Форум Ники Невыразимовой

Итак, собираем до полудня субботы, 22 декабря в этой теме свои стихи, которые кажутся нам лучшими из написанных нами в 2012 году.

Пользуйтесь программой Иеронима:

http://www.nika-stihi.ru/cgi-bin/allverses.pl

Лимит на количество стихов от одного автора - ЧЕТЫРЕ стихотворения.

Не забываем про Стоп-лист:

http://www.nika-stihi.ru/forum/index.php?topic=17152.0

Жюри этого конкурса: Галия, Симамура, Юкка и я, Ника. Члены жюри здесь, в теме назовут по 5 стихотворений*, которые они считают лучшими в получившейся подборке. Одновременно будет идти в течение 6-ти дней обычное наше голосование***. Каждый голос жюри приравнивается к трём баллам. По окончании голосования голоса жюри и голоса "болельщиков" суммируются***.

Голосование участников - обязательно. Не проголосовавший участник победить не может, даже если наберёт больше всех баллов.

Стихи членов жюри могут участвовать в конкурсе, но, естественно, голосовать за себя судья не может - так же, как и голосовать в данном опросе никто из членов жюри не будет.

Новое стихотворение - новый постинг.

* если стихов будет много, квоту расширим, т.е. жюри будет голосовать за такое же количество стихов, что и все остальные

** голосование будет, как всегда, совершенно прозрачным. Т.е. каждый голосующий (кроме жюри) и нажимает кнопки и называет в своём постинге варианты, которые он выбрал. Представители жюри вывешивают шорт-листы, НЕ нажимая кнопок. Просьба к жюри  - обязательно указывать номера вариантов.

*** Побеждает не ПЯТЬ АВТОРОВ, а ПЯТЬ ВАРИАНТОВ. Т.е. если наибольшее количество баллов набирают стихи Иванова, Петрова, Сидорова и ДВА варианта Соколова, то в жюри попадают Иванов, Петров, Сидоров и Соколов, хотя их не пятеро, а четверо. При малом количестве вариантов, участников ИЛИ ГОЛОСУЮЩИХ выбираем ТРЁХ-ЧЕТЫРЁХ победителей.

котябрь

в тебе живёт печальный человек,
один лишь кот нескладность эту чует.
и вот, когда внутри тоска и снег,
он, боль твою снимая и врачуя,
заговорит о чём-то, тарахтя
мурчалкой, льющей мление грудное,
октябрь трансформируя в котябрь
и в тёплое всё то, что ледяное…

держаться за...

                                                            Проститься – это немножко умереть (с)
                                                                                            франц.пословица


Немножко умереть, немножко выжить…
Немножко быть,  ещё едва дыша,
как будто бы по краю скользкой крыши
идти и равновесие держать.

Держаться ни за что почти – за воздух,
за синий взгляд прохожего в толпе,
за хрупкие серебряные звёзды,
за ниточку, ведущую  к себе.

За что-нибудь… за край – как на закланье,
бестрепетна, безропотна, пуста.
Ещё чуть-чуть, потом придёт дыханье,
и жизнь начнётся с чистого листа.

сон

когда меня допишешь понемногу
по вздоху, по словечку, по шажку,
по строчке соберёшь меня в дорогу
по чистому неслышному снежку.
и, след прочтя, сотрёшь: не всё... и дальше
по тропке незаметной приведёшь
к другим дверям не позже и не раньше,
а точно в срок, и вместе с кровью дрожь
прильёт к рукам: а ключик, где же ключик,
где тонкая зарубка от смычка?
ведь рвётся там, где больно, там, где лучше
меня бы не вела твоя рука.
прильёт к гортани голос невесомый,
и я, как ты, безмолвно обо всём
смогу сказать, неведомым ведома,
не ясно, то ли в жизнь, а то ли в сон.
и не свернуть, не обойти по краю,
не отойти к другому рубежу,
и я на остановке из трамвая
в распахнутое небо выхожу...

Дачникам

Туман лицо лишает профиля,
А звук троллейбуса  - просодии.
Плоды небесного картофеля
Ещё краснеют в огороде,

И дереву, дождём обугленному,
бинты несёт льняные, ветхие,
полуживое утро смуглое,
развешивая их на ветки.

Макают клёны листьев пальчики
В пустую плошку позолоченную.
На остановке белой дачники
Выспрашивают время точное,

Как будто что-то переменится
До без пятнадцати двенадцать…
В их носовых платках сестерции
На самый чёрный день хранятся,

Как будто рядом бродит тень его...
И жизнь проносится  - чужая.
Их рюкзаки полны осеннего,
Несобранного урожая.

Текут там времени пески
Потоком сказочным  и новым,
Впадая в хаос докосмический
И в то, что было перед словом.

спираль

нашла стихи… без кожи – без обложки.
смятенье в них и чувств переполох,
как будто бы во сне тебе подножку
подставил Бог.

исписанные бегло и неровно,
листочки в клетку собраны в тетрадь,
а строчки, наспех сбитые бесшовно,
не могут врать.

тугой спиралью скрученные смыслы.
«ах, мама, мама, косы тяжелы!»
тянули вниз не волосы, а мысли –
из-под полы…

и время на стихах застыло датой
размытою: "тридцатое. февраль»
но это не дневник, – тебя куда-то
вела спираль...

пух

В Москве ноябрь, досрочный снегопад,
Неправильный, не зимний, мокрый, липкий
И снова недостаточно лопат,
Вокзалов, кипятка, пенициллина.

В отсек души сочится колотун –
Она простыла, с хрустом вмерзла  в лунку.
И, если поскользнуться на ходу,
Покалывает, отдавая в руку

И молоточком тикает в виске.
Проскальзывают шестерни природы.
Вот осень с узелком в одной руке
Изгнанницей выходит на дорогу,

Где снег уже перемешался в грязь,
И цедятся слова с вкрапленьем брани.
Сиротка "со спины", не торопясь,
Плетется, не раскланиваясь, краем.

Здесь подошло бы слово - «ковылять»,
Но кто посмеет думать так – безумец …
Был снегопад, он покрывал поля
И каждый двор уже погибших улиц.

прошедшее

По подоконнику черта.
Нас разделяют вьюн и стекла,
И рама дребезжит не в такт
У края трещинки. Расстегнут,
На плечиках висит пиджак,

Качается. Весь дом колышет
Бульдозер. Снег и чернозем
Сгребает. Опадает с крыши
Вчерашний снег. Вчерашним днем
Сегодняшнее утро дышит.

