Форум Ники Невыразимовой

Собираем до полудня субботы, 10 ноября, в этой теме свои стихи, не важно, когда написанные и где опубликованные, содержащие слово ЛЕС и ОДНОКОРЕННЫЕ слова в любом числе и падеже.

Пользуйтесь программой Иеронима:

http://www.nika-stihi.ru/cgi-bin/allverses.pl

Лимит на количество стихов от одного автора - ЧЕТЫРЕ стихотворения.

Не забываем про Стоп-лист:

http://www.nika-stihi.ru/forum/index.php?topic=17152.0

Жюри этого конкурса: Юкка, Маша Махова и я, Ника. Члены жюри здесь, в теме назовут по 5 стихотворений*, которые они считают лучшими в получившейся подборке. Одновременно будет идти в течение 6-ти дней обычное наше голосование***. Каждый голос жюри приравнивается к трём баллам. По окончании голосования голоса жюри и голоса "болельщиков" суммируются***.

Голосование участников - обязательно. Не проголосовавший участник победить не может, даже если наберёт больше всех баллов.

Стихи членов жюри могут участвовать в конкурсе, но, естественно, голосовать за себя судья не может - так же, как и голосовать в данном опросе никто из членов жюри не будет.

Новое стихотворение - новый постинг.

* если стихов будет много, квоту расширим, т.е. жюри будет голосовать за такое же количество стихов, что и все остальные

** голосование будет, как всегда, совершенно прозрачным. Т.е. каждый голосующий (кроме жюри) и нажимает кнопки и называет в своём постинге варианты, которые он выбрал. Представители жюри вывешивают шорт-листы, НЕ нажимая кнопок. Просьба к жюри  - обязательно указывать номера вариантов.

*** Побеждает не ПЯТЬ АВТОРОВ, а ПЯТЬ ВАРИАНТОВ. Т.е. если наибольшее количество баллов набирают стихи Иванова, Петрова, Сидорова и ДВА варианта Соколова, то в жюри попадают Иванов, Петров, Сидоров и Соколов, хотя их не пятеро, а четверо. При малом количестве вариантов, участников ИЛИ ГОЛОСУЮЩИХ выбираем ТРЁХ-ЧЕТЫРЁХ победителей.

Красная Шапочка и Серый Волк

Красная Шапочка, шла бы ты, право, лесом бы –
в лес через ночь – вот что значит стремиться к равенству.
Что положила в корзинку? Балык нарезанный
да пирожки? Этот ужин ему понравится.

Время – зима. А ведь ты же не дружишь с лыжами.
Страшно в лесу. Руки в цыпках, а слёзы – льдинками.
И топоры дровосеков, увы, неслышимы.
Ты здесь одна. Больше дурочек нет с корзинками.

Волк всё сидит в избушке. Он в образ бабушки
вжиться пытается, добрый, в очках и фартуке,
курит в кулак, быстро гасит окурки в баночке…
Как он устал от подарочных дней, от патоки,

от бесконечной потребности со-ответствовать
планам чужим и столам, самобранке-скатерти!
Красная Шапочка, ты без вестей. Безвестная.
Хватит считать до двух тысяч, пора искать идти.

Волк на крыльце тебя встретит в домашних тапочках.
Бабушка он. Только зубы-глаза большие.
Ты и не вымолвишь: «Плохо мне!», – правда, Шапочка?
Ты понимаешь, что волку ещё паршивей.

Конго

Меня не надо отбивать,
ведь я не шарик для пинг-понга.
Давайте я уеду в Конго
и лягу в яму, как в кровать –
себя листвою забросав,
паду, измученно мычаще,
в лесной, забытой Богом чаще –
не знаю, есть ли там леса.

Меня не надо отбивать.
Я не бифштекс для людоеда.
Давайте в Конго я уеду,
и лягу в яму, как в кровать,
себя немного прикопав.
Тогда из джунглей загустевших
Придёт, придёт меня утешить
пятнистый бархатный жираф.

Свеча горела

Где-то жгла свечу девица на Крещенье, в январе.
Снег связал по рукавице лапам елей во дворе.

Мохноногие лошадки ускакали в зимний лес.
Снег раздал домам по шапке, он в глаза и в душу лез,

он засыпал все дороги, он мешает всем подряд,
поднимая по тревоге бедных дворников отряд.

На Никитской въехал Лексус в свежевыпавший сугроб.
На Тверской застрял троллейбус, хоть бы кто его разгрёб…

Фитилёк у свечки плакал, в таз с водою падал воск.
А троллейбус жаждал платы за проезд и за провоз.

Что на улице творится, что творится за бортом,
мы не знали. Очевидцы пусть расскажут нам потом.

Било током от розетки, было лень идти к окну.
Мы задраили отсеки и вступили в тишину.

А на стуле в шуме-гаме, доносившемся с Тверской,
обнимались рукавами свитер женский и мужской.

О причинно-следственных связях

Причины нет. А связь была,
была и била по макушке –
стреляла метко из Царь-пушки,
сидела, горбясь, у стола…
В крови она рождала гул –
вот так пожар идёт по лесу…
Она дрожала тонкой леской
и заставляла брать отгул,
смотреть в глаза друг другу так,
что никого не видеть, кроме…
Наверно, мы нуждались в броме,
но пили кофе и коньяк
и лбами стукались, смеясь…

Причины не было в помине.
А связь… Да разве это связь?

