Форум Ники Невыразимовой

Давно хочу такую тему завести :) Практически ни один форум без похожей темы не обходится. Предлагаю сбрасывать сюда (с указанием автора, разумеется) те стихотворения, которые сейчас или когда-то не просто понравились вам, но по прочтении которых вам показалось, что это вот то самое, что могли бы написать о себе вы.

Евгений Рейн

ТАЙНЫЙ АГЕНТ

Посреди Великой Садовой,
В самом сердце чужой Москвы,
Ни к чему еще не готовой,
Не поправившей головы,
Я стою.
              Облетает осень
Свежим золотом сентября,
Как ненужный агент, заброшен
И засвечен почти зазря.
Для чего генерал трехзвездный
Мне о Родине лепетал?
Для чего истребитель поздний
Над зенитками пролетал?
Для чего я ампулы с ядом
Вшил в отглаженный воротник?
Для чего я жил с вами рядом?
Постарел, поглупел, обвык...
Там, на родине, в тайных списках,
В петроградском родном дыму...
Никогда не увижу близких,
Мать-Отчизну не обниму.
Я узнал о Москве такое,
Что не надо царя Петра,
И она погорит, что Троя,
И останется лишь дыра.
Но забыты мои шифровки,
По ночам передатчик ждет,
И бедняга связной в столовке
Диетический суп жует.
И в свой час упаду, ощерясь,
На московский чумной погост -
Только призрак прорвется через
Разведенный Дворцовый мост.

Николай Гумилев. Волшебная скрипка

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Духи ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи, глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!

Марина Цветаева

Проста моя осанка,
Нищ мой домашний кров.
Ведь я островитянка
С далеких островов!

Живу — никто не нужен!
Взошел — ночей не сплю.
Согреть чужому ужин —
Жилье свое спалю!

Взглянул — так и знакомый,
Взошел — так и живи!
Просты наши законы:
Написаны в крови.

Луну заманим с неба
В ладонь,— коли мила!
Ну, а ушел — как не был,
И я — как не была.

Гляжу на след ножовый:
Успеет ли зажить
До первого чужого,
Который скажет: «Пить».

Август 1920

Николай Гумилев. Игры

Консул добр: на арене кровавой
Третий день не кончаются игры,
И совсем обезумели тигры,
Дышут древнею злобой удавы.

А слоны, а медведи! Такими
Опьянелыми кровью бойцами,
Туром, бьющим повсюду рогами,
Любовались едва ли и в Риме.

И тогда лишь был отдан им пленный,
Весь израненный, вождь аламанов,
Заклинатель ветров и туманов
И убийца с глазами гиены.

Как хотели мы этого часа!
Ждали битвы, мы знали — он смелый.
Бейте, звери, горячее тело,
Рвите, звери, кровавое мясо!

Но, прижавшись к перилам дубовым,
Вдруг завыл он, спокойный и хмурый,
И согласным ответили ревом
И медведи, и волки, и туры.

Распластались покорно удавы,
И упали слоны на колени,
Ожидая его повелений,
Поднимали свой хобот кровавый.

Консул, консул и вечные боги,
Мы такого еще не видали!
Ведь голодные тигры лизали
Колдуну запыленные ноги.

Какая тема замечательная! Вот что сразу вспомнилось -

Иосиф Бродский

Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.

Твой фасад тёмносиний
я впотьмах не найду,
между выцветших линий
на асфальт упаду.

И душа неустанно
поспешая во тьму
промелькнёт над мостами
в петроградском дыму,

и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок!..

И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой,

словно девочки-сёстры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.

Марина Цветаева
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.

Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.

Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
16 августа 1916

таких много.
Но сразу же на ум приходит одно стихотворение,которое,слобственно,и обращено ко мне.Это отклик на мое "письмо",кто читал...

Полу-ангелы грустно сидели на питерских крышах,
Вспоминая таких полу-ангелов, только московских.
Выше них только тучи, и ветер, и небо. А выше?
Светло-серый пейзаж так по-нашему мутно-неброский.

Я достану письмо из конверта - не важно, что строчки
Расплываются, в теплом дожде и слезах растворившись.
Мне достаточно даже немой запятой или точки,
Чтобы вспомнить, что можно быть сразу и нужной и лишней,

Что ночные дороги бывают шарфами для дружбы,
Что в холодной воде отражаются наши улыбки.
Что бывает, когда разговор по душам и не нужен -
И прощаются самые страшные в мире ошибки.

Пусть Москва-Петербург - сочетание, сердцу больное,
Не больнее, чем просто дожди и забытые фразы.
Город старых друзей - я не плачу, не хнычу, не ною,
Я вернусь обязательно, правда, возможно, не сразу,

Но тогда улыбнусь полу-ангелам, ветру и небу,
И Москва с Петербургом друг другу тогда улыбнутся.
Вспоминается всё - и мосты, и письмо без ответа.
Настоящие ангелы тоже, надеюсь, вернутся.
(с)Аста

Иосиф Бродский

Песня невинности, она же - опыта

(это вторая её часть, которая Опыт ;)):


"Hear the voice of the Bard!"
W.Blake

["Внемлите глас Певца!"
Вильям Блейк]


1

Мы не пьем вина на краю деревни.
Мы не ладим себя в женихи царевне.
Мы в густые щи не макаем лапоть.
Нам смеяться стыдно и скушно плакать.

Мы дугу не гнем пополам с медведем.
Мы на сером волке вперед не едем,
и ему не встать, уколовшись шприцем
или оземь грянувшись, стройным принцем.

Зная медные трубы, мы в них не трубим.
Мы не любим подобных себе, не любим
тех, кто сделан был из другого теста.
Нам не нравится время, но чаще - место.

Потому что север далек от юга,
наши мысли цепляются друг за друга,
когда меркнет солнце, мы свет включаем,
завершая вечер грузинским чаем.

2

Мы не видим всходов из наших пашен.
Нам судья противен, защитник страшен.
Нам дороже свайка, чем матч столетья.
Дайте нам обед и компот на третье.

Нам звезда в глазу, что слеза в подушке.
Мы боимся короны во лбу лягушки,
бородавок на пальцах и прочей мрази.
Подарите нам тюбик хорошей мази.

Нам приятней глупость, чем хитрость лисья,
Мы не знаем, зачем на деревьях листья.
И, когда их срывает Борей до срока,
ничего не чувствуем, кроме шока.

Потому что тепло переходит в холод,
наш пиджак зашит, а тулуп проколот.
Не рассудок наш, а глаза ослабли,
чтоб искать отличье орла от цапли.

3

Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать: "не надо".

Наши жизни, как строчки, достигли точки.
В изголовьи дочки в ночной сорочке
или сына в майке не встать нам снами.
Наша тень длиннее, чем ночь пред нами.

То не колокол бьет над угрюмым вечем!
Мы уходим во тьму, где светить нам нечем.
Мы спускаем флаги и жжем бумаги.
Дайте нам припасть напоследок к фляге.

Почему все так вышло? И будет ложью
на характер свалить или Волю Божью.
Разве должно было быть иначе?
Мы платили за всех, и не нужно сдачи.
1972

этот стих сам меня нашел..теперь им и живу(:
Юнна Мориц.
***
Снег бросается с крыш, всю ночь грохоча
о ржавую жесть желобов.
Из-под ватника белый халат врача
шелестит меж фонарных столбов.
На холщовых носилках сугроб несут,
качаясь, как пламя свеч.
В четверть пятого лопается сосуд,
по которому льется речь.
Я люблю тебя только за то, что жив,
и более ни за что.
Снег бросается с крыши, замком сложив
многорукое решето,
сквозь которое брызжет сверканье, дрожь.
Руки сложив замком,
я люблю тебя только за то, что ложь
отнимается с языком, -
только за то, что через постель
свобода бежит, как мышь,
в стране, где срывается жизнь с петель
и снег бросается с крыш.

Две любви (Е. Евтушенко)

То ли все поцелуи проснулись,
горя на губах,
то ли машут дворы
рукавами плакучих рубах,
упреждая меня
белой ночью, дразняще нагой,
от любви дорогой
не ходить за любовью другой.
То ли слишком темно на душе,
а на улице слишком светло,
то ли белая ночь,
то ли ангельское крыло.
Страшно жить без любви,
но страшнее, когда две любви
вдруг столкнутся, как будто в тумане
ночном корабли.
Две любви –
то ли это в подарок с опасным избытком дано,
то ли это беда
прыгнет молнией ночью в окно,
рассекая кровать
раскаленным клинком пополам.
драгоценные некогда письма
сжигая, как хлам.
Две любви –
то ли это любовь, то ли это война.
Две любви невозможны.
Убийцею станет одна.
Две любви, как два камня,
скорее утянут на дно.
Я боюсь полюбить,
потому что люблю, и давно.

Это - не состоянье дел,
это уже - расстоянье тел,
вод хоровод, растворенье суш,
тихое расчетверенье душ,

слов обходные маневры,
обитанья другая среда,
успокаиваются нервы
при мысли, что навсегда.

В воздухе снег качается
жизни моей и города.
Время мое кончается,
пять минут - уже дорого.

Юнна Мориц

Ты - девочка Господа Бога,
ты - Господа Бога дитя,
ты - песня, дорога и ветер,
и счастлива, только летя -
как ветер, дорога и песня,
как песня и ветер дорог,
как песня дороги и ветра,
который в дорогах продрог.


И дорого счастье полета,
и незачем ветру-судьбе
доказывать с помощью фото,
что крылья твои при тебе,
и солнца на них позолота,
и ночи серебряный свет...
и песни пронзительной нота -
твой самый прекрасный портрет.

юннна мориц

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.
Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.
Да будет могуч и прекрасен
бой,
гремящий в твоей груди.


Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.

Иосиф Бродский

Свежий стиш. Только утром был выложен на всеобщее обозрение. Вот с утра где-то я и перемещаюсь в пространстве слгка пришибленый, ибо уж очень понравилось.  8)

Автор - Геннадий Каневский (ака Гай Катулл Младший)

я говорит салтыков щедрин
зверь обличитель зла
хочешь прорваться звони один
звёздочка треск ноль два
сотни томов восковых неправд
прадед секунд-майор

радуйся имя твоё виноград
на языке моём

я продолжает тулуз лотрек
средней руки горбун
я только в эти холсты одет
в эти штрихи обут
код мой магнит мой на карте крап
шулерский мой приём

радуйся имя твоё виноград
на языке моём

гроздью корми оплети лозой
чтобы глядеть в зрачки
не отрываясь и по одной
строчки мои зачти
писано ощупью наугад
сунуться рылом в калашный ряд
крикнуть в дверной проём
слышишь ли пастырь овечьих стад
слышишь садовник идущий в сад

радуйся имя твоё

Игорь Иртеньев

БАЛЛАДА О ГОРДОМ РЫЦАРЕ

За высоким за забором
Гордый  рыцарь  в  замке жил,
Он на  все вокруг  с прибором
Без разбора положил.

Не кормил казну налогом,
На турнирах не блистал
И однажды перед Богом
Раньше времени предстал.

И  промолвил  Вседержитель,
Смерив взглядом гордеца:
- С чем явился ты в обитель
Вездесущего отца?

Есть каналы, по которым
До меня дошел сигнал,
Что ты клал на все с прибором.
Отвечает рыцарь: клал!

Клал на ханжеский декорум,
На ублюдочную власть
И ad finem seculorum*
Собираюсь дальше класть.

Сохранить рассудок можно
В этой жизни только так,
Бренна  плоть,  искусство ложно,
Страсть  продажна, мир  - бардак.

Не привыкший к долгим спорам,
Бог вздохнул: ну что ж, иди,
Хочешь класть на все с прибором,
Что поделаешь, клади.

Отпускаю, дерзкий сыне,
Я тебе гордыни грех,
С чистой совестью отныне
Можешь класть на все и всех.

И на сем визит свой к Богу
Гордый рыцарь завершил
И в обратную дорогу,
Помолившись, поспешил.

И в земной своей юдоли
До седых дожив годов,
Исполнял он Божью волю,
Не жалеючи трудов.

    * До скончания веков. (лат)

Булат Окуджава

По прихоти судьбы - разносчицы даров - 
в прекрасный день мне откровенья были. 
Я написал роман "Прогулки фраеров", 
и фраера меня благодарили. 

Они сидят в кружок, как пред огнем святым, 
забытое людьми и богом племя, 
каких-то горьких мук их овевает дым, 
и приговор нашептывает время. 

Они сидят в кружок под низким потолком. 
Освистаны их речи и манеры. 
Но вечные стихи затвержены тайком, 
и сундучок сколочен из фанеры. 

Наверно, есть резон в исписанных листах, 
в затверженных местах и в горстке пепла... 
О, как сидят они с улыбкой на устах, 
прислушиваясь к выкрикам из пекла! 

Пока не замело следы на их крыльце 
и ложь не посмеялась над судьбою, 
я написал роман о них, но в их лице 
о нас: ведь все, мой друг, о нас с тобою. 

Когда в прекрасный день Разносчица даров 
вошла в мой тесный двор, бродя дворами, 
я мог бы написать, себя переборов, 
"Прогулки маляров", "Прогулки поваров"... 
Но по пути мне вышло с фраерами.
  1982

Алексей Цветков


толпа не знала времени отъезда
окрестными теснима небесами
откуда башня падала отвесно
с мерцающими как ручей часами

толпа листвой шумела и дышала
она жила бегом как от пожара
но нашему прощанью не мешала
пока ждала и время провожала

благословенны юности руины
в районном центре солнечного круга
на станции где мы тогда любили
без памяти и всё ещё друг друга

там пел в толпе один невзрачный видом
с гармошкой и в нестиранной тельняшке
прикинувшись вокзальным инвалидом
эскизом человека на бумажке

пускай тогда он не глядел на нас но
отсюда видно чьих коснулся судеб
поскольку пел о том что всё напрасно
что всё пройдёт и ничего не будет

но мы ему не верили конечно
а солнце дни усталые верстало
чтоб доказать как утверждал калека
что всё прошло и ничего не стало

так всё сбылось и ничего не страшно
остался свет но он горит не грея
и там на площади осталась башня
с дырой откуда вытекло всё время

* * *

Как замутняет воду молоко,
Печаль любви тотчас же изменяет.
Как мы ушли с тобою далеко
От тех часов когда не изменяют.

Туман растекся в воздухе пустом.
Бессилен гнев. как отсыревший порох.
Мы это море переплыли скоро,
Душа лежит на гравии пластом.

Приехал к великанам Гулливер,
И вот пред ним огромный вечер вырос,
Непобедимый и немой, как сырость.
Печальный, как закрытый на ночь сквер.

И вновь луна, как неживой пастух,
Пасет стада над побежденным миром,
И я иду, судьбой отпущен с миром,
Ее оставив на своем посту.


* * *

Мальчик смотрит, белый пароходик
Уплывает вдоль по горизонту,
Несмотря на ясную погоду,
Раскрывая дыма черный зонтик.

Мальчик думает: а я остался,
Снова не увижу дальних стран.
Почему меня не догадался
Взять с собою в море капитан?

Мальчик плачет. Солнце смотрит с высей
И прекрасно видимо ему:
На корабль голубые крысы
Принесли из Африки чуму.

Умерли матросы в белом морге,
Пар уснул в коробочке стальной,
И столкнулся пароходик в море
С ледяною синею стеной.

А на башне размышляет ангел,
Неподвижно бел в плетеном кресле.
Знает он, что капитан из Англии
Не вернется никогда к невесте.

Что навек покинув наше лето,
Корабли ушли в миры заката,
Где грустят о севере атлеты,
Моряки в фуфайках полосатых.

Юнга тянет, улыбаясь, жребий,
Тот же самый, что и твой, мой Друг.
Капитан, где Геспериды? — В небе.
Снова север, далее на юг.

Музыка поет в курзале белом.
Со звездой на шляпе в ресторан
Ты вошла, мой друг, грустить без дела
О последней из далеких стран,

Где уснул погибший пароходик
И куда цветы несет река.
И моя душа смеясь, уходит
По песку в костюме моряка.

Снова А.П. Цветков.

памяти А. Сопровского

дорога в наледях на брно две зимних смерти
в столице слякоть но с утра вполне красиво
покуда не через порог покуда вместе
отлично время провели за всё спасибо

за то что встретились и врозь хранили верность
вдохнём тогдашнего огня и вновь наполним
сойтись бы как-нибудь опять пока не вечность
на самой светлой из планет какую помним

всё было с вами рождеством и новым годом
теперь на росстанях гудки и давка в кассах
и не сдвигая по одной перед уходом
за тех кто мёртвые сейчас на этих трассах

Thomas Hardy (1840-1928)

She, To Him (II)

Perhaps, long hence, when I have passed away,
Some other's features, accent, thought like mine,
Will carry you back to what I used to say,
And bring some memory of your love's decline.

Then you may pause awhile and think, 'Poor jade!'
And yield a sign to me - as ample due,
Not as the tittle of a debt unpaid
To one who could resign her all to you -

And thus reflecting, you will never see
That your thin thought, in two small words conveyed,
Was no such fleeting phantom-thought to me,
But the Whole Life wherein my part was played;
And you amid its fitful masquerade
A Thought - as I in your life seem to be!



и - туда же:

Иосиф Бродский

Я обнял эти плечи и взглянул
на то, что оказалось за спиною,
и увидал, что выдвинутый стул
сливался с освещенною стеною.
Был в лампочке повышенный накал,
невыгодный для мебели истертой,
и потому диван в углу сверкал
коричневою кожей, словно желтой.
Стол пустовал. Поблескивал паркет.
Темнела печка. В раме запыленной
застыл пейзаж. И лишь один буфет
казался мне тогда одушевленным.

Но мотылек по комнате кружил,
и он мой взгляд с недвижимости сдвинул.
И если призрак здесь когда-то жил,
то он покинул этот дом. Покинул.

Он говорил нам о простом,
А мы от хохота лежали.
И так всегда в кругу своем
Его прикольщиком считали.

Едва увидишь в первый раз -
И засмеешься до икоты -
Он так ломался напоказ,
Изображая нам кого-то.

И если кто-нибудь грустил
И думал об ушедшем чуде,
То говорили "Погоди!
Вот он придет - веселье будет!"

Он приходил - и забирал
Печаль и грусть, что нам мешала,
Он всюду радость рассыпал,
Которой вечно не хватало.

В его глазах искрился смех,
И мы - смешинок наглотались,
Он был для нас, он был для всех,
А для себя не оставалось.

Смешной рассказывал рассказ,
Изображал - и сам смеялся.
Он так ломался напоказ!
А мы не знали, что ломался…

(с)  Елена Трубицына

http://www.photosight.ru/photo.php?photoid=836306

Начать с начала. Выгорела боль.
Ушла бессонная усталость.
Мне слишком много сил досталось,
Чтобы не быть самой собой.
И я всё яростней живу,
Живу отчаянно и прямо,
Не потому, что я упряма, –
Лишь зная цену - «наяву».
Я знаю цену тем часам,
Дождливым, прелым, на рассвете,
Когда в лицо ударит ветер,
Когда на свете есть ты сам...

Арсений Тарковский

МАЛЮТКА-ЖИЗНЬ

Я жизнь люблю и умереть боюсь.
Взглянули бы, как я под током бьюсь
И гнусь, как язь в руках у рыболова,
Когда я перевоплощаюсь в слово.

Но я не рыба и не рыболов.
И я из обитателей углов,
Похожий на Раскольникова с виду.
Как скрипку, я держу свою обиду.

Терзай меня - не изменюсь в лице.
Жизнь хороша, особенно в конце,
Хоть под дождем и без гроша в кармане,
Хоть в Судный день - с иголкою в гортани.

А! этот сон! Малютка жизнь, дыши,
Возьми мои последние гроши,
Не отпускай меня вниз головою
В пространство мировое, шаровое!

И.Бродский

Ночь, одержимая белизной
кожи. От ветренной резеды,
ставень царапающей, до резной
мелко вздрагивающей звезды,
ночь, всеми фибрами трепеща,
как насекомое льнёт, черна,
к лампе, чья выпуклость горяча,
хотя абсолютно отключена.
Спи. Во все двадцать пять свечей,
добыча сонной белиберды,
сумевшая не растерять лучей,
преломившихся о твои черты,
ты тускло светишься изнутри,
покуда, губами припав к плечу,
я, точно книгу читая при
тебе, сезам по слогам шепчу.

Я, извините, от этого темпа устала.
Я задыхаюсь, пытаясь от всех не отстать.
Только кому-то той скорости кажется мало,
Снова и снова дается приказ ускорять.

Век скоростей – он моей не противен природе,
Если мне лично не надо с ним в ногу идти.
Явственно чувствую – силы уже на исходе,
Необходимо с дистанции этой сойти.

Я бы хотела сойти, но туда, где спокойно,
Где не торопят, где можно остаться собой.
Но не уверена, что это будет не больно –
Я, к сожалению, все еще чувствую боль.

Каждому, каждому хочется первым прорваться,
На остановки почти что наложен запрет.
Скоро совсем, до конца перестану пытаться –
Нет для меня продолженья и выхода нет.

Выхода нет... Значит, я ничего не теряю.
Значит, останется так и не найденным след.
Я совершаю побег из реального рая,
Чтобы вернуться в свой город, которого нет.

(с)нова Елена Трубицына :)

Вероника Долина

Формула

Усталость преодолевая,
Бреду домой, едва дыша.
Но тлеет точка болевая -
Её ещё зовут душа.
Сервиз домашний, запах чайный,
Такой знакомый и простой,
И взгляд, нечаянно печальный,
И детский профиль золотой.

Вот настроенье нулевое,
Тоска и смута вновь и вновь.
А вот раненье пулевое,
Его ещё зовут любовь.
Мне жребий выпал бесталанный,
И я над ним три года бьюсь.
Меня не бойся, мой желанный!
Я и сама тебя боюсь.

Гляжу, от боли неживая,
Сквозь чёрный мрак - на алый круг.
Вот эта рана ножевая -
Твоих же рук, мой бывший друг!
Спеши сложить свои пожитки,
О том, что было, не тужи!
Суши в альбоме маргаритки,
Раз в доме снова ни души.

Усталость преодолевая,
Бреду домой, едва дыша.
Но тлеет точка болевая -
Её ещё зовут душа.
Я знаю, поздно или рано
Помру под бременем грехов.
Но все мои былые раны -
Живут под именем стихов.

Видно мне судьба – прыгнуть льву на спину
И таскать за хвост и трепать за гриву
И смотреть в глаза и чесать за ушком
Вам-то все игра. Хороши игрушки.

Где уж тут играть – когда полный выдох
Когда каждый день на сплошных обидах
Когда небо вдруг перестало сниться
Ах не дай-то бог вам на мне жениться.

Вам пришлось бы стать флибустьером страшным
Доставать меня из забытых башен
Выручать меня с кораблей попутных
Уводить меня от друзей минутных

Отучать меня от дешевой скуки
Получать меня с чьих-то рук на руки
И искать меня по большим отелям
Доставать меня из чужих постелей

И хлестать меня по щекам бесстыжим
По глазам моим непподдельно рыжим
И пугать меня флибустьерским словом
И любить меня с каждым часом снова.

На воздушный шар на хромую клячу
Все равно куда – лишь бы быть бродячей
Лишь бы ветер гнал по ущельям листья
Я писала б вам по дороге письма

Ведь в руках моих часто бьются чашки
Не смогла бы вам я стирать рубашки
Не смогла бы жить под настольным светом
Собирать всю жизнь по осколкам лето

Я не злюсь и вам не пристало злиться
Ах не дай то бог вам на мне жениться
Свой воздушный шар вряд ли я забуду
А любить всю жизнь я и так вас буду.

(с) Елена Бушуева

Михаил Басин

Слушая Ляо Чжая

- Маленькая женщина-лиса,
Ты откуда рыжая такая?
Из Китая что ли?

- Из Китая,
Где совсем иные небеса,

Где иные сны приходят с гор -
С гор ночных, загадочных, восточных,
Там вода в каналах водосточных
Понимает лисий разговор,

Там живет душа поэта Ли,
Тоже понимавшего по-лисьи,
Там стихи, изящные, как листья,
Тихо улетают от земли.

Там течет великая река,
И все так же преданно и кротко
Ждет поэта маленькая лодка
В зарослях речного тростника...

Больше не понять тебе пока,
Ибо здесь от слов не будет толку.
Если только кисточкой по шелку...
Если только птицей в облака...

- Рыжий мой, отчаянный зверек,
Как же ты сюда из этой дали?

- Мне в беде печали помогали.
И капкан от пули уберег.
Что капкан! Куда страшнее путь
Без дороги... Знанье без названья...
А капкан - простейшее созданье,
Мы его обманем как-нибудь.

- Кто же ты, нездешняя лиса -
Бес приблудный или дух небесный?
Знать, тебе судьба моя известна,
И слышны из бездны голоса?

- Каждый получает в свой черед,
Что ему назначено от века.
Каждый - от лисы до человека,
И не надо забегать вперед...

Хочешь, осень разгоню с лица?
Хочешь, сны нескучные навею?..
Ничего я больше не умею...

Так сказала хитрая лиса,
Оборотень, маленькая фея...

Я теперь не разлучаюсь с нею,
Потому что верю в чудеса.

Хорошо бы сюда не заглянул Сканди, который терпеть не может раннего Блока, и не заклеймил меня позором за этот выбор.

Но вроде договаривались писать сюда то, что в настроение. Вот какое сейчас настроение, такой и выбор  ;D

Александр Блок

* * *
Я медленно сходил с ума
У двери той, которой жажду.
Весенний день сменяла тьма
И только разжигала жажду.

Я плакал, страстью утомясь,
И стоны заглушал угрюмо.
Уже двоилась, шевелясь,
Безумная, больная дума.

И проникала в тишину
Моей души, уже безумной,
И залила мою весну
Волною черной и бесшумной.

Весенний день сменяла тьма,
Хладело сердце над могилой.
Я медленно сходил с ума,
Я думал холодно о милой.