Снег рядом с узкою тропой,
Не тот, что сыпется кусками,
Зачем-то сохранен тобой,
И тоненькими каблуками
Прибит, и нет других забот.

соберусь

Соберусь. Когда-то обещал.
Телевизор брошу, канарейку.
Покопаюсь в стареньких вещах,
Выпью водки, чтоб в дороге грела,

И поеду на перекладных –
На трамвае на вокзал, на пристань,
К берегу, где издали видны
Низкие бревенчатые избы.

Там на лавке курят старики,
Делятся несбывшимися снами.
Там соседка, щурясь сквозь очки,
Медленно кивнет, но не узнает.

дворы

Обычный двор, закрытый по периметру,
Похожий на такие же колодцы
В округе и в стране, как пес без имени,
Или рубашка в карточной колоде.

Здесь вырастали, выживали, ссорились,
Учились, уходили, воевали.
Переживали сладкое и горькое
В одних и тех же нежилых подвалах.

Мои дворы  - и питерский, и вильнюсский,
Куски замазки по углам окошек.
Сегодня сам себе почти завидую
И Юльке, что училась много позже.

Обоим порознь - нет совместных тайн у нас,
Друзей-подруг, тех за кого мутузили.
Но почему так часто не хватало нам
Дыханья в переулках старых, узеньких,

С особыми, гербастыми заборами?
Они оберегали нас от края…

Мне очень подозрительны все дворники,
По-моему, они не умирают.

А один мой безбашенный Карлсон
Переехал на крышу мира.
И Малыш к нему лезет на небо,
Не умея совсем летать.
Он теперь сам мужчина в расцвете,
У него жена и квартира.
Он рассорился с Бетан и Боссе,
Но по-прежнему любит мать.

И в его рюкзаке варенье -
Целых три трехлитровые банки.
Согласитесь, это не шутки -
Ползать с грузом таким по горам.
И жена ему вслед кричала,
Что он полностью съехал рассудком.
А в своем новом доме Карлсон
Ему лиса опять рисовал.

Мы в ответе за тех, кого любим,
Мы в ответе за тех, кому верим.
Поднимается вверх по лесенке
Постаревший упрямый Малыш.
Там у самого края неба
Чинит сломанный в хлам пропеллер
Самый лучший в мире мужчина -
Самый красный на свете лис.

Сам себе садовник

…и день не торопя,
прижав к груди ладони,
обходишь сам себя,
как сад весной - садовник,
прислушиваясь, где
скрипит сухая ветка,
заметишь в лебеде
бегонии розетку.
Наложишь жёсткий жгут
на треснувшие сучья.
Глядишь, и расцветут,
и даже, может, лучше;
и горлицей взлетишь
над яблоневым садом.
…Такая утром тишь!
А счастье - вот же, рядом.

Карета подана!


…И стала Золушка бабулей.
На лето ездят внуки к ней,
Старинный дом гудит, как улей,
И только вечер - в тишине,
Когда присядут дети рядом,
Стремясь прижаться поплотней.
Их усмирит лукавым взглядом,
А те - ну, бабушка, скорей…
В который раз про бал расскажет,
Найдёт хрустальный башмачок,
И снова удивится каждый:
- Что, настоящий?! - Да, внучок…
Прикатят дети с огорода
Большую тыкву - не обнять!
- Карета подана!... И вроде
Вдруг повернётся время вспять…

Вино из одуванчиков


Ах, как звучит заманчиво
и, может быть, смешно:
из жёлтых одуванчиков
янтарное вино.
Как будто лето поймано,
упрятано в бутыль.
Его бы пить соломиной,
хвалить на все лады.
В таком вине, конечно же,
свиданий первых мёд,
а то, что отболевшее,
горчинкой отдаёт.

Надеюсь на удачу, но ...
в продаже нет его!
Сосед мне озадаченно
Бурчит: «Да ты чего?
Вино из одуванчиков?
Как будто ягод нет!
Найдёшь ... хоть полстаканчика
отмеришь?» Ну и дед!
А он мне вслед запальчиво:
«Короче, решено:
надергай одуванчиков
и сделаем вино!»

Быть белой вороной не оригинально


Быть белой вороной не оригинально
И серой прослыть не особенно хочется.
Пускай  иногда я себя проклинаю
И строю, возможно, нелепые рожицы,
Но что-то воронье во мне просыпается,
Когда вопреки то ли здравому смыслу я,
А, может, в угоду душевной сумятице,
Стирая с лица выражение кислое,
Не каркаю попусту, прыгая весело.
А кто-то ведь думает – странная женщина!
Но сил не хватает взлететь в поднебесье,
Хоть счастье мне где-то там всё же мерещится.
И пусть намекают порою туманно мне –
Мол, ты не такая, как принято якобы.
А это другие, мне кажется, странные –
Те, кто, словно капли дождя, одинаковы.

Ночное бормотание ума,
Воздушных замков пёстрый хоровод.
Потом приходит благостная тьма
И спящего в карман себе кладёт.
Или бессонница в застиранном халате
На трёхколёсной тишине прикатит.
Тебе не стыдно складывать при ней
Одно и то же имя из теней?
А можно вслух с собою говорить,
За вырез майки пепел уронить,
Сидеть и ждать, когда твой непокой
Осыплется предутренней трухой.

Если веки в темноте пальцами прижмёшь,
То приходит зампотех - синий грустный ёж.
У него труба горит, как на ней играть?
Он давно живёт в кредит, огорчая мать.
Если несколько минут в потолок смотреть -
Вот он, рядом, тут как тут, розовый медведь.
Морда в пудре у него, и в глазах вопрос.
Он от носа до хвоста стразами оброс
(Это чтобы подчеркнуть линию спины).
Наша комната висит в толще тишины.
Здесь морозные цветы, маятника лот,
Океаны темноты, белый-белый плот.
На столетие зимы лета полчаса.
Ни сумы нам ни тюрьмы. Спи, моя краса.

Вот фонарь потускнел над столовой, запахло печёным.
На крыльце дальнобойщик устало в расчётку глядит,
И дымок выбегает из тонкой трубы закопчёной,
И огромный кобель, выжидая, у двери сидит.
Молчалива душа, как закутанный маленький мальчик.
Гаснут острые звёзды, ветра перевал стерегут.
Я надеюсь, Вам снится дорожного кофе стаканчик,
Синий воздух лакричный, сосновые иглы в снегу.
Иоганнес, февраль на рассвете мне кажется сладким.
Все цвета флюорита - представьте - у льда на реке.
Я украла форшлаг Ваш, везу его в левой перчатке.
Горячо и щекотно руке.