Она другое носит имя.

идёшь по городу

идёшь по городу,
вокруг
огни и музыка, и смех.
и электрическая взвесь
порхает бабочкой стеклянной.
идёшь по городу
и вдруг,
средь урбанических  утех
ты понимаешь, что не здесь
твой милый край обетованный.
а там, где луг, река и лес,
и звёзды в небе, и луна,
и костерок в глуши ночной
пылает, небо согревая.
и тишина стоит окрест,
о берег хлюпает волна…
…вот так бубнишь ты сам с собой
в окне последнего трамвая

свиристели

звон в февральском лесу
словно ткут на весу
звуки сотни поющих свирелей.
это воздух дрожит,
воспевающий жизнь
голосами лесных свиристелей.
это солнечный звон,
пробуждающий сон
вековечных задумчивых елей.
это птицы весну
за минуту одну,
налетев, разбудили, напели
позабытый мотив,
чтоб с собой унести
заунывную песню метели.
ягод – брызги на снег –
птичий пир,
о весне
нам трезвонят сви-ри-
свиристели

Когда серый туман обернёт тебя, как одеялом,
И один ты окажешься в сумрачном диком лесу,
Когда серые твари начнут говорить: "Всё пропало!",
Позови меня, слышишь, и я прилечу и спасу.

Когда нет ни мечты, ни надежды, и разум мутится,
И бороться за жизнь больше, вроде, совсем ни к чему,
Просто ты не забудь, у тебя есть смешная сестрица,
И я сразу примчусь, от тебя я беду отведу.

Пусть над входом написано, чтобы надежду оставил
Каждый, кто попадает под своды железных ветвей,
Я не знаю и знать не хочу ни приказов, ни правил.
Хватит нам на двоих, чтоб спастись, жажды жизни моей.

Муравьи

Собрались муравьи на субботник
Все - от малого до велика,
И послал их начальник участка
Как обычно, на лесоповал,

Объяснил, как умеет, на пальцах
Что придется своими силами,
Обещал трудодней подкинуть
А бульдозера не обещал.

И пошли муравьи шеренгой
По тропинке мимо бульдозера.
Все равно они этот  бульдозер
И не знают, как заводить.

мышонок по имени Костя

через луг незнакомым маршрутом
шел мышонок по имени Костя
взяв с собою ванильный сухарик
и магнит, что на север  тянул

а  чево мне тут делать на юге
думал Костик любимую думку
кот зовет меня  аборигеном
ни кола у меня ни двора

ну а так я хоть север увижу
или в шведских  лесах окопаюсь
или сырный заводик открою
там посмотрим  как дело пойдет

надо жизни серьезной понюхать
респектабельным стать и солидным
обрасти бородою густою,
а усы у меня уже есть

шел  пиная душистую кашку
и рубя одуванчиков бошки
и показывал верхние зубы
если слепень к нему подлетал

и насвистывал песню туриста
где «берем мы с собою собаку,
обезъянку, чижа, попугая»,
(но кота заменял на крота).

****
я слыхала что стал он голландцем
не летучим, но все же голландцем
написал пять томов мемуаров.
Мышкин К.  Не читали еще?

пустая пачка

Сколько бы не было на ночь оставлено курева,
Пачка пустеет, как будто по кругу делю.
Позже, браня непрерывно за лень и за дурь себя,
Нижний окурок тащу я за желтенький клюв.

Дважды зажжённая теплится ядом. Карабкаясь,
Дым достигает фрамуги, чтоб дальше ползти.
Чиркнет за лесом огнем электричка ноябрьская,
Пачка пустая сожмется зачем-то в горсти.

По пути..

В другой стране всё те же реки,
Поля под самолетом мчат,
Леса угрюмые молчат
Когда-то онемев навеки,
Глядят сквозь ветки, как сквозь веки.

А над землею облака.
Пушистой, сыроватой ткани,
И солнце, прячась и мелькая,
Вниз проникает, где река
Извилиста и глубока.

Там дождь настойчиво стучится
И с ветром носится по парку,
Там ворон, провожая, каркнет,
Без сыра (к жалости лисицы).
Там ночь темна и плохо спится.

Там у дороги, что к постою,
Кусты подстрижены с укладкой,
Асфальт серебряный и гладкий
Больших, наверно, денег стоит...
Там нет тебя и все пустое.

рыжей

Откладываю свой визит к врачам.
Все некогда, дела. За суетою
Дни мерно наполняют свой колчан,
Откуда оперение пустое
Торчит, напоминая про стрелка,
О времени портняжном - шить заплаты.
Росою за окном искрится ткань
С ловцом едва заметным, желтоватым.

На самом деле золотой колОр
Бушует за порогом вдоль и вместо,
И лиственные пышности голов
Роняют беспорядочно вдоль леса.
Двор пустоват. Из местных скрипачей
Сверчок оставлен охмурять бессонных,
А ты меня врачуешь без врачей -
Отдельно мне назначенное солнце.