Март 1902

Есть на стихире автор, чьё творчество мной горячо любимо
http://www.stihi.ru/author.html?alesya

Я умею останавливать время.
Я с законами вселенной знакома.
Надо просто оставаться нам с теми,
Чьи касания – сплошная истома.

Замедляю. И повисли закаты
Полотенцем в моей маленькой кухне.
Если милый мой уедет когда-то,
Сотни лет на плечи разом мне рухнут.

Я умею останавливать, слышишь?!
Это тиканье часов мне подвластно!
И оно уже всё тише и тише,
Мой любимый, мой хороший, мой ясный.

Просто совершенно невозможно восхитительный Цветков:
*меня второй день плющит*


от жидов журавлей соловьев от слоних
даже с помощью памятных мет и записок
больше в сумерках не различаю своих
каждый встречный чужой независимо близок

почему чем короче дорога вперед
тем любимей любой уголок и пригорок
потому что навстречу кто слаб и умрет
но покуда живой одинаково дорог

эти уши и шкуры не шьют на заказ
и собаки с опаской к соседскому лаю
если ненависть тоже была про запас
то в пути порастряс и жалеть не желаю

от турецкого юга до шведской невы
где веками с собой репетируем войны
испокон мы неласковы к тем кто не мы
благо сами собой так спасибо довольны

я из беглых присяжных кто к бесам судью
снарядил и не дворня ревнивому богу
этих всех кого сослепу скопом люблю
все равно разлюбить не успею к отбою

до сих пор над погостами каждой страны
наши сумерки врозь но луны прибывает
где лежат одинаковой жизни слои
доброй ночи свои а чужих не бывает

затравленный-
за шагом - шаги
-крадешься
по тонкому льду
отравленные фонари
по набережной идут
в тумане
бессонных дум
на паперти тишины
в тепле миллиарда лун
текут
не мои сны
деревья - как из стекла
небо - дырявый холст
улица - сцена
но
над нами немного звезд
терпи - ещё полчаса
в глаза - не смотреть
терпи - через час - весна!
смотри:
снег потемнел -в медь.
(с) Ильче

Север крошит металл, но щадит стекло.
Учит гортань проговаривать "впусти".
Холод меня воспитал и вложил перо
в пальцы, чтоб их согреть в горсти.

Замерзая, я вижу, как за моря
солнце садится и никого кругом.
То ли по льду каблук скользит, то ли сама земля
закругляется под каблуком.

И в гортани моей, где положен смех
или речь, или горячий чай,
все отчетливей раздается снег
и чернеет, что твой Седов, "прощай".
(с) Иосиф Бродский

Оказывается, есть такие стихи Андрея Вознесенского, которых НЕТ в Инете  :o

Вообще-то открыла книжку для погадать на "сейчас". Но то, что открылось, настолько легло, что уж набью, благо короткое.

***

Бросками кроля в темном море,
когда плывешь ты на закат,
с тобой, как вспышки ореола,
круги брусничные стоят.

Куда ты ни переместишься,
какую мне ни шлешь беду -
я видел диски аметиста.
Я плыл с тобою в их свету.

Дмитрий Быков

Музыка, складывай ноты, захлопывай папку,
Прячь свою скрипку, в прихожей разыскивай шляпку.
Ветер по лужам бежит и апрельскую крутит
Пыль по асфальту подсохшему. Счастья не будет.

Счастья не будет. Винить никого не пристало:
Влажная глина застыла и формою стала,
Стебель твердеет, стволом становясь лучевидным -
Нам ли с тобой ужасаться вещам очевидным?

Будет тревожно, восторженно, сладко, свободно,
Будет томительно, радостно - все, что угодно,-
Счастья не будет. Оставь ожиданья подросткам,
Нынешний возраст подобен гаданию с воском:

Жаркий, в воде застывает, и плачет гадалка.
Миг между жизнью и смертью - умрешь, и не жалко -
Больше не будет единственным нашим соблазном.
Сделался разум стоглазым. Беда несогласным:

Будут метаться, за грань порываться без толку...
Жизнь наша будет подглядывать в каждую щелку.
Воск затвердел, не давая прямого ответа.
Счастья не будет. Да, может, и к лучшему это.

Вольному воля. Один предается восторгам
Эроса. Кто-то политикой, кто-то Востоком
Тщится заполнить пустоты. Никто не осудит.
Мы-то с тобой уже знаем, что счастья не будет.

Век наш вошел в колею, равнодушный к расчетам.
Мы-то не станем просить послаблений, а что там
Бьется, трепещет, не зная, не видя предела, -
Страх ли, надежда ли - наше интимное дело.

Щебень щебечет, и чавкает грязь под стопою.
Чет или нечет - не нам обижаться с тобою.
Желтый трамвай дребезжанием улицу будит.
Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет.

Вот прямо сейчас настолько в жилу, что переслушиваю по пятому разу. Несмотря на то, что в песенке прослеживаются явные признаки мании величия автора. Но всё равно в кайф необыкновенно.

Правда, здесь процентов 90, конечно, этот текст знает. Ну ладно, пусть будет для оставшихся 10%.

Ольга Арефьева

Магия чисел

        Am        Dm
    Я знаю магию чисел,
        Am        E
    Я знаю магию слов,
    Я знаю, как вызвать любовь мыслью,
    Как заговорить кровь.

    Я знаю, что было, что будет и что есть,
    Но ничего из того не хочу изменить.
    Мои ноги в земле, голова в небесах,
    А тело здесь - растянулось в нить.

        Поиграй на этой струне,
        Узнай что-нибудь обо мне!
        Поиграй на этой струне,
        Узнай что-нибудь обо мне!

              Dm    Am      E      Am
        Я такая слепая, я такая святая,
        Я знаю всё, но я тебя не знаю,
        Я играю у края музыку рая,
        Но кто меня знает, кто я такая...

    Я знаю, о чём говорит гранит,
    О чём толкует топот копыт,
    Как олово лить, как молоко кипятить,
    Я знаю - во мне снова слово болит.

    Я знаю, как выглядит звук,
    Что делает с миром движение рук,
    Кто кому враг, и кто кому друг,
    Куда выстрелит согнутый лук.

        Поиграй на его струне,
        Узнай что-нибудь обо мне!
        Поиграй на его струне,
        Узнай что-нибудь обо мне.

        Я могу появиться, я могу скрыться,
        Я могу всё, что может присниться,
        Я меняю голоса, я меняю лица,
        Но кто меня знает, что я за птица...

        Птица, птица, птица-синица
        Родилась на ветке, а хотела в клетку.
        Птица, птица, птица-синица
        Родилась на ветке, а хотела в клетку.

- Что ты делаешь, птичка, на черной ветке,
оглядываясь тревожно?
Хочешь сказать, что рогатки метки,
но жизнь возможна?

- Ах нет, когда целятся из рогатки,
я не теряюсь.
Гораздо страшнее твои догадки;
на них я и озираюсь.

- Боюсь, тебя привлекает клетка, детка,
и даже не золотая.
Но лучше петь, сидя на ветке. Редко
поют, летая.

- Неправда! Меня привлекает вечность.
Я с ней знакома.
Её первый признак - бесчеловечность.
И здесь я - дома.


(ц) И. Бродский

Марина Цветаева

Легкомыслие! - Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул смех,
Ты мазурку мне вбрызнул в жилы.

Научил не хранить кольца, -
С кем бы Жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца
И кончать еще до начала.

Быть как стебель и быть как сталь
В жизни, где мы так мало можем...
- Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!

3 марта 1915

Даниил Хармс
Ведите меня с завязанными глазами...

Ведите меня с завязанными глазами.
Не пойду я с завязанными глазами.
Развяжите мне глаза и я пойду сам.
Не держите меня за руки,
я рукам волю дать хочу.
Расступитесь, глупые зрители,
я ногами сейчас шпыняться буду.
Я пройду по одной половице и не пошатнусь,
по карнизу пробегу и не рухну.
Не перечьте мне. Пожалеете.
Ваши трусливые глаза неприятны богам.
Ваши рты раскрываются некстати.
Ваши носы не знают вибрирующих запахов.
Ешьте это ваше занятие.
Подметайте ваши комнаты - это вам
                                        положено от века.
Но снимите с меня бандажи и набрюшники,
Я солью питаюсь, а вы сахаром.
У меня свои сады и свои огороды.
У меня в огороде пасется своя коза.
У меня в сундуке лежит меховая шапка.
Не перечьте мне, я сам по себе, а вы для меня
                                  только четверть дыма.

ещё одна штучка от Геннадия Каневского. постоянно последнее время в голове крутится...

Поломала жизнь, поломала, вот уже слегка надломила: она любит лётчика, мама,
я опять пролетаю мимо - он крылами качает нежно, он заходит в пике над домом,
столкновение неизбежно, всё, прощайте, привет знакомым.
Она любит лётчика, мэра, коммерсанта, майора МУРа, убедить её не сумела мировая
литература, что у нас в инвалидной роте дух высокий, полёт нормальный - видно,
зря мы бились на фронте революции сексуальной.
То есть в жизни иной, небесной, наглотавшись небесной дури, мы, конечно, взлетим
над бездной, обнимая небесных гурий, из одной тарелки с богами потребляя нектар
и манну, но сначала - вперёд ногами, а она всё с лётчиком, мама.
Остаётся заняться делом: штурмом взять, изумить подкопом, и на бреющем, как Отелло,
показать афедрон европам, и, срезая углы и крыши, лишний раз убедиться - боже
- всё равно он летает выше, всё равно получает больше.

Сканди, ссылочку плизз!!! Зацепило меня.

какую ссылочку? вот тебе - имя-фамилия - всё прекрасно в яндексе ищется. можешь книжку купить, если понравится, в «геликоне». 8)
а первый его тот что я раньше здесь выкладывал - «имя твое виноград» - не понравился?

могу его жж дать - gaika_tool

Ника, не сочти за подмазывание, но так уж я твою Пантеру восприняла :)

Пантера
(с) Ника Невыразимова

Страшно, родной?
Лучше уйди со сцены,
Лучше сиди
в первом ряду партера
И наблюдай,
как через дни и стены
В долгом прыжке
сверху летит пантера.

Что-то совсем
странною стала пьеса.
Каждая роль
тайно ведёт к потере.
Лучше в партер,
лучше сползи под кресло:
Может, туда
ей не попасть, пантере…

Видишь, летит?
Знали бы бандерлоги!
Чёрной стрелой
мчится, как поезд скорый.
Разве спасёт –
выучить монологи,
Разве спасёт –
слушать слова суфлёра…

Видишь, летит!
И позвоночник выгнут…
Слышишь, стучит
громко сердечный клапан?
Лучше не будь
здесь,
ведь она допрыгнет…
Прямо на грудь
мягко поставит лапы…

2 Ирина

Оймама  :o! И это здесь уже три дня висит?! А я-то вчера в личке не поняла. Да Бог с тобой, Ирина.

А я надыбала на Стихире вот такую красотишшу:

Светлана Ширанкова

Абонент временно не...

А за окном сегодня понедельник, тринадцатое, осень, год все тот же, и хлеба нет, и кот наплакал - денег, и голубь на балконе корчит рожи с апломбом утонченного гурмана над крошками позавчерашней булки. Нам к завтраку под соусом тумана предложены дворы и переулки, желток вкрутую сваренного солнца, холодный кофе в чашечке фонтанной. Моя тоска заливисто смеется мобильником из впадины кармана: да что случилось? Ничего, ей-богу, сезонное, должно быть. Не волнуйся. Мне надоело скользкую тревогу, как бусину, гонять по нитке пульса, в такт паузам выстукивать морзянку, глотая слов отвергнутых обрезки – подпорченную временем приманку на незаметной, но привычной леске… Забудь. Со мной всегда и все в порядке. Слепая рыба в озере пещерном, я не гожусь в лососи и стерлядки – служить столу парадным украшеньем, а что крючок в губе и кровоточит – от этого, поверь, не умирают. Послушай, я замерзла, между прочим, забыла шарф – наверное, в трамвае, и хочется глинтвейна под гитару, и поцелуя – с привкусом надежды… Не сможешь? Что ж, арриведерчи, caro. Нет, не сержусь. Звони. Мой номер прежний.

И правда, красотища. Надо будет зайти к автору в гости

Поль Элюар

К стеклу прильнув лицом, как скорбный страж...
А подо мной внизу ночное небо...
А на мою ладонь легли равнины
в недвижности двойного горизонта...

К стеклу прильнув лицом, как скорбный страж,
ищу тебя за гранью ожиданья,
за гранью самого себя...
Я так тебя люблю, что я уже не знаю
кого из нас двоих здесь нет.

продолжая тему... А.П. Цветков

на полпути в степях кибенистана
аж миражи вполнеба как в кино
мне чудо невозможное предстало
но выпало из головы оно

вернуть назад песчаные ухабы
мозоли от рюкзачного ремня
какое диво я вскричал тогда бы
какое блин вы спросите меня

но памятью оставлен я в покое
хоть все болты на раме подкрути
не допереть что собственно такое
предстало мне на этом полпути

с тех пор пройдя любые полдороги
в сортир и то протаптывая путь
я умственные подвожу итоги
стою как столб и жду чего-нибудь

как бы пилон электропередачи
из мозга праздную изгнав возню
стою духовно сам себя богаче
но чем не знаю и не объясню

"Колесо Фортуны" /Галина Кейдан/
   
  Твержу себе одно:"Расслабиться"Забыться!"
  Чтоб жизнь была - не жизнь- сплошное забытьё.
  Фортуны колесо пускай себе вертится,
  я знаю: для меня вновь выпадет зеро.
      Ведь в этом казино, что называем жизнью,
      давно играю я на "нЕчет" и на "чёт"
      Рулетка понеслась, я замерла в надежде,
      но вновь мои гроши сгребает Банкомёт.

(c) Вера Полозкова

Было белье в гусятах и поросятах – стали футболки с надписью «Fuck it all». Непонятно, что с тобой делать, ребенок восьмидесятых. В голове у тебя металл, а во рту ментол. Всех и дел, что выпить по грамотной маргарите, и под утро прийти домой и упасть без сил. И когда орут – ну какого черта, вы говорите – вот не дрогнув – «Никто рожать меня не просил».

А вот ты – фасуешь и пробиваешь слова на вынос; насыпаешь в пакет бесплатных своих неправд. И не то что не возвращаешь кредитов Богу – уходишь в минус. Наживаешь себе чудовищный овердрафт. Ты сама себе черный юмор – еще смешон, но уже позорен; все еще улыбаются, но брезгливо смыкают рты; ты все ждешь, что тебя отожмут из черных блестящих зерен. Вынут из черной, душной твоей руды. И тогда все поймут; тогда прекратятся муки; и тогда наконец-то будет совсем пора. И ты сядешь клепать все тех же – слона из мухи, много шума из всхлипа, кашу из топора.

А пока все хвалят тебя, и хлопают по плечу, и суют арахис в левую руку, в правую – ром со льдом. И ты слышишь тост за себя и думаешь – Крошка Цахес. Я измученный Крошка Цахес размером с дом.

Слышишь все, как сквозь долгий обморок, кому, спячку; какая-то кривь и кось, дурнота и гнусь. Шепчешь: пару таких недель, и я точно спячу. Еще пару недель – и я, наконец, свихнусь.

Кризис времени; кризис места; болезни роста. Сладко песенка пелась, пока за горлышко не взяла.
Из двух зол мне всегда достается просто
Абсолютная, окончательная зола.

Ух ты какое... сильное! Спасибо, Аксолотль, за текст - он где-то и про меня  ::).

кто-то сказал о стихах Полозковой - они надеваются на сердце, как перчатка на руку. у меня такое от большинства ее стихов.

(c) Вера Полозкова

А и все тебе пьется-воется, но не плачется, хоть убей. Твои мальчики – божье воинство, а ты выскочка и плебей; там за каждым такая очередь, что стоять тебе до седин, покучнее, сукины дочери, вас полгорода, я один; каждый светлый, красивый, ласковый, каждый носит внутри ледник – неудачники вроде нас с тобой любят пыточки вроде них.

Бог умеет лелеять, пестовать, но с тобой свирепеет весь: на тебе ведь живого места нет, ну откуда такая спесь? Стисни зубы и будь же паинькой, покивай Ему, подыграй, ты же съедена тьмой и паникой, сдайся, сдайся, и будет рай. Сядь на площади в центре города, что ж ты ходишь-то напролом, ты же выпотрошена, вспорота, только нитки и поролон; ну потешь Его, ну пожалуйста, кверху брюхом к Нему всплыви, все равно не дождешься жалости, облегчения и любви.

Ты же слабая, сводит икры ведь, в сердце острое сверлецо; сколько можно терять, проигрывать и пытаться держать лицо.

Как в тюрьме: отпускают влёгкую, если видят, что ты мертва. Но глаза у тебя с издевкою, и поэтому черта с два. В целом, ты уже точно смертница, с решетом-то таким в груди.

Но внутри еще что-то сердится. Значит, все еще впереди.

Да, Книгочея - это оно. То самое.

Спасибо за новое имя.

То есть, спасибо Аксолотль. Просто текст, приведенный Книгочеей, мне ближе. Намного ближе. ТО есть СОВСЕМ близко.

Ника, просто мну любовью не било. А так - этот стих мне нравится как и все другие. Вся она вот тут: http://vero4ka.livejournal.com/tag/%D1%81%D1%82%D0%B8%D1%85%D0%B8  все стихи. читать сразу, залпом, на остановочки отдышаться.

:)

А мне вот это ещё, (с), того же афтара:

Сколько их сидит у тебя в подрёберье, бриллиантов, вынутых из руды, сколько лет ты пишешь о них подробные, нескончаемые труды, да, о каждом песенку, декларацию, книгу, мраморную скрижаль – пока свет очей не пришлет дурацкую смску «Мне очень жаль». Пока в ночь не выйдешь, зубами клацая, ни одной машины в такой глуши. Там уже их целая резервация, этих мальчиков без души.

Детка-детка, ты состоишь из лампочек, просто лампочек в сотню ватт. Ты обычный маленький робот-плакальщик, и никто здесь не виноват. Символы латинские, буквы русские, глазки светятся лучево, а о личном счастье в твоей инструкции не написано ничего.

Счастье, детка – это другие тетеньки, волчья хватка, стальная нить. Сиди тихо, кушай антибиотики и пожалуйста, хватит ныть. Черт тебя несет к дуракам напыщенным, этот был циничен, тот вечно пьян, только ты пропорота каждым прищуром, словно мученик Себастьян. Поправляйся, детка, иди с любыми мсти, божьи шуточки матеря; из твоей отчаянной нелюбимости можно строить концлагеря.

Можно делать бомбы – и будет лужица вместо нескольких городов. Эти люди просто умрут от ужаса, не останется и следов. Вот такого ужаса, из Малхолланда, Сайлент Хилла, дурного сна – да, я знаю, детка, тебе так холодно, не твоя в этот раз весна. Ты боишься, что так и сдохнешь, сирая, в этот вторник, другой четверг – всех своих любимых экранизируя на изнанке прикрытых век.

Так и будет. Девочки купят платьишек, твоих милых сведут с ума. Уже Пасха, маленький робот-плакальщик. Просто ядерная зима.

ага - суперские стихи

Автор - Екатерина Молочникова


Переставляя слоги

Мерзнет хвост, сводит шею и ломит лапы.
Приготовить ужин по рецепту Агаты Кристи.
Внять советам, пытаясь честно раскиснуть,
и опять убедиться, что разучилась плакать.
Моя подруга, плеснув тебе на три пальца виски,
потом позвонит: «Ты, вижу, серьезно влипла!».
Я, прикусив губу, односложно отвечу: «Типа…»,
потом, подумав, добавлю: «Он – самый близкий…
и еще, понимаешь, он никогда не врет мне,
даже старается заботиться обо мне, как может…
Мы, порой забывая, что все это – дико сложно,
устраиваем попытку побега с подводной лодки.
Он существует, дышит… и это – много."
Я просыпаюсь одна, но зато – собою.
Уменье идти сквозь стекло – дорогого стоит.
И мы – идем, в слове «пи-тер» переставляя слоги.

ПесТня из "Шутихи" (Олди)

От чего умирают шуты?
От обиды, петли и саркомы
От ножа,
От презренья знакомых,
От упавшей с небес темноты.

От чего умирают шуты?
От слепого вниманья фортуны,
Рвутся нервы как дряхлые струны,
Рвутся тела гнилые холсты.

От чего умирают шуты?
От смертельного яда в кефире,
От тоски,
От бодяги в эфире,
От скотов, перешедших на "ты".

От того, что увяли цветы,
От того, что становится поздно
Длить себя.
Умирают серьезно,
Лбом в опилки, как падают звезды.
А живут... А живут как шуты.

Ой.
Этот стих висит на стене, нацарапанный на бумажке ручкой, у моего очень близкого человека - лет семь уже, или восемь, висит.
Причём вот раньше (7-8 лет назад) он меня дико раздражал и казался подростковым пАззёрством. А этим летом я прочитала "Шутиху", наткнулась на стиш - и поняла, что он мне близок до мурашек.

Наверное, у меня начался наконец подростковый период :)

А у меня, наверное, всё никак не закончится  :-\

  Покоя нет -
  ты от себя всё дальше,
  и от невольной фальши
  покоя нет.
    И сон не в сон.
    Не зная утоленья,
    сжигают сожаленья,
    и сон не в сон.
      Ни друг, ни враг
      не станут так сурово
      судить за злое слово
      иль ложный шаг.
        Не станут без уступок
        за каждый твой проступок
        карать, скорбя.
        Ты знаешь всех вернее,
        караешь всех больнее
        сама себя.                / Маро Маркарян /

автора этого пару лет назад нашла на стихире.
настоящее имя не знаю, не искала.

вероника решает умереть (вот такой чуднОй ник)

sotto voce

Не знаю, любимый, река это будет или же море,
Но непременно берег и непременно песчаный.
Я сяду у самой воды, обязательно в чем-то белом,
И вспомню тебя без боли. Когда это будет,
Сказать не берусь. Но непременно летом.
Смешно – я даже не знаю, какой у тебя почерк.
Я также не знаю, кладешь ли ты сахар в кофе.
Да мало ли что... Но про почерк смешно особо.
Ну вот, я буду смотреть на линию горизонта
И думать, что даже она бесконечно ближе,
Чем любая, любимый, из линий твоей ладони.
Но боли не будет. Останется только нежность.
Пока же, любимый, их разделить невозможно -
Прижались друг к другу и колют где-то под сердцем.
(Забавно, мне никогда не хватало духу
Сказать это слово – «любимый». А так хотелось).
Так значит, когда-нибудь летом. Ну что ж, чудесно.
Я в белом, закат, река или даже море.
Тогда наконец, любимый, мне будет можно
Вполголоса - sotto voce - сказать
любимый

Спасибо, Ноть. Моё тоже.

вот еще одно
автор - моя виртуальная (по стихире и ЖЖ) знакомая, молодая журналистка и поэтесса Ирина Маркова


do you know?

а знаете что такое любовь?

это когда в самой крепкой цепи
размыкаются звенья
это когда для него расстаешься
с собственной тенью
это когда за спиной ощущение
сломанных крыльев
и нечем дышать! словно тебя
цунами накрыло!

а знаете что такое любовь?

это когда семь раз на дню
из гнезда выпадаешь
это когда без него не живешь
едва выживаешь
это когда до ручки
до края доходишь
до паперти!
и ни царя в голове нет
ни господа бога
ни матери!

а знаете что такое любовь?

это когда словно плетью хлещут
слова его
это когда срастаешься взглядами
намертво!
это когда несет тебя в бездну
бурным течением
и наплевать!
и ничто на земле
не имеет значения!

а знаете...
да ничерта вы об этом не знаете...

Она душила любовь...

Она душила любовь, она сжигала мосты,
Она старалась забыть, как плохо ей без него,
Гасила звёзды в ночи и заметала следы,
Играла с грустью своей на раздевание в го.
Бомбила все города, что были местом их встреч,
По закоулкам души прошлась огнём и мечом,
Поскольку, зная себя, она боялась сберечь
Хотя б частичку того, что ей напомнит о нём.
Ей было искренне жаль всё это вдруг разрушать,
Но слишком много преград на их стояло пути.
И было проще всего забыть, забыться, сбежать.
Она сказала «прощай», но не сказала «прости».

Она душила любовь – она вязала узлы,
Но не на память, а чтоб не вспоминать никогда.
Она пускала из глаз ручьи солёной воды
И убеждала себя, что это просто вода.
Она меняла замки, пароли и номера,
Она сожгла календарь – в нём много памятных дат.
Старалась, чтоб поскорей её любовь умерла,
Хоть и хотела порой, чтоб всё вернулось назад.
Но, коль решила свернуть на перекрёстке судьбы,
То шла упрямо вперёд, свою дорогу избрав.
В конце концов, жизнь потом расставит точки над «i»,
И станет ясно тогда, кто виноват, а кто прав.

Она душила любовь в себе, и в нём заодно,
Ведь сам бы он не сумел – он всё искал бы ответ
На «почему?» и «зачем?». А ей уже всё равно,
Ведь у неё был всегда с собой обратный билет.
Она лелеяла боль, она рвала провода,
Заполнив в списке потерь очередную графу.
Она дралась за покой, за то, чтоб снова одна –
Сама с собою, всерьёз, в жестоком стиле кунг-фу.
Она почувствует вновь в груди размеренный стук,
И смех её будет вновь, как колокольчик, звенеть.
Она душила любовь удавкой долгих разлук,
И в этом, как и во всём, она смогла преуспеть…
                                      /Майк Зиновкин/

Вот прямо совсем ПРО МЕНЯ:

http://www.youtube.com/watch?v=a9IqT6O_qvE

(т.к. это надо обязательно с картинкой и звуком)

;D

:laugh: :laugh: :laugh:

Если бы Горохов был одетый, мне бы больше понравилось.

