Обоз №35

Начну, как это среди меня принято, с нумерологии *да, да! обещаю в следующий раз придумать что-нибудь новое – но как всё-таки сладка музыка цифр, прости меня, взыскательный читатель* *закашливается, отвлекается, заваривает в глиняном чайнике со сколотой крышечкой диаболическую смесь из ройбуша, жареного матэ и «Нескафе»*
35 мм – это стандартный формат плёнки. Который, впрочем, в умелых руках способен ловить детали не хуже больших форматов. Далее – о деталях, которые наловил автор обоза Wink

Поэт, как и вал работы психоневрологических учреждений, увязан на временах года. Даже если пейзажная лирика рифмующему ни разу на темечко не упала, в стихах почти наверняка наследят и гормональная весна, и разморенное лето, и зима, которая нам дадена, например, затем, чтоб греться в кофейнях. За что ему, поэту, спасибо от литературного обозревателя: пиковые точки года значительно облегчают подбор обобщающей темы

Вот я и иду по пути наименьшего сопротивления - со времени предыдущего обозрения успела настать зима.

Её, например, встречает Баррет в стихе кукольный дом. Там, конечно, всё снова невесело; но вообще, у Лёшиных текстов появляется занятная особенность: они становятся не чисто атмосферными, но ещё и вещевыми, с артефактами, предметами, уголками. А обозреватель у нас долбаный кинестетик, не надо забывать.

Это потом, это будет потом —
Переиграются строчки иначе:
Зайка хозяйку найдет под дождём
В Танины руки закатится мячик.

Мишка, Пьеро, Жестяной дровосек —
Все они здесь в ожидании срока —
В комнате, где начинается снег,
Сложены в ящик с железной дорогой.

Кстати, Лёшу я готова расцеловать за ещё одно стихо отчётного периода:

Заявляю вам вирт а вирт,
Не трындя, словно сивый Ленин,
Если рукопись не горит,
То и вордовский файл нетленен..

Лёд, пока ещё тонкий, неверный, есть в пронзительном стихотворении Рэта всегда.

Боюсь понимать. Напевает опять и опять
сверчок свою песню с небесной какой-то завалинки:
Мол, рано, сыночек, не бойся, жива еще мать,
и ты еще маленький, маленький…

Концовка у Саши мне, правда, все еще кажется неоправданно съехавшей, но за первые две строфы я готова закрыть на нее свои джинсовые глаза, да.

Взглядом в прошлое с этим стихотворением перекликается чудесное, грустное Юккино Зеркало и кресло. Там, конечно, несколько другое, но мне эти стихи показались взятыми с одной полки в голове:

В том кресле бабушка спала и сны над нею
Как пароходы в ночь гудели и гудели.
Сползли очки на нос. Мне б на ее коленях
Век спать, не видя в доме перемены.
На месте кресла шкаф. И зеркало убрали,
Чтоб прошлое оно не отражало.

И еще немного ретроспективы. Борисыч выложил весьма яркое Мой прадед, плотогон и костолом. Ян, вы уж извините, что я название не капслоком набрала, как это сделано у вас в оригинале – капслоком оно меня пугает!

Носил прабабку Ривку на руках
И не любил пустые разговоры.
Когда тащило под гудящий плот,
Башкою лысой с маху бил о бревна.
И думал, видно, – был бы это лед,
Прорвался бы на волю, безусловно!..

У Симамуры классное Эпическое. И постмодерн, и про любовь, и про песца, который подкрался незаметно. Всё как мы, ходящие нервами наружу, любим. Ой, тут опять не про зиму Wink

Птица Гамаюн нервно курила, вздыхая.
Спрашивала: “Кто там поёт?”. Ей говорили: “Не знаем”.
Эта песня зовётся стоном, – слышишь, по округе стон раздаётся?
Это к кому-то пришла та, что любовью зовётся.

Те, к кому пришла любовь, греются декабрём по квартирам и рисуют на окнах. И тут я позволю себе привести в пример свой стих в окно. Строчилось мне в отчетный период ну очень активно, и совсем обойти себя вниманием было бы неэтично (

заморозило окна — мне дырочку продыши:
посмотри — инструмент в чемодане несёт пролетарий,
сила трения спорит с щетиною зимних шин
и, из форточки выпущенный, лопается шарик.

А нет окна – нарисуем, будем жить. Ника, тебе спасиб за Окно с котёнком. В боевых искусствах есть такая фишка – для эффективного выпада вперёд нужно сперва сделать движение назад. От Никиного стиша ровно тоже ощущение – ты качаешься назад и вниз – а вплываешь вперёд и вверх. Очень хорошо:

Находишь в своей квартире глухую стену –
совсем глухую, настолько, что не помогут
ничем слуховой аппарат и лучший тенор –
и всю свою одинокость и весь свой опыт
призвав, рисуешь на этой стене такое:
окно, на окне – силуэт котёнка.

У Ники также тематически-зимний Антигриппин. Очень понятное и принимаемое стихо – о том, как хочется быть друг для друга не только для радости, но и для болезни. Хочется. А не можется.

Во сне ты на саночках катишься к бездне…
Во сне уцелел ты один из отряда…
Подуть бы на лоб, чтоб кошмары исчезли,
но нет меня рядом. Ну, нет меня рядом!

Карелиан, как она это умеет, наделила ЛГероиню верхом иронии. В стише Признание автор просто-таки танцует джигу на неосторожно высказавшемся ЛГерое под веселые ядовитые мотивы. Спасибо, Катя, стихо возьму на всякий случай на вооружение))

К моей сути ты подошёл удивительно близко.
Ты сказал: я – самовлюблённая эгоистка.
Большинство смотрит поверху, на отвлекающую дребедень;
Ты же видишь насквозь людей.

От холода и яда – греться, греться! «Зимний вечер, дрова, охваченные огнём – как женская голова ветреным ясным днем» (с) ИАБ. есть такой жанр фотозагадок. Обычный предмет снимается с такого ракурса и с таким, например, приближением, что не сразу узнаешь его в картинке. вот mft умеет разные естественные и привычные явления показать с совершенно неожиданного угла, за что мною нежно и любим. Печная соната :

вглядись – и увидишь как саламандры
шныряют по раскалённым углям
а пламя слабеет – оно в испуге
и рыжую пряжу поспешно сматывает.

*автор устало закрывает форумное окошко, крутится на кресле и садится на любимого конька* Дорогие друзья, кризисная осень кончилась – настала кризисная зима. Хуже уже было – будет ещё. А значит лучше – будет тоже, ибо нет мягкого без жёсткого – и наоборот. И да станет этой зимой нам не отсыревшими, долгогорящими, ароматными дровами удивительное свойство всё переплавлять в стихи, собравшее нас тут.
*автор дивится собственному пафосу, впрочем, находя его уместным, встаёт и уходит, за ним летят гжелевые инеевые бабочки, бегут, оставляя на снегу круглые лужицы следов, густо парящие саламандры, осыпаются за его спиной ледяные буквы слова ВЕЧНОСТЬ*