Форум Ники Невыразимовой

Предлагаю ВСЕМ разместить в этой подборке от одного до трёх стихотворений, написанных в 2015 году - тех, которые вы сами считаете лучшими.

Хочется, чтобы было как можно больше участников.

Варианты принимаются до 22 ч. воскресенья, 10 января.

Стоп-лист распространяется и на данную подборку!
http://www.nika-stihi.ru/forum/index.php?topic=17152.0

Пользуйтесь программой Иеронима:

http://www.nika-stihi.ru/cgi-bin/allverses.pl

Лимит на количество стихов от одного автора - НЕ БОЛЕЕ ТРЁХ СТИХОТВОРЕНИЙ.

Голосование участников - обязательно. Непроголосовавший участник победить не может, даже если наберёт больше всех баллов. Победитель будет выявлен путём обычного голосования.

Новое стихотворение - новый постинг.

Как я?
Как я? Всё так же - волосы отрастают,
Делаюсь женственней, мягче и, всё такое.
Кактус засох, я посадила алоэ,
Меньше пишу, больше молчу и читаю.
Строчки утратили легкость и карамельность,
Жаль, не уходит пошлая дневниковость.
Хочется звона монист и на пальцы диковин,
Ну и суметь то, что еще не сумела.
Моря, арбуза, мелодий, ромашек и платье -
Новое, в пол, из шифона и кашемира.
Nikon на шею, с клатчем объездить полмира,
И от того, что на фото не вышла - не плакать.

Кое-что о магии

Вот так получается что совсем не колдуется
и в руках у тебя та же палочка а вокруг та же улица
палочкой можешь копать рисовать записывать в столбик слова
но это просто слова в них нет ни капельки волшебства
палка палка огуречик
ручки ножки глазки шея
а внутри тебя человечек
ему необходимо спокойствие а не дактили и хореи
он когда-нибудь вырастет станет физиком или балериной
а может будет рисовать графики на бумаге
и ты понимаешь нет ощущаешь чуйкой звериной
в этом человеке спрятана настоящая магия.

Она раскрашивала  птиц,
а утром в тучи отпускала.
Ей было с ним не по пути,
зато тепло без одеяла
и на прогулках под дождём.
Под шелест мокрых птичьих крыльев
она мечтала не о нём,
придумывая "жили-были"
с другим - и сын, и дом, и сад,
а с ним - стихи и апельсины,
и капельки на волосах
такие синие...

Карамелька

Не угнаться за памятью, как она резво ведёт
по своим закоулкам, секретикам, лазам и схронам.
Что там, в прошлом ищу я, быть может, на сладкое – мёд
и немного тепла, припадая к окошку в вагонном
неуюте, пропахшем дорожной едой и бедой?
Почему-то всегда я в поездке, как будто наощупь,
пробираюсь к себе за живою целебной водой,
или мёртвой, которая, впрочем, и легче, и проще
достаётся со дна. А живую найти всё трудней.
Где-то там, в неистраченной жизни, неузнанный кто-то
карамельку протянет с налипшей махоркою мне.
И шершавой рукою горючие слёзы утрёт он.

Ночедни

Приходит ночь, ложится месяц на бок –
на волны неба – плыть куда-то, плыть…
А ты не спишь, сейчас бы спелых яблок
и пить
не важно, что: чай, сок вишнёвый, кьянти.
И ничего по имени не звать,
забыв, блуждая в сумраке объятий,
слова…
Приходит ночь, и ты глядишь ей в очи
(да, «очи» всё же глубже, чем «глаза»),
не зная даже, что без слов ей хочешь
сказать.
Она глядит и пристальней, и резче,
чем сотни дней, в которых смех и ложь,
и ты из немоты своей до речи
растёшь…

Не свет...

Не свет луны, – печаль сквозит в окно…
Не от неё ли тьма моя бездонна?
Всё в прошлом обеcкровлено давно,
но что-то мучит в час глухой, бессонный.
От мыслей хаотичных голова
гудит, мечусь, ослепнув в их потоке.
Так в горле иногда болят слова,
горчат, никак не складываясь в строки,
когда пишу неведомо кому…
Самой себе не зная, что ответить,
пытаюсь я довериться письму,
как ни одной душе на белом свете.
Но что сказать во первых, во вторых
и в третьих строчках этого посланья?
Луна в окне, как зреющий нарыв…
Не одолеть дорог и расстояний
до той меня, не знающей тоски,
до той меня – тебя ещё не знавшей.
Как и с тобой, мы с нею далеки –
с не любящей,  пустой, не настоящей...

Бабочки теста Роршаха

Мы порознь жить пытались, два притворщика,
но встречи долгота и широта
всех бабочек, уснувших в пятнах Роршаха,
вдруг завертели в танце живота.