Ночью зверями становятся низкие облака,
Нюхают осторожно курящего лесника.
Трогают лапами колкость еловых лап,
В чащу сбежав от света безумных ламп:
Пьяную вахту везёт, как предметы мебели,
Кислый железный поезд с лицом фельдфебеля.
В лязге качается тамбур, холодный, чёрный.
Едет в другую книгу седой Печорин
С мерзкою справкой, без ванны и без вайфая,
Тьмы шерстяную нить на кулак мотая.

Сельская

1.
Сельская девочка, тонкие ножки,
Много работы: скотина, рассада…
Мама жалела: «Поспи, хоть немножко».
«Нет!», - как струна: «Если надо, так надо!».
Слишком старательна, слишком ретива,
Только худа, не по сельским масштабам,
Да и, чего там скрывать, некрасива,
Вряд ли получится справная баба.
А по ночам, на веранде, украдкой
(Овод и Джемма, Ромео с Джульеттой)
В книжку - фонарик, в мозгах лихорадка,
Странная нега и думы «про это».

2.
Сельская барышня. Нет, не уродка,
Кровь с молоком, только замкнута слишком.
Кое-кому даже мнится красоткой
(Тайно вздыхает соседский парнишка).
Но, недотрога (ах, Джемма с Джульеттой!
Обе давно в ней слились воедино),
Те же труды… Только мысли «про это»
Мозг прожигают и неодолимы.
«Это» - красивая жизнь… Без коровы,
Без поросят, без растопки печурки.
Вроде с рожденья не знала другого...
Мамка вздыхает: «Неладно с дочуркой».
Всё! Решено! В институт! На артистку!
Будет в столицах блистать (что ж такого?)
Хватит без устали дёргать редиску!
Наша Джульетта достойна другого!

3.
Сельская тётка (диплом был получен,
Были неровности, кочки, ухабы).
Пару театров сменила (не лучших)
И поняла: «Я же сельская баба!»
В тридцать вернулась домой с сыновьями
(Муж убежал от артистки к гримёрше).
Должность - завклубом, богата друзьями,
Часты аншлаги (бывало и горше!)

4.
Сельская бабушка. Много работы.
Внучек аж пять! Дорогие малышки.

Грустная сказка? Читатель, ну что ты?
Просто рассказ. Обо мне. Не из книжки…

Второгодница-осень

Второгодница-осень
Провалила экзамен
И прощения просит
Золотыми слезами.

Небо смотрится в лужи,
Моет алые кисти.
Ветер медленно кружит
Запоздалые листья,

Не скрывая одышки
И усталости давней.
Мокнет старый домишко,
Перекошены ставни.

Мы укрыты с тобою
Теплым небом из фетра,
Золотистой листвою,
Утихающим ветром,

Серебристой водою
Утекающей Леты --
Не успевшие к свету,
Опоздавшие к лету.

Что ни день - то по краю,
Что ни лист - то пароль...но
Осень, я понимаю:
Листопад - это больно.

Подстели мне соломки, судьба

... И когда окажусь на бобах,
Или просто споткнусь у порога -
Подстели мне соломки, судьба,
Много-много -
Не меньше стога...

...И когда окажусь на краю
Стоэтажной конструкции боли,
Подстели мне соломки, молю,
Чтобы падалось
Мягче, что ли...

... И когда отравлюсь пустотой
Сладкогласых фантомов участья -
Пусть меня пригласит на постой
Твой соломенный
Призрак счастья...

...Но когда откажусь от любви,
Потому что устала и трушу -
Не стели ничего, не стели!!!

Ушибусь, но
Хотя бы душу
        сохраню...

Про гнездо



Тех двоих, уникальных, под солнцем парящих,
Не смущало, что прутиков нет в поднебесье,
Да и ветки-то нет для гнезда подходящей...
Вили собственный дом из фантазий и песен.

И сплеталось гнездо из невидимых линий,
(В нем тепло и уютно (смешные пичуги!))
Из весны и лучей, из сирени и лилий, -
Просто двое всё время нуждались друг в друге.

А, спустившись на землю, терялись в заботах:
Семьи, дети, проблемы, работы и дачи...

Но счастливыми были лишь в этих полётах,
И хранило их солнце - оранжевый мячик...

спасательно-психопатическое

Всё это похоже на заметки психопата
со звезды альдебаран.
И на синих угловатых женщин.
И на рот, распахнутый, как карман – а положить в него нечего.
Сегодня вечером
я найму экипаж и поеду к вам, сумасшедший.
Вы расскажете мне о себе, мы напьёмся в хлам.

Я скажу вам честно – я могу попасться на удочку
умных слов, а ещё гениальности и эксцентричности.
Потому что я дурочка психоделичная.
Но, минуточку –
надеюсь, всё будет прилично.

А вообще, если хотите выведать мои тайны –
пригласите меня на танго.
или в советский цирк, и подкиньте меня под купол
какому-нибудь гимнасту,
как мяч, как куклу,
туда, где так страшно, отчаянно и темно!..
пусть это опасно,
но всё-таки не лишено…

вам смешно?..
уверяю вас, будет весело!..
а ещё -
там, на чёрной лестнице,
по которой я к вам поднимаюсь –
души прежних жильцов, обратившиеся в котов
открывают рты
и звучит бесконечный зуммер…
…вы говорите: «ну зачем же вы так, безумная?..
я боюсь ваших слов!..
покуда вы здесь, мир в опасности, вы понимаете?..
я вас встречу на лестнице чёрной, где гулко и сыро,
мне придется убить вас и съесть, о, моя дорогая,
исключительно с целью спасения
этого мира».

немного музыки и снега

…тарам-пампам… вот, зонт ещё сломался, а денег нет и осень на носу, и гром гремит и не дает уснуть, а ты мне – «как дела?..»… дела прекрасно!.. прекрасно так, что не бывает лучше, да нет, не вру – какой резон мне врать?.. ну хочешь, расскажу тебе про случай, который был со мной позавчера?..

…а, может быть, и поза-поза-поза… а впрочем, слушай – было, как в кино: я шла, шёл снег, шло время, было поздно, мы шли втроем по плоскости одной…

…ты спрашиваешь: «снег?.. в конце июля?..» 