дорожное

Это дорога по кругу - без цели,
К вечеру в город вернёт для ночлега.
Лес, перекрестки, костёлы и церкви
Начали службу прощания с летом.
Фраза «ты помнишь» сродни «а простишь ли».
Слово – контейнер – несет все, что вложишь.
Эти слова, очевидно простые
Гнутся в слогах, произносятся сложно.

Мы, безусловно, не хлеб летописцам, -
Время сжигали, но грелись на пару.
Что-то в последнее время не спится,
Только не так, как с тобою не спали.
Город желтеет потертой монетой
С остро заточенным краем у парка.
Кажется август недоброй приметой
Помнящим запахи раннего марта.

Хэллоуин

Тыкву срезать проще простого,
Репу так не взять из земли.
Слышишь в небе сером, со стоном,
К югу тянутся журавли.
И все раньше приходит вечер,
И все дольше туман лежит.
В тыкву мы не поставим свечи,
Здесь не любят затей чужих.
Налетают стылые ветры
И шалят по пустым лесам.
Здесь иль ты настучишь по репе,
Иль по тыкве получишь сам.
Здесь без этого страх до жути,
Нам бы зиму отзимовать.
Что ж не едут к нам внучка с Жучкой,
Чтобы репу помочь собрать…

Назначив ель своим парламентером
и выбросив сугробов белый флаг,
февраль с весной ведет переговоры
о том, что,  может, все оставить так.
Что, может, ей не надо торопиться,
но дать подольше полежать снегам…
Зачем в лесу горланящие птицы,
звенящая капель, сплошной бедлам.
И зная, что не выпросить ответа,
февраль, пытаясь оттянуть уход,
запутывает солнце в стылых ветках
на лишний день, на високосный год.

Это не лес, где мы не можем друг друга найти,
Это – стволы к нам безразличных холодных спин.
Чтобы уснуть без меня, досчитай до пяти,
Впрочем, не надо, мы не живем друг без друга, спим.
Нам почему-то сниться один и тот же кошмар –
Утро и кофе привычный, глухая толпа.
Узкая тропочка для так и не созданных пар,
В этой глуши знаем точно, есть где-то тропа.
Нам бы проснуться, путь пробить, проложить сквозь толпу,
Просто пробить и не думать, пусть щепки летят.
Только все длится кошмар, и мы ищем тот путь,
Десятилетьями меряя жизнь - сорок пять, пятьдесят…

Лес состарился. Филин ухает.
Не живут здесь кукушки давно.
И зелёные вены набухли,
Выстилая замшелое дно.
Сколько прожито, жаль всё кончится,
А года промелькнули как дни.
И столетья, свитые кольцами,
Украшают на срезах пни.
Но лишь солнце прольёт на опушку
Через кроны процеженный свет,
Вдруг, назад возвратившись, кукушка
Насчитает ещё сотню лет.

другие вещи

Мы расходились тихо, мы закрывали дверь.
Он уходил всех позже, не догонял, не ждал.
Вон он идёт, похожий на раненую свирель.
Он, слава Богу, выжил, но вышел уже Туда.
Это другие вещи, это не мой каприз.
Это глаза оленьи, можно сойти с ума.
Это когда нас держат, чтоб не упали вниз,
а мы в глаза оленьи падаем, как в туман.

Это другие вещи, это не то, поверь!..
Не говорю об этом, но уже не молчу.
Если тебя пугает раненый в сердце зверь,
что же ты будешь делать, если я улечу?..

В городе вечный праздник, ну а в лесу темно.
В городе фейерверки, пиво и западня.
Он потому и выжил, что уходил на дно.
Он потому и ранен, что здесь всегда война.

Но у любых законов логика есть своя.
Хочешь, иди и требуй, хочешь, ищи мишень.
Я тебе не советчик, я тебе не судья,
я ничего не знаю, может быть, вообще.
Я ничего не знаю, хватит меня жалеть!
Это другие вещи, это не мой каприз.
Только, я заклинаю, не заходи в тот лес.
Только в глаза оленьи, тёмные, не смотри.

между лесом и тишиной

Мой дружок закадычный живёт в избе, десять лет уже, но не суть…
Я ему говорю – ну и как тебе, хорошо ль одному в лесу?..

Он отвык от вопросов, ему не жмут ни ботинки, ни города.
Отвечает мне: да, иногда пишу, даже музыку иногда.

Мой дружок был любимцем всех нежных дам, был красавцем и остряком.
Что случилось с ним, вряд ли мне разгадать, не понять, что будет потом.

Мой дружок был общителен и речист, самым верным на все века.
А теперь улыбается и молчит, и пьёт воду из родника.

Мой дружок разговаривает со мной, только он не совсем со мной,
и качает печальною головой, непривычною и седой.

Он уже стал созвездием и рекой, он хранитель, и он храним,
где-то там, между лесом и тишиной незаметен, неуязвим.