И руки – как вода. Они несли меня,
и отплывала лодка от земли,
и никакие партия и линия
нам помешать, конечно, не могли.

…Я целый день пишу тебе письмо –
на улице, на кухне, даже в ванной,
и чёрно-белых суток эскимо
грызу до самой палки деревянной,

но не хватает силы и искусства,
чтоб написать, все буквы бросив в бой,
насколько мне
наполненно
и
пусто,
когда закрою двери за тобой.

Лебёдка

Пусть испуган, зажат, отречён, отменён по декрету,
под воздействием принципов или волшебных таблеток,
пусть сметён ураганом и даже утащен лавиной,
это всё ничего, это как-то ещё поправимо,
поднимаемо ввысь – если чуть поработать лебёдкой,
но когда человек
бьёт
в другом человеке
ребёнка,
можно только бежать,
подбирая цыганские юбки,
и стараться забыть о его бесподобном поступке,
с ней, с любовью – как с писаной торбой, как с нищей сумою –
долго-долго бежать – вплоть до самого синего моря,
а потом, добежав, не бросаться в него, словно лемминг,
а сидеть у воды и дрожать, обнимая колени,
слушать мерный прибой, вздохи ветра и чаячий гомон
и учиться дышать по-другому и жить по-другому.

Осенняя осанка

Какой сегодня славный день – индиго-серый!
Туман, и видимость – совсем немного метров.
Деревья голые танцуют в мокрых скверах,
но потихоньку, чтоб не всякому заметно.

Пойду примкну, пожалуй, к тайным этим танцам
в большой компании, годящейся в разведку, –
вон с тем прогульщиком с огромным школьным ранцем
и с той вороной, что раскачивает ветку.

А кто хотел, тот нас к зиме уже покинул, –
листва и птицы, люди, лучшие на свете.
И все оставшиеся выпрямили спины:
теперь ударить в спину может только ветер.

Живу дальше

Не деля на победы-утраты
Мир, который со мной наяву,
Я не знаю дороги обратно
И поэтому дальше живу.
Ты ведь тоже дороги не знаешь,
Остальное тебе по плечу.
Ты меня называешь "смешная"
Я не спорю - смешная... Молчу.
Ты меня поцелуешь в макушку,
Наблюдая в недолгом раю
Как делю между нами подушки
И ложусь всё равно на твою.
Утром поезд - в Великие Луки,
А быть может и в Нью-Васюки.
Мне всегда удавались разлуки
И почти никогда - пирожки.

что рассказать

                                             C.

Что рассказать? По летнему нагрет,
Спускался день за линию плакатов.
В ларек, не обозначенный на карте,
Не завозили нужных сигарет.

Крошилась соль осколками от бритв,
И покрывала хлеб до самой корки,
Растапливалось масло. Кофе горький
Казался замечательным на вид.

Что рассказать? Травы горящей дым
По улицам таскался за ветрами.
Глазастый ворон бил в окно по раме,
Как будто должен жить здесь со среды.

цепочка

У вас еще тепло. Свои тылы
Подтягивает осень тихой сапой.
Бесцветным ядом продолжает плыть
Из булочной напротив горький запах

Кофейных зерен. Свежий перемол
Безжалостен, как захмелевший стражник.
(Смотри, ассоциации с тюрьмой
Не покидают мысли бывших граждан…)

Мы в этом лабиринте тупиков
Перемешали темный и небесный.
Забит гвоздями выход на балкон,
Оберегая нас с тобой от бездны.

Игрушкою, похожею на сталь,
Сачок секунд под маятник заточен,
Но верим мы, что на своих местах
Все держит гирька на простой цепочке.

декабрьское

                                          «...но соль была просыпана,
                                          просыпана была.»

                                          Римма Казакова

Зима. Декабрьский вечер темный,
Но улицы освещены
Вытягиваются костёлы
Во всю длину своей спины.

Гребу разменную монету
Для кружки на цепи от псов.
Соль перемешана со снегом,
Где ключевое слово соль –

Быть ссоре по таким приметам -
На это ставки высоки.
Колокола с акцентом медным
Час разрывают на куски.

Вдыхаю. Маленькая стайка
Снежинок бросилась в фужер.
Шарф развязался и болтается...
Какая разница уже.

Красные рукавички

Настало в мире время холодов.
Не спрятаться от ветреного гнева
состарившейся белой королевы
страны застывших рек и вечных льдов.

Колючий снег царапает лицо,
и руки замерзают – не согреешь,
морозный шарф укутывает шею,
и догоняет ветер беглецов…

Холодный мир тяжёлая луна
рассматривает сверху безразлично,
не замечая красных рукавичек,
которые подкинула весна…

И там, где лёд подтаял, стал непрочным –
горячими на картах стали точки.