…он был недолго, несколько минут, он шёл,  когда все в городе заснули, он ждал как раз, покуда все заснут… походкой тихой, танцем пилигрима, шепча, кружась, легко касаясь щёк, «всё будет хорошо, - он говорил мне, - всё сложится в итоге хорошо…»

…и  я стояла среди белых улиц, и всё дремало в ожиданьи дня…

…не нужен людям снег в конце июля, - он нужен мне, он нужен для меня!.. ни для чего, без почему, без завтра, без выгоды, на выдох, на чуть-чуть, вот чудо вам – огромное, бесплатно, проснитесь кто-нибудь, хоть кто-нибудь,
…вот снег, вот я, вот время и пространство, вот все ответы на любой вопрос, что всё – едино – значит, не напрасно, со всех концов и четырёх сторон всё не напрасно!.. всё, что мы имеем, всё, что понять покуда не дано, всё, что взлетает вверх бумажным змеем, всё, что стучит в закрытое окно, всё, что нас  оставляет, что приходит откуда-то из недр, из ничего, всё, что сорвётся на щемящей ноте и унесётся вдаль, и нет его – всё не напрасно!..  так, по крайней мере, я поняла на много лет вперёд…

…на городских часах застыло время давным-давно, здесь время не идёт, здесь время ждёт… ему что ночь, что утро, и, в общем, всё равно до дней любых…
а снег исчез, придя из ниоткуда, нет даже доказательств, что он был…

…ну, правда – кто, скажи, поверит в это?.. а мне в ту ночь действительно везло…

…а ты стоишь, раскрыв ладони небу, и смотришь вверх, а там - белым-бело…

про страшное

Она ему улыбается, держит за руку, заглядывает в глаза,
она очень старается и уверена, что не зря,
у неё складочка к складочке, огурцы в баночке, редкий цветок в горшке,
она смеётся – на щеках ямочки, у неё кольцо на руке,
она поймала и она поймана – теперь держись, не уйдёшь,
она заполняет собою комнату, как пустую ёмкость осенний дождь,
она никому не верит, ни себе, ни ближнему, она знает, где что по чём,
она закрывает двери на верхние, нижние, у неё ко всему свой особый счёт…
(она выключает свет…
она выключает свет…
она выключает свет…
та-да-дам…)
И вот наступает ночь, время тёмное, где нет никого ни против, ни за,
и она встает и идёт сквозь комнаты, но странно блестят у неё глаза,
она глядит на него… но как быть ей?.. и что ей делать?.. она дрожит,
она его больше, чем ненавидит – она без него не желает жить,
и он во сне почти задыхается, и просыпается, и хрипит:
«панночка, панночка!.. – голос срывается, - не трогай меня, уходи!..»
Сердце его от ужаса ёкает, они одни, никого больше нет,
с полки срывается томик Гоголя и летает по комнате рядом с ней.
И он желает это развидеть, (а сердце бьется, что не унять),
а она его больше, чем ненавидит - она не может его понять,
потому что не с ней он, не с ней он в мыслях - непотопляем и невесом,
не там, где адрес и где прописка, а где-то глубже, чем дно и сон…
и она чёрной бездной глядит на милого, и не сводит с милого тёмных глаз,
а смогла бы его убить – то убила бы, и оправдание бы нашла…
(но вот – звонок -
наступает утро,
наступает утро,
наступает утро…)
Он разбит на сто лет, сто зим, наступает не дзен, а дзинь, перепутаны бред и явь, он встаёт, он ни трезв, ни пьян,
он встаёт и глядит в окно, вот уж год на душе темно, холод, холод до самых пят, тащит волоком в день себя,
тащит как-то, хоть нету сил…

- Милый, завтракать!.. Чай остыл!..

летающей голове

Ветер стучит и стучит прямо в окна, что происходит с моею вселенною?.. слёзы застыли у самого горла – но это всё-таки второстепенное,
что происходит с моею вселенною, что происходит с моей головою, но, если дать ей свободу и волю, в мяч голова превратится мгновенно,
и полетит над большою страною, будет таращить глаза и смеяться, боже, что будет с моей головою,
если ей дать от меня оторваться?..

о, как начнет она, рыжая, прыгать, в окна влетая и стукаясь в двери,
о, как, бесстыжая, будет подмигивать тем, кто в такое, понятно, не верит,
о, как она залетит в эти праздники к самым влиятельным в наших пампасах, о, как прицельно зарубится в глаз им,
ой, что начнется практически сразу!. –

это ведь будет похлеще цунами, это ведь больше уже не забудется,
вихри враждебные веют над нами, о, голова моя, буйный кустурица,
стань деревянною, стань твердокаменной, вечно лохматая, с горлом простуженным,
я же с поднятыми к небу руками снова бегу за тобою по лужам,

я-то с тобою пытаюсь быть бережной, глажу и мою под тёплой водою, я берегу тебя мало, конечно, но хорошо мне не будет с другою,
я-то начну тебя снова упрашивать, чтобы вернулась к привычному телу, хочешь, тебя я в зелёный покрашу, будешь зелёная, лёгкая, смелая!..

с этой вселенною вечно случается странное что-то и прочее, прочее…
не улетай, это плохо кончается, это ведь может совсем не закончится.

Этрета

За окошком – Москва. Алебастровый берег не виден.
За окошком Москва лепит снежную бабу обиды
И пускает в метель. И пускай. Чтоб она утонула
Точно лодка домов средь потоков бушующих улиц.
Где-то там Этрета. Клод Моне, что тебе эти скалы?
Словно слоники в ряд. Вряд ли слово, когда бы упало
Вслед за взглядом смогло избежать придыхания гласных.
Где-то там Этрета. Но пытаюсь ее я напрасно
Разглядеть. Где за хобот ведут волны сонные скалы? 
Где за облаком вслед солнце в гору взбирается вяло?
Не валился б из рук день, когда б ты сжимал их в ладонях
На морском берегу. Кто бы знал, как мне больно. Как больно
Вспоминая, не мочь вспомнить то, что казалось не можно
Позабыть. Почему так цепляется время за прошлое?
За окошком – метель, неподъемна как пух тополиный.
Как ни силюсь увидеть – и дома напротив не видно…

Тень

Тень падала, как может только тень:
Беззвучно, не цепляясь плавниками
За воду, словно рыба, с облаками
Соперничая в легкости, колен
Не обдирая, не крича от боли,
Случайно задевая свет свечи.
Тень падала, уверенная: больше
Никто ее не сможет разлучить
С домами, обрученными навеки
С историей, начавшейся до них,
И с улицей, протягивавшей  ветку
К деревьям, принимая за своих.
А были те деревья старше Бога.
Он видел их. Стоял у них в тени.
Тень в город шла одною с Ним дорогой, 
Но почему-то не встречалась с Ним.
И, ненавидя этот город, так
Как можно лишь, любя его всем сердцем,
Тень прятала его от солнца в смерти,
И понимала: смерть – не навсегда...