странная сказочка

Какая-то странная сказочка пришла мне сегодня в голову,
что вышла Красная Шапочка замуж за Серого Волка.
Не оттого, что хочется, не от большого чувства,
а просто, от одиночества и чтобы не было пусто.
Волк стал хорошим добытчиком, он занимался охотой,
и утром в трусах привычно бегал в любую погоду.
Из дикого стал домашним, ходил в воскресенье в баню,
и кушал капусту квашенную и пироги с грибами.
Ну да, пироги… ведь Шапочка пекла пироги, как водится,
ходила за мёдом к пасечнику и за молоком к молочнице.
И быт вроде стал налаженный, и сыт вроде нынче каждый,
и дай Бог такого каждому, ведь это, конечно, важно.

Но вдруг приключилось странное, никто и не ждал от Волка –
ушёл на прогулку раннюю наш Волк и пропал надолго.
А просто в лесу он пение услышал залётной птахи,
и он позабыл о времени, а слушал, сидел, и плакал.
А птица кружилась, глупая, садилась ему на плечи,
затем улетала в сумрак, как будто ныряла в вечность.
И Волк шёл домой задумчиво, и от пирогов отказывался,
и от вопросов отшучивался, и было ему прекрасно.

Ну а теперь на минуточку представьте, что было дальше –
ведь Шапочка же не дурочка, и всё поняла однажды.
Вы думаете, она его выгнала в тоскливую ночь безлунную?
Да нет, она руки вымыла и новый рецепт придумала.
И печь растопила тщательно, и в тесто вмешала соду…
а пироги с волчатиной вошли потихоньку в моду.

вчерашнее, ночное

У меня рассвет уже на часах, раздаются редкие голоса за окном, за временем, где-то за декабрём и снегом. Тяжело снаружи, ну а внутри… но об этом лучше не говорить, это нужно просто переварить, не озвучив эго.

Это просто странный и грустный стих, будто в чьи-то страны запущен вихрь, но я их не знаю, не помню их, не слежу за ветром. Это просто где-то, а, может, здесь, выпивают реки и валят лес, не видать отсюда мне этих  мест, но я знаю это.

Выхожу в подъезд – темнота вокруг, темнота давно мне уже не друг, у меня в подъезде полно старух - вдруг чего случится.  И я лезу с лампочкой к потолку и меняю лампочку – я могу, поменяла столько их на веку, что пора светиться.

Я учусь быть Временем и Рекой, тяжело в ученье, а где легко?.. - до любых тянуться материков – нет меня огромней. А наступит где-нибудь мой предел, всё принять легко – я теперь везде - и в земле, и воздухе, и в воде - и в твоих ладонях.

Песенка

Пока я здесь полудышу, вмерзая в синий лёд,
Танцует золотой клубок и песенку поёт:

«Как на суровых нитях двух в сиреневом дыму
Висит портрет,  и всё вокруг подчинено ему,

Там лес кругом, темно кругом, река летит, быстра,
А на портрете том — как тень, туман — твоя сестра.

Ах, под тобою полынья, волна встаёт за ней.
Хоть веселей твои друзья, её друзья верней.

И сто цветов слагают жизнь, чтоб не старел портрет,
И сто ворон бросают тень, не пропуская свет,

Она поёт — и стая птиц задремлет перед ней.
Хоть интересней жизнь твоя, но жизнь её — честней.

Ты хочешь рядом ощутить её холодный бок?»
И не смолкает, и поёт, и мечется клубок.

всё о том же


это, деточка, смерть – в первозданной своей красе,
распоследнее наше отчаянное «как все»,
вот стоять бы за городом на лесополосе
и себе гудеть
несомненно сонорный и неразличимый звук:
л, м, н – от гортани идущий до пальцев рук,
привыкать: твоему нескончаемому «тук-тук»
будет свой предел.

Знакомиться

На кимоно – журавли, цветы,
ноги в мурашках босы,
степень знакомства такова,
что задаешь вопросы
(и неудобные) – и от них
мчишься в такие дебри,
где ходят об руку небо и лес,
дружат с колибри вепри.

Слово, как мячик, бросать, ловить;
если поймал – то водишь.
Варим глинтвейн на меду, пока
в термосе стынет ройбуш.
А «Суши на дом» сегодня врут;
час как не едут: пробки.
Мы добавляли корицы, а?
там, наверху, в коробке.

Хватит горячего нам вина.
Чёрт с ней, с доставкой суши!
Двинем на крышу давай! Ведь там
видно и слышно лучше.
Будем смеяться, от радуги хвост
пальцами ног нашарив.
Я покажу тебе мир в своём
битом
          хрустальном
                            шаре.

Дождь думает о том, что скоро он
Изменится. И от одной лишь мысли
Об этом холодеет.  На балкон
Выходит. Над перилами нависнув,
Глядит безумцем на асфальт внизу,
Но падать не торопится. Что если
И снегом можно жить? Вот унесут
Его ветра, вот высыплют над лесом
Обрывками письма, припорошат
Ложащиеся в лужи фотоснимки...
Ведь главное – останется душа.
Воспоминанья – вряд ли. И бог с ними.
Так даже лучше.  Мало ли всего
Дождю забыть хотелось бы? И все же,
Боится, от беспамятства нагой,
Вдруг ощутить прикосновенье кожи
Змеи, с себя снимающей миры,
Не чувствуя пустынности и стужи,
Чтоб оставаться прежней изнутри,
Меняясь раз за разом лишь снаружи.