про Лару

Мило щурясь, Лара
в ларчик прячет что-то...
Солнце встало справа,
смотрит за ворота:
где же наша Лара?
Как ей в палестинах?
Курит ли сигару?
Ждёт ли бригантину?
Лара пишет письма,
заплетает строчки,
хрупкие лиризмы
превратила в точки……
Почерком ажурным -
"Ваша я навеки"!
В ларчике лазурном:
горы, степи, реки.

Рассвет

Ночь отпускает в чужие объятья рассвет.
Утром проснёшься - и солнце касается щёк,
гладишь рукой подушку – прохладный несмятый шёлк,
хочешь задать вопрос, но некому дать ответ…
Можно стучаться в реальность, а можно смолчать –
рваные пятна пространства краснее зари,
только холодное сердце не бьётся внутри,
и оживает, когда вызывают врача…
Выпустишь слово на ветер и жнёшь урожай –
жёлтые листья надежды и зёрна любви,
веру, что только в объятьях твоих вдохновит…
Ты возвращайся ко мне, приезжай, приезжай!

Кружка

Если тонет в объятьях мороза счастливая осень,
Если рвётся из дедовых ходиков тремор курантов,
Если грязь затянула пролётку по самые оси,
Значит, кончилась эра бойцов - нынче время для франтов.

Было - вились идеи, и строчки текли, будто с неба,
Бестолково шагали по плацу блестящие роты,
И судьба улыбалась - маняще, игриво, свирепо.
А теперь, кроме чести, иной не осталось заботы.

За окном - пустота, на стекле - то ли пыль, то ли иней.
Время жизни, как время любви, исчисляется днями.
Огонёк, соскочив со свечи, затаился в камине.
Да и кружки не нужно - теперь это лишнее, няня.

Ланселот

Свечу зажги в бойнице для меня,
Чтоб я на свет далёкого огня
Прошёл сквозь ночь, как будто на маяк,
Прекрасно понимая, не моя,
Твердя себе, что даже думать грех,
Что эти плечи смог бы я согреть.
И твёрдо зная, что иду в тупик,
Что мне границу не переступить,
И ощущая гибельность пути,
Всё так же продолжать к тебе идти...

Гончарное

Ты обжигал горшки и богом не был,
Но боль преображения терпя,
Ты многократно спрашивал у неба
Не бог ли тот, кто обжигал тебя,
Вернее та. Крутила круг гончарный
(Следил ты за мельканием ступней)
И обжигала взглядом, и молчала,
А если говорила, жгла сильней.
И придавать тебе пыталась форму,
Но будучи до сердца обожжен,
Твердел ты, становясь огнеупорным
Для всех своих потенциальных жён.
И ей, тебя лепившей, оставалось
Разбить в сухую пыль  осколки дней,
Воды добавить и начать сначала,
И круг гончарный раскрутить сильней.

Не ставя вех

Летит, считая этажи,
Всё вверх и вверх
Лифт скоростной. Как сладко жить,
Не ставя вех,
Не отмечая круглых дат
(пускай летит),
Нас не застать врасплох годам,
Ведь мы в пути.
Смакуем рАвно и коньяк,
И кипяток,
И то, что ты теперь моя,
И всё не то...
Разматываем дел клубки
Под лифта гул.
Давай, свяжу тебе носки,
Пока могу.

Элька

Вот так вот бегаешь босиком по тёплой планете,
сортируешь безделицы: нужна для игры... не нужна...
А взрослые приходят и говорят: "Дети.
Завтра бывает война."
Мальчишкам - что? Мальчишки радуются новой забаве,
стругают из деревяшек АКМ-ы и ППШ,
стреляют метко и, захватчиков убивая,
справедливость вершат.
А нас с тобой, Элька, не берут и в медсёстры...
И мы, отстранённые от разведок, боёв и засад,
вырезаем кораблики ножичком острым
и приделываем паруса.
И плывут они прочь от воюющих шумных причалов,
под косыми лоскутками набирая ход
(под бирюзовыми, помнишь? Мы ещё не читали об алых!) -
прямиком на тихий восход.
....................
Я не знаю, Элька, где ты сейчас, но всё же
верю - жизнь у тебя сложилась замечательная вполне.
...Жаль только мальчиков, что чуточку позже
пришлись по вкусу войне.

стук яблок

который август мучают меня
не осени крадущейся приметы:
ни листья, пожелтевшие на ветках,
ни утренников первых западня,
и даже не дожди, что зарядив,
стараются отмыть от зноя память,
и лес от бликов солнечных избавить -
совсем другое душу бередит.