Хочется
Если травы, то зеленой, если неба, то синего.
Если ты называешь меня по имени,
То всякий раз придумывая что-нибудь новое.
Чтобы было от чего потерять голову,
Думая: как же здорово
Жить!
Просыпаться утром и забывать о времени,
Садиться, прижимая к груди колени,
Лениться вставать и при этом вечно спешить,
Думая: как же здорово жить,
Даже в городе, где всё изменяется,
Трава выгорает,  и осторожные пальцы,
Пробуя воздух, прежде чем в него войти,
Словно воду в  море, натыкаются на облака,
Плавающие айсбергами на пути
Взгляда, словно
Титаника…

Круиз по Нилу

Хочется в круиз по Нилу. Как у Агаты Кристи.
Можно с Эркюлем Пуаро. Только не в роли жертвы.
Чтобы всё, как положено: Луксор. Пирамиды. Сфинкс… Но
В Каире снова выстрелы.
Арабы встречают неприличными жестами.
У них революция. Ненавижу само это слово до дрожи.
Взять бы и выковырять его из вокабуляра. 
Нищему вместо милостыни бросает прохожий
Камень в алюминиевую плошку,
Так что вся улица вздрагивает от удара.
Поскольку камень  -  орудие пролетариата,
Первыми приходят в негодность головы и дороги.
Потом начинается террор. Суды шариата.
Статуе Будды, расстрелянной когда-то
В Афганистане, молча завидуют местные боги.
У них всё еще впереди.  И наличие будущего пугает
Сильней, чем его отсутствие. Мрачная перспектива
Повторенья пройденного заставляет носить за пазухой камень -
Чтоб утопиться, запасаться носовыми платками,
Сигаретами (это ж валюта!), лекарствами, мылом.
И думать: о боже, как хорошо, что я некрасива…

про ПАЗик
                                                              Где-то есть город....

Ах, если бы там очутиться,  хоть один единственный разик...
...Мы с мамой на остановке. Ждем мамин служебный ПАЗик.

Еще рано. Всего 6:15. От мороза стучат зубы.
Я стою как Пизанская башня – лбом упершись в мамину шубу

И всем своим видом показываю:  я – несчастный спящий ребенок,
Я теряю свою вертикальность, когда нахожусь спросонок.

Под углом противоположным (назовем его углом отражения)
Мое тело было выведено из дому – за руку, и заметьте, без возражения.

Я люблю дышать в мамину шубу. Это лучшая точка опоры:
И мороз не такой уж и страшный. И автобус придет скоро.

В нем окошки, слепые от снега,  в нем тепло, и мало народу.
И вместо кондуктора  там - ...кенгуру, идущая по проходу

и предлагающая билет  и «взлётные» карамельки...
И кто теперь знает, придумала  я её, или правда видела, мельком....

внутри облака

Там, внутри облака, очень гулко,
будто попал ты в немое кино.
И если заблудишься в каком-нибудь закоулке,
можно продырявить себе окно.

По узким длинным облачным коридорам
бродишь, туман раздвигая рукой,
лампочку к шапке себе пришпандорив,
словно ты лор или шахтер какой.

Натыкаешься на каких-то снежных баб с прялками
(думаю, это бабы а не снеговики) -
они дергают облако  пальцами корявыми
и сматывают его в тугие клубки.

Оно от этого лысеет местами,
и если люди посмотрят с земли,
они подумают, что облако тает.
А это его  бабы так извели.

на карусели

Скачу я по кругу
  верхом на олене.
Я вижу то маму,
  то кустик сирени,
И мама мне машет,
  и мною гордится,
И вслед мне, наверное,
  не наглядится,
И я ей машу,
  но держусь начеку:
Ведь это опасно -
  махать на скаку!

Про судьбу твёрдых решений

Сто дорог исходив, похудев и на солнце выгорев,
Я не знаю, что в небо кричать мне, дойдя до края.
То ли "вот я, веди же меня и не дай мне выбора",
То ли "дай мне спокойно взять то, что я выбираю"

Я молчу, я ложусь на живот и, с обрыва свесившись,
Отпускаю в холодную воду свою решимость
И смотрю - разноцветные рыбки легко и весело
По кусочкам её, по маленьким растащили.

И не жалко, совсем не жалко, и плакать нечего.
Насмотревшись на рыбок, я перекачусь на спину,
Солнце медленно падает, надо же, дело к вечеру,
Облака, как шальные, несутся куда-то мимо.

Напишу

Между строк не пуская ни грамма, ни капли страсти,
Ни намёка на нежность, беспечно и отстранённо
Напишу, что в последнее время болит запястье,
И что лето такое - жёлтое на зелёном.
Напишу, что на море, наверно, опять не еду,
И что это меня почти что не огорчает,
И ещё что-нибудь про лето, опять про лето,
Про сгоревшие плечи, про то, как тепло ночами.
Что в автобусах пусто и невозможно душно,
На работе затишье, ленно и как-то пресно,
Что среди разговоров, тянущихся, ненужных,
Может быть...
Остальное, впрочем, не интересно.

Бусики

В бестолковой попытке опять себе доказать
Очевидные и простые, казалось, вещи
Все слова собираю, на нитку, как бусы, вешаю,
Потому что несладко, а жаловаться нельзя.

Ведь спасут же, оттащат волоком за версту,
И простят, и научат. Не хочешь? Тогда не жалко.
И не важно, какая в серёдке творится свалка,
И какие грибы да ягоды там растут.

Всё равно, всё одно - хоть винись, хоть качай права,
Хоть сбегай без оглядки, хоть висни ему на шею,
Ничего не выходит, забыть его не умею,
А умею вот так лишь - на нитку низать слова.

Показалось

Показалось, что можно коснуться его щеки,
И закружатся, и замечутся мотыльки,
Полетят, сорвавшись тут же с моей руки,
Белым облаком в лужах множась и рассыпаясь.
Показалось, что только этого он и ждёт-
На горячие щеки - замёрзших ладоней лёд.
Показалось, одно касание и... вот-вот
И расщедрится осень, всегда на тепло скупая.