То ли осень осенена синим небом на сон похожим,
То ли путается луна как собака в ногах прохожих.
Облаков перелетных клин тает сахаром в чайной ложке
Лужи, пробующей с земли оторваться хоть понарошку.
Оторваться как лоскуток. Осень носит в кармане ластик
И стирает всё, что потом мы с тобою сочтем за счастье
Восстанавливать по губам до губительного прозренья.
Лес застынет в ночи, горбат. Лес  застынет, решив, что время
Для морозов уже пришло. Все листы облетели в чаще.
И плечо уже затекло у реки, обещавшей чаще
Заходить к нам на огонек, и уснувшей в обнимку с домом,
Сохранившим с весны венок заблудившейся незнакомки.
Обними меня. Не давай потеряться. По кругу ветер
Ходит-бродит, молчит, слова пряча в желтых листах в конверте
Запечатанной тишины. Мне к нему прикоснуться страшно.
Обними. Мы с тобой одни в нашем будущем настоящем.

Улица держит лес
на конце копья,
Цепью ограды
крепко сковав границы.
Ели сквозь зубы цедят
смолистый яд
Еле текущих капель
в глаза столицы.

Небо снимает облако
как парик
С лысой горы,
сверкнув на мгновенье
нимбом.
Ветер,
пытаясь вырваться,
режет крик
Острой травой на ленты,
на фотоснимки,

Чтобы на древко вечера 
птицей сесть,
В клюве зажав клочок
от рыбачьей сети.
Городу,
чье копье
поразило лес,
Кажется, 
месть замыслил
безумный ветер:

Вымести
весь сыр-бор
из пустых углов,
Выболтать
все секреты
со дна стакана.
Ветер – не рыбарь.
Только его улов
Больше того,
что смогут поймать
туманы.

Ловят на любопытство они.
На страх
Лучше клюет.
Особенно после бури.
Улица глазом узится,
во дворах
Путаясь,
Вся в сомнениях,
Как в глазури. 

Пустота

Вот ведь как: пусто так, что уже пустота
Обретает черты, точно лепит себя из пластида,
Чтоб взорваться при встрече с реальностью. Та
Досчитает до ста... Ты пока не показывай вида,
Что тебе надоела на окнах герань,
И гирлянда домов на ветвях прошлогоднего леса.
Непонятно, зачем это всё? Для чего, интересно,
Поливаю цветы? По инерции? Глянь,
Что там, на сердце? Боль? Ты считаешь - любовь?
Это, в общем, не важно. Все чувства похожи. Пустое.
Пустота объясненье найдет на любой
Вкус и цвет. Лишь бы только отстали, оставив в покое.
Лишь бы только никто ничего не менял.
Впрочем, что там изменят фиалки на месте герани?
Пустота – не отсутствие мира. Она – пониманье,
Что никто не изменит ни мне, ни меня.

Сонеты восточных провинций

                        Как тонок стрекот цикад
                         в эту туманную пору…
                                            Соте
                           
1

День  истончился.  Гортензии отцвели.
Сургуч осенней луны надтреснул, осыпается сад.
Лети, лети, мой гусь почтовый, до самого края земли -
Из Азии в Византию, и возвращайся назад.
Солнце садится. Туман ползёт из долины,
Ватный халат мой совсем износился, он
Соткан из дыр. Время – старый, седой почтальон,
Красящий хной выдающие возраст седины.
Ты же лети над шафраном лесов в голубое,
С золотом небо, глухое без крика гусиного.
Ветра тебе под крыло обжигающе – зимнего,
И полосы бесконечной седого прибоя.
Пусть тебя в долгом пути не застанет гроза.
С почтой лети, и скорей возвращайся назад.

2

На заднем дворе доживающая дни сосна
Роняет иглы на землю, как неведомые никому письмена.
Я учусь их читать  по слогам, как первоклассник
Прилежно повторяет, написанные красными
Чернилами иероглифы  ”тень” или  ”свет”,
К полудню выпадает снег, стирая смысл бытия, 
Но поднявшийся ветер дописывает  ”жизнь” и ”смерть”.
Приходится чтение начинать  с ноля.
Лампа коптит, и шаткая тень моя
Падает в сторону городской стены.
Ветер гоняет по полю остатки жнивья.
Дни не сосчитаны, но почти сочтены.
День сократился настолько, что утром темно.
Грею дыханием рисовое вино.


3

Один взгляд в себя заменяет тысячу слов.
Один шаг к себе заменяет тысячу ли.
В хижине дует ветер из всех углов,
А в сердце моём магнолии зацвели.
В какое-то время жизни кожа рук
Становится грубее коры деревьев вокруг,
Тогда в желтизне саманного кирпича
Ты видишь звезду, пульсирующую на виске творца,
Узнаёшь его, хотя не видишь лица.
Радость твоя, так же, как жизнь – не случайна.
На очаге закипающий бронзовый чайник
В юность былую вернул меня трелью своей.
Дикая слива весною цветёт средь камней,
В ветках её поёт о любви соловей.