Ника! Мне и в голову не приходило, что он может быть раздетым  ::)

А вообще, если у человека такая харизма, - какая разница, одет он или нет? :)

Понимаешь, если у тебя получается быть шутом. И многие даже считают это харизмой. То можно читать и не снимая майку. Я имела в виду примерно это.

Но, может, он её не надевал :)

Так надел бы!

Харизма харизмой, но он, мягко говоря, не Аполлон. Имхо ему стОило бы определиться, на что делать ставку - на актёрское мастерство или ина развитый плечевой пояс.

Возможно. Стыдно сказать - я, видимо, смотрела только на лицо :)

Шурша рясой (с)  :laugh:

*мрачно*
По-моему, этот флуд пора выносить в отдельную тему под названием "Нравится ли Вам Горохов Владимир как мужчина?"
Можно и голосилку добавить ::)

до меня тут дошли слухи - опровергаю... 8)

стиш "она душила любовь" полуторагодичной давности...
http://stihi.ru/poems/2006/03/24-1156.html
тут даже есть рецка от Ники ;D

Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет всe, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всe - как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,

Виолончель и кавалькады в чаще,
И колокол в селе... -
Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне - прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность,
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
Послушайте! - Еще меня любите
За то, что я умру.

                /Марина Ивановна Цветаева/

абеляр элоизе вот что спешу напомнить
из пустого ковша порожнего не наполнить
если взять утомленных пеших в зной у колодца
то что было уже к тому и прибавится столько
только тем кто не станет пить вода достается
но умножится жажда тех в ком все пересохло
в честном диспуте праздную спесь одолеет самый
терпеливый и чистому сердцем весь мир отчизна
без труда обойдет капканы универсалий
кто стоит на торной дороге номинализма
ибо истина отпрыск упорства а не каприза
вот что следует помнить дитя мое элоиза

элоиза в ответ абеляру спасибо отче
я могла бы сама но у вас получилось четче
я вчера у часовни для вас собрала ромашки
потому что другого подарка найти не в силах
жалко мать-аббатисса нашла в рукаве рубашки
раньше было их больше но не таких красивых
и еще я писала по-гречески вам записку
но сестра донесла и велели впредь на латыни
а латынь проста не пристала такому риску
как нас жаль что мы перестали быть молодыми
раньше я гуляла и дальше к ручью и вязу
там теперь собаки с мусорных куч с цепи ли
иногда я плачу но это проходит сразу
ваши мудрые письма меня почти исцелили
если трезво взглянуть пожилые ведь тоже люди
даже если погасли глаза и обвисли груди
даже если рассудок прочь от беды и скуки
почему они что они сделали с нами суки

(c) А.П. Цветков.

Надо же, Сканди. Я как раз вчера вспоминала Абеляра и Элоизу.


Угу.

В сети нет :(

Татьяна Щербина

***
Пуль не надо, сердце рвется само,
тащится в добровольную ссылку
думать. Цитрамон? Нет, само.
Море, в тебя ли я тыкаю вилку,
в шницель, в творог?
Проплывая октябрь в молочной галактике,
организм продрог
и неконтактен.
О чем же я думаю? Вдали дом, по которому бродит чужой,
и чужбина, где бродит близкий (бродит близкий-Бродский,
                                                но не он), хорошо,
так о чем же я думаю? Дом, где тяжко,
и чужбина, нарядная, как мультяшка.
Я не выберу, всё само.
Вот зима. Сначала только белые пятна,
но вообще - вода.
А мной покупают билет туда
и мной же - билет обратно.

Однако тоннель реальности. И я вчера думала про Абеляра и Элоизу. Спасибо, сКа.

Евгений Рейн (новые поступления нашей Библиотеки)

***

Мокрой зимы всепогодные сводки
нам объяснить на прощанье готовы
невероятность мечты-первогодки,
важную бедность последней обновы.

В старой усадьбе бессмертные липы
нас пропускают едва на задворки,
но присмиревшие, как инвалиды,
шепчут вдогонку свои поговорки.

Вот и стоим мы над белым обрывом
в мутном отливе последнего света.
Было безжалостным и справедливым
все, что вместилось в свидание это.

Все, что погибло и перегорело,
и отравило последние стопки.
Вот и стоим на границе раздела,
как на конечной стоят остановке.

Вот почему этот мокрый снежочек
склеил нам губы и щеки засыпал, -
он, как упрямый студентик-заочник,
выучил правду в часы недосыпа.

Правду неправды, удачу неволи -
то, что отныне вдвоем приголубим.
Не оставляй меня мертвого в поле,
даже когда мы друг друга разлюбим.

Аля Кудряшева, тоже в ЖЖ есть, ей 20 лет, у нее недавно вышла книга.
Вот это стихотворение, оно просто до мурашек пробивает, под впечатлением уже недели 2 хожу.

И ты идешь по городу, и за тобой летят бабочки.
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.

Катти, я тоже это стихо люблю, вот с тех пор как оно в жж выложено было - это несколько месяцев как. Хорошее, несомненно.

Пробивает, хотя опыт и не близок. Про отсчёт пробивает.
Читала другие ее стихи в ЖЖ - гворят, книжка вышла в Питере - прониклась.

Паруйр СЕВАК (Армения)

ТАК НЕ ЛЮБЯТ
     
     
     Меж любовью и долгом
     Это я торчу, как шлагбаум…
     Вот я выдерну с корнем себя,
     То есть прямо к закону пойду,
     Поднимусь и скажу:
     «Сделай, отче, меня, человека,
     Беспристрастным параграфом Свода Законов твоих
     Отвори из меня, – я скажу, – я скажу, –
     Твоё нет и нельзя,
     Не положено, не подобает…
     Возьми мои руки –
     Для чего они мне?
     Всё равно я торчу, как бревно,
     Меж любовью и долгом –
     Возьми мои руки, ты слышишь?!
     Всё равно без неё как без рук!
     Без неё…
     Без неё –
     Той, которой "моя" говорил я – да так,
     Что лягушки
     Пучеглазо и буддообразно взирали на нас,
     Очевидно, пытаясь понять это жгучее слово,
     Это слово палящее и задыхающееся –
     "Моя".
     А теперь ты настолько моя, насколько моя Абиссиния,
     А теперь ты мне так близка, как близок Мадагаскар.
     Вот и сам я теперь, как нелепый какой-то шлагбаум,
     Меж любовью и долгом –
     Такой неуклюжий –
     Торчу.
     Нет, так не любят.
     Так медленно умирают.
     Так на приколе тлеют старые корабли.

     
     (Перевод с армянского Олега ЧУХОНЦЕВА)
         
     

из хорошо забытого старого...
воспроизвожу по памяти - могу где-нибудь и ошибиться.

Новелла Матвеева

ДЕВУШКА ИЗ ТАВЕРНЫ

Любви моей ты боялся зря -
не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
встречать улыбку твою.
Когда же ты уходил к другой
иль просто был неизвестно где,
мне было довольно того, что твой
плащ висел на гвозде.
Когда же наш мимолетный гость
ты умчался, новой судьбы ища,
мне было довольно того, что гвоздь
остался после плаща.

Теченье дней, шелестенье лет,
туман и ветер, и дождь...
А дома событье - страшнее нет:
из стенки вынули гвоздь.
Туман и ветер, и шум дождя,
теченье дней, шелестенье лет -
мне было довольно, что от гвоздя
остался маленький след.
Когда ж и след от гвоздя исчез
под кистью старого маляра,
мне было довольно того, что след
гвоздя был виден вчера.

Любви моей ты боялся зря -
не так я страшно люблю.
Мне было довольно видеть тебя,
встречать улыбку твою.
И в теплом ветре ловить опять
то скрипок плач, то литавров медь...
А что я с этого буду иметь,
того тебе не понять.

Нет, ты нигде не ошиблась. Я эту песенку лет с 16-ти помню наизусть :)

да, Ника, аналогично - очень давно знаю и, что самое удивительное, она опять для меня актуальна
собственно, след от гвоздя  :'(

* * *

Ты начисто притворства лишена,
когда молчишь со взглядом напряженным,
как лишена притворства тишина
беззвездной ночью в городе сожженном.

Он, этот город,- прошлое твое.
В нем ты почти ни разу не смеялась,
бросалась то в шитье, то в забытье,
то бунтовала, то опять смирялась.

Ты жить старалась из последних сил,
но, отвергая все живое хмуро,
Он, этот город, на тебя давил
угрюмостью своей архитектуры.

В нем изнутри был заперт каждый дом.
В нем было все недобро умудренным.
Он не скрывал свой тягостный надлом
и ненависть ко всем, кто не надломлен.

Тогда ты ночью подожгла его.
Испуганно от пламени метнулась,
и я был просто первым, на кого
ты, убегая, в темноте наткнулась,

Я обнял всю дрожавшую тебя,
и ты ко мне безропотно прижалась,
еще не понимая, не любя,
но, как зверек, благодаря за жалость,

И мы с тобой пошли... Куда пошли?
Куда глаза глядят. Но то и дело
оглядывалась ты, как там, вдали,
зловеще твое прошлое горело.

Оно сгорело до конца, дотла.
Но с той поры одно меня тиранит:
туда, где неостывшая зола,
тебя, как зачарованную, тянет.

И вроде ты со мной, и вроде нет.
На самом деле я тобою брошен.
Неся в руке голубоватый свет,
по пепелищу прошлого ты бродишь.

Что там тебе? Там пусто и темно!
О, прошлого таинственная сила!
Ты не могла его любить само,
ну а его руины - полюбила.

Могущественны пепел и зола.
Они в себе, наверно, что-то прячут.
Над тем, что так отчаянно сожгла,
по-детски поджигательница плачет.

/Евгений Евтушенко

нет чужих стишей про Майка (а ежели и есть посвящения, то они редки) - обычно Майк сам про себя пишет... 8)

Анна Гершаник

СТАРЕЮЩАЯ СОЛЬВЕЙГ

Почему-то хочется вновь и вновь говорить с тобой,
Зная, что ты не слышишь, ты далеко.
Слова закипают в горле, торопятся наперебой
Выкрикнуть очередную пошлость, сдобренную тоской.

Все же любовь удивительно нехороша –
Ни ума ни фантазии – переходящий шаблон.
И главное, непонятно: то ли поет душа,
То ли прима-сопрано насилует голос, и он

Тянется над побережьем – звучен, но до смерти стар;
Подкидываешь его вверх – он камнем падает вниз.
Но как остановишься? Пою. Зритель устал.
Зевает привязанный к мачте проезжий Улисс.

Ждать не имеет смысла – старух не хотят
Друзья скандинавы, не только мой милый Пер:
Приятель Генрик – в соплях с головы до пят,
Приятель Эдвард – во власти каких-то химер.

Подружки опротивели: что ни судьба – желе,
Патока чувств, томленье, воск ночника…
Пенелопа ткет, Лорелея сидит на скале,
Ифигения плачет, Ярославна кычет. Тоска.

последнее время использую вместо мантры. увы, регулярно.




харкаешь кровищей,
ссышься кипятком.

хворь уйдет, дружище,
будет всё
тип-топ.

трусики в горошек ―
это ли любовь?

думай о хорошем,
думай
о другом.

сердце-бомба бьется,
нагоняет жуть,

но ― когда взорвется ―
в общем-то
не суть.

пьяный и продрогший,
падая в сугроб, ―

думай о хорошем,
думай
о другом.

(с) Илья Леленков aka shpaloukladchik

ух. утащу и тоже наизусть выучу. хотя и не праминя)

Сканди, а я чего-то никак не могу "отойти" от того стихотворения  Каневского - "А она всё с лётчиком, мама" :)

Оно наверное тоже "нипраменя". Но в чём-то глубинном оно настолько про меня, что несмотря на весь ужас того, что там написано, я от этого текста становлюсь сильнее.

Объяснить это невозможно. В общем, ещё раз спасибо тебе за то, что ты это здесь выложил. Регулярно ПРИПАДАЮ, как к роднику.

http://www.nika-stihi.ru/forum/index.php?topic=1716.msg50824#msg50824

сКанди, ы как. и то, которое Ника по ссылке - ы как. ну да.

а я тут с немножко другим.

вот это про меня сегодня. ибо четверг и вёрстка:

* * *

          "Работай, работай, работай..."
          А. Блок

          "Не спи, не спи, работай..."
          Б. Пастернак

    Смотри: экономя усилья,
    под взглядом седых мастеров,
    работает токарь Васильев,
    работает слесарь Петров.

    А в сумрачном доме напротив
    директор счета ворошит,
    сапожник горит на работе,
    приемщик копиркой шуршит.

    Орудует дворник лопатой,
    и летчик гудит в высоте,
    поэт, словно в чем виноватый,
    слагает стихи о труде.

    О, как мы работаем! Словно
    одна трудовая семья.
    Работает Марья Петровна,
    с ней рядом работаю я.
    Работают в каждом киоске,
    работают в каждом окне.

    Один не работает Бродский,
    все больше он нравится мне.



© И.А.Б.

всем грызунам этого форума посвящается.


Сюда не ходит почта,
Хоть поле не тайга,
Здесь почва, почва, почва,
На много сотен га.

Мы парни молодые,
Пусть лапки коротки,
Но в почвенные дыры
Мы тащим колоски

Непросто делать нормы
На шарике земном.
Тут норы, норы, норы,
Набитые зерном

Когда здорова почва -
Проходит нищета,
И не откажет почка,
Не западет щека.

А кто наводит порчу -
Мы яростно сгрызем
За почву, почву, почву,
За русский чернозем!

(с) Дмитрий Легеза.

Саш, браво!
Как мышь ППКС!!!

ы! жаль, ужО не вхожу в номинацию "парни молодые", а то написала бы +1
:)

Эхо понедельничных чтений в Булгаковском доме.

Анна Русс:

Если б мы знали как они из-за нас страдают
Плачут лезут на стену пьют не могут работать
Выходят на улицу голыми или в разных ботинках
Пытаются или боятся приворота и провоцировать

Память услужливо им протягивает на подносах как счет в ресторане
Сцены образы действия места музыку книги кино слова обещания
Если бы мы неотпетые могли себе только предположить
Что те кого мы так нежно лелеяли обещали от всех защищать

Не давали пылинке усесться каждую их слезу
Осушить мечтали ценой хоть ночи в дороге хоть -
Вот они эти самые наши проливают такие невыносимые реки
Повторяя судорожно где мое лето где мое лето

(с)

Аля Куряшова

Пой мне еще, что я могу изменить?

Не колышется, не шевелится, не подвинется, у зимы ввиду, у снега на поводу, слышь, малыш, я уже не знаю, во что всё выльется: в ядовитую ртуть, в сверкающую слюду, где очнешься - в Нью-Йорке или где-нибудь в Виннице, в чьей постели, в чьих ладонях, на чью беду. Я боюсь, что тебя не хватит не только вырваться - но и даже отпрыгнуть, когда я вдруг упаду.
В этом войске я почетная злополучница, многолетний стаж, пора открывать кружок. Здесь не будет времени пробовать или мучиться, ждать, пока другой осмелится на прыжок. Видишь, милый, по-хорошему не получится, тут сперва глотай - а после лечи ожог. И сначала ты выходишь себе со знаменем - наклоняешься с другого конца стола - я-то знаю, ты давно уже без сознания и в груди твоей застряла моя стрела.
Закружатся, завальсируют шпили, ратуши, голубые сосны, звездчатый хризолит, я насню тебе сегодня морские ракушки и канатную дорогу через залив, дни летят, смеются, щелкают, будто семечки, брось монетку, не считать на воде кругов, две усталые ладони на теплом темечке, бесконечно-мокрый ветер вдоль берегов. Мы гуляем фонарями, дождями, парками, инспектируем устройство дверных щеколд, греем ветер золотыми твоими патлами. Утыкаюсь теплым носом между лопатками, острие стрелы привычно поймав щекой.
Суета и осень, дымка, дурная практика, теплый кофе пополам на двоих в ларьке, шоколадка разломалась на сто квадратиков, что один за другим растаяли в кулаке. Время лечит лучше самых полезных выдумок, голова в порядке, в сердце зарос проем, чтоб забыть тебе сегодня на вырост выданы новый дом, другой автобус, чужой район.
Ты очнешься утром, выдохнешь "утро доброе",
Удивленно глянешь - кто это тут лежит?
Я увижу круглый шрам у тебя под ребрами.

И в который раз попробую пережить.

Полозкова

Ближний бой

Разве я враг тебе, чтоб молчать со мной, как динамик в пустом аэропорту.
Целовать на прощанье так, что упрямый привкус свинца во рту.
Под рубашкой деревенеть рукой, за которую я берусь, где-то у плеча.
Смотреть мне в глаза, как в дыру от пули, отверстие для ключа.

Мой свет, с каких пор у тебя повадочки палача.

Полоса отчуждения ширится, как гангрена, и лижет ступни, остерегись.
В каждом баре, где мы – орет через час сирена и пол похрустывает от гильз.
Что ни фраза, то пулеметным речитативом, и что ни пауза, то болото или овраг.
Разве враг я тебе, чтобы мне в лицо, да слезоточивым. Я ведь тебе не враг.

Теми губами, что душат сейчас бессчетную сигарету, ты умел еще улыбаться и подпевать.
Я же и так спустя полчаса уеду, а ты останешься мять запястья и допивать.
Я же и так умею справляться с болью, хоть и приходится пореветь, к своему стыду.
С кем ты воюешь, мальчик мой, не с собой ли?

Не с собой ли самим, ныряющим в пустоту...

как-то вот "легло" щас

Анна Ривелотэ


Апрель

С откоса по щебню качусь кровяной колбаской. Давлюсь цианидом, застываю гипсовой маской. Задыхаюсь в ядерном чреве раскаленной подводной лодки. Черноклюквенный всхлип из моей перерезанной глотки, алый выплеск любви - запоздалая валентинка, инсулинка с контролем какая же ты кретинка всё быстрей быстрей не опомниться в круговерти - самурай всегда должен думать только о смерти. Чтобы встретить смерть, как положено самураю. Я хочу смотреть, подступая к самому краю: там за кромкой льда, одинокий и одичалый, ждет меня всегда дальний берег моей печали, мой четвертый мир; будем в нём только я и птицы среди голых скал на холодных камнях гнездиться, и всё тот же день повторится снова и снова, потому что я не заслуживаю иного там, за кромкой льда. Но, влекома кострами страха, я бегу туда, огрызаясь, как росомаха. Осади меня, посади меня на колени, я дитя твое, я в горячке и на измене; ты же видишь, как пожирает меня мортидо. Хлеба не было: дикий мёд просто мазали на акриды в Ленинграде в блокадный год. Все тогда обходились малым, обойдемся и мы; теперь я засыпаю в твоих руках - и меня отпускает страх. Черный ворон роняет перья.

с тех пор он дома не провел ни дня
в стране где жизнь у службы содержанка
как ни приветлива порой родня
к добытчику но в жопу и не жалко

сначала вычеркнул порог и дверь
потом метро к лесоповалу в восемь
еще была собака спаниель
он ей писал сперва но скоро бросил

не улица где с кейсом проходил
а святцы кладбище тюрьма больница
кому нужна собака-поводырь
попробуй за периметр удалиться

всей опрометью в путь куда глаза
чтоб сверху следом кисло улыбался
кто строил без единого гвоздя
вселенную но сильно ошибался

чтоб в спальнике измокшем у шоссе
и в сотни мегаватт заря вставала
в чумазое лицо а эти все
гори огнем вот только что собака

понять покуда путь не утомил
ладонью небу заслоняя око
как ослепителен наутро мир
как быстро в нем живешь и одиноко

(c) А.П. Цветков.

п.с.
ну и виртуальные поздравления Алексею Петровичу с премией Андрея Белого.

Что-то мешает мне в этом стише. Что-то не так в нём. Знаете что? Сейчас фанатки Полозковой меня закидают каменьями. Это мужские стихи. И никакое

Мой свет, с каких пор у тебя повадочки палача.

не делает их женскими, живо-творящими  ;)

И в её стихотворении Простая история имхо та же фигня.

Оно не феминистское, оно просто мужское:

Простая история

Хвалю тебя, говорит, родная, за быстрый ум и веселый нрав.
За то, что ни разу не помянула, где был неправ.
За то, что все люди груз, а ты антиграв.
Что Бог живет в тебе, и пускай пребывает здрав.

Хвалю, говорит, что не прибегаешь к бабьему шантажу,
За то, что поддержишь все, что ни предложу,
Что вся словно по заказу, по чертежу,
И даже сейчас не ревешь белугой, что ухожу.

К такой, знаешь, тете, всё лохмы белые по плечам.
К ее, стало быть, пельменям да куличам.
Ворчит, ага, придирается к мелочам,
Ну хоть не кропает стишки дурацкие по ночам.

Я, говорит, устал до тебя расти из последних жил.
Ты чемодан с деньгами – и страшно рад, и не заслужил.
Вроде твое, а все хочешь зарыть, закутать, запрятать в мох.
Такое бывает счастье, что знай ищи, где же тут подвох.

А то ведь ушла бы первой, а я б не выдержал, если так.
Уж лучше ты будешь светлый образ, а я мудак.
Таких же ведь нету, твой механизм мне непостижим.
А пока, говорит, еще по одной покурим
И так тихонечко полежим.

(с) Вера Полозкова

это стихо, ника, уже давно у меня бьется о виски.
вот этими строками:

все люди груз, а ты антиграв.

в них для меня весь смысал стиша.

)))

Хорошо тебе, Саша. А у меня бьётся:

"Ну хоть не кропает стишки дурацкие по ночам"...

это, Катя, просто подходы с разных сторон. которые, по сути, - с одной.

а такие бывают? ::)
про голубые ели - знаю.
а сосны..

я не фанат полозковой...
а стих этот "ближний бой" не просто на душу лег, а как под копирку мою сегодняшнюю жизнь нарисовал

Ирина Маркова

дельтапланы

осень всегда рано
сколько ни верь в лето
сколько ни ставь свечи
щедрому богу солнца
снова тонуть в листьях
в шерсти цветных пледов
губкой смывать в душе
теплый загар-бронзу

страшно играть в руны
сложно менять планы
глупо хранить на пленках
чей-то родной голос
чаще смотри в небо
верь в мои дельтапланы
я им чиню крылья
я долечу

скоро

Алиса Орлова

* * *
кто пророк а кто король
муравей царя горы
в имени твоем пароль
выбирай меняй миры
ток в розетке
в сердце боль
впился в сердце коготок
homo homini лю
бовь
поезд постоял в депо
и пошел
наше небо заштриховано
простым карандашом
ты только дыши
ты только пиши ответ
все будет хорошо
все будет хорошо
все будет хорошо
или

об этом не думай придурок
не думай об этом дурак
слетает с балкона окурок
в белесый предутренний мрак

горят фонари на прощанье
прохожий сутулясь идет
не стоит (на выход с вещами)
не думай (совсем) идиот

кирпичные спальные клети
кровавые кисти рябин
(пропажи никто не заметит)
не думай об этом кретин

бормочешь в дурмане рассветном
в осеннем бессонном бреду
послушай не думай об этом
не думай не думай не ду...

(с) Борис Панкин

Елена Элтанг


завести бы заоблачных братьев
чтоб они заявлялись без спросу
и спускаться к ним в утреннем платье
на отлете неся папиросу
разбудили! - ворчать понарошку
разворачивать в кухне гостинцы
а еще - чтоб была у них кошка
небольшая не больше мизинца

чтоб за завтраком булки макая
в темный омут гречишного меда
рассказали мне кто я такая
с точки зренья небесного свода
чтоб строгая задумчиво груши
на прозрачные длинные дольки
рассказали зачем я так трушу
много вру много пью - и не только

чтоб прихлебывать громко вприкуску
бергамотовый или же мятный,
рассуждая о прежнем искусстве
перекусывать искус невнятный
об уменьи утерянном плача
ночь выстукивать на ундервуде
и о том что бывает иначе
но теперь уже больше не будет

Спасибо, Уснула :)

Эти стихи и про меня тоже.

Правда, с искусством плача всё сложнее. Оно то утрачивается, то наоборот.

(с) Андрей Воркунов.


нумерация с головы? с хвоста? с суставов?
не по рации будь сказано - вообще с конца?
аберрация зрения мешает разглядеть што там справа
то што слева - видно но лучше б это забыть и при случае отрицать
операция по удалению прошла безболезненно но неудачно
необычное чувство охватывает - должно быть это чувство потери
упираца не надо - ну мало ли кто там што напортачил
пусть даже и одурачил - забудем - чего уж теперь
придраца можно к любому но не хочу придираца
каждый делает свое дело: папарацци наци и всякие прочие лица
придерешься - поставишь себя и их в положение довольно дурацкое
на небе это зачтеца а нам же еще там селица
как говорица: не плюй в колодец - напица-то пригодица
обернуца не успеешь как пригодица - вот тогда и пиши-пропало
сегодня уже был звоночек - приглашали на репетицию
так што может завтра схожу - повнимательней посмотрю што там справа

Пригорюнилась, похудела, или может, стряслась беда? Это очень смешное дело - выйти из дому в никуда. Пусть не трогает время нас - мы оказались не на земле, а по городу ходит насморк и чихает куда не лень. Забирается в заоконье, и из труб на асфальт течет, мне бы лучше сидеть спокойно, мне бы лучше писать отчет. Между прочим, такая тема, что сдавать его в ноябре, я бы, может, того хотела, но пока вместо текста - бред, вместо выводов - многоточье, вместо тезисов - ерунда, а пойдем погуляем ночью? Ненадолго, ненавсегда, просто выйдем в усталый будень, убежим от чужой возни и забудем всё, и забудем, и забудемся, черт возьми.
А меня от всего воротит, я всё время ни здесь, ни там, вылезает из подворотен очумевшая темнота, заставляет бежать быстрее, не сворачивать, по прямой, я наверное вернусь в апреле, полуголой, босой, хромой, что случилось? Что-то случилось? Не тяни, рубани с плеча, я не знаю, какая сила заставляет меня молчать, заставляет бродить, мурлыкать, и родного лица поверх заставляет надеть улыбку и приклеить ее навек. Отрубаться, лежать поленом, но не плакать, ни на чуть-чуть. Хочешь вырасти Гуинпленом? Приезжай, а я научу.
И дорога почти знакома - тоже домики и кусты, я ж сказала, недалеко мы, кстати, вот и восток остыл, добегу до седьмого пота - будет время встречать зарю, только кто ты, невнятный кто-то, для которого говорю?
Мы построили странный город - из вопросов, страниц и букв, и до привкуса крови в горле, как во сне, прикусив губу, я с разбегу ныряю в вечер, только стрелка часов дрожит и пытаюсь придумать нечто, для чего этот город жив. Я с другими порой летаю за границы добра и зла, а с тобой я - переплетаюсь, каждой жилкой на два узла. Каждым голосом невесомым, каждой шорохом за спиной, каждой иксовой хромосомой (хоть в генетике полный ноль). Так должны идти по канату - не надеясь дойти, без слов, мы с тобой такие юннаты - не осталось живых углов. Не испить воды родниковой, до рассвета не доползти, мальчик с дудочкой тростниковой, постарайся меня спасти.
Vivos voco, но воздух стынет, дождь - снежинками на руке, кислый привкус дурной латыни затихает на языке.
Ухожу в полукружье арок, на часах без минуты шесть. Homo homini есть подарок, вкусный текст и мягкая шерсть.
Ночь прошла, только кто заметил, день пришел - не пойму, за кем. Я похожа на старый ветер, заблудившийся в рюкзаке.