Будет осень беспечна, улыбчива и слепа,
И мы спрячемся за начавшийся листопад,
Засыпающий мир будет листьями засыпать,
Нас не видно, мы научились водить всех за нос.
Только он не глядит и не те говорит слова,
Замирает рука, поднявшаяся едва,
Мотыльки опадают снежинками с рукава.
Опускаю глаза, опомнившись. Показалось

Лёха Морозов

Лёха Морозов, капитан первого ранга,
пятый раз заказывал песню про Чунгу-Чангу.
Он уже отключался, уплывал куда-то на своей кровати,
и мама сказала, что на сегодня, пожалуй, хватит.

На юг

Вагоны ехали на юг,
и за руки держались крепко,
как дети, что играют редко,
и песни пели – «стук, да стук…»

Вагоны ехали, спеша,
без проводниц и без билетов,
оставив пассажиров где-то,
и без чужого багажа.

Их ждали жаркие края –
сто двадцать пять по Фаренгейту,
огнём начертанные бейты
на ржавых рельсах бытия…

Туман

Туман, туман… скрывает от меня
дрожащую листву в осеннем парке,
шуршащие обёртки от подарков
для яркого сентябрьского огня…

Прижался лист ко мне: «Я виноват,
сорвался с высоты, с домашней ветки,
увлёкшись восхитительной брюнеткой,
которая спешила в листопад…
Теперь я безнадёжно одинок:
она сказала, что я слишком старый
и ждёт меня, конечно же, гербарий
и запись на латыни – пара строк».

Не верь на ветер брошенным словам,
не плачь, мой друг, я знаю, ты не старый,
и будем мы с тобой прекрасной парой.
И спрячет нас от прошлого туман…

Когда мы вернёмся с войны

Когда мы вернёмся с чужой войны,
Мы будем другими среди других,
Мы будем кукушек кормить с руки,
Мы будем всю жизнь одни.

Деревья давно из тайги ушли,
И солнце блуждает среди болот,
Не падает манна который год,
Скопились на смерть гроши.

Свинцовое небо отдаст свинец
Для тех, кто «станцует» на айнс, цвай, драй…
Прошу, забери в поствоенный рай -
Я умер давно, Отец.

Про рыжую ворону

Среди других ворон я – птица певчая,
влюбляюсь в соловьёв и улетаю…
Финал истории – гнездо и птенчики,
и возмущение вороньей стаи.
И пусть среди ворон я буду рыжей –
растрёпанной и глупой фантазёркой,
сумевшей в повседневных войнах выжить
и находить пророщенные зёрна.
А если мне захочется – я прыгну!
Все перья рыжие отдам на память осени…
Влюблюсь, допустим, в золотую рыбу
и улечу с тунцами и лососями.

самайн

как всегда внезапно настала зима
ровно в полночь с неба сбросили снег
и поля белым саваном скрыл самайн
и стянул холодные вены рек

человек не выходит из дома день
он сидит у огня он глядит на огонь
за спиной на стене кривляется тень
больше в доме зимнем нет никого
не заходят гости не пишут друзья
даже кот куда-то ушёл гулять
так бы бросить всё да никак нельзя
потому что хоть кто-нибудь должен ждать
чтобы было куда вернуться коту
чтобы мог с мороза зайти любой
и не где-то там а прямо вот тут
я не знаю что это
может любовь

кот по снегу шагает тихо с трудом
из сугробов торчат лишь уши и хвост
он широким кольцом обходит дом
он обходит деревню поля и мост
все коты так делают каждый год
испокон веков как наступит самайн
пробивая тропу идут в обход
окружая кольцом свои дома
от зимы чумы сумы и тюрьмы
проводя границу по целине
это тоже любовь
есть такая мысль
можешь верить а можешь не верить мне.

зимние сны о белой собаке

  Все дни зимою – одинаковы, но по ночам приходит в сон большая белая собака и машет вежливо хвостом. Не лает, не рычит злорадно, не просит есть или обнять, стоит и смотрит безоглядно, и что-то хочет от меня. А что с ней делать – непонятно мне...
  ...по камню пирса раскалённому – то зайцы солнечные – пятнами, то брызги врассыпную – волнами… в ладони – камень с дыркой спрятан, и пахнет солью и песком...
  ...понятно, сон куда приятней, чем снег и холод за окном. С работы возвратишься к ужину, и снова – в сон, скорее – в сон... да что ж тебе, собака, нужно-то?..
  ...в порту, средь белых парусов, пронизан воздух криком чаячьим и снасти на ветру звенят. Из сотни кораблей причаливших один – конечно, для меня. И, как открытие вдруг делаю – (чем раньше думал-то, дурак) – мой проводник – собака белая, она и отведёт на трап, а там – пускайся во все тяжкие, вдоль по морям – не знай забот...
  ...сегодня – лягу спать в тельняшке. И, вслед за псом, взойду на борт.

Бахрома

Встречал невестку, тёщу и куму,
кивал, лицо сводило от улыбки…
У скатерти он дёргал бахрому
и делал вид, что пьян, не вяжет лыка:
из разговора часто выпадал,
плутал босой, как в старости писатель –
всё, впрочем, за столом. Куда, куда,
куда уйдёшь?! Вернут. Назад усадят…

А в детстве запрещали трогать скатерть,
косички заплетать из бахромы…
Он ел блины и знал: тоска накатит,
и вспоминал, как он, как я, как мы…
И становился временно счастливым,
и тост произносился невпопад.
Коньяк
пах мокрым дубом, черносливом,
весной,
виной,
отсутствием преград.

Он думает...

Он бьёт по подушке. Пора бы уснуть,
но коготь кошачий царапает грудь.
Находит ночами, находит, хоть вой.
Он думает, как она там без него.

Он думает, как её утра пусты,
в них спят гаражи, и дома, и мосты,
она же не спит, а стоит у стола
и режет на кухне зелёный салат,

а может, не режет, а попросту рвёт…
Он смотрит на небо, там тесно от звёзд,
пасётся оранжевый Альдебаран…
Он думает, как ей сейчас по утрам.

Он вспомнил: скопление звёзд – «астеризм».
Он думает, как же причудлива жизнь.
Он думает, как его женщина ждёт,
как крутит на ложке полуденный мёд,

как мёд удивлён, совершая виток…
Да что там про полдень, про утро – не то.
Он думает, как её ночи льняны,
и давится мятной таблеткой луны.