4

Жизнь – это путник, несущий вязанку хвороста на спине -
Чем он выше к вершине, тем заметней при полной луне,
Но спускаясь с горы, в тщетных поисках крова,
Он становится частью пейзажа ночного.
О  цикады в полях, что поют от зари до зари.
Акварелью по шёлку – каштан пожелтел за рекой.
Вот уже облепили рябину мою снегири.
И летит над замёрзшей долиною  кашель глухой.
Торжество горизонта над завтра. Лишь мышь да сова
Дикой гонкой своей его бешено делят на два.   
Руки долго держу над давно прогоревшей плитой,
Ощущая себя одинокой, кривой запятой.
Скоро в дом постучится посыльный, что к каждому вхож,
А в суме конопляной его головешка да нож.

5

Тысячекрылый журавль на твоём кимоно
В реку забвения одно обронил перо.
Ты отцвела, будто лист золотой, кленовый.
С яшмовой веткой гонец осенней порой
Весть мне об этом принёс. Бамбука побег
Был не стройнее тебя. Не красивей была
Сакура в белом цвету, не чернее волос
Ночи была темнота. Я светильник задул,
В то же мгновенье не стало привычных вещей,
Но сердце осталось, что помнит тебя навсегда.
Ты превратилась в небесной реки течение.
Спой мне негромко о радости жизни, вода.
Не лотоса листья, а сорванной в лесу
Дикой  травы на могилу тебе принесу.

Север

Как каплю – океан воды -
Дитя осенней тучи серой,
Так нас с тобой утешит север .
Твои глаза, мои мечты,
Всё приберёт остывший лес
Своей неслышной, хладной дланью,
И тихий шелест умиранья
Скользнёт по лезвию небес.
Когда с остывших губ одно
“Люблю”, сорвавшись, станет мною,
Твоё услышав за спиною
В него почти поверю, но
Как в то, что суждено забыть,
Как помнит слёзы роговица.
И будет день как вечность длиться,
И время перестанет быть. 

Время одуванчиков

Не смотри печально и устало,
Всё, что с грустью скажешь, - всё не то.
Время одуванчиков настало,
Солнечных и радостных цветов.

Время гула леса, звона речки,
Трепета зелёного листа...
Мне казалось это время вечным,
Оказалось, далеко не так.

Сколько ни любуйся, будет мало -
Жизнь, прошу, не бей меня под дых.
Время одуванчиков настало,
Лёгких парашютиков седых.

За собой меня поведи

За собой меня поведи.
Я не знаю, что вдалеке,
Знаю только, что ты - один
И уютно - рука в руке.

Мимо острых холодных льдин
За леса веди, за моря...
Знаю точно, что ты - один,
Знаю: я могу доверять.

В океане лицо умой.
Или в речке...К чему клоню?
Не тревожься, ведущий мой,
Я сама пейзаж сочиню.

Сиреневый вечер

Снова запах сирени и вечер сиренево-звёздный,
бесконечны и бархатны неба ночного глубины.
И не верится в то, что они беспристрастны и грозны,
больше верится в то, что мы ими до боли любимы.

Небесам тоже нужен покой, пониманье и роздых,
а внизу лес из поднятых с просьбами разными дланей
Снова падают, падают, падают, падают звёзды,
только им всё равно не исполнить всех наших желаний.

Так обидно зависимых то от орла, то от решки,
то, как вспышка мгновенных, то, как небеса эти, вечных,
умных, глупых, серьёзных, смешных, просветлённых и грешных,
в общем самых обычных, знакомых, родных, человечьих.

Пускай...

Всегда хотелось мне полезной быть-
для всех найти цветок живой под снегом.
И не смогли желание отбить
ни ты, ни жизнь, ни собственное эго.

Опять ищу подснежники в лесу,
отогреваю каждый вмёрзший прутик.
Всё, что смогу, согрею и спасу...
Пускай мне пальцем у виска покрутят.

За водой. деревенское

Тяжелое солнце виднеется меж стволов,
Ползёт по верхушкам деревьев, грозя упасть.
Сосновыми иглами руки поисколов,
Живёт ожиданием ночи, чтоб лечь поспать.

Мороз отпускает немного - до двадцати,
Гулять по бураннице странно, но хорошо,
Куда дотянулся, там ветки пообтрясти.
А лес неподвижен и снегом запорошён.

Ручей не сдаётся под полуметровым льдом,
Замёрзшая прорубь - уже не пробить ведром.
Топор ударяет в окошко железным лбом,
А в ельнике эхо смеётся над топором.

Смеётся и вторит. Румянец горяч и спел.
Наполнена фляга водой пополам с шугой,
И саночный полоз, обыденно заскрипев,
Вплетает свой голос в размеренный хруст шагов

Лето ещё ...

Лес дышал этим воздухом, влажным, прозрачным, осенним,
Выдыхал в него запахи хвои и прелой листвы.
По прогалинам пахло лежалым, неубраным сеном,
Крепкой смесью грибов, костяники и трав луговых.

Не спешил доставать из шкафов разноцветные куртки,
Будет время ещё поносить их, зачем торопить,
Щеголял в сарафанах зелёных, нарядных, лоскутных,
Редко-редко в берёзы вплетя золотистую нить.

Лес смеялся и был не ко времени свеж и беспечен,
Он пьянил и пьянел, день за днём два десятка дождей
Выпивая до дна, и уже не готовился к встрече,
Не боялся ни осени скорой, ни даже людей.