Алина Кудряшева (Izubr)

Каждый год я болен в декабре,
Не умею я без солнца жить.
Я устал бессонно ворожить
И склоняюсь к смерти в декабре,-
Зрелый колос, в демонской игре
Дерзко брошенный среди межи.
Тьма меня погубит в декабре,
В декабре я перестану жить.

Единственное стихотворение Федора Сологуба, которое мне нравится. И крутится оно у меня в голове каждую зиму...

Спасибо за Изюбра, Гретхен.

Вот это у меня теперь крутится второй день в голове:

Так должны идти по канату - не надеясь дойти, без слов, мы с тобой такие юннаты - не осталось живых углов. Не испить воды родниковой, до рассвета не доползти, мальчик с дудочкой тростниковой, постарайся меня спасти.
(с)

банально, но вера полозкова.

Тебя не пустят – здесь все по спискам, а ты же международным сыском пришпилен в комнатки к паспортисткам, и все узнают в тебе врага; а я тем более суверенна, и блокпосты кругом, и сирены, беги подальше от цесаревны, уж коли жизнь тебе дорога.

А сможешь спрятаться, устраниться да как-то пересечешь границу – любой таксист или проводница тебя узнает; мне донесут. Не донесут – так увидят копы, твоих портретов сто тысяч копий повсюду вплоть до степей и топей – тебя поймают, и будет суд.

И ладно копы – в газетах снимки, и изучаются анонимки, кто сообщит о твоей поимке – тому достанется полказны. Подружкам бывшим – что ты соврешь им? Таких как ты мы в салатик крошим; ты дешев, чтобы сойти хорошим, твои слащавости показны.

А криминальные воротилы все проницательны как тортилы, оно конечно, тебе фартило, так дуракам и должно везти; а если ты им расскажешь хитрость, что вообще-то приехал выкрасть меня отсюда – так они выскресть сумеют мозг из твоей кости.

Шпана? – да что б ты ни предлагал им, ни лгал им – ты бы не помогал им; они побьют тебя всем кагалом, едва почуют в тебе гнильцу. А в забегаловку к нелегалам – так ты не спрячешься за бокалом, они читают все по лицу.

Да, к эмигрантам – так сколько влезет, они ведь только деньгами грезят, что пакистанец, что конголезец – тебя немедленно спустят с лестниц и у подъезда сдадут властям. Что бабка, согнутая к кошелкам, что зеленщик, что торговка шелком – все просияют, что ты пришел к нам, здесь очень рады таким гостям.

И если даже – то здесь все строго; тут от порога одна дорога, вокруг на мили дремучий лес; забор высокий, высоковольтка, охраны столько, овчарок столько, что сам бы дьявол не перелез; и лазер в каждом из перекрестий напольной плитки; да хоть ты тресни; ну правда, милый, так интересней, почти военный ввела режим; я знаю, детка, что ты все помнишь, все одолеешь и все исполнишь, и доберешься, и ровно в полночь мы с хода черного убежим.

За периодом хмеля и пафоса,
После взрыва восторга и резвости,
Неминуема долгая пауза -
Время скепсиса, горечи, трезвости.

Губерман

(с)Аля Кудряшова.

Девочка научилась расправить плечи, если взять за руку - не ускоряет шаг. Девочка улыбается всем при встрече и радостно пьет текилу на брудершафт.
Девочка миловидна, как октябрята - белая блузка в тон, талисман в кулак.
у нее в глазах некормленные тигрята рвут твой бренный торс на британский флаг
То есть сердце погрызть - остальное так,
Для дворников и собак.

А у девочки и коврик пропылесосен (или пропылесошен?), плита бела.
Она вообще всё списывала на осень, но осень кончилась, а девочка не ожила.
Девочка выпивает с тобой с три литра, смеется, ставит смайлик в конце строки,
Она бы тебя давно уже пристрелила, но ей всё время как-то всё не с руки,
То сумерки, то попутчики - дураки,
То пули слишком мелки.

У девочки рыжие волосы, зеленая куртка, синее небо, кудрявые облака.
Девочка, кстати, полгода уже не курит, пробежка, чашка свежего молока
Девочка обнимает тебя, будто анаконда, спрашивает, как назвали, как родила.
Она тебя, в общем, забыла почти рекордно - два дня себе поревела и все дела.
Потом, конечно, неделю всё письма жгла.
И месяц где-то спать еще не могла.

Девочка уже обнимает других во снах о любви, не льнет к твоему плечу.
Девочка уже умеет сказать не "нахрен", а спасибо большое, я, кажется, не хочу.
Девочка - была нигдевочкой, стала женщиной-вывеской "не влезай убьет".
Глядишь на нее, а где-то внутри скрежещется: растил котенка, а выросло ё-моё.
Точнее, слава богу уже не твоё.
Остальное - дело её.

....

А ей говорили - дура, следующего так просто не отпускай.
Ты наори на него и за волосы потаскай.
А то ведь видишь - какая теперь тоска,

Поздравляешь её "здоровья, любви, вина"
А её так тянет ответить: "Пошел ты на"
И дергаться, как лопнувшая струна.

А с утра ей стресс, а после в метро ей транс.
В пору кинуться на пол и валяться там, как матрас.
Декабред - это бред, увеличенный в десять раз.

И она смотрит в себя - и там пустота, пустота, пустота,
Белее любого безвыходного листа,
И всё не то, не то и она не та.

И щека у нее мягка и рука легка,
И во всем права, и в делах еще не провал.
В следующий раз она будет кричать, пока
Не выкричит всё, чем ты ее убивал.


----

А я сижу в ночи, и собака лает, так жалобно - куда уж там соловью,
Дедка Мороз, я пишу тебе соком лайма, кефирчиком залью и дымком завью.
Будешь читать - пожалуйста, пожелай мне вырубить это чертово ай-си-кью.
Столько народу в четыре утра в онлайне - страшно за их налаженную семью.

Очень интересный текст - очень большой, спорный с художественной точки зрения, но эмоционально - сильнейший.

Спасибо тебе за него, Саффи. Теперь у меня новая подпись ;)

Не за что, очень люблю стихи Али. И очень грустно от того, что вышедший сборник пока можно достаться только в Питере.

Подпись да, очень... имеющие значение строчки).

Цветков


*
сперва составим список
привычек и гостей
созвездий и редисок
оврагов и гвоздей
ершей запишем влажных
они живут в воде
но многих очень важных
предметов нет нигде
никак их не назвали
без них проходят дни
когда б мы только знали
как выглядят они
полно в природе слепней
отверток и борщей
но самых нужных нет в ней
неведомых вещей
я полон слез обидных
какой же в жопу бог
кто стольких очевидных
вещей создать не смог
ах как бы мы любили
свой мир во всей красе
когда б повсюду были
предметы эти все

***

За столько ночей без сна, за столько тревожных дней,
Знаю ли я тебя теперь, да, да, бесконечно - нет,
Тенью, мелькнувшей тихо в темном моем окне –
Чуждый, давно знакомый, кто ты мне, кто ты мне.

Век, короче чем час, пара мгновений многих веков длинней,
На высоте, где нельзя дышать, на неизмеряемой глубине,
Можно ли плакать горше, смеяться легче, можно любить сильней?
Не отвечай мне, кто тебе я, кто ты мне, кто ты мне.

В маленьких городах, в столицах, затерявшись в чужой стране,
Ночи кажутся холоднее, звезды дальше, а небо еще черней,
Некого спросить мне, правда, вправду?- со стороны видней
Что это, и о чем, кто ты мне, кто ты сегодня мне.

Знаешь, как это просто – быть одной, никогда не бывать одной,
Верить, не верить, знать, как не должно быть, а как должно,
Честность и честь не станут спорить с недоказуемою виной,
Ты знаешь это, так отчего же ты до сих пор со мной?

Тысячам громких слов проверяться хрупкою тишиной,
Зимнею вьюгой за окнами, так и не наступающею весной,
Но на мостах, в переулках, на обрыве самых высоких нот
Будь со мной, будь со мной, кем ты будешь мне – все равно.

© Сольвейг

ре-минор


в прошлом году где-то забыл глаза
снял как очки протереть да там и оставил
так и ходишь теперь вперед-назад
в этом ни зги ни цветов ни людей ни правил
тростью нащупывая взвизгнут ли тормоза

ладно бы слух забыл да музык внутри
хватит на пятьдесят или другие двадцать
тут хоть глаза протри хоть плюс тридцать три
стекол надень не увидишь когда смеются
женщины детей отряхивая от зари

зато слышен фугой ветки летящей хруст
шаг и капель оформляющиеся в токатты
ломкие тремоло выдохов и каруз
о хрупкий наст и о плавающие асфальты
когда твои оркестры вступают в игру

© Алекс Павлов

всё так и есть

и немного лирики

Умереть у тебя за ушами, что ли. Скажут: нализался шерстки
до черточек шахматной, мокрой, как сердце, клецки
(там дыша душа), ах, до звонка в ушах.
Умереть у тебя за уша мишами шами
с ушами, у нас тоже глазная хурма вяжет; умеем повлиять хвостом, чтоб глаза продолжали
начатый им полет; но лед
твоего растаявшего шершаво языка и, главное, хвост -
как крылья, как воск
Икаров.
Умереть у тебя за ушами рано...
- Возьми себя в горсти!
...утром на краю обглоданной кости, слыша посасывания губастого океана.

© Евгений Лиокумович

бозе, Саша, это про слонов стиш? 8)

ага, Миш, про нас, слонов. "таких больших и таких ненужных"  :laugh:

Люди ходят по земле.
Я хожу по табурету -
Так немного ближе к свету
(и, естественно, к петле).

Табурет мой невелик,
у него четыре грани -
втрое меньше, чем в стакане;
впрочем, я к нему привык.

Я чертовски одинок.
Постоянно мне неймётся.
Табурет скрипит и гнётся.
И уходит из-под ног...

© Лев Шевяков

тот же афтар, но пра сланоф:

Я летаю на слонах,
И кричу: идите нах!

там букоф многа, но они утеряны после бана аффтара на стихире. а жалько

Зима идет своим порядком —
Опять снежок. Еще должок.
И гадко в этом мире гадком
Жевать вчерашний пирожок.

И в этом мире слишком узком,
Где все потеря и урон,
Считать себя с чего-то русским,
Читать стихи, считать ворон.

Разнежась, радоваться маю,
Когда растаяла зима…
О, Господи, не понимаю,
Как все мы, не сойдя с ума,

Встаем-ложимся, щеки бреем,
Гуляем или пьем-едим,
О прошлом-будущем жалеем,
А душу все не продадим.

Вот эту вянущую душку —
За гривенник, копейку, грош.
Дороговато? — За полушку.
Бери бесплатно! — Не берешь?

(с) Георгий Иванов

Черепица

Вблизи холмов, от города вдали,
невдалеке от брошенной границы,
я видел дом среди цветущих лип,
покрытый темно-красной черепицей.
Мой путь лежал левее, но чуть-чуть
пересекал лужайку и аллею.
О чем сейчас всерьез и пожалею,
так что не смог налево повернуть.
Кто отозвался на негромкий стук
кольца дверного под моей рукою,
кто отворил мне двери - не припомню
лица его. Лишь мелодичный звук
не то ключей на поясе, не то
бубенчиков по краю одеянья...
Два марша лестницы, потом виток
и десять комнат в радужном сиянье.
Я развернулся. Дрогнула стена.
Светильник лопнул, брызнули осколки.
Мой проводник поморщился и только.
Но что-то стерло наши имена.
Я уходил, желая тех троих
неназванных, что были мне как братья.
И, ощущая скорбные объятья,
уже не видел, нет, не видел их
смущенных лиц. В звучанье голосов
не узнавал привычные созвучья.
Я уходил. И следом на засов
закрылась дверь в мое благополучье.
Мой путь лежал левее. Впереди
еще был сад, заброшенный и старый.
Зачем пришел? Откуда уходил?
Какой вкусил награды или кары?
Левее, к лесу, быстро, налегке,
ни с кем, ни с чем, я - вымышленный, пришлый.
И в такт шагам покачивался крыши
покатый профиль. Солнце в сосняке
светило так, что резало глаза.
В прогретых кронах шевелился ветер.
И я, конечно, посмотрел назад.
И ничего, конечно, не заметил.
Лишь черепицу битую с земли
поднял, и, пыль смахнув,
в котомку бросил,
но у калитки, возле старых лип,
а, может, дальше - среди старых сосен,
задумался и выронил ее...

(с) Лэйла

А это просто настроенческое, хотя и "другопольное"  ;)

Хороший знак

...по-лягушачьи воду рассекать
быть снулой рыбой ласковой утробы
из трех времен надергать ниток, чтобы
из трех имен единое связать...

***
Ну вот и все.
Отсюда мне одной.
Не то, чтоб жаль,
но как-то слишком скоро.
Сощурит глаз
твой нелюдимый город,
твой невеселый клоун заводной.

Что ж, по рукам.
Никто из нас не прав.
Никто из нас двоих не изменился.
Мелькнул флажок
и самолетик взвился,
земное притяжение поправ.

Пора и мне.
Вдоль берега к мосту.
Светает рано и авось не сгину.
А у воды одежку быстро скину,
в прозрачное дрожание врасту.

Простой рефрен,
повторенный стократ
звучит в ушах
и сердце горько давит.
Конечно, жаль.
Конечно, не исправить.
Само собой, никто не виноват.

Ну вот и все.
Холодная вода
бессонной ночи смыла отпечаток.
Твое рукопожатье без перчаток -
хороший знак,
должно быть, не вражда.

(с) Лэйла

представь себе что надо всё иначе как ты решишь подобную задачу когда сюжеты ничего не знача хронометраж нарежут на рагу не прячь себя за глупой маской волка иголка-память жалит очень колко и эту пресловутую иголку ни в гугле не отыщешь ни в стогу потерян как студент в конце семестра тебе не взять вершину эвереста а мир весьма вместительное место к тому же любопытное вполне представь себе вот покупаешь астры а через день откидываешь ласты лети себе per aspera ad astra плыви себе кораблик по волне и жизнь как говорится не ириска и смерть ещё казалось бы неблизко но если ты живой ты в группе риска спеши произнести что не успел последним словом может стать любое представь себе умрёшь сказав «обои» и дальше в рай к архангелу с трубою а повезёт так welcome to the hell

© Кукурме

Роберт Рождественский

Разговор со случайным знакомым

    -- Смотри, как дышит эта ночь.
    Звезда, уставшая светлеть,
    упала,
    обожгла плечо...
    -- Чо?
    -- Смотри, как вкрадчивый туман
    прижался
    к молодой воде...
    -- Где?
    -- Он полночью поклялся ей,
    он взял в свидетели
    луну!..
    -- Ну?!
    -- Они сейчас уйдут в песок,
    туда,
    где не видать ни зги...
    -- Гы!..
    -- И ощутив побег реки,
    в беспамятстве забьется ерш!..
    -- Врешь!..
    -- Да нет, я говорю тебе,
    что столько тайн хранит земля,
    березы, ивы и ольха...
    -- Ха!..
    -- А сколько музыки в степях,
    в предутреннем дрожанье рос...
    -- Брось!
    -- Да погоди!.
    Почувствуй ночь,
    крадущийся полет совы,
    сопенье
    медленных лосих...
    -- Псих!..
    -- Послушай,
    разве можно так:
    прожить --
    и не узнать весны,
    прожить --
    и не понять снега?.
    -- Ага!..

Ох, Ника, спасибо за этот стих - я его не читала.


Дмитрий Быков (который становится одним из любимых поетов), стиш - из серии "почти каждый может примерить на себя".


Хотя за гробом нету ничего...

Хотя за гробом нету ничего,
Мир без меня я видел, и его
Представить проще мне, чем мир со мною:
Зачем я тут - не знаю и сейчас.
А чтобы погрузиться в мир без нас,
Довольно встречи с первою женою
Или с любой, с кем мы делили кров,
На счёт лупили дачных комаров,
В осенней Ялте лето догоняли,
Глотали незаслуженный упрёк,
Бродили вдоль, лежали поперёк
И разбежались по диагонали.

Всё изменилось, вплоть до цвета глаз.
Какой-то муж, ничем не хуже нас,
И всё, что полагается при муже, -
Привычка, тапки, тачка, огород,
Сначала дочь, потом наоборот, -
А если мужа нет, так даже хуже.
На той стене теперь висит Мане.
Вот этой чашки не было при мне.
Из этой вазы я вкушал повидло.
Где стол был яств - не гроб, но гардероб.
На месте сквера строят небоскрёб.
Фонтана слёз в окрестностях не видно.

Да, спору нет, в иные времена
Я завопил бы: прежняя жена,
Любовница, рубашка, дом с трубою!
Как смеешь ты, как не взорвёшься ты
От ширящейся, ватной пустоты,
Что заполнял я некогда собою!
Зато теперь я думаю: и пусть.
Лелея ностальгическую грусть,
Не рву волос и не впадаю в траур.
Вот эта баба с табором семьи
И эта жизнь - могли бы быть мои.
Не знаю, есть ли Бог, но он не фраер.

Любя их не такими, как теперь,
Я взял, что мог. Любовь моя, поверь -
Я мучаюсь мучением особым
И все ещё мусолю каждый час.
Коль вы без нас - как эта жизнь без нас,
То мы без вас - как ваша жизнь за гробом.
Во мне ты за троллейбусом бежишь,
При месячных от радости визжишь,
Швыряешь морю мелкую монету,
Читаешь, ноешь, гробишь жизнь мою, -
Такой ты, верно, будешь и в раю.
Тем более, что рая тоже нету.

Обе Кати, спасибо!

Дмитрий Быков - класс!

Согласен с Майки насчет Быкова.

Он забавен, поросёнок:
Хвост, как нитка, тонок-тонок,
Пятачок, два уха,
Розовое брюхо.
Он сознательный вполне,
Он ласкается ко мне,
Убегает от меня,
Окликает он меня.
Говорит своё: хрю-хрю,
Я с ним тоже говорю.
И никак не верю я,
Что из славного такого,
Молодого, боевого
Может вырасти свинья.

(с) Юрий Чернов

Виктория Райхер, "Диалог"

- на что ты потратил всю свою жизнь целиком,
на что ушли твои зимы, лета, вторник, четверг, среда?
себя сглотнувший, как в горле стоявший ком,
и тут же поклявшийся не делать этого никогда
аскет, развратник, мелочник, лоботряс,
на что ты её растряс?
разменял, разболтал по ухабам, расколол сапогом
по камням случайным, расколотил, как дятел,
доевший муху - на что ты её потратил
всю свою жизнь целиком, умирающий пёс?
кого ты любил, бил, разговаривал
с кем, забывая, кто ты есть и зачем,
кого ты тратил, отдавал, бросал, разбазаривал,
сколько поднял ненужных вех, верст, тем?
во дворцах, в беседках, в тепле и поту конюшен
ты хотя бы помнишь, куда подевалось время?
зачем ходил, убеждал, уговаривал, умолял на коленях
за тебя выйти замуж женщину, которой ты был не нужен?
для чего тебе было все это - такие силы, такие страсти, такой угар?
а теперь ты стар. и каков гонорар? кошмар.

- слушай, ты, вездесущий, умеющий, знающий, умный самый,
чего ты вопишь, как прохожий, упавший в лужу?
мы с тобой не чужие, ты вложил в меня больше, чем папа с мамой,
и теперь недоволен, что я вышел такой непохожий на то, что нужно?
ты слепил фигурку, натыкал в неё иголок,
сделал голема, развивающегося из ничего,
убедил его, что он ничтожен, жалок, мелок, молод
и ставит свое удовольствие превыше всего -
осколок
всего задуманного и вложенного в него.
созданный слабым, бездомным, усталым, мающимся,
влюбленным в мороженое и прочую суету,
с трудом понимающим или не понимающим
ничего, а не как прочие схватывающим на лету,
ведь тебе все равно, как берет свои версты с боем
он, веселый, дикий, дурной, как ямщик в степи.
а до смерти нам с тобою пока обоим
далеко и долго.
я стараюсь.
терпи.
терпи.

Виктория Райхер - имхо - разочаровавшийся в революции Маяковский в юбке...

это плохо, Майк, или нет, я не поняла? ;)

да - плохо...
стихи учительницы младших классов... зачем сто раз пережёвывать одно и то же?

да и просто у меня настроение плохое... вот и реагирую так... 8)

Странно. Проза Райхер мне нравится. Стихи как-то попробовала - они не пошлИ у меня. И сейчас вот та же история. Совершенно согласна с Майком. Истины заезженные, форма подачи истин неинтересная, образы отсутствуют, одна голая, кое-как запихнутая в жуткий размер и слабые рифмы МЫСЛЬ.

Нашла давно на каком-то сайте. Названия не помню. Автор - Женя Бабушкин. Сегодня наводила порядок в сохранённых сокровищах, наткнулась и похолодела от того, что саму себя в этом нашла.

Золотая кукла Ася
Все кружится по ковру.
Хорошо, что я не в классе.
Хорошо, что я умру.

Здравствуй, Ася! Добрый вечер!
Добрый вечер, злая ночь!
Погаси на елке свечи,
Завлеки и заморочь.

Что найдешь и что положишь
На пустынном берегу?
Ася, Ася! Что ты можешь?
Я, хозяин, все могу.

Пить, играть, смеяться, кушать,
Целоваться, плакать, спать,
Похвалы и сказки слушать,
Кутать, путать и считать.

Так пушисто, мягко, сладко
Пальцам, сердцу, языку.
Лимонад, цветок, помадка,
Ключик тоненький в боку.

Два ажурненьких чулочка
Тоньше нитей паука,
И стеклянных слезок строчка,
Не пролившихся пока.

В плену

Прости меня… Не нужно упрекать –
Убей тогда. Я не найду тебе замену.
В плену я говорю "спасибо плену"
И не прошу меня освобождать.

(c)izbabg.livejournal.com

Переживи всех.
Переживи вновь,
словно они — снег,
пляшущий снег снов.

Переживи углы.
Переживи углом.
Перевяжи узлы
между добром и злом.

Но переживи миг.
И переживи век.
Переживи крик.
Переживи смех.

Переживи стих.

Переживи всех.

(с) И. Бродский. сонет.

сКа - ага, попадает под настроение последних дней.

Женя - ы! готичненько :) классное какое.

Анна Ривелотэ

Письмо Кузе

Ну здравствуй, Кузинька мой хороший. Скучаю, да. Но уже не жгуче. А встретиться - сам, наверное, знаешь, - в любой момент может выпасть случай. Ты всё такой же, а я всё старше, а тебе в декабре опять двадцать пять, и я не забыла про твой день рождения, просто некого поздравлять. И я не забыла про первое марта, плевать, что сегодня уже второе, но иногда так ложатся карты у нас, у живых... ничего, пустое.

За всю беззвездную семилетку ты снился раза всего четыре. Почти не вижу знакомых общих, не слышу песен твоих в эфире. Кассеты есть, только не на чем слушать - время другое, кругом цифра. Может, достану магнитофончик, мой новый друг обещал вчера. Да, мы с Серегой уже не вместе. Знаю, живет у какой-то тётки. Так что особо хвалиться нечем. Ты извини уж, но я без водки. Я помяну тебя минералкой - не потому, что жалею печень, - ее-то как раз нифига не жалко, а просто хочется без истерик, без пьяных слёз, без башкой об стенку, без причитаний, мол, сколько лет... В Новосибирске видела Ленку - передавала тебе привет.

Скучаю. Очень. По Соньке - меньше, но вспоминаю всегда тепло. Она храбрейшая среди женщин, тебе ужасно с ней повезло. Ведь ты всё так же поёшь ей песни?.. А мы скрипим от весны к весне, и неизвестно, что интересней. Не забывай приходить во сне.

Очень сильное, Саша, спасибо. Очень бОльное. Очень бьющее по мозгам мыслью: Господи, да что же мы, _пока живые_, мучаем так друг друга?! Что же мы НЕ ЖИВЁМ-то?!

она, Анна эта, вообще очень классная, Ника.

