Блиц-281. Не закрывайте вашу дверь...

[Маша Махова]

Сегодня мы пишем свою стихотворную ассоциацию с использованием слова дверь.

В стихотворении обязательно должно присутствовать это слово, использованное в любом контексте.

Не менее 12-ти строк, текст должен быть новым, специально для этой игры написанным!

Варианты выкладываем прямо здесь, в теме до 14 часов завтрашнего дня, пятницы, 4-ого марта.

Желаю всем удачи и вдохновения!

[Юкка]

Дождь приходил под утро будил будильник
стуком в тамтамы двери не зная кто там
вздрагивавшей всем телом как будто били
кирзовыми сапогами без всяких бродов
в полымя шли кошмары чеканным шагом
с ключиками золотыми от общих камер 
улицы напивались дождливой брагой
и обессилев падали тупиками
а за закрытой дверью считали звезды
губы к губам тянулись не натыкаясь
на не успевший сбиться в туманы воздух
лакомясь как сметаною облаками.

[Игоревич]

Как это просто-страшно: запереться.
Убрать из ожиданий только сердце,
И выкинуть ненужную уж душу,
Которая всё просит: "- Ты послушай...!"
Увы - самовлюбленнейший дурак,
Стреляет мимо жизни. Просто так.
Ему и застрелиься бы. Не хочет.
Боится. Дрейфит. Кто-то "похлопочет".
И выйдет мальчик в "эту жизнь" красиво,
Слегка помятый, но ещё счастливый,
И дверь толкнет ногой: "- А вот и Я!"
А дверь в ответ скрипнёт: " И на... (зачем)

[alabaj]

Двери

В твоем подъезде говорят все двери,
Входная на меня всегда ворчит,
Гостей твоих не любит, им не верит,
Подъезд не хочет открывать в ночи.
Лоб дерматиновый, набитый ватой,
Нахмурив, превышает все права,
Как злой циклоп, взглянув подслеповато,
Решает открывать -  не открывать.
Не лучше лифтовая дверь по нраву -
Всегда меня хватает за пальто,
Скрипит диапазоном в две октавы
И всё пытает – тот я иль не тот.
Мне только дверь твоей квартиры рада,
Приветствие своё пропев звонком,
Из холода враждебного парадной
Меня, как своего, впускает в дом.
И закрываясь, мир располовинит,
Отрежет к отступлению пути,
И до утра дверной замок заклинит,
Чтоб раньше никуда не смог уйти.

[визочка]

Я ухожу, тихонько дверь закрыв.
(О, как хотелось громко хлопнуть дверью!)
В моей душе созрел уже нарыв -
нарыв моих сомнений и неверья.

Я не могу что-либо изменить,
лишь мысль моя неутомимо пляшет,
и нить надежды, тоненькая нить,
тугим канатом горло опояшет.

Свои стихи я не пою - хриплю
и ужасаюсь: это ведь навечно...
А тот, кого давно уже люблю,
мне о любви не скажет и словечка.

Я выхожу из суетной игры,
но, чтоб никто не осознал потери,
я ухожу, тихонько дверь закрыв.
И это громче, чем захлопнуть двери.

[Вера Гаевская]

Надоела рутина обыденных дней,
так и хочется вытворить нечто такое…
То ль в горящую избу влететь на коне,
то ль кого-то геройски спасти от разбоя.
Только я не готова к поступкам таким.
Может, стоит прислушаться к мудрым советам:
незнакомую дверь постараться найти –
лучше белого или зелёного цвета?
Говорят, что за ними – всегда волшебство…
Ох, как хочется мне разыскать эти двери!
Правда, те, что встречаются, все, как назло,
за собою скрывают лишь пыль суеверий,
прошлых  дней суету  и следы от потерь.
Что, надежды мои, к сожаленью, напрасны?
И решенье пришло неожиданно: дверь
на стене нарисую зелёною краской.
И теперь представляю картину за ней -
мир, где место себе наконец отыскала.
… Надоела рутина обыденных дней,
набросала эскиз. Это только начало...

[Маша Махова]

Белое и Чёрное.

Он пишет, не знаю, какую страницу, он пишет, не ест и не пьёт.           
Я чувствую, как он встаёт и садится, садится и снова встаёт.
Я вижу, как он неуместен и странен и быт его пахнет бедой.
Глаза закрываю – и как на экране картинки одна за другой.

Он пишет, не слышит ни свары соседей, ни лая собак за окном.
Не зная, кто вышел, кто хлопает дверью и кто поселяется в дом.
Он что-то бормочет, он перья ломает, корзина глотает сюжет.
Он не успевает, он не успевает,
и он не успеет уже.

И ночь надвигается тёмным, запретным, и в дом проникает, как вор,
когда поднимается Чёрный Аптекарь, что тихо сидел до сих пор.
Теперь он своё озирает пространство и свой намечает покой,
сдвигая листы, придвигая лекарства прозрачной своею рукой.

Я вижу, как в доме забегали люди, как вздрогнул грозой небосвод.
Но знает Аптекарь, что хуже – не будет, и тихо к камину идёт.
Он стопку листов у камина листает, читая их медленно вслух,
а после в огонь их с улыбкой бросает и сам выгребает золу.