И распахивал сердце для каждого - жалко ли сердца,
И, впуская любого, дарил, сколько можешь нести,
Жёг костры, если кто-то замерз и  хотел отогреться,
И баюкал уставших в зелёной уютной горсти.

Медуницы

Чуть на пригорках стает снег,
Проталин чёрные прорехи
Начнут горланить о весне,
Соединять в ручьи и реки
Сто тысяч звонких голосов,
Несущих вести и бегущих
Вперёд, дробя покой лесов
И становясь слышней и гуще.
Толкают в бок : "Проснись! Спеши,
Не так уж долог этот праздник,
Поторопись! Тянись. Дыши."
Разбудят, шумные, разразнят.
И в леса серую канву
По кромке, робко, по границе
Вплетут лазурь и синеву,
Ковром рассыпав медуницы.

Выходи

Это к лучшему, точно к лучшему, это Бог бережёт меня,
Это он одеялом плюшевым сизый мох разложил по пням.
Это он навязал на острые, злые сучья пучки травы
И развешал флажки предмостные над проходами через рвы.

Это он вдоль оврагов выстроил из шиповника ряд перил,
Это он мне сигналит выстрелом - волчью ягоду не бери,
Выходи из болота кочками, по пролеску, на дымокур...
Почему ж мне так сильно хочется в этот самый терновый куст!

с гравюры Брейгеля

тогда ещё была заря
и от икры пространство пухло
кто заступал тогда в наряд
дежурным по небесной кухне

какая разница теперь
кем был подписан распорядок
и на ловца отправлен зверь
а следом рыбы птицы гады

какой ни есть а всё родня
согрей ладони у огня

хватало перьев чешуи
а по лесам довольно дичи
да только ловчие сочли
друг друга лучшею добычей

когда б умели говорить
наверно больше было жалоб
и сеть раскинулась внутри
узлами станций и вокзалов

поддень другого на рожон
и зашибись как хорошо

теперь и птица не летит
и зверю не хватает корма
когда взрывают динамит
уже неясно кто тут пойман

до срока годности смотри
твои испортились консервы
здесь рыбы пожирают рыб
а рыболовов съели черви

кружат над морем облака
и чешуей горит закат

пулевое

Скупые «три линии». Минимализм. Гравюра.
Нас каждый охотник знает, — калибр стали,
только запомни, у пули — губа — не дура,
мы не желаем — стремиться куда попало.
Поскольку известно: охота — пуще неволи,
а чем дальше в чащу, тем больше шипящих в строчке —
нас всех увлекает скачущий белый кролик,
ныряя в туннель… а дальше — короткий прочерк —
и мы попадаем, подобно шальной Алисе,
в сказочный мир, где лес украшен флажками…
Молитесь, тамбовские серые братья, молитесь —
вас скоро заставят играть в догонялки с нами.
А белого света не видя в упор, что толку
сетовать будто мы дуры, глупы, недалёки…
пусть мысли у нас — тяжелее свинца, да только
равно, как птицы, мы — рождены для полёта.
И главное в жизни — это достигнуть цели,
спев напоследок — «не сдохла — так померла…»

А смерть — это краткий путь в нарезном туннеле
к свету,
который виден в конце ствола.

Итак, у нас 40 вариантов от 13-ти авторов.

Участники:

1. alabaj
2. Oleg_D
3. sKandi
4. Аксолотль
5. визочка
6. Галия
7. Лана
8. Лузина
9. Маша Махова
10. Ника
11. Нэля
12. Симамура
13. Юкка

В жюри может войти 4 человека (при нормальном количестве голосующих).

Голосовать можно за 6 вариантов, обязательно вывешивая шорт-лист и нажимая кнопку в голосилке (кроме членов жюри, которые кнопку не нажимают. Их голос приравнивается к трём голосам). Жюри - Маша Махова, Юкка и я, Ника.

Прошу голосовать.

3. Ника "Свеча горела"
9. Нэля "мышонок по имени Костя"
15. Алабай "Назначив ель своим парламентером"
24. Аксолотль "Знакомиться"
29. Симамура "Сонеты восточных провинций"
38. Лузина "Выходи"

4. О причинно-следственных связях (Ника)
7. Когда серый туман обернёт тебя, как одеялом... (Лана)
11. По пути.. (Oleg_D)
21. вчерашнее, ночное (Маша Махова)
25. Дождь думает о том, что скоро он... (Юкка)
29. Сонеты восточных провинций (Симамура)

Пришлось нещадно резать шорт-лист

3. Свеча горела (Ника)
5. идёшь по городу (Галия)
8. Муравьи (Нэля)
20. странная сказочка (Маша Махова)
29. Сонеты восточных провинций (Симамура)
38. Выходи (Лузина)

1. Красная Шапочка и Серый Волк (Ника)
4. О причинно-следственных связях (Ника)
18. другие вещи (Маша Махова)
25. Дождь думает о том, что скоро он... (Юкка)
29. Сонеты восточных провинций (Симамура)
39. с гравюры Брейгеля (sKandi)