вот тут  живёт: http://hrivelote.livejournal.com

"Настоящим читателям посвящается" (Николай Римм)

"Бога ради, не пишите такой чепухи, иначе я возомню себя гением!"
Кароль Ижиковский

И вот, значит, я – настоящий читатель!
Не то, чтобы критик… Но, типа, разбираюсь вполне
В стихах. Я – новых гениев открыватель и закрыватель.
Кстати, гений – это тот, чьи (мысли; рифмы; шутки; описания любовных страданий – нужное подчеркнуть) нравятся мне.
Но гениев этих, мать их, чертовски мало.
Все, чёта, не устраивают мой тонкий вкус целиком.
А ведь я читал в школе Пушкина, Лермонтова, Тёркина и Тура Хейердала,
Вот поэтому (мне дух искусства знаком; меня не проведешь корявым стихом; я считаю себя знатоком – нужное подчеркнуть).
Так, в сети есть сайт (подставить подходящее вам название) где публикуют стихи,
И я там их читаю, чувствуя, как волна омерзения
Накрывает меня. Эх! Аффтары – лохи!
Я ругаю всех матом, жестко и без стеснения.
Это ж надо – писать такое! Вот срам!
Это не гении! Это их жалкие тени!
Поэтому я, с моим-то знанием дела, стал поэтом сам
И уже «выложил» под ником (Нежный Котенок; Влюбленный Мальчик; Твоя Прелесть – нужное подчеркнуть, все совпадения случайны) несколько стихотворений.

класс! 8)

сегодняшнее от Геннадия Каневского

[раскадровка]

настоящие дела
отстающие слова
"хлещет водку из горла"
"прячет руки в рукава"

раз синхронизируй раз
два синхронизируй два

я начну хлопушка хлоп
дубль первый и второй
километры кинопроб
короеды под корой
головного мозга чтоб
ненадолго не навек

стоп синхронизируй стоп
вниз синхронизируй вверх

ты живёшь на том конце
до тебя три дня пути
вижу вижу вижу цель
буду ближе посвисти
цель сегодня чуть жива
чья дурная голова
выдумала фильм для нас

два синхронизируй два

раз синхронизируй раз

на радость людям,
а близким - в огорчение
вот, собственно, и все
предназначение

(c) Рома Воронежский

Разнообразие ―
не безобразие.
В разнообразии
есть свой резон.

Губами жадными
чертовка Азия
всосала азимут
по горизонт.

Но полно, милая,
не тискай фантики,
черпни из тазика
еще пивка.

Душа славянская
желает праздника:
и Космонавтики,
и Рыбака!

(с) Илья Леленков a.k.a. shpaloukladchik

и точно, - тяпница :) ик :)

Дженни

Дженни не скрывает истинного лица,
в каждом вздохе - автопортрет.
Дженни вырывает другим сердца,
но недовольных как будто нет.
Если встретишь её посреди толпы,
не вздумай смотреть в глаза:
для Дженни мы все объективно глупы,
ей кто-то об этом сказал.
Нет смысла пробовать её понять,
Джен нужно воспринимать как есть –
Она просыпается где-то в пять
и ждёт, пока не наступит шесть –
пролистывает блёклые сотни страниц
никогда не переизданных книг.
Дженни не различает чужих границ,
ей всё близко, куда ни ткни.
Она помнит, где в радуге белый цвет
и что у воздуха странный вкус.
Не задан вопрос, но она знает ответ,
и это ввергает её в тоску.
Джен любит кого-то из давних снов,
из дальних враждебных стран,
и заново учится жить весной,
когда отступает холодный страх.
Дженни представился шанс из ста,
но она не стала ломать хребет:
ей было проще подняться на пьедестал,
чем растратить себя в борьбе.
У Дженни под кожей растут цветы,
их стебли крепче любой кости...

Она не простила своих святых,
но когда-нибудь всё ж простит.

© Эста Мигирата,

новенький, как всегда грустный цветкофф

если вдруг чего и жалко
напоследок это только
карусельная лошадка
шоколадная коровка

петушок из карамели
кто изгрыз его до древка
в детстве плакали и ели
но они живые редко

так за них обидно было
и вообще бывало грустно
чуть глаза прикроешь быстро
навсегда на свете пусто

вспомнится стояло лето
зной ковыльный у калиток
добывали в речке небо
легким неводом из ниток

кто живет мешая людям
понапрасну небо тратит
сколько неба ни добудем
все равно на всех на хватит

Все понятно, понятно, понятно!..
Только не возвращайтесь обратно!
Только больше не слышать! Не видеть!
Гнать! Зависеть! Дышать! Ненавидеть!
Но смеяться от счастья готова,
Если вдруг появляетесь снова.
Мне не слушать бы Вас, мне бы это
Бесконечное дленье сюжета
Оборвать "на пронзительной ноте":
Все Вы врете! Все врете! Все врете!..
И за это в аду Вы сгорите!
Я за Вами туда... Говорите...

(с)Елена Исаева

цепануло отчего-то

Старая мудрая Хельга не любит чужих людей.
Она и своих не очень, но все-таки как-то терпит.
Ей невозможно понравиться, хоть ты плачь, хоть потей.
Любимый теле-герой - тупой лягушонок Кермит.

Старая Хельга знает, что ей только джин не врет
и только любимая трубка дарит ей честный кайф.
Хельга не верит ни в бога ни в самолет.
Но ей очень нравится песня my beautiful life.

Старая мудрая Хельга не верит в больших мужчин.
В обычных не верит тоже, но выхода больше нету.
Спроси, она назовет целую сотню причин,
почему ей удобней знакомиться по интернету.

Старая Хельга со смертью играет в Го.
Пока что победы, на мудрой защитный панцирь.
Но если старуха за год не встретит Его,
Без тени сомнения Хельга просто поддастся.

Никита Карпов.

И когда вдруг ему казалось, что ей стало больше лет,
Что она вдруг неразговорчива за обедом,
Он умел сгрести ее всю в охапку и пожалеть,
Хоть она никогда не просила его об этом.

Он едет сейчас в такси, ему надо успеть к шести.
Чтобы поймать улыбку ее мадонью,
Он любил ее пальцы своими переплести
И укрыть их другой ладонью.

Он не мог себе объяснить, что его влечет
В этой безлюдной женщине; километром
Раньше она клала ему голову на плечо,
Он не удерживался, торопливо и горячо
Целовал ее в темя.
Волосы пахли ветром.

Женщина покупает платье, не совсем понимая, зачем.
Узкое красное платье.
Влезает в него в примерочной, вспоминает,
Как говорили ей накануне:
Ты должна быть железной,
Оловянной, деревянной,
Или хотя бы стеклянной,
Но никак не из плоти и крови.

Женщина меряет платье,
Думает - куда я его надену, мне некуда.
Но оно уже пахнет мной,
и когда не станет меня,
кто-то откроет шкаф
и погладит его - вот так.
Как будто меня погладит.
И она себя гладит по новому платью.

Женщина платит за платье,
думая - что я делаю?
Что я вообще здесь делаю
в железном, стеклянном мире?
Я покупаю платье.
Узкое, красное платье.
Я надеваю платье
Чтобы прикрыть свои раны.

© muramur

Вот идет человек, посмотрите, какая смешная походка.
Вот идет человек, какая потертая куртка.
Скоро обрыв, посмотрите же, скоро обрыв.
Человек обернулся, какое смешное лицо.
Посмотрите, морщины, их не было, вот, проступают.
Какая прическа нелепая, он не стрижется
Смешная походка, чудак, что он ищет, нелепый.
Человек говорит, посмотрите, он что-то лепечет.
О каких-то неведомых птицах, сквозняк, не расслышать.
О стрижах говорит человек, о стрижах, вот, мечтает
Целый мир он мечтал о стрижах, и вот произносит
Человек на ветру, посмотрите, упал, посмотрите.
Помогите ему, невозможно и поздно помочь
Посмотрите, над ним, то ли стриж, то ли слово летает
Кружится вертится кружится верти.. летает
Человек провалился а стриж посмотрите летит

(с)Анастасия Афанасьева

есть уголок в аду, где песни башлачева
звучат совсем не так, где янка не поэт
а пьяная в говно, измученная рева
хотя там ни бухать, ни плакать смысла нет
затерты в словарях статьи "Прощай" и "Хватит"
"я больше не могу" не произносят вслух
нет пляшущих, и нет взывающих к расплате
и нет - почти - детей
и нет - почти - старух
туда приходит Боль поспорить с Алкоголем
кому принадлежит очередной трофей
свой путь туда легко найдут по доброй воле -
нет, тысячи путей - и Эхо, и Орфей

я заглянул туда - меня прогнали в шею
теперь я сам в себя заглядывать не смею.

(C) Андрей Митрофанов

Я никого не трогаю я примус починяю.
Я иногда стихи об этом сочиняю.
И вроде все нормально и мне ничуть не грустно.
Но часто что-то нужен мне браунинг и люстра.

(с) Матильда.

Сто дней, сто ночей,
Плачет город - он ничей,
знаешь, жизни несчастливых
сходятся до мелочей.

изюбрь.

жж-юзер _raido - прекрасный, как сто чертей.

Волшебник Гудвин с утра не в духе; с утра на улице дождь и ветер… Он точно знает, что мир не рухнет в ближайшие полтора столетья, а если рухнет – так не по причине банальной битвы добра и зла… У него есть отличная штука – очки цвета бутылочного стекла. Волшебник берет их с полки, задумчиво крутит в руках, надевает, и долго, долго глядит, как над крышами облака идут сияющими войсками, плывут зелеными кораблями; его сегодня не отвлекают, и это, в общем-то, забавляет, но не избавляет от беспокойства, хотя, казалось бы, ерунда…
…четверо ждут в приемном покое.
похоже, у них беда.

Первый дрожит от страха, ржавой коленкой скрипит второй, третий дурак-дураком и к тому же еще зануда.
Четвертая просто хочет домой.
С ней придется трудно.

А впрочем, проще простого: намекнуть на возможность лжи, поглядеть сверху вниз: - послушай, как тебя… Элли. У тебя полчаса, хорошенько подумай и расскажи мне: для чего ты здесь и чего ты хочешь на самом деле? И пока одного из них обследует донорский комитет, пока второй поджимает хвост и прячется за занавеской, у третьего взяли пробу опилок и делают МРТ, четвертая плачет, свернувшись калачиком в жестком кресле.

Глупая девочка шмыгает носом и стесняется красных глаз, и вдруг говорит: хорошо, все просто: в гробу я видала Канзас, да, я скучала все лето, да, я искала выход, но я не ела волшебных таблеток и не курила волшебной травы. У меня в бутылке простая вода, я не нюхаю и не колюсь, но с тех самых пор как попала сюда, я ужасно всего боюсь, до слез, до потери памяти, боюсь – ну, к примеру, вот: что Страшила, хотя и сказочный, а все-таки идиот, что лет через сорок мы все умрем – кроме железного дровосека, что льва по укурке пробило на стрем и теперь у него флешбеки, что нам уже не помогут врачи, что ты мне скажешь: «прости, так вышло – все твои спутники неизлечимы, а у тебя поехала крыша; зачем с этой сказкой впустую морочиться, развалится - черт бы с с ней…»
возьми другую и делай что хочешь.
а эту – не убивай.
не смей.

Гудвин слегка озадачен, он говорит: успокойся, тише, слушай, пока ты плачешь, про нас написали книжку, у тебя там какой-то великий квест, у меня неразгаданная загадка; все нормально, однажды мне надоест, и тогда придется несладко тому, кто придумал зеленые стекла и доброе колдовство… Автор против волшебника Гудвина – детка, ты за кого? Хочешь – вали в свой родной Канзас, хочешь – вставай в мой строй. Я проиграю еще не раз, но победа будет за мной, мне плевать на сказки, но я всегда до конца решаю задачи.
…Ты вернешься сюда, потому что не сможешь иначе.

Они покидают город под вечер, им хорошо и, похоже, немного грустно. Лев грозен и самоуверен, и слегка заторможен – под реланиумом не трусят, и молча слушает дровосек, слушает и не поймет: как может биться живое сердце внутри, под железной броней. И Страшила всем повествует гордо (идиот-идиотом, но поздно), что хирург был записан в книгу рекордов за пересадку мозга. И говорит о любви и дружбе смешная девочка Элли.
Счастливая…
ей непременно нужно
во что угодно – но верить.

Happy-end несомненен, можно обняться и плакать – все удалось, но добрый волшебник Гудвин, потеряв интерес к разговору, глядит в потолок, обращаясь, видимо к автору: «какую же чушь ты придумал», и, опираясь на трость, уходит по зеленому коридору.

Он перелистывает меня, пролистывает, откладывает на потом.
У него дела, календарь вперед на тысячу лет забит.
Я говорю себе: забудь, - дурью маясь, как животом,
Я многое говорю себе, - напоминаю, чтоб не забыть.
Я напоминаю себе животное, живущее в темноте,
Болеющее от холода, блюющее от жары,
Я напоминаю себе, что не бывает такой игры,
В которой правила справедливы в своей простоте.
Вот возьмем, например, те же прятки,
Все разбегаются, только сверкают пятки,
А я одна стою посреди двора -
Ду-ра.
Или возьмем, например, кино - хлопушка, мотор, итак...
Я оборачиваюсь по команде, но молчу, молчу.
Не потому, что я разговаривать не хочу,
А потому, что все понятно и так.
А мне кричат: давай, говори, ведь это игра, игра.
Но я молчу, потому что ду-ра.
Или, наоборот, - давайте представим наоборот:
Мне кричат: замолчи, закрой, наконец, свой рот!..
Но я говорю, говорю, потому что в груди дыра.
Ду-ра.
И вот я сижу и пишу в потрепанную тетрадь
Правила, по которым согласна буду играть:
Чтобы всегда весна от Курил до Анд,
Или, по крайней мере, осень - золото, серебро.
И в конце обязательно хэппи-энд
И всепобеждающее добро.
Он перелистывает, пролистывает, как просроченные счета.
Господи, - говорит, - ты еще глупей, чем я думал.
Ну и ладно, мне все равно, пусть я дура.
Главное - ты прочитал.

(с) Ольга Родионова aka ne_letay

Опять сражаюсь с немотой.
С наукой вечных повторений,
И тихо в комнате пустой
Течёт немедленное время.
Мне лгут и сны, и зеркала,
Туман всё больше пахнет дымом...
По коже надпись "Я могла" -
Но "бы", увы, непобедимо.

(с) Мария Хамзина

Хорошее у Хамзиной :)

Да не надо мне этих сцен, всё равно я тут пьяный в пень. Мне покажет black magic man место смерти твоей и день.
Он расскажет, кому ты лгал, а кого посадил на цепь. Мне останется лишь металл серой бабочки на кольце,
рифмы о городах чужих, где мне, видимо, не бывать, да ещё - граммов двести лжи, с понтом спрятанной под кровать.
Я открою тогда окно, закричу, что свободен вновь, остаётся одно лишь "но" - нет ключа от моих оков.
И о чём-то мяучет кот, и устали колокола, боги, что я за идиот - без надежд, без двора-кола.
А тебе остаётся высь и чернеющий кипарис. Мы с тобой до сих пор на вы, впрочем, ну его, ты пари.

Мне нашепчет black magic man, кем ты стал, когда я прошёл словно дождь - тупо встал с колен и сказал, что всё хорошо,
как ты мучился и кутил, и щемило слегка в груди, как порой покупал тротил, и твой взгляд становился дик,
всё про кофе и кокаин, всё о том, чего я боюсь: что ты верил - мол, ты один и я больше не появлюсь...
Глупость. Глупость и миражи. Твоя смерть оправдала нас. Ну, не мог же ты жизнь дожить, если знал - она не одна.
Вот я снова тебя найду, вот ты примешь меня опять - просто не отпускай узду, не стесняйся меня обнять.
Слышишь, звёзды поют о нас. И о нас говорят таро. Остаётся какой-то час, чтоб допить и бежать в метро...

А про то, где ты есть теперь, и какого ты царства царь, и какую ты запер дверь за собой, чтобы всё, как встарь,
и кому ты играешь блюз без особенных перемен, про попытки задобрить муз мне расскажет black magic man.

(c) Марина Князева

Акс, а про Волшебника Изумрудного Города я бы иначе написала. Там, в том, что ты принесла, есть несколько удачных моментов. Но всё-таки в целом оно совсем чужое.

Не сподвигнуть ли победителя текущего блица завести игру по мотивам Волшебника Изумрудного Города?

Страшное оно, про Волшебника. но мне несколько родное - может, в силу каких-то временных моих душевных колебаний.

а можно, кстати. авось и я распишусь в блице.

...смотреть твой сон
и снова улыбаться...
и на границе "завтра" и "вчера"
встречаться с прошлым...
с будущим прощаться,
вливаясь в утро каплей серебра...
виска коснувшись так неосторожно,
мгновенным фото память воскрешать...
и вновь воспоминаньем невозможным
весь день до серых сумерек дышать
и ждать, когда бесследно растворятся
в объятьях ночи чётки строгих дней...
смотреть твой сон...
и снова наслаждаться...
и плыть обманом в нежности твоей...

(с) Елена Лозицкая

Алеся Нежная

Выхожу на улицу в пять.
Замирает солнце в груди.
Скажешь, слишком поздно искать?
Я же постоянно в пути.
Оттого, что небу сиять,
Оттого, что птицам лететь
Выхожу на улицу в пять.
Жизни позади уже треть.
Город открывает врата,
Чтобы мне одной не сгорать,
Ангел мой с ромашкой у рта,
Выходи на улицу в пять!

(с) жж-юзер hero_in


письма туда и оттуда

ТУДА:
Не хотела тебе писать, да опять скучаю. Плохо с нервами, пальцы жёлтые, в глотке рык. Знаешь, после того, как ты, я везде таскаю, как собачка какая, верёвки твоей обрывок. Знаешь, после того, как мы - только наши тени мне мерещатся по обоям, по стенам школ. И услужливо, на ночь глядя, рисует темень - камень в темя, в постель метель, золотой укол.

У меня всё в порядке, гладко. Живу как надо. Похудела, почти не пью, засыпаю поздно. Одногруппница вот познакомила с другом брата. Погуляли. Но это, видимо, несерьёзно. Помнишь, Бэб, как мы через овраг в монастырь ходили? "Толстый поп" нас потом прогнал. Ты был сильно датый. Расскажи, как там рай и ад. Тяжелы ли крылья? Ну а Бог, он какой? Он действительно бородатый?

Мне всё кажется, Бэб, что ты смотришь меня, как телек. Пока солнце не сядет...  Ну, что-то у вас там светит? Блин, увидел бы кто, подумал - больная девка. На тот свет сочиняет, и думает, что ответят...

ОТТУДА:
Отвечаю. Ну мне-то тут ничего не светит. Лишь любовь твоя, когда ты обо мне вспоминаешь. Даже если ты это делаешь в туалете. Кстати, Машка, когда ты там лампочку поменяешь? Здесь всё время - всё тот же день, только очень длинный. Так и ходишь с говном в штанах, да с петлёй на шее. Вот встречался с Эженом - он высох, как балерина. Ну в могилке-то, ясное дело, не хорошеют.

Паренька твоего я видел. Одет недурно. Он же в банке сидит, понятно, там жирно платят. Только ты, когда будешь с ним - обо мне не думай. Тесновато нам будет втроём на одной кровати. Не хотел бы смотреть - смотрю. Такова награда. И под рёбрами режет, как будто бы там живое. Суицидникам, Машка, ни рая тут нет, ни ада. Без конца помираю, а мог бы, мудак, с тобою...

Ты прости, был бухой, тебе розочкой в горло метил. А сейчас так кайфово слушать, как ты там дышишь. Ты живи, как живётся, Машка, не лезь в мой пепел. Ты ж врубаешься, знаю. И кстати - ты классно пишешь.

Аксолотль, долго не могла в эту тему заходить из-за твоего последнего постинга. не могла... ну ладно.

вот.
(с) Елена Никитаева

я держусь из последних треклятых, я держусь
слёзка ниточки лезет из ваты, тянет грусть
я хожу по каёмочке ямы, я жива
и срастаются рваные раны в два крыла

ненавидят меня поэты, чёрт судья,
да поймите же, вою в Лету волком, я
одиночка с осколком небесным на зубах
я живу в этих самых песнях и стихах

скоро летняя тёплая заводь, скоро день
видишь, Бог, я жива осталась, я не тень
по отточенной лунной дороге, всем на смех
я с разбитыми вдрызг коленками лезу вверх

+ 1

Ю.Михайлик 

* * *

Еще кричат ночные поезда,
Еще зовут в другие города.
Не то беда, что молодость уходит,
А то, что не уходит - вот беда.

И ты все тот же - за полночь писать.
И ты все тот же - выпить и сплясать.
Потом приедет очень юный доктор
И будет целый день тебя спасать.

Все кажется, что ты глядишь в рассвет,
А это свет глядит тебе вослед.
И девушки приходят за советом -
Не за сонетом, милый, вовсе нет.

раз я так расстроила хороших людей - то вот немного позитива от того же автора - Насти Романьковой. и тоже близкое.

Агнесса сильней беды

За тайной дверью, в темнице леса запрятан сон для моей принцессы. Настоян он на томленьях песен, на тёмных виденьях вод. А мир людей - он давно известен, их мир, как узкое платье, тесен. Ложись скорее, моя Агнесса, ложись же - и сон придёт.

Так пела мама любимой дочке - за гранью дня, под подолом ночи. У тела грела, любила очень, и голос, струясь, ласкал. А под окном поджидал неслышно косматый Дядь, что бедою дышит. Как только мама из спальни вышла - он влез, и дитя украл.

Чтоб громкий крик заглушить, зажал он ладонью страшною, шестипалой Агнессе рот. Ну а мать не знала, под свечкой уселась прясть. Дитя подмышкой держа, бежал он - сквозь лес, не ведавший слова "жалость", бежал, и радостно предвкушал он - понянчу добычу всласть!

Деревья в почве ногами гнили, деревья в воздух рога вонзили, кору морщины избороздили, в них спрятался ужас лиц. Леса не знают о боли судеб, леса стоят, безразличны к людям. Погибнет кто-то - но вечным будет беспечное пенье птиц...

Но плюнет солнце на плешь поляны, и Дядь, от света как будто пьяный, приляжет. Лживая тень бурьяна покроет его глаза. Когда его ослабеют пальцы, решит Агнесса - пора спасаться, сквозь злые дебри домой пускаться - иначе никак нельзя.

Сбивая ноги, бежит Агнесса, бежит, не помня себя, из леса, и лес смеётся над нею, тесно смыкая свои ряды. Лишь мама знает - она вернётся. Она вернётся, когда проснётся, и новый день ей в глаза польётся. Агнесса сильней беды.

Жизнь проиграла фальшивыми нотами -
Я расплачусь, пусть рублями, копейками!
Выжмусь, как пчёлка, последними сотами –
Жить мне осталось одними римейками.
Трубы органные стройно красуются,
Там, кроме звуков, моё одиночество
Тягой печной не особо любуется,
Ввысь торопясь улететь, как пророчество…
По полу смело рассыплю звенящие
Я чёрно-белые зебры-ступенечки:
Нет здесь фальшивых – одни настоящие
Бусинки, бантики, фантики, фенечки…
Жизнь проиграла я правой рукою, а
Левой – ещё впереди репетиции.
Фельдшер опять ставит ловко уколы мне –
Я БУДУ ЖИТЬ – вот такие амбиции!..
***
Оля Шарова - http://www.stihi.ru/author.html?jkmxbr

ДМИТРИЙ БЫКОВ

У меня насчет моего таланта иллюзий нет.
В нашем деле и так  избыток зазнаек.
Я поэт, но на фоне Блока я не поэт.
Я прозаик, но кто сейчас не прозаик?

Загоняв себя, как Макар телят,
И колпак шута заработав,
Я открыл в себе лишь один, но большой талант -
Я умею злить идиотов.

Вот сидят, допустим, - слова цивильны, глаза в тени.
Говорят чего-нибудь о морали…
Я ещё не успел поздороваться, а они
Заорали.

И будь он космополит или патриот,
Элита или народ, красавец или урод,
Раскинься вокруг Кейптаун или Кейп-код
Отчизна-мать или ненька ридна, -
Как только раскроет рот,
Да как заорёт, -
Становится сразу видно, что идиот.
А до того иногда не видно.

Иногда я что-нибудь проору в ответ,
Иногда с испугу в обморок брякнусь.
Я едва ли потребен Господу как поэт,
Но порой полезен ему как лакмус.

Может быть, фейс-контроль.
А может, у них дресс-код.
Может быть, им просто не нравится мой подход
К их святому, напыщенному серьёзу,
Я не знаю, чем посягаю на их оплот
И с чего представляю для них угрозу.

А писанье – продукт побочный, типа как мёд.
Если каждый день на тебя орёт идиот,
Поневоле начнёшь писать стихи или прозу.

(с) 2005

праминя!!

Семейная тайна

Мама – Зебра, папа – Лось.
Как им это удалось?


Ученый

Один наш Ученый,
От всех по секрету,
Считал, что зима
Холоднее, чем лето.
Но как-то,
Гуляя зимой по аллее,
Он понял,
Что все-таки
Лето
Теплее.

© Рената Муха, совершенно прекрасная.
больше - тут:

http://grafrosen.narod.ru/library/poems/muha/muha.html#1

аааа, Цветков невыносимо прекрасен!


там на пляже живет иглокожее
на ежа отдаленно похожее
вот ужалит тебя этот еж
в жутких судорогах ты умрешь

плещет в море медуза большая
айвазовский шедевр украшая
приобнимет за плечи она
тоже судороги и хана

там на суше гуляет гиена
пожирая всех встречных мгновенно
хоть пешком попадись хоть в авто
разве судорог меньше и то

а всего за минуту до смерти
каждый жив не хотите не верьте
весь восторженный и молодой
как же быть ему с этой бедой

вам отвечу на это цинично я
лишь бы личность была симпатичная
сердце участью не береди
вся минута еще впереди

Это - когда ни к чему не присобачишь начала,
Взглядом на голый перрон выйдешь, шатаясь, как вот -
что получилось. Итог: "я" тут совсем одичало,
переломав каблуки, "ты" превратилось в живот.
Завтра - каникул и слёз - очень. Не холодно, ведь и
"мы" не бывает уже. Мама, прости, если что.
Ногти кусая, а там, дома, хорошие дети
Ходят любить во дворе и не теряют пальто.