когда я слышу, как в моём саду,
притихшем и с утра чуть-чуть озяблом,
вдруг раздаётся стук созревших яблок,
мне чудится, что это вот... идут.
за мной. и застают меня врасплох,
как на миру во сне - босой и голой,
с застрявшим в горле, словно кость, глаголом,
и в этот миг огромный мир оглох.

как будто где-то колокол звонит,
упрятанный под слой небесной ваты.
по мне звонит - конкретно виноватой,
во всех грехах. и страх вокруг разлит,
что так и не сказала про любовь
тебе. и чувствую всей кожей,
что не было и быть уже не может
больней, чем эта крохотная боль.

Павильон с бабочками

И в необъятной этой пустоте,
в которой слово так бесследно тонет,
я выдохну: я никакой стратег,
ты видишь сам - я вся как на ладони.
Твоей. Пусть в меру хищен мой окрас -
смотри же, я создание без кожи,
в одной пыльце цветной, будь осторожен,
будь бережен со мной на этот раз.

под луной

ночь над миром... только слышно, как в тиши
чей-то маленький рубаночек шуршит:
переводит в кудри-стружки не дрова,
не бесценные большие дерева,
наше время потихоньку - ширк да ширк! -
истончается-стругается в тиши.

шире, шире разрастается ковёр,
заполняет сором комнату и двор.
а из этакого сора без стыда
не стихи растут - сплошная лабуда.
одуванчик, лебеда, чертополох,
и не видно, где тут Бог, а где порог?

ни порога, ни пророка - ни черта!
истончается-кончается черта...
а над ночью - перезревшая луна,
что презрения как будто бы полна
к этой старенькой столярной мастерской,
где покой и воля склеены с тоской.

только, знаешь, мне сегодня всё равно
эти игры в сочтено-не сочтено,
эта стружка, эти звуки, этот сор,
и рубанка остановлен приговор.
у меня пошёл другой перерасчёт -
кто-то любит под луной меня и ждёт.

Город и город

Даже если себя другому
вводить подкожно,
даже если подняться в иной
атмосферный слой,
в этом прОклятом городе
встретиться невозможно, -
здесь оказывается:
у каждого
город - свой.

Как в кино:
"я - во Францию ездил,
она - в Испанию;
да, спасибо, медовый месяц был -
просто класс!"
Пусть вы, вроде, снимали номер -
кровать двуспальная, -
почему-то в отдельном номере
каждый из вас.

Даже если, всю ночь до утра
просидев в онлайне,
источали в окошко слов ваших мёд и яд,
что бы ни было там -
переписку храните в тайне:
вдруг у каждого
вся история в ней - своя?

Потому я не жду чудес
или знаков свыше,
и пишу - что придётся,
обид не боясь, -
как есть.

Потому что ты всё равно
меня
не услышишь.

Потому что тебе всё равно
меня
не прочесть.

Пружина

Пусть у каждого - оружие в ножнах,
в каждом - стержень;
посмотри же, как она осторожна,
как он сдержан.

Что же тот, кого Ты создал для счастья,
нем как рыба;
дай же сил тем, для кого не встречаться -
это выбор.

Дай им сил, и пусть живут так, как жили;
в каждом - нежность,
в каждом спрятано по сжатой пружине,
страшный скрежет -

в каждой встрече, в каждой чёртовой встрече
и невстрече.
Пусть читатель рифмы ждёт "время лечит",
как же, лечит.

Как всё более они с каждым летом
непохожи!
Как по-разному живут. Как им это
не поможет.

В метрополию

Луций Анней, что ты бродишь среди живых?
Почто бреешь бороду, зачем тебе их
C2;H5;OH, за завесой которого босоногие снятся весталки?
Для тебя здесь по парам: кипарисы, гвоздики, фиалки.

Брось монетку в Лету, и Сенека тебе почитает всласть
О том, что можно лежать, но невозможно упасть
Со скамьи на вокзале, где все пассажиры безлики,
А в руках у них кипарисы, фиалки, гвоздики.

Когда услышишь звук поезда, не беспокойся, - он
Всего лишь средство передвижения. В этот раз из сторон
Света перед тобой открыта даже та, где живут поднебесные лисы,
В чьих бескрайних садах расцветают гвоздики, фиалки, растут кипарисы.

Быть садовником там – высшее из блаженств:
Можно просто молиться главному из божеств,
Чтобы навеки остаться между страниц ненаписанной книги
Цветом фиалки, запахом кипариса, тенью гвоздики.

Поэтам

Писать стихи – напрасный труд,
По-нашему – понты.
Поэты пьют, поэты врут,
что с музами на «ты».

– А где, мой бог, живет твой бог?
– На старом чердаке.
Он молчалив и одинок,
И крест в его руке

Совсем размером стал с перо,
Хоть выходи во двор
Снимать с прохожих серебро,
Смотреть в глаза в упор.