7. Когда серый туман обернёт тебя, как одеялом... (Лана)  2 (6,7%)
21. вчерашнее, ночное (Маша Махова)  2 (6,7%)
25. Дождь думает о том, что скоро он... (Юкка)  3 (10%)
31. Время одуванчиков (визочка)  1 (3,3%)
38. Выходи (Лузина)  3 (10%)
39. с гравюры Брейгеля (sKandi)  2 (6,7%)

1. Красная Шапочка и Серый Волк (Ника)
9. мышонок по имени Костя (Нэля)
12. рыжей (Oleg_D)
18. другие вещи (Маша Махова)
29. Сонеты восточных провинций (Симамура)
40. пулевое (sKandi)

1.  Красная Шапочка и Серый Волк (Ника)
9.  мышонок по имени Костя (Нэля)
14. Хэллоуин (alabaj)
24. Знакомиться (Аксолотль)
26. То ли осень осенена синим небом на сон похожим... (Юкка)
29. Сонеты восточных провинций (Симамура)

5. идёшь по городу (Галия)
9. мышонок по имени Костя (Нэля)
25. Дождь думает о том, что скоро он... (Юкка)
29. Сонеты восточных провинций (Симамура)
31. Время одуванчиков (визочка)
38. Выходи (Лузина)

1. Красная Шапочка и Серый Волк (Ника)
9. мышонок по имени Костя (Нэля)
20. странная сказочка (Маша Махова)
29. Сонеты восточных провинций (Симамура)
38. Выходи (Лузина)
39. с гравюры Брейгеля (sKandi

1. Красная Шапочка и Серый Волк (Ника)
4. О причинно-следственных связях (Ника)
9. мышонок по имени Костя (Нэля)
16. Это не лес, где мы не можем друг друга найти... (alabaj)
25. Дождь думает о том, что скоро он... (Юкка)
38. Выходи (Лузина)

Извините, не успела проголосовать, но резльтат моего выбора оставлю:

2. Конго (Ника)

14. Хэллоуин (alabaj)

26. То ли осень осенена синим небом на сон похожим... (Юкка)

31. Время одуванчиков (визочка)

38. Выходи (Лузина)

40. пулевое (sKandi)

Результаты:

1.  Красная Шапочка и Серый Волк (Ника) 4 + 3 [Юкка] + 3 [Маша Махова] =  10
2.  Конго (Ника)  0
3.  Свеча горела (Ника)  2
4.  О причинно-следственных связях (Ника)  3
5.  идёшь по городу (Галия)  2
6.  свиристели (Галия)  0
7.  Когда серый туман обернёт тебя, как одеялом... (Лана)  2
8.  Муравьи (Нэля) 1 + 3 [Ника] =  4
9.  мышонок по имени Костя (Нэля) 5 + 3 [Юкка] + 3 [Маша Махова] =  11
10. пустая пачка (Oleg_D)  0
11. По пути.. (Oleg_D) 1 + 3 [Ника] =  4
12. рыжей (Oleg_D)  1
13. дорожное (Oleg_D)  0
14. Хэллоуин (alabaj) 0 + 3 [Маша Махова] =  3
15. Назначив ель своим парламентером... (alabaj)  1
16. Это не лес, где мы не можем друг друга найти... (alabaj)  1
17. Лес состарился. Филин ухает... (alabaj)  0
18. другие вещи (Маша Махова)  2
19. между лесом и тишиной (Маша Махова)  0
20. странная сказочка (Маша Махова) 2 + 3 [Юкка] + 3 [Ника] =  8
21. вчерашнее, ночное (Маша Махова)  2
22. Песенка (Аксолотль)  0
23. всё о том же (Аксолотль)  0
24. Знакомиться (Аксолотль) 1 + 3 [Маша Махова] + 3 [Ника] =  7
25. Дождь думает о том, что скоро он... (Юкка)  5
26. То ли осень осенена синим небом на сон похожим... (Юкка) 0 + 3 [Маша Махова] =  3
27. Улица держит лес... (Юкка)  0
28. Пустота (Юкка)  0
29. Сонеты восточных провинций (Симамура) 7 + 3 [Юкка] + 3 [Маша Махова] =  13
30. Север (Симамура)  0
31. Время одуванчиков (визочка)  2
32. За собой меня поведи (визочка)  0
33. Сиреневый вечер (визочка)  0
34. Пускай... (визочка)  0
35. За водой. деревенское (Лузина)  0
36. Лето ещё ... (Лузина)  0
37. Медуницы (Лузина)  0
38. Выходи (Лузина) 6 + 3 [Юкка] + 3 [Ника] =  12
39. с гравюры Брейгеля (sKandi) 3 + 3 [Юкка] =  6
40. пулевое (sKandi) 1 + 3 [Ника] =  4

Симамура не голосовал, и поэтому не побеждает.

Лузина, Нэля, Ника — поздравляю и прошу подтвердить участие в следующем жюри!

Поздравляю победителей!

Поздравляю Таню и Нику! подтверждаю

Всем спасибо. Поздравляю Нэлю и Таню. Участие в работе жюри подтверждаю.

Спасибо!
Нэля, НИка, поздравляю!
Участие подтверждаю.

Лузина, Ника, Нэля, поздравляю!

Ника, Нэля, Таня, с победой!

Поздравляю победителей!

Поздравляю победителей!