- Смотри, вот слова твои, Белый Писатель, вот нежить твоя, твоё дно!
Ведь ты не успел, не успел досказать их - им нынче уже всё равно.
Тебе я сочувствую и обещаю – ты встретишься с ними опять…

(О как же я чувствую, как же я знаю, как вижу, Аптекарь, тебя!..

Тебя никогда мне не спутать с другими, я слышу дыханье твоё.
Уйди от него, позабудь его имя, он встанет, успеет, поймёт!
Тебе он не нужен совсем, непонятен, оставь его, не забирай!..)

Мой Белый Писатель, мой Белый Писатель, я рядом, я рядом – вставай.

[Ника]

Каждый раз…

Входя походкою нетвёрдой
в одно из временных пристанищ,
я достаю кульки и свёртки.
Ты говоришь: «Да перестань же!»
и рвёшь из рук моих пакеты
с едой, которой нам не нужно,
хоть я пытаюсь вообще-то
накрыть на стол и сделать ужин.
Но ты стремителен, внезапен,
ведёшь себя не как прозаик…
Я бормочу: «Ты дверь-то запер?»
И всё куда-то исчезает.

[Вера Гаевская]

Монолог двери

Была какой-то серой жизнь –
то пнут ногой, то хлопнут мною,
себе шептала «Дверь, держись!»
и вздрагивала всей спиною.

Кто лоб собьёт о мой косяк,
кто подопрёт плечом зачем-то,
то проберёт меня сквозняк,
то распахнёт вдруг настежь ветер…

Не знала, как спасаться впредь,
да вот вчера случилось чудо:
представьте - научилась петь!
Теперь молчать уже не буду.

Я столько натерпелась, что
казалось мне - сойду с ума.
Жила несбыточной мечтой…
Ой, что?!... Не надо петли сма-а-а-...

[Галия]

«осторожно, двери закрываются»
а ты катастрофически не успева…
и с этого всё начинается
нет наверное раньше когда
выходя из дома замешкаешься ненадолго
ища ключи или вернёшься забыв что-то важное
без чего никак в этот день в эту жизнь
но лучше б не возвращался
зная заранее  куда тебя занесёт
в какую из неслучившихся жизней
это секундное опоздание в счастье
двери закроет…

[Клавдия]

Убить дельфина

Я вчера услышала от сына  -
в Дании такой обычай есть,
освящённый предками, старинный –
убивают мальчики дельфинов,
чтобы соблюсти мужскую честь.

Это как экзамены на зрелость.
Хочешь доказать, что повзрослел -
убивай азартно и умело,
крючьями терзай дельфинье тело,
пусть увидят – ты не мягкотел.

Станет ясно всем, что ты – мужчина,
что готов на подвиги теперь.
Пусть они доверчивы, невинны…
ты замучай глупого дельфина -
и во взрослый мир открыта дверь.

А под утро мне приснилось море-
плотная тяжёлая вода,
фартук мясника на гарпунёре,
мёртвая Русалочка во флёре
пены, покрасневшей от стыда.

Интересно, расставаясь с детством,
Андерсен дельфинов истреблял?
Говорят, щенки – деликатесы…
Нет, неладно в Датском королевстве
с кодовым названием Земля.

[Нигилист]

пришедшая после меня, идущая впереди
по краю моих желаний, по самой кромке,
зачем тебе от меня осколки или обломки,
моя темнота, затягивающие дожди?
зачем тебе тратить свет, тепло,
своих птиц воздушность и многопевность?
я, наверное, не самое больное зло,
но и не самая большая верность.
пока ещё можешь уйти – уйди.
не открывай дверей для моих причастий,
знаешь, я уже умирал от счастья.
и смерть до сих пор у меня в груди
             

[Нигилист]

эта дверь в комнату без потолка
небо в комнате этой вместо половика
вместо кровати взбитые облака

вместо людей голубые тени

птицы мелькающие под ногами
ветер разговаривающий стихами
стёкла в зелёной оконной раме

вызывают оцепенение

в этой комнате стены – падающая вода
свет холодный будто из-подо льда
рыба кукующая иногда

обратное другое время

[chudo.www]

Не входи.

Когда-нибудь сдохнешь тихо,
бесшумно, на склоне лет,
поняв - смерть совсем не выход.
Выхода нет.

Предложит на выбор двери
с табличками «ад» и «рай»
усталый привратник в перьях.
Не выбирай -

Ни тот, кто молился, верил,
Ни тот, кто всю жизнь кутил,
Не вышел назад из двери.
И ты не входи.

[Клавдия]

Дверь стонала протяжно и жалобно
у бродячего ветра в плену.
Старый дом, как кораблик трёхпалубный,
разрезал острой крышей весну.

На окошке приземистой башенки,
той, что временем вбок повело,
намывала старуха бесстрашная
закопчённое пылью стекло.

Пахло хлебом и талыми водами,
чёрный снег оползал на асфальт,
Древний храм возвышался над городом
мозаичными пятнами смальт.

И над нами, бездумно бредущими,
ветер струнно гудел в проводах.
Что скрывалось за дверью в грядущее,
я по счастью не знала тогда.