Там – проза, пустота и страх,
Их некому спасти.
И каждый – с яблочком в зубах,
С синицею в горсти.

а он идёт

А он идёт, глядит в облака,
а дорога неровная,
надо бы под ноги,
Господи, пожалей дурака,
пожалей хоть как,
обними облаком,
вон у него как гремит в груди,
будто там, в груди
звон всех колоколен,
Господи, он как Ты — один,
он всегда один,
и в лесу, и в поле.

А в поле снег как река-мука,
колесом не вмят,
не прибит следом,
Господи, пожалей дурака,
дай пожить, пока рядом столько неба,
посмотри — походка его легка,
ну и пусть идёт
о  беде не зная,
Господи, пожалей дурака,
пусть его дудочка нам играет.

Завывает ветер на всей земле,
всё ему без разницы — север, юг ли…
Синими сумерками — жалей,
белыми россыпями — баюкай.

о кей мои мёртвые бабочки

О кей! – говорит он ей. -
Что ты нынче будешь искать у меня?..
каких призраков хочешь найти в этой тёмной комнате?..
я увяз в ней по рёбра уже и по самые локти -
на, смотри, на, ищи - в карманах при свете дня,
на, ищи - в блокнотах при тусклой лампе –
в сотовом, в каждом ящике там, в столе –
я согласен, я сдался, я сдулся, я просто спятил –
я ослеп.

Я когда-то в трамвае съел счастливый билет.
Просканируй меня насквозь на предмет билета.
Я хотел бы исчезнуть, но я не могу и этого.
Дай рецепт.
Пропиши прямо в мозг ответы, провалы в памяти,
пропиши мне таблетку, чтобы на жизнь уснул.
Пропиши мне другое кино, я всегда на старте.
Пропиши электрический стул.

Пропиши для меня неволю, но чтоб без боли.
Пропиши мне полоски и клеточки – раз уж так.
Я когда-то брал карандаш, рисовал море.
Это море всегда выходило за грань листа.
Это море всегда выходило за грани темы
и системы бетонных стен, где любой был прав.
Отвинти мои руки и ноги от этого тела –
убери в шкаф.

О кей, - говорит он ей, -
Хорошо, что цветы завяли, камни остыли.
Посчитаем же, сколько лестниц, сколько дверей.
Я всегда ненавидел коллекции мёртвых крыльев –
но теперь о кей.
Это уже начало другой игры.
Где продолженья нет, всё ещё страшней.
Бабочки никогда не слетят с иглы.
Вылилось море, кончилось.
Всё о кей.

человек человеку


– Человек человеку бред, темнота и ад, –
он сказал, – оглянись вокруг, если мне не веришь.
– Нет, – кричу, – человек человеку сад!
Человек человеку кит, океан и берег!

Человек человеку лето и тёплый дождь,
посмотри, как сверкает солнце в глазах и в сердце!..
– То блестят ножи, – человек человеку – нож,
и удар под ребро от рождения и до смерти.

Человек человеку рана, дыра и вой,
это волк в настоящем и будущем воплощенье.
Волк не может без стаи, покинувший стаю  волк –
это бомж, это тень, он никто никому – кочевник. 

Мы всего лишь осколки времени, пыль, стекло.
Мы разбитые зеркала и маршрут короткий.
– Нет, –  кричу, – мы друг другу движенье, полёт, крыло!
И плечо, и надёжный плот, и весло, и лодка!..

Даже если вот так – на грани и через боль,
даже если ушёл на дно, где темно и немо –
всё равно, навсегда, – человек человеку – Бог.
Через ад, через смерть, – человек человеку – небо.

Утро после праздника

Ни птицы, ни собаки, ни души.
Ни звука. Только слышно - дышит море.
Вдруг вспомнилось, что не дочитан Моэм
И что подол на платье не подшит.
Да так и не дописана строка
В прекрасной песне, временно забытой.
И даже кое-что из алфавита
Никак не вспоминается пока.
Пустынен берег - не задержишь взгляд.
Размыта акварель на горизонте.
В кафе в углу сложил подкрылки зонтик
И плачут окна каплями гирлянд.

Чтоб всё успеть

Чтоб всё успеть, проснулась рано.
Барометр снизился на "грустно".
Гроза стучит по барабану.
Ты наряжаешься Капустой,
Напялив на себя слоями
Футболку с именем героя,
Рубашку с надписью "Майами"
И кофту странного покроя.
Плюс дождевик. А зонт не нужен -
Мешает штормом любоваться.
Бежишь по невозможным лужам
К марине (малые голландцы!),
Почти летишь, взмахнув руками.
Стихия бьёт в гудящий бубен.
И ты расшвыриваешь камни.
А собирать их ты не будешь.

