицо, глаза, улыбка, голос,
твой ироничный взгляд и чёрный волос
(когда я снова воскрешаю образ
твой в памяти) уже любовный пыл
во мне не возбуждают почему-то.
Пустой очаг стремительно остыл.
В крови моей любовная отрута
рассеялась, хотя ещё порой
покалывают печень иглы боли
и нестерпимо хочется домой.
Но в целом я судьбой своей доволен.
Таков любви неписаный закон:
коль с глаз долой, из сердца сразу вон.

IV.
Когда мне было 10, в пятом классе,
я полюбил прекраснейшую N.
Я был находчив, храбр и дерзновен,
но ясно видел по её гримасе,
что все мои старания - увы! -
не производят нужного эффекта.
Последствия же были таковы:
N. просто надоело быть объектом
внимания, поэтому она
мне объяснила истину простую,
понятную без всякого вина,
насмешек не расходуя впустую:
чем длительней мы женщину штурмуем,
тем хуже к нам относится она.

V.
У нас с тобой всё было по-другому:
мы встретились, и пламя занялось
так ярко, что хотелось выпить брому.
Я вёл себя, как возбуждённый лось,
ты тоже от меня не отставала.
Кипели чувства пуще, чем смола,
но нам с тобой всё было мало, мало...
В итоге, прогорев почти дотла,
мы поняли, что в жизни, как всегда,
хорошего должно быть понемножку.
Иначе - всё. Конец. Кирдык. Беда.
Любовь опять подставила мне ножку -
и заварилась эта чехарда,
все наши планы превратив в окрошку.

VI.
Всё к лучшему. Нет худа без добра.
Я для тебя был слишком прозаичен,
циничен, скучен, сер и прагматичен.
То, что не видно в отблесках костра,
становится заметным на рассвете
и поневоле раздражает взгляд, -
и вот уже в груди клокочет яд,
чтоб выплеснуться в жалящем сонете.
Слова способны ранить слишком сильно,
а ткань души чудовищно нежна
и пятнами порой идёт обильно.
Но нам обида больше не страшна.
Того, кого забвеньем наказали, -
его обидой напугать едва ли.

VII.
Я Вас любил. Любовь, увы, конечна,
как всё на этой (censored) земле.
Она ушла, оставив наш скворечник,
и растворилась в предрассветной мгле.
Я Вас любил, как Пушкин - Гончарову.
Кому и знать об этом, как не Вам?
Уединившись как-то раз в алькове...
Но, кажется пришла пора словам
кран перекрыть, хоть это безнадежно.
От этого мне будет лишь больней.
Я Вас любил безбрежно, безмятежно,
не наблюдая ни часов, ни дней;
я Вас любил - так искренне, так нежно,
что дай Вам Бог забыть меня скорей.

[Ryo]

Пришествие
(отрывок из поэмки "Лоскутное одеяло")

Ты придёшь за мной —
огненным колесом в темнеющих небесах.
Ты придёшь за мной.
Белые птицы в твоих волосах,
задыхаясь, кричат о любви,
и мне чудится страх
                               в их надтреснутых голосах.
Когда по самое горло стою в одиночестве — благослови!
Приди же за мной.
                            Приходи уже.
                                                 Приходи.
                                                                Приходи.
Подари мне лишь только один обжигающий поцелуй.
Я прижму тебя к впалой груди
перед тем,
как с разбега
свалиться в
разверстую
пропасть,
что ждёт
впереди

[Рюша]

Про чудо

Ладно бы - верить в светлое чудо -
Выпить вина из колодезной тины,
Втиснуть в игольное ушко верблюда
И превратить панихиду в крестины,

Знать, что улыбка прохожему дяде
Вмиг отзовется такой же улыбкой,
И не бояться увидеть во взгляде
Злую досаду от глупой ошибки.

Ладно бы верить, но только откуда
Вынести веру, с какого бы склада?
Кстати, зачем же в иголку - верблюда?
Глупое чудо. Лучше не надо.

Лучше в иголку вдёргивать нитку,
Пить из бутылок пенные вина
И запирать от соседей калитку,
Чтоб не валили толпой на крестины.

Ладно бы - верить, но только, похоже,
Жизнь от тоски захлебнётся, покуда
Будет смеяться каждый прохожий.
Лучше не надо. Лучше без чуда.

[Patricia]

День сурка

Затоптали прямую дорогу лимонного цвета
Миллионы уставших  паломников верящих в чудо,
Кирпичи раскрошили в песок колесницы, кареты…
Все уходят туда, но никто не вернулся оттуда.

В изумрудной стране бесконечное южное лето,
Там живут чудаки, что не знают про грязные войны,
На деревьях растут апельсины, поп-корн и конфеты,
Покрывает  районы туман неземных благовоний.

Разговорчивый пёс добровольно привратнику служит,
Дровосек поливает деревья, цветы  в садоводстве,
Элли выросла, стала красавицей,  встретила мужа.
Новый день наступил, а сурок наш сегодня проснётся?

[Patricia]

вырванный лист

Нота за нотой,
музыка тихо звучит
в комнате с люстрой.

Осень играет,
струны разорваны в дождь -
кровь на ладонях.

Ночь или день ли -
ключ на полях
книги Чудес для Алис...
Вырвали лист мы.

[gidrik]

Кладбище чудес

Порой к отеческим гробам
Растет в груди пренебрежение,
Подобно трехсотлетним мхам.

И в глубину на две сажени,
Как в тьму времён, уйдёт нога,
И шевельнутся чьи-то тени:

Там Святогор, и пес Семаргл,
И чудеса славянской Кеми
Взойдут из тёмного угла
Златым диковинным растением.

И пусть чужак бежит стремглав
Из-под лесов покойной сени:
Не время прошлые дела
Тревожить пылким откровением.