(с)Наталья Стародубцева

Одно из лучших (для меня) стихов проэто.


Интим (Алиса Апрелева)


Из марли дней выкраивать себя.
Покрывшись тишиной, смотреть на снег.
Ты – нем. Мы продолжаем наш побег
Сквозь каменное небо декабря.

Поверить в наготу, как в «даждь нам днесь».
Ни слова – о любви. Под кожей – дождь.
Берёшь меня безмолвно, будто – Весть
Благую слышишь, будто – в спину – нож...

Ad – astrum...  Мы играем в города.
Дыханье превращается в туман.
Под языком распяты Инь и Янь.
Их кровь – вода. И я теперь – вода.

Топлю тебя в себе, как март – поля.
Не вижу ненавижу нежность для
Других оставлю. Белая земля
Приемлет всех. И я теперь – земля.

Сойти с ума, как с рельсов... Перейти
На Вы. Или на красный. Или вброд.
И бредить высотою. И – пасти
На пастбищах волос горячий рот.

Смеркается. Смыкается кольцо
Молчания. У левого плеча
Луною – твоё белое лицо.
Плывёт и гаснет...

©

Наталья Дудкина

* * *
Послушай! Все мои ноты, это просто кусочки жизни,
Которые я не смогу прожить,
Потому что навеки отдам тебе.
Послушай, слово из горла будто капелька крови брызнет,
Но!
Из тысячи можно стихи сложить,
Чтобы стать одной из твоих побед…

Бусинкой в общей низке…
Песенкою отчаянной..
Слезы у женщин близко,
Выплачу – полегчает.

Послушай. Все еще бьется барабана большого сердце.
Он учит дышать, не сбивая ритм,
Чтобы ты, наконец-то, сумел понять:
Интервал у страсти – секунда,
У короткой любви – терция,
Но!
Мы с тобой в унисон говорим,
И поэтому ты не слышишь меня…
То, что мы отыскали,
Как смогу удержать в руках,
Став двойником зеркальным,
Голосом из динамика?

Послушай, если годами проживать в мирах параллельных,
Не пересекать границ. Не глядеть в лицо,
Мы исчезнем, станем фантомами…
Не спасают от одиночества ни коньяк, ни альянс постельный,
Ни удачных сделок яркое колесо:
Для работы – век, а для дома – миг…
Но!
Нота и слово – символ.
Громче мой голос, тише ли,
Я за тебя просила
Так, что меня услышали…

Ковчег

Тут - воскресенье. Расцвел вдруг мой сад камней
И прямо под небесами, в которых - изрядно лун
Поет голосисто взахлеб неизвестно кому соловей
Над личною встречей пары немолодых якодзун

Капает медленно в чашку темный густой сироп
Ты заплетаешь косицу - просто одну из двух
Ночью, возможно, случится очередной Потоп
Предупреждаешь дедушку. Дедушка, ясно, глух

Передвигаешь грузик - чаще стучит метроном
Пальцы проворно щупают в третьей октаве "ля"
Гагарин - не умирал, просто пошел в гастроном
Кормчий Великий дремлет, не отпустив руля

Над линией горизонта - тучей встает Арарат
Утлый ковчег помалу вяжет свои узлы
Твари без пары - вповалку в нижних каютах спят
Сны их - весьма тревожны. И безнадежно злы.

                                                                  Aloner

жж-таки приносит иногда прекрасное.
моё персональное открытие дня - Владимир Навроцкий.

подарки

я вернулся - живая ящерка в левой руке, в правой пучок полыни.
ничего не принёс другого, потому что там нет ничего другого.
и за пазухой камешек тёплый, потрогай - скоро остынет,
а уже не положишь на место, не нагреешь на солнце снова.

остальное всё как-то шустро и скользко проходит между руками:
бабки, тряпки, метры в квадрате - и что я тебе несу?

только ящерку, только полынь и в нагрудном кармане камень,
разогретый июньским солнцем.
январь на носу.

Игорь М.

Солнечная активность

Мы ошиблись - теперь этот мир цифровой,
И несется к нему, изгибаясь дугой,
Без пощады смывающий прошлое, солнечный ветер.
Солнце снимет корону, тряхнет головой,
И потоки частиц над притихшей Москвой,
И в блистающий ад превращается солнечный вечер.

Все джипеги, эмпеги и даже ави,
Даже письма моей электронной любви,
Будут стерты с разделов доступных логических дисков.
Все контакты с мобильного, флешки, ОЗУ,
Ну куда ж ты из дома в такую грозу?
Ну куда ж ты из памяти?... Сброшены в ноль все регистры.

Эмулятор Вселенной мигнул и погас,
Я не вспомню ни байта тебя через час,
Ты хранилась на сервере – спящей в его мегагерцах.
Надо было реально тобой дорожить,
Обнимать, на губах отпечатывать жизнь,
Знаешь, самый надежный носитель, по-прежнему, сердце.

После этого стиха мне, в общем, нечего сказать в блиц про сабж.


Декабрь (Электричество)

Нет электричества. Нет. Электричества. Когда просыпаешься, прислушиваясь: не искрит. Внутрь заглядываешь, спичками светишь: всё бесполезно, слишком темно. Ваше Высочество, Вы обесточены. Можно, конечно, писать механически, как мясорубка, смалывать всё, что внутри и снаружи, в фарш нулевого серого цвета. Но как я могу согласиться на это, зная, как ярки молнии Эру. Как наполняют мою атмосферу острым озоном, будто перед припадком, как вынимают слова без остатка прямо из сердца, прямо из мозга, и оставляют опустошенно рыдать от холодного счастья, с которым ничто не сравнится.

Когда электричество есть, то по глазам моим можно прочесть: не влезай, убьет, и, конечно, находится смелый, вроде тебя. И как я могу отказаться целоваться до первой крови, мять друг друга в пальцах, как белую глину, думать, такая любовь не бывает длинной, смешивать радость, смотреть ночами, как твои волосы сливочными ручьями впадают в кофейную гущу моих. Нет электричества - что нам за дело; жаль ты не видел, как на тебя смотрела татуированная брюнетка с розой между грудей, по-моему, она даже рот приоткрыла несколько преждевременно. Но спустя недели, когда закончились спички и свечные огарки, ей захотелось сдать на склад все вот эти подарки, чтобы вернуть себе электрический ток - знать бы, в каком меню искать вкладку unlock.

Есть любовь, простая, как всё гениальное, ежеутренняя, ежевечерняя, ритуальная; у тебя такие красивые руки, у тебя внутри - неизвестные науке химические реакции с выделением тепла в большом количестве, но я же помешана на электричестве. И просыпаюсь, прислушиваясь: не искрит и не светит, наверное, больше. Не получаю с неба посылок и даже писем и даже ссылок. Всё бесполезно, слишком темно: видимо, выбрать можно только одно. Ваше Величество, нет электричества, нет, не дано.

© Аня Ривелотэ

С. Луговик.

ЦВЕТОК-БЕССМЕРТНИК

1.

алхимические города, слюдяные колодцы болит правая кость
красивые окна в них сгорают вещи и имена болит левая кость
урановые рассветы, непрозрачная ночь болит-болит
на крыше цветок-бессмертник стоит радугой
в умывальнике цветок-вода стоит колется
дети проходят мимо не оборачиваются растворяются
живут в обувных коробках на плитке написано слово
дом девять дробь двенадцать в тебе живёт лифт

2.

окраина похожа на умиротворение на умирание
солнце такой шар из окна не видно
из окна видно дом дом похож на стену
у стены есть кожа на моём окне цветок-бессмертник
у меня в комнате проводок стеклянная лампочка
по двору гуляет тоскует девочка
все машинки ей улыбаются все мальчики ей целуются
а ей ничего у ней от всего оскомина
у ней от всего окраина

3.

катаешься вокруг пыль асфальт говори со мной
телефонная будка меркнет в ночи
в проводах остывает сигнал сколько лет назад тебя ждать
город осел в стеклянной колбе внутри говори со мной
после ничего не останется цветок-бессмертник
после ничего не останется радуга всё поест
пока говори со мной
говори со мной

в лету упавший камень годы гонит кругами
год високосный самый я про себя ругаю
год, в висок бьющий слету, молится, косноязычник,-
в горле застывший клекот - день как копейка нищим
год високосный самый нас учит плакать плетью
вижу как я и мама идем, опоздавшие к лету,
слезы от счастья пресно, слезы от боли горько
лучшая моя песня - кровь идущая горлом
лучшая моя сказка - та похоронка давняя
- знаю, в ее конце ставят гвозди как знак распинания.

© жж-юзер vilitary

умрилиса

Безумная круглая булка разговаривает со зверями.
Чудовищно, что тут скажешь; последние времена.
Начинка слегка подтухла; черствеешь, ночуешь в яме;
натёрлась о корни и травы смотрящая сторона.

Но есть, однако, и плюсы — сосальный пакет, страховка,
опять же природа: берёзки, могилки, лес, пригорок, река.
Сегодня встречался с зайцем, завтра митинг с полёвкой.

Лиса ещё далека
и смерть далека.

© Владимир Навроцкий

а вот это зачупательский стиш! ;D

Рахман Кусимов aka Кукурме

ФОРТОЧКА

вот проснёшься в голове опять
вместо песен слышишь канонаду
надо меньше пить и больше спать
впрочем ничего уже не надо

в форточку на первом этаже
жизнь влетит и скажет обречённо
плохо дело плохо здравствуй джек
плохо дело плохо я никчёмна

о мой недоступный абонент
память не бывает неразменна
город позабывших обо мне
был бы впечатляющих размеров

я скажу вам добрый вечер miss
вам на остановку мне в аптеку
я прекрасно болен худшим из
способов скучать по человеку

вот проснёшься где же я сейчас
оглядишься и мороз по коже
нет тотошка это не канзас
это даже близко не похоже

в этот бар заходят сгоряча
на официанток нет управы
нет стрихнина значит дайте чай
он у вас вполне себе отрава

он же, Кусимофф

сигареты и кофе

были дни и похуже да вспомнишь едва ли теперь
если их позабыть составляло немало труда
видишь город пустующий это дружочек тебе
запиши в дневнике: одиночество — это когда…

что же лоб разбивать и доказывать с пеной у рта
эксклюзивное право на счастье и прочую чушь
если вечной преградой известный вопрос на черта
не такой уж и прочной а всё же попробуй разрушь

просто разницы нет что васильевский что монпарнас
поменяешь местами а миру вокруг хоть бы хны
знаешь наши стихи никому не нужны кроме нас
мы и сами уже никому кроме нас не нужны

просто разницы нет что флоренция что третий рим
и в единое нечто пространство сливается где
мы играли в подпольщиков а угодили в мэйнстрим
мы глупили всерьёз и с улыбкой наделали дел

вот тебе и расплата сказать по-другому расчёт
худобою и ложью настенного календаря
повторяй же как мантру быть может поможет ещё
всё в порядке в порядке в порядке в порядке в поря…

а можно сюда выкладывать адресованные нам тексты?))

ну, я считаю, что они подпадают под категорию "ПРО ВАС", Гриша :)

Мы делили хлеб на двоих,
Кусок за куском, по любви и по вере.
Мы делили хлеб на двоих,
Он был медом на устах, но ядом во чреве.
Мы делили хлеб, покуда не съели.
Крохи
я со стола
Собрала
И бросила птицам,
Голубям и воронам
Воробьям и синицам.
Ешьте,
птицы небесные!
Деритеся-бейтесь,
а ну как не хватит?
Ешьте,
птицы небесные!
Это не хлеб наш,
А лишь крохи со скатерти.

Не досыта я ела,
Но ни крохи не возьму...

© Миришь

не люблю, когда меня так называют, ну да ладно.

теплолюбивый мальчик
прядет ушами
разговаривает с мертвыми душами
а ты послушай,
послушай его -
будет сверкать по-осеннему

по волосам - стогу сенному
проведи лапкой
искры
на
шерстинках
внутренне противоположен маю

ничего о себе не знает
(с)

Ничего ты, Гриша, не понимаешь. :)

угу, ничего я о себе не знаю, скажи ещё))
а тут в разгар рабочего дня мне неожиданно посвятили ещё один текст 0_о

извини мне мою гордыню -
я не знала, у кого ей учиться.
у меня зелёная птица сидит
на древесной поверхности шкафа
ей кыш, а она тут страж.
я была влюблена в мираж,
а теперь разговариваю с миражом
о чём-то не шибко нужном,
по первому звонку
превращается в тыкву.
ты-ковь
ты - каков?
самый юркий и ненастоящий
из речных мальков
этого болота.
(с) Катя Маркус

Не столько променя, сколько про одну из моих ЛГ :)

***

Оседлость вынести не в силе - лети, лети, свисти, свисти:
Там окна вне твоих усилий сияют вдоль всего пути.

Дорогой темной, дивным креном, крутым подъемом вьется путь.
Не нам, певцам, не нам, сиренам, не нам на огонек свернуть.

Окинешь жадно влажным оком то сад, то лес, то лес, то сад,
Где теплые колодцы окон в открытом космосе висят.

И будет медленно катиться вдоль этих окон шар земной,
Где девочка свистит, как птица, в ужасной клетке заводной.

© omizerable

А это уже променя, того же автора.

***

двух близнецов, сросшихся сердцами,
разделили в клинике в таиланде.
операция прошла успешно.
прощай, мой брат.

в детской нет места для двух колыбелек,
и вторую поставили в кабинете.

здравствуйте, дети.
сегодня мы будем учиться читать.
брат читает справа налево,
я - слева направо.
он пишет левой рукой:
ябет юлбюл я, -
и спрашивает: понимаешь?
и читает мой ответ: ад.

©

геймгёрл (с) Марья Черновая (Марина Лебедева)

сокровище я открываю окно лети-лети лепесток
моё ролевое платье поистрепалось в короткий срок
играем под током играем под кайфом играем четыреста долгих минут
не правда ли пальцев не исколов принцессы не могут заснуть
сокровище вызовем фею фея починит нам телефон
фея купит еду переставит винду фея вынесет лишнее вон
высокоскоростной високосный просвистит сквозняком у виска
не заметишь не вспомнишь не станешь скучать если скажешь мне где их войска
на каждого змея есть свой георгий и я как обычно найду
то что опять заставит меня соскочить на полном ходу
нет ни разбойников ни казаков каждый встречный по-своему прав
но моя беспородная вздорная кровь сильней твоего серебра
я продаю её как антидот пей моя радость пей
боюсь мне нечем тебя удивить кроме собственных рваных цепей
души не чаю увижу таю играючи жгу мосты
и как всегда между нами тайга даже если я это ты
засею бессмысленным сорным шрифтом вороха электронных страниц
такое приснится чужая граница не стоит своих столиц
не в теме не в стиле не брали бастилий ключей от чужой москвы
петляли платили меняли фамилии вдруг перешли на вы
я пас сокровище в этой колоде только червовая масть
есть сотня свидетельств того что я не боялась в тебя упасть
зачем ты берешь меня за проводок и выдёргиваешь из сети
баста сокровище вот тебе небо хочешь лети-лети
сокровище я закрываю счет верни мне моих синиц
не правда ли многие могут видеть не дальше своих ресниц
сто тысяч морских миль и чертей и в доках горит нефть
вдох выдох вот так держать продолжать и в глаза смотреть
такие как мы уродцы имеют жизней больше одной
глядя в твои колодцы я опасаюсь истечь слюной
я больше не буду прости-прости а меньше я не хочу
окно открыто лети-лети game over опять вничью

ГО, пасиб за стиш!

ой спасибо, да

Да, стиш мне тоже очень! Столько ништяков.

Кааааакой стих классный!!!

Задатки дирижаблестроения

В школе
у неё обнаружились задатки
к дирижаблестроению.
Как она любила
воздушные шары!
Даже на уроках геометрии
пририсовывала хвостик и
верёвочку
к каждой сфере,
и отправляла её к солнцу.

А я,
чтобы запомниться ей,
каждый раз,
при встрече,
кричал :
« Не прячь улыбку,
ведь небо влюблено в тебя».
Она смеялась в ответ:
« Это взаимно».

А потом
она научилась писать стихи
и часто
читала их вслух.
Я любил смотреть на неё.
В этом мире не
принято читать по губам,
ведь это слишком красиво –
следить за губами.
Проще слышать.
Но как это здорово –
видеть оттенки слов,
прикасаться к словам
своими словами:
нежно,
взахлёб,
с лёгким прикусом…

Слова любят воздух
так же,
как воздух
любит дирижабли.

Однажды я потерял её.

Шли годы.
Я постоянно смотрел в небо,
в надежде разглядеть
её воздушные корабли.
Мы с ней не умели видеть
ни лето,
ни весну,
ни зиму –
только осень…
В высоком осеннем небе
от неё не было весточек.

Мы встретились
в офисе крупной корпорации.
Она была начальником отдела.
Шикарная женщина.
Мы поздоровались,
я протянул ей запрос,
она обещала быстрый ответ.
Я спросил,
как бы случайно:
« А где твои дирижабли?»
«Кому они нужны
в эпоху самолётов», -
отмахнулась она.
Я понял,
что пора уходить,
и написал ей на прощание:
« Дирижабли нужны всем,
ведь в них можно влюбляться».


ГрАль (Глаза в клеточку)

Про дирижабли здорово...

ДМИТРИЙ БЫКОВ

Постэсхатологическое

Наше свято место отныне пусто. Чуть стоят столбы, висят провода.
С быстротой змеи при виде мангуста кто могли, разъехались кто куда.
По ночам на небе видна комета - на восточном крае, в самом низу.
И стоит такое тихое лето, что расслышишь каждую стрекозу.

Я живу один в деревянном доме, я держу корову, кота, коня.
Обо мне уже все позабыли, кроме тех, кто никогда не помнил меня.
Что осталось в лавках - беру бесплатно. Сею рожь и просо, давлю вино.
Я живу, и время течет обратно, потому что стоять ему не дано.

Я уже не дивлюсь никакому диву. На мою судьбу снизошел покой.
Иногда листаю желтую "Ниву", и страницы ломаются под рукой.
Приблудилась дурочка из деревни: забредет, поест, споет на крыльце -
Все обрывки песенки, странной, древней, о милом дружке да строгом отце.

Вдалеке заходят низкие тучи, повисят в жаре, пройдут стороной.
Вечерами туман, и висит беззвучье над полями и над рекой парной.
В полдень даль размыта волнами зноя, лес молчит, травинкой не шелохнет,
И пространство его резное, сквозное на поляне светло, как липовый мед.

Иногда заедет отец Паисий, что живет при церковке за версту, -
Невысокий, круглый, с усмешкой лисьей, по привычке играющий в простоту.
Сам себе попеняет за страсть к винишку, опрокинет рюмочку - "Лепота!", -
Посидит на веранде, попросит книжку, подведет часы, почешет кота.

Иногда почтальон постучит в калитку - все, что скажет, ведаю наперед.
Из потертой сумки вынет открытку (непонятно, откуда он их берет).
Все не мне, неизвестным: еры да яти, то пейзаж зимы, то портрет царя,
К Рождеству, Дню ангела, Дню печати, с Валентиновым днем, с Седьмым ноября.

Иногда на тропе, что давно забыта и, не будь меня, уже заросла б,
Вижу след то ли лапы, то ли копыта, а вглядеться, так может, и птичьих лап,
И к опушке, к черной воде болота, задевая листву, раздвинув траву,
По ночам из леса выходит кто-то и недвижно смотрит, как я живу.

1991

Вервольф в средней полосе

Ближнее подмосковье,
дом на краю посёлка.
Кто там пошёл за водкой?
кто побежал за кровью?
кто превратился в волка?
Зыбко всё и нечётко.

Ночь и восточный ветер,
ивы, вода и тина
в лунном неярком свете.
"kensington gardens, Петя".
"ну тебя в жопу, Инна".
Тени черны и длинны.

Ближнее подмосковье,
первая электричка
курсом на Павелецкий.
Кто обернулся клерком,
менеджером-логистом,
в тамбуре курит винстон.

Что ему делать, волку
с фенечкой на запястье -
бегал всю ночь, а толку.
Хочется спать и плакать;
осень, тоска и слякоть;
привкус железа в пасти.


© Владимир Навроцкий

Обойдёмся без ритуалов

Эй, к чему сидеть и кутить, призывая Мать?
Жечь костры, обрастать шипами - какого ляда?
Если есть что-то светлое в мире, то это тьма,
та, что может легко укрыть от лихого взгляда.

Что у них сегодня? Веселье сверх всяких мер?
Подготовка к не самой длинной / короткой ночи?
Если есть что-то доброе в мире, то это смерть.
К сожаленью, меня она в этом году не хочет.

Им-то что - они остаются пока детьми,
потрясая основы песочного мирозданья.
Если есть что-то вечноe в мире, то это миг,
промелькнувший меж поцелуем и "до свиданья".

Никуда не уйти от предпраздничной кутерьмы,
а на донышке чайной чашки - резная горечь...
Если есть что-то важное в мире, то это мы.
Остальное забей в бутылку и выкинь в море.

© Марина Князева

набери меня набери меня набери меня
за полночь ли рано утром ли в середине дня
капля к капле в пробирку красным меня налови
козырей полны руки [играй они все твои]
набери меня сохрани да гляди не сотри
запиши на CD и сиди вечерами смотри
как ломилась против теченья беременной рыбиной
как вспоролась наружу икрой/черным бисером выбрызнув
этот канал не discovery это уже криминал
расстегни меня отомкни меня раствори меня
тридцать три крючка тридцать три замка тридцать три ремня
не пугайся того что внутри меня набери меня
набери сколько надо я не останусь пустой
сколько влезет сейчас/унеси сколько сможешь с собой
накорми всех гостей и ещё припаси до зимы
ведь не выдержим новую зиму без дозы мы
и когда от словечка «счастье» останется только «...часть...»
когда минус на минус опять ни черта не даст
потеряется паспорт
ключи
и не вспомнится имени
просто возьми
набери меня...
набери меня...
набери меня...

Марья Черновая (Мария Лебедева)

НеВЭтойЖизни (автор со Стихиры)

те самые

только один – тот самый, который
однажды неосторожно появился в ее квартире,
вырезал на ней свое имя, утром вышел неслышно во двор
и растворился в огромном мире,
и потом еще долго с другого полюса
принимал через динамики крики, выжимал ее досуха,
ругал, если вдруг тосковала без спросу,
топил в своем взгляде, губами пережимал ее горло,
отнимал у нее свободу, а потом дарил еще один жизни год
и за руку вел по большому холодному городу,
чтоб она не разбила колени о гололед …

только одна – та самая, у которой
он однажды неосторожно возник откуда-то издалека -
его имя горело на коже, било по нервам, щекоталось за воротом,
оставалось где-то на кончике языка,
и потом еще долго ревела в голос,
гадала «любит-не любит» по белым и черным полосам,
ругала, что не пускает ее в свой космос,
топила в вине его имя, взгляд, губы, бессонницы,
забирала обратно свободу, а потом дарила другому влет,
а чтобы было не о чем беспокоиться -
больше за руку никогда никого не берет.

http://nvm.livejournal.com/441132.html

под ссылкой, потому что нецензурная лексика.
не могу не дать ссылку из-за этого:
знаешь ли ты, насколько мне тут ничего не надо.
не представляешь даже, наверно, как мне легко.
словно бы мир обновился после быстрого мора и глада,
только остались валькирии, фьорды, снег, молоко.

всё-таки стихира иногда бывает светом в окошке.

Вот брошу всё, уеду в город Львов...
И.Белый

Я почти научилась не верить людям, но никак не могу не верить стихам.
Они - единственные, кто держат, когда так хочется от греха
Свалить ко всем чертям на кулички, на край Земли или в город Львов,
И там поселиться на перекрёстке ста двадцати четырёх ветров,
Избегнуть одной невозможной жизни и всех возможных своих смертей,
Растить там хлеб, огурцы, капусту, а после - не исключено, детей,
Стелить постели и петь им песни, не пытаться удерживать у сохи.
И окончательно разучиться, насовсем разучиться писать стихи.

Я так и не поняла, когда же смолою чёрной стал жёлтый мёд.
И тот, кого бы сдержал от кражи великан, - навряд ли меня поймёт.
Но Слово мной сказано - и забыто, и совсем никак не меняет мир.
Это значит - иди к своему корыту, кончай срамиться перед людьми.
Мол, в конце концов, мало ли, что здесь было, и не упомнишь уже, когда,
Истекла давно твоя псевдо-сила, просочилась в горячий песок вода,
Поэтом зваться - не много ль чести с одним-двумя стишками на год?

...И всё же мой поводок на месте. Попыток к бегству он не даёт.

© lj-user mrrinka

Что изменилось в эти двенадцать месяцев, угадай с налёта.
Правильно, ничего почти или очень мало. Пустой был срок.
Публика шевелилась довольно вяло, пыхтя созидала что-то,
после пыхтя ломала. В итоге минус, но он не весьма глубок.

Да, кое с чем обошлись неловко, в чём-то перестарались где-то.
Кафель опять приклеили как-то криво, не там прокопали рвы.
Жителей стало больше, порядку меньше. И речь не о части света:
в Африке климат мягче, но люди едва ли проще, чем я и вы.

Меж тем - закончилось целое лето. Увы. (http://www.blackalpinist.com/scherbakov/htmtexts/1996/celoelet.html)

© Михаил Щербаков.

Ну, давай уже, начинай просить,
Что ты там хотел? Жить на берегу?
Девку из волны на руках носить,
Из моллюсков - суп, из дроздов - рагу?

Может, в рыло там насовать кому,
Может, выпить с кем за помин души?
Эт мы могём, с толком, по уму.
Ну, решай давай. Только не спеши.