Пуговица

Пуговка на груди твоей –
пуганая и дикая,
пуговица-инкогнито.
Пуговица расстёгнута,
пуговица расстроена –
как-то зависла, медля:
и оторваться боязно,
и неохота в петлю…

Как ребёнок на украшенную ёлку...

Как ребёнок на украшенную ёлку или кот – на разливанную сметану,
так он смотрит на меня – смешно и долго. И однажды говорит: «Я не отстану».
И сейчас же, как из порванной подушки, начинает падать снег и сразу тает.
Заявления такие – не игрушки. Он упрямый. Он и вправду не отстанет.

Я не ёлка, я не дерево. Живая! Я не ёлка, не сметана и не кошка.
Он погонится со мною за трамваем, не отстанет и запрыгнет на подножку,
потому что это то, что мы умеем – прыгуны в свои последние вагоны,
укротители заброшенных скамеек, закалённые в любое время года.

Что ж так холодно? Он движется сквозь ветер, караванные отыскивает тропы
и приносит хризантемы на рассвете – говорит, они такие же растрёпы.
Мы и в Зябликове вместе не замёрзнем, мы расплавимся от жара в Тёплом Стане…
Он способен быть пугающе серьёзным. Он пристанет и, конечно, не отстанет –

и от этого мурашечно и нежно, и являются невиданные силы.
Хорошо, что я не стала бабой снежной, что ничто меня в неё не превратило.
Он бронирует билет в моём вагоне. Мы уедем на забытый полустанок.
Я попробую согреть его ладони и скажу ему: «Я тоже. Не отстану».

Напополам

В доме этом клуб брошенных женщин, жен и невест,
Мужики всегда обходят его за версту.
Говорят:"Если Бог не выдаст, свинья не съест",
Я же знаю - ты там, я сегодня туда зайду.
Я сниму и зажму в руке золотое кольцо,
И как смертник, но только вместо связки гранат,
На груди размещу под кожаным пальтецом
Надпись черным фламастером: " Безнадежно женат".
И под злобные выкрики лучших твоих подруг
Предложу стать мормонкой тебе, принять ислам,
Или просто поверить теплу огрубевших рук.
Согласясь делить меня с кем-то напополам.

Сон

Сон бесконечным повторением был страшен:
увязнув в черноте пустынных пашен
твой дом цеплялся за стволы берез.
Он не хотел тонуть в раскисшей стылой жиже
и верил, что еще вернется к жизни
и задымит трубой, как паровоз,
в котором спрячусь я под видом кочегара,
чтобы тайком к привычкам нашим старым
вернуться, опубликовав апрель.
Но страшно окна в стылую уходят воду,
и паровоз, став старым пароходом,
садится в пашнях навсегда на мель.

Дон

Дон знал, что все мельницы сеют ветер.
Нет Дона, остались одни Санчи Пансы,
У них короткие толстые пальцы,
Копье не удержат, а только вертел
С хорошим свежим куском свинины,
Шипящим, роняющим жир на угли.
А мельницы сеют ветер. Равнины
Давно живут приближением бури.
А мельницы встали в шеренгу чинно
И воздух размалывают синхронно,
И буря отложена по причине,
Что нет еще справки о смерти Дона.

Песочные часы

Я не менял количество песка.
Была зима сырая так глуха,
Что силу тяготенья изменила.
Минута стала раза в два длинней,
И тени растопыренных ветвей
Промозглый сумрак комкает уныло.
Песок уже не падает почти,
Но будущее удержать в горсти,
Увы, часы песочные не могут.
Миг расставанья вязок и тягуч,
И пальцы отпустить не хочет ключ,
И вечность караулит у порога.
Был светел мир, да не велик доход,
А все могло бы быть наоборот,
Давай, часы переверни, попробуй.
А вдруг и время повернется вспять,
И будет вновь песок быстрей бежать
И мир наш измерять объемом колбы.

Итак, у нас 52 варианта от 15-ти участников.

Участники:

1. alabaj
2. Evi
3. Oleg_D
4. Patricia
5. sKandi
6. Вера Гаевская
7. Галия
8. Лана
9. Лузина
10. Маша Махова
11. Ника
12. Нэля
13. Оксана
14. Симамура
15. Юкка

В жюри может войти 4 человека (при нормальном количестве голосующих).

Голосовать можно за 7 вариантов, обязательно вывешивая шорт-лист и нажимая кнопку в голосилке (кроме членов жюри, которые кнопку не нажимают. Их голос приравнивается к трём голосам). Жюри - Симамура, Галия, Юкка и я, Ника.

Прошу голосовать.

Закрытие опроса В ПЯТНИЦУ 28 декабря. Успевайте, пожалуйста!

2. держаться за... (Галия)
9. дворы (Oleg_D)
28. Тень (Юкка)
23. спасательно-психопатическое (Маша Махова)
18. Ночью зверями становятся низкие облака... (Evi)
37. Показалось (Лузина)
48. Как ребёнок на украшенную ёлку... (Ника)

4. Дачникам (Симамура)
12. Карета подана! (Вера Гаевская)
16. Если веки в темноте пальцами прижмёшь... (Evi)
24. немного музыки и снега (Маша Махова)
29. Хочется... (Юкка)
45. Бахрома (Ника)
50. Сон (alabaj)

9. дворы (Oleg_D)
23. спасательно-психопатическое (Маша Махова)
26. летающей голове (Маша Махова)
32. внутри облака (Нэля)
45. Бахрома (Ника)
47. Пуговица (Ника)
52. Песочные часы (alabaj)

4. Дачникам (Симамура)
18. Ночью зверями становятся низкие облака... (Evi)
28. Тень (Юкка)
33. на карусели (Нэля)
37. Показалось (Лузина)
48. Как ребёнок на украшенную ёлку... (Ника)
51. Дон (alabaj)

5. спираль (Галия)
18. Ночью зверями становятся низкие облака... (Evi)
31. про ПАЗик (Нэля)
37. Показалось (Лузина)
44. зимние сны о белой собаке (sKandi)
47. Пуговица (Ника)
48. Как ребёнок на украшенную ёлку... (Ника)

1. котябрь (Галия)
6. пух (Oleg_D)
18. Ночью зверями становятся низкие облака... (Evi)
24. немного музыки и снега (Маша Махова
32. внутри облака (Нэля)
44. зимние сны о белой собаке (sKandi)
47. Пуговица (Ника)

4. Дачникам (Симамура)
17. Вот фонарь потускнел над столовой, запахло печёным... (Evi)
25. про страшное (Маша Махова)
31. про ПАЗик (Нэля)
37. Показалось (Лузина)
44. зимние сны о белой собаке (sKandi)
51. Дон (alabaj)

Но это был очень трудный выбор :( Я ещё за столько же как минимум стихов проголосовала бы с превеликой радостью.