И тут появляется он

Ты просто скучала, смотрела в окно обречённо.
Мечтала о лете, о белых барашках и чайках.
И тут появляется он - в ослепительно чёрном -
Встречайте!

И стало понятно, что будет немедленный праздник.
Не медленный танец помчит, понесёт вас по кочкам,
Опутает тесно, обвяжет  (и с боку - на бантик)
Шнурочком.

И дальше не важно, кто в чёрном, а кто исключительно в белом.
За стенкой волшебная музыка долго звучала.
А может быть просто волшебная птица вам пела. 
Начало...

с кем поведешься

фортепиано являлось
поклонником бабы Любы:
при встрече с ней улыбалось
во все пятьдесят два зуба

и представлялось духовным
и очень интеллигентным,
цитируя то Бетховена,
то Шопена, то Генделя.

С Леночкой - щебетало,
тыкалось в пенье мамино,

а на трехлетнего Павла
ОРАЛО КАК НЕНОРМАЛЬНОЕ!

в оркестровой яме ночи

В оркестровой яме ночи шебуршились музыканты:
Расставляли партитуры, канифолили смычки;
Фуэте крутили звезды на невидимых пуантах,
Им сигналили, взлетая, балероны светлячки.

Трижды ухнула неясыть, объявляя о начале,
"Выпить...выпить... дайте выпить,"– выпь шарманку завела,
Но зацикали цикады, тамбурины забренчали,
Дудки, флейты зазвучали, в общем, классика пошла.

"Я люблЮЮЮ вас, Ольга,"– пела комариха мне на ухо,
Заглушая соловьиный "чио-чио-чиосан",
"Выпить... выпить... дайте выпить,"– выпь выкрикивала глухо,
"Ква-асу, квасу ей!"– лягушек раздавались голоса.

Соловьиным трелям ели аплодировали стоя,
И хотелось вместе с ними наслаждаться до утра
Этой трелью, этой ночью, этой музыкой простою,
Половецкой жаркой пляской воскрешенного костра.

прилагательное для ежика

Весенней порою в погожий денек
В ежином семействе родился сынок.

Окрепнув, набрав как положено вес,
Ежонок впервые отправился в лес.

"Какой он колючий!"– воскликнул репей,–
"В лесу стало больше колючек теперь!"

"Точнее, он хвойный!"- сказала  сосна,-
"В иголках его голова и спина."

Задорно взглянув на репей и сосну,
"Ежонок шипастый!"– шиповник шепнул.

А дождь, малыша обходя стороной,
Промолвил: "По-моему, он проливной!"

"Какой он лучистый!" – сказала звезда
(ведь звезды в лесу говорят иногда).

А мама, окликнув "Ежонок! За мной!",
Ему улыбнулась: "Какой ты родной!"

Ни о чём...

У меня
Красивые ноги,
У меня
Заплатка на сердце.
У меня
Французский любовник,
У меня
Впадание в детство. 

У тебя
За пазухой птица,
У тебя
Краплёные карты,
У тебя
Есть то, что мне снится,
У тебя
Тепло на Монмартре.

А у нас
"Скажите на милость"!
А у нас
В душе пасторали.
А у нас
Почти что случилось.
А у нас
Случится едва ли...

Не птица

Всезнающий, всенеразумный,
Готовый согреться, согреть,
Пытался цепочку безумий
Мне снова на шею надеть.

Нежданная, звонкая радость!
(Когда-нибудь всё в первый раз).
Я дверь вышибать собиралась, -
Она ж без труда поддалась.

Боюсь высоты. Я, трусиха,
У всяческих фобий в чести...
Но ты вдруг бескрылую тихо
Приподнял в ладонях: лети!

Мне, ввысь устремившись, разбиться?
С каната упасть в шапито?
Не птица я, милый, не птица...
Готов отвечать, если что?

Магический кристалл

Магический кристалл
Искрится: «Приглядись!», 
Как эхо давних дней
В нём промелькнёт перрон,
И суетный вокзал,
И взмах твоих ресниц,
Калейдоскоп огней,
Полупустой вагон…

Кристалл расскажет мой
Про новый твой маршрут,
Про бесшабашный «взлёт», -
Потерь аттракцион.
(Не взяв меня с собой,
Уехал в пустоту,
В «кто знает, что там ждёт»,
В «забудь, как глупый сон»).

Бессмысленный финал:
Сдались «мои войска», -
Любовные бои
Не выиграть одной.
Магический кристалл
Покажет, как ты там.
И ладно. Се ля ви…
Прости, и Бог с тобой!

Хороший день

Бог собрал в охапку лето,
Собирался унести -
До июня бросить где-то,
Да просыпал из горсти.