Хошь, в довесок лет пятьдесят... с хвостом?
Пацанов троих, семерых девчат?
Что притих, дурак, ведь не дам потом!
...
Я - на облаке. А внизу молчат.

© жж-юзер artcan

Cкоро, радуюсь тихо, зима, чёрная с синим:
вместо пёстрых шуршащих дерев -- строгость и ясность линий
пятиэтажек и проводов. И глубокая заморозка
тоже вдруг расшуршавшегося красно-жёлто-зелёным мозга.

Можно будет целыми днями просто работать,
на де_дасте расстреливать юношей по субботам,
в воскресенья гулять на районе,
про себя повторять, тихо с горки по льду скользя:
"некоторые вещи нельзя
некоторые вещи нельзя
(некоторые вещи нельзя)
"

© опять Навроцкий.

и опять в нужный момент в нужную точку, сцукин кот.

Да, Навроцкий хорош)

Андрей Усачёв

Улитка

Дождик лил как из ведра.
Я открыл калитку
И увидел средь двора
Глупую Улитку.

Говорю ей: – Посмотри,
Ты же мокнешь в луже.
А она мне изнутри:
– Это ведь снаружи...

А внутри меня весна,
День стоит чудесный! –
Отвечала мне она
Из скорлупки тесной.

Говорю: – Повсюду мрак,
Не спастись от стужи!
А она в ответ: – Пустяк.
Это ведь снаружи...

А внутри меня уют:
Расцветают розы,
Птицы дивные поют
И блестят стрекозы!

– Что ж, сиди сама с собой! –
Я сказал с улыбкой
И простился со смешной
Глупенькой Улиткой.

Дождь закончился давно.
Солнце – на полмира...
А внутри меня темно,
Холодно и сыро.

Возвращение в Гаммельн
Светлана Ширанкова

А потом окажется – небо не стало ближе,
А потом навалятся боль и усталость разом.
Но придется встать, раз уж ты ненароком выжил,
Отобрать себя у приправленной кровью грязи,

Поискать в карманах платок, не найти и бросить.
Поискать в раздавленной пачке последний «Winston»,
Не найти и... к черту. Паршивая нынче осень.
Холостой щелчок зажигалки – почти что выстрел

В нежилую серость прокисшей – судьбы? субботы?
В неживую мякоть пожухлой газонной травки.
Этот город подарен крысам и безработным
Властелинам мира, читающим на ночь Кафку

Или Гессе, что, впрочем, тоже не стоит мессы,
Ни мессии, ни спецэффектов а-ля Гоморра.
Мешанину пафоса, гнили и политеса
Не берут никакие штаммы чумы и мора.

Так добро пожаловать в прежнюю муть и скуку.
You are welcome, baby! Здесь рай для того, кто платит –
Отдохни, развейся! Но ты поднимаешь руку –
Неужели снова?.. О боже, не надо, хватит!

Флейта жмётся к разбитым губам, от восторга крича,
Признавая слугу, господина, судью, палача...
И твои мертвецы не приходят к тебе по ночам.

Мой бедный Шарик, ты не знаешь,
Как весело быть человеком!
Ты, Шарик, лаешь, только лаешь...
А я могу и кукарекать,
Чирикать, блеять, квакать, хрюкать,
Жужжать как пчелка и комарик,
Как дятел носом громко стукать.
Об стенку носом. Понял, Шарик?

Артур Гиваргизов

Ты будешь шкипером, боцманом, черти кем, ты там, где над головой паруса дрожат,
Ты будешь ходить, командовать, спать в теньке, курить, ворчать, потягивать оранжад,
Ты будешь таким прекрасным - что хоть рисуй. Смеешься, бродишь, держишься молодцом
Я буду дубовой женщиной на носу. С облезлым от соленой воды лицом.

В миру, говорят, октябрь - какая чушь. Плывем - отставить слякотный произвол,
Точней, это ты плывешь, а вот я - лечу, касаясь горячей грудью прозрачных волн.
И с этих пор, с расширенных влажных пор на темной коже моих деревянных рук
Не примет наш корабль самый дальний порт, не встретит нас в порту самый лучший друг,

Не грянет в нашу честь всепланетный гимн, не шепчет наше имя жара в песках.
Я вижу: утро входит в рассвет нагим - выходит в теплой пене и лепестках,
Я вижу ветер, греющийся в воде, я вижу время, спящее в глубине,
Я вижу всё ничто, никуда, нигде, всё то чужое, дальнее, не при мне,

Мне мастер сделал губы теплей луны и волосы мягче чаячьего пера,
И я боюсь свободы и тишины, и я хочу проснуться живой с утра,
И я живу - без всякой на то волшбы, как жить могла бы там, на земле, в Москве
Но, знаешь, ты меня обрекаешь быть, спасибо тебе, да будь ты проклят, мой свет.

Да будь ты проклят за эту морскую твердь, за руки, приколоченные к бортам,
За то, что я теперь не могу не петь, а там могла - я столько могла бы там,
Спасибо сказать? Спасибо, в душе темно, ни вверх, ни вниз, на уровне - так держать.
Да будь ты проклят за то, что я стала мной. Кури. Ворчи. Потягивай оранжад.

© izubr

Wherecat

Аве идущих *содержит ненормативную лексику*

Уходящим - одна дорога,
И неважно - на смерть, на славу,
Те, кто послан - шагают в ногу,
Посылавшие - вечно правы.
Им - погоны, чины и карты,
Нам - ландшафты шагами мерять,
От небес ожидая кары
Соответственно нашей вере.
То ли Молох, а то ли - Ирод,
Измеряется время - плахой,
И звучит над прекрасным миром
"Ave, Caesar!"
Идущих на х**.
И боюсь до кровавой рвоты
Оказаться с моноклем в ложе.
Дай мне право послать кого-то -
Что удержит, и кто поможет?

27 октября 2004 г.

Два дня искала по сети этот стиш.

И вот очнулось нищее страданье,
уже не помня, причитать по ком,
но слабый гласный пар под языком,
растенья слов, излучины молчанья
пугали, оплетали душу - и
гремело небо, облетали листья,
когда пытались губы о любви
проговорить, а робкий ум - промыслить.

Я поняла, разбившись о края
сосуда боли, кремниевой чаши -
срастается за ними жизнь моя,
и никогда уже не будет - наша.
Так полузахлебнувшийся зверок,
еще цепляясь за ковчега днище,
не видит, что его звериный бог,
когтями раздвигая воды, ищет.

Елена Игнатова. 1975

Белла Ахмадулина

Из цикла "Сентябрь"

И мы увиделись. Ты вышел из дверей.
Все кончилось. Все начиналось снова.
До этого не начислялось дней,
как накануне рождества Христова.

И мы увиделись. И в двери мы вошли.
И дома не было за этими дверями.
Мы встретились, как старые вожди,
с закинутыми головами -

от гордости, от знанья, что к чему,
от недоверия и напряженья.
По твоему челу, по моему челу
мелькнуло это темное движенье.

Мы встретились, как дети поутру,
с закинутыми головами -
от нежности, готовности к добру
и робости перед словами.

Сентябрь, сентябрь, во всем твоя вина,
ты действовал так слепо и неверно.
Свобода равнодушья, ты одна
будь проклята и будь благословенна.

Счастливы подзащитные твои -
в пределах крепости, поставленной тобою,
неуязвимые для боли и любви,
как мстительно они следят за мною.

И мы увиделись. Справлял свои пиры
сентябрь, не проявляя недоверья.
Но, оценив значительность игры,
отпрянули все люди и деревья.

(с)

чужие стихи пранас для Карелиан :)

То же

Вот я взял тут хлеба, вина и сыра
И смотрю в окно, и не вижу мира
Только чую - струится за ворот холод:
И тихонько шепчет мне: "скоро, скоро..."
Закричать бы дико, до спазма в глотке
Но я молча пью и сжимаю четки
И товарищу, чьи так глаза похожи
Я пишу: "неужели ты чувствуешь тоже то же?..."

(c) Aloner

1.
...а девяностые - были начальной школой,
классиками, Робин Гудом, страшилищами в тетрадках.
Это у взрослых мир раскололся - для нас на сколах
солнце играло, и все было, в общем, в порядке.
Мир понимал, что ему никуда не деться:
хочешь, не хочешь, а придется играть за наших, и мы
книги про советское детство
за взрослыми донашивали.

...Мой год рождения - восемьдесят восьмой,
твой - девяносто первый.
Сейчас ты красишь волосы в голубой
и таблетками лечишь нервы.
Сейчас ты кончаешь школу и ездишь в Латвию,
глаза за линзами острые, словно рифы,
и вряд ли ты помнишь, как звонко мечи булатные
поют у дружины Ноттингемского злого шерифа.

Мы прожили год на вареной картошке
и консервированных огурцах,
и было не то чтобы страшно и тошно,
а просто жалко мать и отца.
Ведь если нельзя ничего поделать,
то остается жить и играть.
Мне тогда, кажется, было девять.
Тебе, соответственно, пять.

И падал под пулями робот Вертер,
бежала Алиса дворами Москвы,
Не верьте, ребята,
не верьте,
не верьте
ни в будущность,
ни в окончательность смерти,
пока не кончается зелень травы.
А в будущем - там, за порогом двух тысяч –
нас ждут перестрелки, пираты, полеты,
и солнечный луч на полу золотился,
и в теплой груди ожидалось чего-то.
Какая-то будет прекрасная небыль,
иначе зачем я на свете живу,
и Робин, сощурившись, улыбался в небо
и отпускал тетиву.

2.
Сейчас отсчиталось семнадцать лет,
и сколько еще осталось –
вопрос не по теме; осенний свет
струится по нам устало.
Взгляни в небеса, запрокинь башку –
такая там синь и ветер.
И если петь суждено сверчку,
то пусть поет до рассвета,
и если нам суждено всю жизнь
искать и не находиться –
то ничего, ты просто держись.
Солнышко на ресницах.
Не щурься, если наш путь тернист,
то что еще остается?

Гляди, как желтый березовый лист
так плавно взлетает к солнцу...

© Анна Долгарева

в-е-ч-н-о-с-т-ь

Да, безусловно, любви не бывает,
страсть преходяща и счастье конечно,
но прокурор музыкального рая
нас обрекает на новую встречу.

Ты или я? Неделимая сущность...
Невразумительны крики и стоны.
Кто-то печётся о хлебе насущном,
кто-то о пении аккордеона.

Ты или я - да не так уж и важно.
Ну, дезертируем в адскую пустошь?
Дьявол кислотными каплями смажет
рваные раны - и щедро, и густо.

Можно, конечно, и здесь найти место -
эй, человек ко всему привыкает!
Знаешь, ведь герды неистово честно
любят своих неприкаянных каев.

Выложи льдинками гиблое слово,
если сумеешь - плесну тебе виски.
Утро такое суровое... словно
наша последняя ночь в Сан-Франциско.

(с)
Марина Князева Смерека

Мантра

я какое-то время жду тишины, а затем объявляю свою монаршую
волю: "воины, знаю, вам это по плечу.
бог оставил меня
оставил меня за старшую
вам придется сделать, как я хочу"

вместо двух бутиков на большой никитской - "чертёжник" - там продают тетради и
нотные партитуры, "сластёна" - с теми же запахами внутри
аня больше не держит свой ум во аде и
нe выводит вдоль кисти бритвой "умри, умри"
рак становится излечим в терминальной стадии
игорь жив, и ему исполнилось двадцать три

автоматы за спинами у ребят становятся бас-гитарами
из каждой глубокой раны течёт шираз
и все сбитые кошки оказываются под фарами
просто тряпками, брошенными вдоль трасс
да, и мы с тобой просыпаемся завтра старыми
и в одной постели
на этот раз

© Вера Полозкова

Мантра (так же называется, фигассе)

утром всегда бывает сразу и очень больно
в форточку зябко тянет неба густая слизь
утро приходит рано утро берёт без боя
туго рожает в муках всхлипы держись держись

ёжиком из тумана глядя в рассвет безликий
ты понимаешь как бы как бы ни поверни
кроме конкретной жизни нет никаких религий
царствий речей поклонов прочей какой х**ни

вот бы дышать подольше и остальное пудра
вот бы дышать поглубже и остальное брысь
это такая мантра радуйся дура утро
радуйся дура утро радуйся и молись

© Люба Макушина

Трещина

И пытаясь в себе заглушить
Нарастающий гул камнепада,
Говорю себе: -- Надобно жить,
На краю этой трещины, надо!
Эти злые кривые края
Прорывают, ты видишь, бумагу.
Эта трещина, милый, моя,
И не двигайся дальше ни шагу.
И по гладкому камню скребя,
И срываясь с него беспощадно,
Умоляю -- себя и тебя:
-- Это -- трещина, трещина, ладно?
Без обиды тебе говорю,
Накопив непосильную кротость:
-- Отойди же, не стой на краю,
Эта трещина -- может быть пропасть.
Из твоей оскудевшей любви,
Из улыбки тяжелой, нервозной
Вижу -- трещина в самой крови,
Незапекшейся, черной, венозной.
И пытаясь в себе заглушить
Нарастающий гул камнепада,
Говорю себе: -- Надобно жить
На краю этой трещины, надо...

Вероника Долина

Опускается снег, отрастают трава и корни,
и течет вода - ниже плинтуса, глубже пола,
ближе к центру Земли. А снаружи, себя не помня,
остаются лишь ум, честь и совесть, семья и школа.

Расступаются стены, сколько о них ни бейся,
и приходит время, сколько его ни бойся.
И росток пробивается прямо на старом шершавом срезе,
раздвигая твои годовые кольца.

Ребра лопаются от нежности этой ночью.
Чешуя соскальзывает,  как живая.
И трещит удивленный податливый позвоночник,
напоследок изгиб теряемый вспоминая.

(с)Альбина Синёва

Да, последнее очень хорошее.

***
Что меня беспокоит? На-ка вот: я хочу, чтоб на Рождество
сделал Бог меня одинаковой, чтоб не чувствовать ничего.
Острый локоть - в грудную мякоть: чтоб не ёкать и чтоб не плакать;
чтоб не сохнуть и чтоб не вякать - чтобы охнуть и рухнуть в слякоть,
лечь, лопатки впечатать в дно и закутаться в ил, древнея.
Вот тогда станет всё-равно. А со временем - всё-равнее.

© Врчк Плзкв

***

В электричке ты читаешь
повесть Солженицина
А я смотрю как в окне проходит
толстая Ира Синицына.

Так и жизнь моя пройдет,
как Ира Синицына.

А за ней идет ее муж Богдан
который по праздникам в дребодан.

Так и жизнь моя пройдет,
как ее муж Богдан.

А за ними их дети Тимоха и Поля,
а за детьми милиционер Оля,
а за Олей долговязый гастарбайтер Толя
с коробкой зефира в шоколаде.

Так и жизнь моя пройдет, как они.

А за Толей пьяный художник,
а за ним еще один пьяный художник

Так и жизнь моя пройдет,
как пьяные художники.

А за ними идет подросток Комо
с племянниками Эдиком и Левондиком.

Так и жизнь моя пройдет,
как хорошие армянские мальчики.

А за ними идешь ты
в атласном черном плаще
так и жизнь моя значит пройдет как ты
ну ничего так вообще

© Аня Логвинова

там, в созвездии призрачной Девы,
мой двойник, начинает с нуля,
и выводит он справа налево:
"адгокин"... и "урму"... и "ен я"...

(С) Софья Сладенько


Я только девочка. Мой долг
До брачного венца
Не забывать, что всюду - волк
И помнить: я - овца.

Мечтать о замке золотом,
Качать, кружить, трясти
Сначала куклу, а потом
Не куклу, а почти.

В моей руке не быть мечу,
Не зазвенеть струне.
Я только девочка,- молчу.
Ах, если бы и мне

Взглянув на звезды знать, что там
И мне звезда зажглась
И улыбаться всем глазам,
Не опуская глаз!

(С) Марина Цветаева


ПОЭЗА СТРАННОСТЕЙ ЖИЗНИ
Встречаются, чтоб разлучаться...
Влюбляются, чтобы разлюбить...
Мне хочется расхохотаться,
И разрыдаться - и не жить!

Клянутся, чтоб нарушить клятвы...
Мечтают, чтоб клянуть мечты...
О, скорбь тому, кому понятны
Все наслаждения тщетны!..

В деревне хочется столицы...
В столице хочется глуши...
И всюду человечьи лица
Без человеческой души...

Как часто красота уродна
И есть в уродстве красота...
Как часто низость благородна
И злы невинные уста.

Так как же не расхохотаться,
Не разрыдаться, как же жить,
Когда возможно расставаться,
Когда возможно разлюбить?!

(С) Игорь Северянин

А я не знала, ни вопя крамольно,
ни пробиваясь к лету сквозь метели,
как кашляется кровью, если больно,
как больно, если что-то рвется в теле.

Не ведала, ни раздирая кожу,
ни превышая сорок полномочий,
как хочется того, что не поможет,
как помогает то, чего не хочешь.

Не видела, ни зная, что другая,
ни выгребая к призрачному мысу,
как раненая крыса убегает,
как ранят убегающую крысу.

И как в пустыню тяжко мы уходим,
и как легко поется, если тяжко,
не думала я, ни смеясь по моде,
ни старомодно делая промашку...

© donetskaya

Всё-таки Вера Полозкова ;) На самом деле мне многое у неё нравится. Вот это, из её новой книжки близко по духу и кажется чуть отступающим от несколько однообразной манеры её самовыражения:

Хвала отчаявшимся. Если бы не мы,
То кто бы здесь работал на контрасте.
Пока живые избегают тьмы,
Дерутся, задыхаются от страсти,
Рожают новых и берут взаймы,
Мы городские сумрачные власти.
Любимые наместники зимы.

Хвала отчаянью. Оно имеет ген
И от отца передается к сыну.
Как ни пытались вывести вакцину –
То нитроглицерин, то гексоген.
В больницах собирают образцы, ну
И кто здоров и хвалит медицину -
Приезжий.
Кто умрет - абориген.

Хвала отчалившим. Счастливого пути.
Погрузочный зашкаливает счетчик
На корабле – ко дну бы не пойти,
У океана слабый позвоночник.
В Ковчег не допускают одиночек,
И мы друг к другу в гости к десяти
Приходим с тортиком.
Нас некому спасти.

Хвала Отчизне. Что бы без нее
Мы знали о наркотиках и винах,
О холоде, дорогах, херувимах,
Родителях и ценах на сырье.

Отчаянье, плоди неуязвимых.
Мы доблестное воинство твое.

(с)

Над пропастью во ржи

не хватило миров. на двоих – полтора…
опрокинутый кофе остался вчера. два птенца на свободе, разбивши семьи оболочку. мы судьбу дописали, вошедшие в раж, но осталась страница, где год и тираж, и унылый редактор никак не накапает точку.
превращаются в память следы на песке. телефон задыхается в мокрой руке, задыхаюсь и я, но звоню, пересиливши робость. от коротких гудков шандарахнуло в дрожь. и опять – за окном колыхается рожь, и на досках подъездных дверей нацарапано "прОпасть".

ты туда не спеши, это все наяву. я уж знаю, я в этом подъезде живу, и рисую молчанием серые строки ступеней. вдоль потресканных стен – известковый налёт. поднимаюсь в туман - за пролётом пролёт – становясь всё безумней (а скажут – мудрей и степенней…)

но тебе не понять. ты влюблён и далёк, суетишься, как белый тюлешек-белёк. я и так допоздна засиделась с тобой, задружилась. перерыв на звонки, пересчет трудодней… я домой на метро, ты останешься с ней. пятна кофе и секс, как всегда, назовем "не сложилось". не срослось, не сбылось, но в четыре утра отдаю на убой все мечты комара. пью стихи и коньяк - до изжоги, скуля и дичая. быть Офелией? запросто! только - в бреду - повилики с укропом никак не найду. видно, так и топиться в рутине с пучком молочая, так и ждать, так и верить, считая часы, так и мучать соседей, себя и басы, так и жить с этой рожью за окнами!.. выгляни, видишь?.. над гнездовьем кукушек – припадок зари, сквозь туманы июля спешат звонари окропить перезвоном давно ославяненный идиш трёх кварталов, двух кладбищ, и сотен котов. все дороги - не в Рим, а куда-то в Ростов, - рассыпаются вёрстами по буеракам и весям. через поле - на запад, по пьяни, навзрыд, спотыкаясь о прялки, обломки корыт - и о прочие сказки. что, полюшко, покуролесим?

ну давай, "Косарей" - и опять, как тогда! наливай! здесь и в лужах живая вода! мне бы выпить до дна, захлебнуться свободой - и сбыться… только пропасть зияет, глядит из-под ног, и не так уж и важен - отшельник ли, Бог - третий час монотонно твердящий: "Не пей из копытца"...

…
разговор не случился. к чему разговор? - для других зеленеет рябинами двор, где соседка кричала с утра: "Постыдились бы! Люди ж!.."
лучше вывалюсь - глупый птенец - из гнезда, но я завтра усну - и вернусь в холода, где на мерзлой земле колосками написано: "любишь"…

Татьяна Осетрова (с)

Спам

отчего же ты не пишешь ты не пишешь ничего, может кончились чернила вдоль стеклянных берегов, может оператор связи неожиданно истек или почтальонский газик сбился с рук и сбился с ног не, не кончились чернила, шарик в ручке как живой, бьет копытами мой милый оператор мой связной, почтальон бежит веселый с бодрой пачкой телеграмм и исправно прибывает спам и спам, а также спам

(с) Рома Воронежский

Ага, Ника, отменное.

* * *
Особенно зимним утром, собирая себя в букетики
Из незабудок, ландышей и заповедных трав,
Когда в снегу по колено мрамор лёгкой атлетики
Делает бег на месте, одежду с себя содрав,

Особенно в это время, когда арабика пенится
И кофеварка медная на медленном дышит огне, -
Память становится острой и мстит, как беглая пленница,
И может убить, но кофе надобно ей, как мне,

Особенно в полумраке, где пахнет водой и окнами,
И так медленно вспоминаешь – какое число и день?..
Вспоминаешь всеми волокнами, всеми глазами мокрыми,
А день на глазах кончается, и венчается с тенью тень,

Особенно там, где блещут цветные снега и звёзды,
Зеленовато-синие, лиловые с желтизной,
А память лёгкой атлетики выбегает на свежий воздух,
Её стрелы, диски и дротики – это я, и никто иной.

мориц

тяжкий год был

* * *

Так знай, я призрак во плоти,
я в клеточку тетрадь,
ты можешь сквозь меня пройти,
но берегись застрять.

Там много душ ревёт ревмя
и рвётся из огня,
а тоже думали - брехня.
И шли через меня.

И знай, что я не душегуб,
но жатва и страда,
страданья перегонный куб
туда-сюда.


© Денис Новиков. (спасибище Симамуре за него ;) )

Африканский поэт Нгвембе Ронга, моё крайнее счастливое открытие.


(молитва)

не приходи ко мне
пожалуйста не приходи ко мне
пока тебя нет рядом
каждый мой шаг - шаг к тебе
и мне по плечу любая цель

юноши мечтают о моей дружбе
девушки мечтают о моей любви
мое тавро на самых сильных быках
в моей хижине самые сочные плоды
лоа глядят на меня
улыбаются

не приходи ко мне
пожалуйста не приходи ко мне
пока тебя нет рядом
я грызу циновки и плачу кровью

не приходи ко мне
пожалуйста не приходи ко мне

©

Да, открытие дивное.
Он же, видимо, в том же переводе (http://lin-lobariov.livejournal.com/?tag=%D0%BF%D0%B5%D1%81%D0%BD%D0%B8+%D1%81%D0%B2%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D1%8B%D1%85+%D0%BB%D1%8E%D0%B4%D0%B5%D0%B9):

(главное чудо)

чтобы увидеть человека-леопарда
нужно уйти далеко в джунгли
чтобы увидеть могучую мамбо
нужно вернуться в родное племя
чтобы увидеть чудеса белых
нужно уехать в большой город
чтобы увидеть своего двойника
нужно склониться над водой
чтобы увидеть тебя
достаточно просто закрыть глаза

Буду третьей!

Нгвембе Ронга

(всесилие)

континенты и океаны
цвета и убеждения
безжалостное время
глупые ошибки
судьба

сквозь всё
я прикасаюсь к тебе

Ага, я его тоже вот давеча открыла  8)

Вечеслав Казакевич

ВЕСЕННИЕ ПОБЕГИ

Чуть весною поодеколонит
теплый ветер дали там и тут,
из укромных наших трудколоний
сразу заключенные бегут!

Не желая  за крутым забором,
исправляясь, коротать свой век,
поспешает по родным просторам
в арестантской робе человек.

А за ним солдат конвойных войско,
гонятся овчарок голоса...
Из кармана падает расческа,
но  не  превращается в леса.

Все уже устроено как надо:
в доме у родителей засада,
и на всех вокзалах по Руси
фото его мутное висит.

Оттого-то на гнилом болоте,
вынув ножик, прислонясь к сосне,
ветру, тучам, дождику, весне
шепчет он тоскливо: «Не возьмете!»

Всё-таки иногда находишь в сети прекрасное, да :)

Светлана Марковская

предупреждаю

Это будет моя подворотня, я собственноручно разобью здесь фонарь, чтоб прохожий от страха дрожал. чтоб считал это место неправильным и злополучным, где почти неизбежно кровавый случится финал.

Это будет моя мастерская, я стены раскрашу в эйсидиси, в джимморисон, в полис, в пинкфлойд, в викторцой. викторцой, кстати, будет особенно черен и страшен. будет самым ужасным в ужасной моей мастерской.

Это будет мой офис. по делу, конечно, входите. это будет, возможно, ваш первый с последним визит. и отсюда в живых не уйдет ни один посетитель. вам самим после встречи со мной не захочется жить.

Это будет моя кладовая, хранилище хлама. здесь в проросшей картошке найдете граненный стакан. это будет огромная черная-черная яма. это будет подполье и погреб, окоп и зиндан.