2. держаться за... (Галия) - 3 (5,4%)
7. прошедшее (Oleg_D) - 1 (1,8%)
11. Сам себе садовник (Вера Гаевская) - 2 (3,6%)
17. Вот фонарь потускнел над столовой, запахло печёным... (Evi) - 1 (1,8%)
37. Показалось (Лузина) - 4 (7,1%)
44. зимние сны о белой собаке (sKandi) - 3 (5,4%)
45. Бахрома (Ника) - 3 (5,4%)

2. держаться за... (Галия)
4. Дачникам (Симамура)
5. спираль (Галия)
10. А один мой безбашенный Карлсон... (Лана)
11. Сам себе садовник (Вера Гаевская)
26. летающей голове (Маша Махова)
41. Когда мы вернёмся с войны (Patricia)

4. Дачникам (Симамура)
18. Ночью зверями становятся низкие облака... (Evi)
25. про страшное (Маша Махова)
29. Хочется... (Юкка)
31. про ПАЗик (Нэля)
42. Про рыжую ворону (Patricia)
48. Как ребёнок на украшенную ёлку... (Ника)

4. Дачникам (Симамура)
9. дворы (Oleg_D)
17. Вот фонарь потускнел над столовой, запахло печёным... (Evi)
35. Напишу (Лузина)
41. Когда мы вернёмся с войны (Patricia)
46. Он думает... (Ника)
51. Дон (alabaj)

1. котябрь (Галия)
4. Дачникам (Симамура)
17. Вот фонарь потускнел над столовой, запахло печёным... (Evi)
24. немного музыки и снега (Маша Махова)
25. про страшное (Маша Махова)
31. про ПАЗик (Нэля)
48. Как ребёнок на украшенную ёлку... (Ника)

Подождите меня минут 10. А то я обнаружила, что голосование закрывается вот прям щас.

Кнопки уже поздно нажимать, но я хоть так:
1. котябрь (Галия)
4. Дачникам (Симамура)
17. Вот фонарь... (Evi)
34. Про судьбу... (Лузина)
38. Лёха Морозов (Нэля)
44. самайн (sKandi)
47. Пуговица (Ника)

Сейчас Ваня посчитает.

Результаты:

1.  котябрь (Галия) 3 + 3 [Юкка] =  6
2.  держаться за... (Галия) 3 + 3 [Симамура] =  6
3.  сон (Галия)  0
4.  Дачникам (Симамура) 7 + 3 [Галия] + 3 [Ника] =  13
5.  спираль (Галия)  2
6.  пух (Oleg_D)  1
7.  прошедшее (Oleg_D)  1
8.  соберусь (Oleg_D)  0
9.  дворы (Oleg_D) 3 + 3 [Симамура] + 3 [Юкка] =  9
10. А один мой безбашенный Карлсон... (Лана)  1
11. Сам себе садовник (Вера Гаевская) 2 + 3 [Галия] =  5
12. Карета подана! (Вера Гаевская)  1
13. Вино из одуванчиков (Вера Гаевская)  0
14. Быть белой вороной не оригинально (Вера Гаевская)  0
15. Ночное бормотание ума... (Evi)  0
16. Если веки в темноте пальцами прижмёшь... (Evi)  1
17. Вот фонарь потускнел над столовой, запахло печёным... (Evi) 4 + 3 [Симамура] + 3 [Ника] =  10
18. Ночью зверями становятся низкие облака... (Evi) 5 + 3 [Галия] =  8
19. Сельская (Оксана)  0
20. Второгодница-осень (Оксана)  0
21. Подстели мне соломки, судьба (Оксана)  0
22. Про гнездо (Оксана)  0
23. спасательно-психопатическое (Маша Махова)  2
24. немного музыки и снега (Маша Махова)  3
25. про страшное (Маша Махова) 2 + 3 [Ника] =  5
26. летающей голове (Маша Махова) 2 + 3 [Симамура] + 3 [Юкка] =  8
27. Этрета (Юкка)  0
28. Тень (Юкка)  2
29. Хочется... (Юкка)  2
30. Круиз по Нилу (Юкка)  0
31. про ПАЗик (Нэля) 3 + 3 [Юкка] + 3 [Ника] =  9
32. внутри облака (Нэля) 2 + 3 [Симамура] =  5
33. на карусели (Нэля)  1
34. Про судьбу твёрдых решений (Лузина)  1
35. Напишу (Лузина)  1
36. Бусики (Лузина)  0
37. Показалось (Лузина) 4 + 3 [Юкка] + 3 [Галия] + 3 [Ника] =  13
38. Лёха Морозов (Нэля)  1
39. На юг (Patricia)  0
40. Туман (Patricia)  0
41. Когда мы вернёмся с войны (Patricia)  2
42. Про рыжую ворону (Patricia)  1
43. самайн (sKandi) 0 + 3 [Галия] =  3
44. зимние сны о белой собаке (sKandi) 4 + 3 [Ника] =  7
45. Бахрома (Ника) 3 + 3 [Симамура] =  6
46. Он думает... (Ника)  1
47. Пуговица (Ника) 4 + 3 [Юкка] + 3 [Галия] =  10
48. Как ребёнок на украшенную ёлку... (Ника)  5
49. Напополам (alabaj)  0
50. Сон (alabaj) 1 + 3 [Галия] =  4
51. Дон (alabaj) 2 + 3 [Ника] =  5
52. Песочные часы (alabaj) 1 + 3 [Симамура] + 3 [Юкка] =  7

Книгочею учел.

Симамура, Лузина, Ника, Эви — поздравляю с победой в юбилейной подборке и прошу подтвердить участие в следующем жюри!

Поздравляю победителей - Симамуру, Таню Лузину, Нику  и Эви!

И тех, чьи стихи чуть-чуть не дотянули до победы - Олега Д., Нэлю.

Поздравляю победителей! Участие подтверждаю.

Поздравляю всех.
И тех кто победил и тех, кто нет.
Да, я буду.

Симамура, Лузина, Ника, Эви -  с победой!!!!

Поздравляю победителей!

+ 1

ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ЕЩЁ ПОДБОРОК!

Поздравляю всех!

Поздравляю победителей.
Участие подтверждаю.

Поздравляю победителей!