Звонким катятся горохом
По ступенькам сентября
День, другой - не так уж плохо,
Три, четыре - всё не зря.

Хорошо сидеть на лавке,
Нос задрав, глаза прикрыв,
И не требовать добавки,
И не нарушать игры,

И лущить, не помня снега,
Этот солнечный горох.
Нет, не зря такое небо,
Да и мир не так уж плох.

Пироги с брусникой

Осень мелькнула, тревожная, быстротечная,
Беличьим хвостиком. Месяц до Рождества.
Можно не торопиться и долгим вечером
С книг, словно пенки с варенья, снимать слова,

Печь пироги с брусникой, с капустой квашенной,
Фильмы смотреть и рано ложиться спать.
Можно мечтать и планы в тиши вынашивать,
И ничего пока что не претворять.

Можно бродить по снегу, одевшись в тёплое,
Чистить дорожки, сугробы растить до крыш,
И, возвращаясь домой, сто одежд расстёгивать,
В запах жилой нырять, говорить и слышать.

Гулко трещат поленья, и в сказки верится.
Дом обступает, нет - обнимает тьма.
А над калиткой низко висит медведица,
А за окном неспешно идёт зима.

Ладошка

Примерные матери делают слепок ладошки,
Бегут в развивалку, любя оформляют дневник,
А я, мой хороший, была не примерной немножко,
Да я и сейчас, когда ты уже вон – ученик,
Совсем не такая, как следует, можно и нужно,
Как принято, правильно или хотелось бы стать.
Не куплен, не сшит, не постиран и не отутюжен -
Рукою махнула давно королевская рать.
Но я забираю ладонь твою теплую в руку
И трижды сжимаю – наш тайный невидимый знак.
И мы улыбаемся, хитро взглянув друг на друга,
А слепок, да бог с ним, нам вроде неплохо и так.

День кота

И снова день сурка… и суета,
Работа, кофе, пробки, горы спама…
Давай с тобой устроим день кота -
Коты суркам ничем не уступают!

День полосат от носа до хвоста,
Часы мышами носятся по кругу.
- А что мы будем делать в день кота?
- Всё, что обычно делаем друг с другом!

Мяуча беззаботно ни о чем,
Махнем по сто валерианки что ли?
Зайдет сосед за гаечным ключом,
А мы с тобой качаемся на шторе!

И манит нас раскрытое окно
Предчувствием весенних приключений.
Мы пристрастились к этому давно –
В каком-нибудь
из прошлых
воплощений.

О вреде алкоголя и пользе кофе

Зарекаясь от встреч с тобой, так бесстыдно вру я,
Что трещит от фальшивой решимости голова.
Третий вечер подряд приканчивая вторую,
Я решу - либо больше ни-ни, либо черта с два.

За окном силуэт - показалось? Любимый, ты ли?
Показалось... Любой прохожий - немножко ты.
И опять в запечатанном дуле второй бутыли
Бьются волны сигналом sos о мои мечты.

Так наверно и ты меня замечаешь в ком-то,
Просто каждая в мире дура - немножко я.
Утром кофе избавит от сна и словесной комы,
Самодельной тоски. Глупых выводов. И вранья.

Ле Монти

Гудел мороз.
Гостиница в ремонте.
Мы целовались в будке «Спортлото».
Там, на углу — Торговый дом «Ле Монти»
И манекен.
В расстегнутом пальто.

Трещала жизнь.
По швам литых конструкций.
Мололся лед сугробам в закрома.
Добавь мне неба ровно сорок унций,
Пока стоит
Холодная зима.

                            (трилистник — мороз, ремонт, гости)

Xмель cтоглазый
               
                                     … и в песнях урагана
               Смеялся музыки голубоглазый хмель.

                                                    О. Мандельштам


"...давай сплавлять поленья по реке?
Сплетясь корнями, фыркаться и брызгать..."
Сжимая чувство долга в кулаке,
Ты протираешь выигранный фикус.
Подносишь облигации к лицу.
Рабочий день карабкается выше.
"...давай ходить без тапок по крыльцу?
Чтобы когда придет зима - услышать."
Стоглазый хмель любовной чепухи
Танцует сальсу искренне и робко.
"...давай писать рассказы про стихи?
И по листочку складывать в коробки..."

                         

Малибу

Напегась мне сырников ноября.
Осеняя осени мозглоту.
Прилетаешь, голубем снегиря,
И клюешь акации на лету.
Накрути мне росчерков, Малибу!
У тебя и в Африке - мезозой.
Сны катают белую снегубу
Только перед пенящейся грозой.
Увлекая рифмами за процесс,
Закипай зима, излагай снега.
Ты мне хоть чего-нибудь напринцессь.
А к субботе выдохнись. Hе пугай.