Это храм будет. я населю его злыми богами. и они будут строго следить и жестоко карать. ни свечей ни икон. только я и они за дверями. вам здесь нечего делать, вам здесь не желают добра.

Уходите-ка лучше отсюда как можно подальше. это место навеки мое, и не спорьте уже. я вас искренне предупредила, восторженный мальчик. будьте с этой минуты особенно настороже.

(с)

Отличное, да.

С полной жизнью налью стакан,
приберу со стола к рукам,
как живой, подойду к окну
и такую вот речь толкну:

Десять лет проливных ночей,
понадкусанных калачей,
недоеденных бланманже:
извиняюсь, но я уже.

Я запомнил призывный жест,
но не помню, какой проезд,
переулок, тупик, проспект,
шторы тонкие на просвет,
утро раннее, птичий грай.
Ну, не рай. Но почти что рай.

Вот я выразил, что хотел.
Десять лет своих просвистел.
Набралось на один куплет.
А подумаешь — десять лет.
Замыкая порочный круг,
я часами смотрю на крюк
и ему говорю, крюку:

“Ты чего? я еще в соку”.
Небоскребам, мостам поклон.
Вы сначала, а я потом.

Я обломок страны, совок.
Я в послании. Как плевок.
Я был послан через плечо
граду, миру, кому еще?
Понимает моя твоя.
Но поймет ли твоя моя?
Как в лицо с тополей мело,
как спалось мне малым-мало.
Как назад десять лет тому —
граду, миру, еще кому? —
про себя сочинил стишок —
и чужую тахту прожег.

(c) Денис Новиков

ТОЛЬКО ХОРОШЕЕ

Я научилась помнить только хорошее.
Поэтому
Я забываю
разбитые тобою блюдце и сердце:
ослепительно белое, с голубой каёмочкой.

За окном третьи сутки – снег.

© Алиса Апрелева

ШАРОМЫГА И РАЗВАЛЯХА

(с) Томас Стернс Элиот

Перевод С. Г. Дубовицкой

Шаромыга и Разваляха — та еще была парочка славных котов:
Что-то вроде уличных акробатов, канатаходцев и дерзких шутов.
Скандальной была их репутация. Им домом старинный служил особняк —
Но там был все лишь штаб операций, ведь были они парой страстных бродяг.
И прекрасно их знали в любом квартале: от Кэнсингтон Сквэр до Виктория Гров.
В общем, столько славы полезно едва ли для кого-нибудь из домашних котов.

Если дверь распахнулась сама собою,
А подвал стал похож вдруг на поле боя,
Если вдруг черепица сместилась слегка,
И в итоге в гостиной течет с потолка,
Если вывернут наизнанку комод,
И хозяин жилет никак не найдет,
А то после ужина в доме аврал —
Пусть жемчуг поддельный. Но куда он пропал?
Тут домашние скажут: "Беда, а не кот!
Это был Шаромыга — иль Разваляха?"
Правда, тем и закончится весь эпизод.
Шаромыга и Разваляха — заговаривать зубы могли умело,
И успешно поставив разбой на поток, всю округу громили со знанием дела.
Хоть в приличном квартале стоял их дом, приличных занятий не ведали сроду.
Поболтать же любили о том, сем с полицейским, состроив приличную морду.

Вот к обеду семья собралась в воскресенье,
Про диету на время забыв с облегчением,
Ах, филей, и салат, и картофель отменный!
Тут выходит кухарка на авансцену.
И от горя, бедняжка, едва не шатается.
Говорит:"Извините, обед отменяется.
Аргентинский филей был в духовке, и вот..."
Тут и скажет семейство:"Беда, а не кот!
Это был Шаромыга — иль Разваляха?"
Правда, тем и закончится весь эпизод.

Шаромыга и Разваляха провернули вдвоем делишек немало,
В общем, можно сказать, иногда им был фарт, иногда — что-то в воздухе, видно, витало.
И несутся по дому они, как тайфун — кто ж поручится в здравом уме головою —
Шаромыга ли там, Разваляха ли был? А может, там попросту были двое?
Когда в гостиной слышится шум
Иль вдруг в кладовой раздается — бум!
Бабах - в кабинете, и вазы нет,
А считалось — династии Мин раритет.
Тут скажет семейство:"Так что ж там за кот?
А там — Шаромыга — и Разваляха!"
И никто никогда им хвостов не прижмет!

Борис Панкин

Она молчит как партизан об лед...


Она молчит как партизан об лед,
как рыба на допросе.
И время нескончаемо идет.
И эта осень
ладони зябко прячет в рукава.
Твое молчанье
затягивает. Кругом голова...

Не отвечай мне.

Эрнесто

нет, меня ничем уже не усилят —
я беру все пеленги без помех.
предложите мне, доктор, анестезию
самую сокрушительную из всех.

я распространяюсь предельно быстро —
даже ретрансляторы не нужны.
пропишите мне капельницы со смыслом
и вколите два кубика тишины.

мне играют на истончённых нервах —
я аккомпанирую каждой струной.
если Бог назначил тебя быть первым —
значит, соответствуй любой ценой.

учтены мои месяцы, списаны луны,
между рёбер — унции с две свинца.
а ведь был стремительным, жарким, юным,
будто время, не ведал себе конца.

вряд ли кто-то уже обустроит место
для ночлега на правом моём плече.
добрый доктор, меня ведь звали Эрнесто,
а на майках напишут — попросту "Че".


жж-юзер igirlie

Храни вас Бог от женственных мужчин,
От их капризов, взглядов их надменных,
Угроз самоубийства непременных
И долгого молчанья без причин.

© автора, к сожалению, не могу вспомнить.

пока не накрыло

просто время кончится раньше срока
станет зябко боязно одиноко
око будет выклевано за око
зубы выбиты за долги
если ты окажешься в этой сказке
не ходи без маски отмазки связки
воровских отмычек надёжной каски
потому что все в этой свистопляске
добросовестные враги

ты один на один на один с собою
даже если вас двое то вам обоим
прорываться к заветному счастью с боем
и наверное в битве пасть
потому что счастье – химера призрак
признак скорой развязки финала признак
взгляд на жизнь перехваченный редкой призмой
потому что оптика так капризна
а наводчик ощерил пасть

потому что попробуй моргнуть и баста
ты увидишь как счастье твоё зубасто
как оно висит на тебе балластом
как беспомощен ты и мал
и ты станешь крутиться волчонком в клетке
падать птицей с железнодорожной ветки
пить коньяк микстуры глотать таблетки
станешь день за днём умирать в разведке
и захочешь сойти с ума

но пока не накрыло тебя попоной
развевайся флагом дыми по полной
продолжай от счастья изнемогая
против ветра двигаться
не моргая

(с) Гаййй

Ух, замечательное какое... Спасибо, Ника!

Ага. Я там по горячке не указала название, а оно тоже важное. Добавила.

'Не позволяй мне'

Не позволяй мне увлечь тебя перепиской. Даже если ты не напишешь в ответ ни строчки. Просто не позволяй себе открывать мои письма. Знаешь, что сделают с тобой мои слова?.. Они будут жечь тебя. Ты будешь перечитывать их снова и снова, и каждый раз они будут тебя жечь. Представь, сегодня мне приснилось, что во мне завелись голубые гусеницы, тонкие, изгибистые, рогатые. Мой дом был во влажном саду, где каждый лист горячо дышал под солнцем. Четыре квадратных таблетки на ночь, и одеяло ласкает, как живое. Не позволяй мне. Однажды в письме я пришлю тебе бомбу, которая разорвет твое сердце и забьет осколками мозг. Между строк, между слов, между букв - мои письма наполнены двадцать пятыми кадрами; сегодня мне снились туманные низины, и огромные светляки с глазами, как вишни, и пронзительные цикады, обступающие муслиновый полог со всех сторон. А самое главное, не позволяй мне давать тебе имена. Как только я назову тебя именем, которым никто никогда тебя не звал, от тебя отделится тонкая, невидимая оболочка, и сделает шаг мне навстречу. Она заживет своей жизнью, жизнью, которую я вдохну в нее, и будет жить на моих страницах, и я буду ею владеть. Я поведу ее тайными тропами, туда, где дрожат полураскрытые винные цветы, я наполню ее вены гранатовым соком, а ты будешь изнывать от жажды над моими письмами, читая их снова и снова. Знаешь, что там, в моих письмах, в прозрачных конвертах, там спороносная язва и голубые гусеницы, которые станут сладко грызть тебя изнутри. И сейчас, в самый миг, когда эти слова проступают на сетчатке твоих глаз, ты молчишь и почти не дышишь, потому что ты опоздал. Ты уже мне позволил. Видишь, как летит на пол керосиновая лампа, как в лопнувшем стекле пляшет живой огонь. Здесь и сейчас, на огненном поле, мы станем жалить друг друга вновь обретенной любовью, как обезумевшие скорпионы. Настоящая она или нет - ты не узнаешь; тебе не попробовать ее на зуб, не уложить под ультрафиолет, не разглядеть водяные знаки. Здесь и сейчас зеркала текут амальгамой, меняя местами меня, тебя и наши отражения, и повсюду раскинуты беспроводные сети, разбросаны битые байты, и я маню тебя раздвоенным языком Си плюс плюс всё, что угодно. Протяни мне мизинец в знак примирения с потерей реальности, и я окуну его в теплый мёд; ты увидишь, как чудесно засыпать обманутым, когда мои слова звучат в голове смеющимся эхом.

(с)Анна Ривелотэ

(с) Виктория Райхер

В нашем доме детям не разрешалось
откусывать от батона по дороге из булочной после школы.
Ходить по дому не в домашней одежде,
одеваться не по погоде,
носить чужое.
Гулять, не сделав уроки,
ночевать у подруги,
ходить в кино, если на этот день есть билеты в театр,
ходить в кино на одно и то же,
читать в постели.
В нашем доме детям не разрешалось
ложиться спать слишком поздно
и вставать слишком поздно, хотя бы и в выходные.
Есть сладкое на ночь,
выпрашивать вишенки из пирожных,
таскать куски со стола, носить орехи в карманах,
валяться, лениться, ссориться, спорить,
опаздывать, не стараться, засыпать не в своей кровати.
и громко плакать.

А так хотелось.
Больше всего хотелось
откусывать от батона по дороге из булочной после школы.
Ходить по дому не в домашней одежде, одеваться не по погоде, носить чужое,
гулять, не сделав уроки, ночевать у подруги, ходить в кино, даже если на этот день есть билеты в театр,
ходить в кино на одно и то же, читать в постели,
ложиться спать и вставать очень поздно, есть сладкое на ночь,
выпрашивать вишенки из пирожных, носить орехи в карманах,
валяться, лениться, ссориться, спорить, опаздывать, не стараться, засыпать не в своей кровати
и громко плакать.

Поэтому в нашем доме детям обычно можно
откусывать от батона по дороге из булочной после школы.
Ходить в чем угодно по дому, носить чужое,
гулять, когда захотелось, ночевать у подруги,
ходить в кино и в театр одновременно, ходить в кино на одно и то же, читать в постели (хорошо, что вообще читает),
спать хоть совсем не ложиться, вставать в выходные под вечер,
есть сладкое на ночь, выпрашивать вишенки из пирожных,
таскать куски со стола, носить что угодно в карманах,
валяться, лениться, ссориться, спорить, опаздывать, не стараться, засыпать на диване или у мамы в кровати,
и громко плакать, если так захотелось.

Но вчера моя дочь попросила мышку.
Белую мышку, чтобы жила в коробке.
Белую мышку, чтобы быть её полной хозяйкой,
кормить, поить и никому не давать в обиду.
В нашем доме детям не разрешалось
заводить животных.
Поэтому в нашем доме живет собака. И два кота, и совсем небольшая жилплощадь.
И если прибавить еще и мышку, придётся эвакуировать маму.
А время - двенадцать ночи.

И моя потрясенная дочь сидит на кровати в одежде,
в бальном платье и в золотой пелерине,
откусывает от батона, закусывает шоколадкой
и громко плачет.

tun-tun, даа, так люблю это стихо)..

хочется быть

хочется быть большой и страшной
получаюсь маленькой и смешной
этот мир накрашен и напомажен
и случайно выстиран белизной

распустился в небе цветок акации
закружилась маленькая земля
я опять проехала свою станцию
там опять дождались, но не меня

ты звонишь мне вечером, пишешь утром
иногда бывает наоборот
будто это нужно ещё кому-то
будто наше время ещё придёт

я сижу у окна, за окном осина
я любила многих по областям
я любила многих, однако сильно
и они мне этого не простят

© rasvetka

Из цикла Стихи к Ло

Встречи не будет, малышка. Я теперь занят, у меня теперь много дел.
Например?.. Научиться жрать всё подряд, не отделяя зёрен от плевел,
наконец признаться себе, что не смог, а значит - не сильно то и хотел,
и наконец, перестать слышать то, что шепчут из-за спины слева.
Научится жить с тем, что у старых поэтов называлось «сердечная мука».
Жить в доме, где на закате во всех окнах кривляется в огне мое горе…
Позвонить по номеру, который я позабыл, и сказать тебе, что ты просто сука,
а я, как дурак, тем не менее… А ещё, мне надо срочно разрушить город,
Все эти эркеры, башни, скверы, дворцы, дома, игрушечную крепость, мост.
Которые смотрят на меня твоими искрящимися глазами, твоими глазами.
Магией, лазером, посредством набега, пожара, саранчи, землетрясений, гроз…
Это не важно. А важно вот: разбить в щебёнку в памяти все его старые камни,
и уж потом, под серым небом, на продуваемом всеми ветрами пепелище,
где глаза до слез выедает пыль и где под коленями скрежещет битое стекло,
обращаясь к небу, то есть к тебе и к тому, кто там над небом и ещё выше,
сказать: «Боже, спасибо, что я люблю её» и сказать: «Господи, как же мне повезло».

(с) Игорь М.

Зачем же ласточки старались?
Над чем работали стрижи?
Так быстро в воздухе стирались
Тончайших крыльев чертежи.
Так ясно в воздухе рябило —
И вот попробуй, перечти.
Так моментально это было —
Как будто не было почти.

И вот мы так же для кого-то
Плели в полете кружева.
Но крыльев тонкая работа
Недолго в воздухе жива.
К чему пророческие позы
Над измусоленным листом?
Мы только ласточки без пользы
В ничейном воздухе пустом.

А.П. Цветков

в человеке два гвоздя

в человеке два гвоздя:
гвоздь-душа и гвоздь-нельзя -
за любой из них потянешь -
сгинешь навсегда в дождях.

в каждом том дожде - темно,
темнота глядит окном,
за которым (как ни бейся)
все равно не сыщешь дно.

вот и бродишь в темноте
ты у Бога в животе:
гвозди жмут и воды топят,
да ни эти сбыть, ни те.

(с) Майк Наумов

НАПОСЛЕДОК

Напоследок - георгин продеть в пиджак (для колорита),
хладнокровно убедиться, всё ли взял,
расплатиться. С персоналом попрощаться деловито.
Спину выгнуть, как виконт какой-нибудь. И на вокзал.

Ни трагедий, ни проклятий переменчивому счастью.
Натурально, всё обман в пыли земной.
Вот и лошадь - то ли цифрой обманула, то ли мастью:
вороная, шла под номером седьмым, пришла седьмой.

Не воротишь... заигрался, перегнул насчёт виконтства.
Постояльцем угодил не ко двору.
Хорошо хоть из хозяев ни с одним не свёл знакомства.
Извиняться напоследок не пойду ни к одному.

Честный недруг, уличив меня во вздоре и сумбуре,
с донесеньем не спеши на телеграф:
хоть и честный, а в моей наверняка ты не был шкуре.
Кто бы ни был, если судишь по себе, не будешь прав.

То не горе, что тяжёл исход. Беда, что предсказуем.
Рюмка рому - и в туман без пиджака...
Знаешь, честный, мало мы с тобой кого интересуем.
Колеснице что хозяина везти, что чужака.

В ювелирном, где задёшево чеканят на браслетах,
что закажешь, - закажу семёрку треф.
И отчалю без оглядки. Либо всё же напоследок
оглядевшись, но диковин за бортом не усмотрев.

А ведь мог бы шапито в конце придумать с циркачами,
позументы из того, что под рукой,
и циркачку (с чересчур, пожалуй, чёрными очами),
и другое... Но тогда бы и сюжет возник другой.

(с) Михаил Щербаков

Открыла Нину Искренко.
Нашла много про неё в сети - кажется, больше, чем собственно её текстов.

* * *

Нельзя! Нельзя!        просить совета
Нельзя! Нельзя!        просить руки
искать руки                кусать в портки
и тыкать пальцем в то что свято

А что не свято в наше время
богатыри           да упыри
проводка    емкости    штыри
портрет страны в оконной раме

Скажи      НЕЛЬЗЯ        И я пойму
НЕЛЬЗЯ                           И я тотчас смиряюсь
И повторяю                      словно ересь
Нельзя      Нельзя           Ни-ни      Му-му

Бе-бе      бебе-бебебебе
Зима прошла, Гаудеамус!
Маркиз   печально смотрит в анус
Гайдар     играет на трубе

Ну что    Ко мне
                          или к тебе?

©

АЫЫЫЫ

Саш, я вообще долго искала у автора стиш, который мне нравился бы И который можно было в эту тему.

запись семнадцатая

Самое время бросить работу и уехать на дачу.
Мазать на раны деревьев садовый вар
И молча бродить в какой-нибудь хвойной чаще.
Здесь -- задыхаются двигатели.
Своды метро плачут.
Всюду срезают траву,
срезанная трава
Пахнет травой, но гораздо ярче и слаще.
Гул поездов приобретает тональность стона.
Автомобили, дома, небо, ветер, птицы
Становятся прозрачней стекла.
Твоя чертова непрерывность в одну сторону
Возможно, никогда не родится.
А в другую -- уже пресеклась.

Был бы слесарь, токарь,
было бы больше толка
В том, над чем просиживал днями,
Чему так много отдал.
Ты болтаешься, выкушенный из кровотока,
Шевеля обрубленными корнями,
Подбирая оголенные провода.
Самое время пасть на колени, слушать звон колоколен --
Для соблюдения правил,
законов жанра,
И чтобы звон вымывал из памяти лица.
Но ты торопливо вбиваешь строку за строкою,
Подгоняемый невидимым голодным пожаром.
И никак не можешь
остановиться. 

© Шутник

Первая часть очень созвучна и моему настроению.
Вторую прочувствовать как-то не очень хочется. :)

А ещё я время от времени возвращаюсь к этому тексту.


Мотылёк

Я пришла к нему по следам росы
С сигаретным пламенем, колдовским огнём,
И было светло у него внутри,
Когда я танцевала в нём.
Всё звенело, таяло и рвалось,
Перечисляло имена тоски,
Обручальные кольца моих волос
Были пальцам его узки,
Но - все его ресницы, кисти рук, мольбы,
Птицы из-под бровей -
Что сказать ему, кроме как: Полюби
Или Убей?
Я смотрю на цедящие ночь часы,
Кому-то шепчу в бреду,
Что пришла к нему по следам росы
И по ним от него уйду,
Что вольна танцевать с кем и в ком хочу,
Что с моей стороны видней,
Что нельзя задувать свечу
С мотыльком над ней.

© kreona

У нас нынче очень прохладное лето

Холодно и Гадко

И за что нам, сирым-неявным, еще одна осень?
Ну чего мы такого сделали или кто-то?
Люди, звери и птицы! А вот! а давайте закосим
Под таких безобидных и милых слегка идиотов —

Чтоб не строить берлоги, не улетать на юг,
Не упяливать ватники, шапки и прочий хлам,
Не менять окрас, не просушивать в комнатах лук,
в общем, много всего не делать. А нужно нам

просто выйти в поле плотной тёплой толпой
в легких ситцевых платьях и шортах — и хоть ты тресни,
а не мёрзни! держи-ка вот шарик, флажок и пой
свой любимый куплет Нескончаемой Летней Песни.

Значит, выйдем колоннами — люди, птицы и звери —
все замёрзшие, сжатые, но с теплокровным сердцем —
типа вот мы, ага. Как бы в осень мы больше не верим.

Он отменит её. ты подумай — куда ж Ему деться?

(с) В. Навроцкий

Фотоальбом

Новый директор школы гораздо моложе,
Чем предыдущий. Старый сошел с ума:
Вообразил, что он - цирковая лошадь
И теперь гарцует у цыганского ресторана.
Кругом зима,
На улице ни души,
Скоро, наверное, у него заболит спина.
У половины учащихся обнаружены вши,
А у другой половины ни совести, ни стыда,
Что вообще-то странно.
Откуда берется совесть?
Наверное, в детстве её прививает мама.
Она говорит: какая печальная повесть
Про двух влюбленных. И плачет взахлеб сама,
Беда. Устала.
А сын глядит на картинку в книжке,
Где юная девушка умирает (о чем и плач),
И понимает - зря он признался Мишке,
Что любит Катю. Мишка такой трепач,
А в классе ветер. Директор толкает речь.
Старый директор умел говорить короче.
Есть зато плечи среди одинаковых плеч
На которые смотришь, и мир улетает прочь
До глубокой ночи.
Катя – не совесть, Катя – моя душа,
Я ее одену в свой полосатый плед.
Новый директор школы кричит, спеша
Сказать всё сразу. Ему не пятнадцать лет,
Он никогда не видел, как Катя пьёт,
Запрокинув голову, горлом идя к воде,
Как она смеется,
Как руку мне подаёт
И как потягивается, за партой устав сидеть.
А рядом стоят первоклашки,
Смешной народ.
Новый директор с ними еще не знаком,
Он их считает по головам, как барашков,
И каждого спрашивает, будет тот моряком
Или танкистом.
В семь невысоких лет
Я как-то задумал убить своего отца,
За то, что он сломал мне велосипед,
Паркуя задом лиловый Опель-Кадет
Возле крыльца.
Как неказисто
Выглядит человечек, глядящий вслед
Чему-то летящему, уходящему, беспредельному.
Катя смеется «на небе уроков нет»,
Велосипеды не продают без денег.
Новый директор школы упорный очень,
Трудится честно и даже с каким-то кайфом.
Он свою речь учил наизусть полночи,
А вторые полночи репетировал перед шкафом.
Он произносит слова и твердит «доколе»,
У него есть научная степень или две.
И думает он, слова говоря о школе,
Что хорошо бы сейчас гонять молодого колли,
Светло-рыжей шубой мелькающего в траве.

© neivid (http://neivid.livejournal.com/)

Олексій Торхов

ВЫЖИТЬ

Город мой,
улыбнись фальшиво.
И дай мне надежду выжить.
Из старых одежд.
Из тебя.
Из меня.
Из лагерных нашивок:
«Николаев»…
«Нью-Йорк»…
«Будапешт»…

Выжить.
Даже, если себе – дороже.
Забыть свою нишу
в бетонной коже.
Выше.
Строже…
Иже
с Ним

(с железобетонной макушки города
падает краденый нимб)…

Выжать.
До последней молекулы газ.
Из пробитой педали.
Обещали фору.
Не дали!
Придумали светофоры.
С глазами воспалёнными.
Разными.
Реже зелёными.
Чаще красными.
Хотя сулили златые горы…

Выжить.
Из себя квартирантку Память.
Снять со взгляда
оконной рамы хомут.
Отдать наугад – эй, кому?!
Водрузить, как знамя,
на какой-то разбитый,
богами забытый,
бомжами забитый
Рейхстаг…
Сделать затакт
в прелюдии:
«Люди, я…
был…
любил…»

Разогнать все ноты,
прервав перекличку,
и, сломавши смычок, как спичку,
покопаться в себе,
выковыривая остатки
непережёванных нервов,
щадя половые придатки,
сделать шаг,
как водится – первый.
Ставя, словно фигуру, ногу –
до звона в ушах:
ШАХ!

(с многоэтажного тела города
спадает казённая тога…
как с памятника)…

Как памятка.
На белом пергаменте белыми буквами:
«Выжить».
Вы же…

Выше –
над городом с нашивкой «Витебск» –
Шагалы!
Осенним клином.
Держась за зонтики.
Улетают, как журавли…
Прозрачные тени отстали.
Сначала шагали.
Потом утонули в пыли…
Выше…
Картина исхода срывает крыши.
С домов.
С умов…
Хлопают вслед, черепицу роняя.
Что-то меняя…

На моментальном
снимке ментальном
ещё не прожитого дня –
Город линяет.
Снимает одну из слоёных кож.
Меняет.
С воспалённых улиц, как вошь,
снимает меня…

(город-меняед
почти доедает меня)…

В раздумьях о блице вспомнила одну песню - слышанную в самодеятельном исполнении на вечеринке лет 20 назад. Решила поискать в Инете. С трудом, но нашла - и несколько обалдела (потому что помнила я две строчки, а оказалось - очень правильная прямо сейчас песня):

Надежда Сосновская

Колыбельная после карнавала

Отгорел фейерверк,
Перестала вертеться шутиха.
Блеск одежд карнавальных
Обернулся унылым тряпьём.
Опустел балаган,
И на рыночной площади тихо.
То, что было театром,
Становится нашим жильём.

Засыпай, Арлекин,
Поцелуй и прохлада ладоней -
Это всё, чем могу
Отвести от тебя непокой.
Балаган наш - дворец,
Наши ослики - резвые кони,
Если можешь, поверь
Этой сказке и спи, дорогой.

Мне не быть для тебя
Ни волшебной звездой, ни богиней.
Я твой друг, Арлекин,
Потому и доводится мне
Быть гораздо умней,
Чем положено быть Коломбине,
И гораздо добрей,
Чем положено просто жене.

Я до смерти с тобой
Разделю и очаг, и подмостки.
Если занавес поднят,
Я буду смеяться и петь,
И следить, чтоб завистник
В твой грим не подсыпал извёстки,
И любить тебя так,
Как никто не сумеет посметь.

(с)