Приём стихов завершён. Опрос прикреплён. Семнадцать участников. Напоминаю, голосование участников обязательно!

Несколько человек не принесли ничего, видимо, сочтя, что мало написано, а может быть, ещё почему-то. Жаль, что нет тут стихов Яна и Птицелова (они-то точно много пишут), но они, видимо, никуда не заходят, кроме раздела "Стихи". Впрочем, при их участии выбор бы ещё более осложнился :)

Не представляю, как буду голосовать, потому что хочется проголосовать точно больше, чем за 7 стихотворений.

Однако голосуем за 7 стихотворений в течение 7 дней :)

И что же никто не голосует?

Это надо минимум три дня читать! Вдумчиво, чтоб.

1, 4, 8, 33, 45, 47

Почему за 6? Ну ладно.

А, ты ещё за 37 проголосовала, просто не написала :)

Тяжело выбрать, поэтому я решила отметить те стихи, которые вызвали во мне наиболее сильный эмоциональный отклик, оказались лично ближе

2. Кое-что о магии (Ульяна Валерьевна)
6. Не свет... (Галия)
7. Бабочки теста Роршаха (Ника)
10. Живу дальше (Анна Сироткина)
  23. Павильон с бабочками (Карелиан)
  30. о кей мои мёртвые бабочки (Маша Махова)
43. Ладошка (Лузина)

7. Бабочки теста Роршаха (Ника)
13. декабрьское (Oleg_D)
21. Элька (Лилия)
27. В метрополию (Симамура)
29. а он идёт (Маша Махова)
35. с кем поведешься (Нэля)
42. Пироги с брусникой (Лузина)

4, 9, 18, 21, 25, 30, 44

4, 9, 24, 25, 30, 36, 44

9, 10, 12, 16, 19, 28, 39

нереально выбрать...

13, 17, 21, 26, 28, 30, 45

Очень сложно было выбирать: хороших стихов в этой подборке, конечно, гораздо больше. Действовала примерно, как Нэля: выбирала те стихи, которые в наибольшей степени затронули меня эмоционально, "укололи в сердце".

При этом "за бортом" остались совершенно чудесные "Ночедни" Галии, Нэлино "пианино" и Танины "пироги", и "День кота" Анны, и Машин "дурак", и Ульянины "птицы", и будка Спортлото Доктора, и "после праздника" Трилл, и много ещё чего :(

В общем, как минимум ещё столько же мне нужно было кнопок...

9 13 20 25 38 42 47

5. Ночедни (Галия)

7. Бабочки теста Роршаха (Ника)

21. Элька (Лилия)

24. под луной (Лилия)

31. человек человеку (Маша Махова)

42. Пироги с брусникой (Лузина)

43. Ладошка (Лузина)

1, 9, 15, 21, 31, 34, 45

5, 8, 13, 25, 30, 45, 46

Вообще-то я голову сломала! Металась от одного к другому.  Выбор очень сложен :(

9 10 12 25 27 35 43

очень трудно выбирать, ну так нельзяяя...
ну хотя бы за 12 надо было разрешить голосовать, если нельзя за 14

6. Не свет... Галия
9. Осенняя осанка. Ника
17. Кружка. Гидрик
19. Гончарное. Алабай
26. Пружина. Карелиан
37. Прилагательное для ежика. Нэля
43. Ладошка. Лузина

Повторюсь, безумно сложно было выбирать.

5, 8, 10, 13, 17, 25, 42

Выбрать нереально. Не менее 20-ти стихов такие, что просто теряешь дар речи... Отмечаю те, которые просто совпали с собственным настроением. Не исключено, что завтра выбрала бы совсем другие - настроение-то меняется!)

3, 7, 18, 19, 26, 31, 45

3,7,8,23,28,31,35

Из участников не проголосовали gidrik, Patricia, Карелиан, alabaj, Галия. Среди них есть претенденты на победу, но по правилам не проголосовавший участник не может быть победителем.

Опрос закрывается сегодня вечером.

Просьба к тем, кто за неделю не успел, проголосовать!

7,22,26,28,31,32,44

9 10 16 18 22 25 30

8, 10, 17, 13, 22, 36, 47
Кнопочек не хватило! Выбор очень труден, столько ещё понравилось!

7 27 34 37 41 45 48

поздравляю Нику и Карелиан!

Ника, Карелиан, поздравляю!

Ника и Карелиан, с победой!

Мое почтение и умеренные восторги, дорогие ааторши!
Сильные штуки.

Поздравляю победительниц!

Ника и Карелиан, поздравляю!

Катя, поздравляю!

Таня, Аня, Нэля, Док, Алабай, Лариса, спасибо!

Поздравляю!