Блиц-289 Невыносимая лёгкость

[gidrik]

Тема: Невыносимая лёгкость

Пишем об этой самой невыносимой лёгкости, а к чему её применить - на ваше усмотрение.

Варианты (не менее 12 стихотворных строк) выкладываем в тему до полудня пятницы 29 апреля.

Всем творческих успехов!

[визочка]

А лёгкость бытия невыносима.
Забыть бы год, и месяц, и число...
В моей отдельно взятой Хиросиме
мне лёгкость достаётся тяжело.

Я обещала за любовь - на плаху.
В неравной схватке века быт и я...
Ах, тяжела ты, шапка Мономаха, -
немыслимая лёгкость бытия.

И кажется, дышать мне больше нечем,
действительность сурова и пошла...
но я боа накинула на плечи,
на шпильки встала, от бедра пошла...

[Юкка]

Как хочется, чтоб было  всё легко
И просто. Возвращаясь бы  с работы,
Я покупала хлеб и молоко,
Ты колбасу и сыр для бутербродов.
Оставив неподъемный чемодан
Дневных забот, мы уходили в вечер
По небу в облаках.  И города
Набрасывали свитером на плечи,
На шее завязав за рукава
Растянутых шоссе. Дышали ветром.
Не замечая:  начали клевать
Носами звезды,  засыпая в метре
Над головами нашими, на шаг
Опережая (или отставая).
И время не бросалось бы бежать
За прошлым веком, словно за трамваем.
Невыносимо сознавать, что так
Не будет никогда. Невыносимо,
Хватаясь за какой-то там пустяк,
Не замечать, как ты проходишь мимо…

[Маша Махова]

Когда ещё пружинил шаг
и взгляд был ясен, прост,
когда любой могли решать
мы на ходу вопрос,

когда не ведали тревог,
и на пути, всегда –
все кошки – рыжи, день – глубок,
а в небесах – звезда,

когда ещё не знали бед
и цвета у тоски,
и были бабушка и дед
и живы и легки,

тогда, качаясь на ветру,
всех навсегда любя,
казалось – этот мир вокруг
придуман для тебя,

и в доме – свет, и мысли – влёт,
Гагарин на стене…
И где-то ждал нас луноход
на сказочной Луне.

[Ника]

Всё легче дыхание наше по будням
при встречах. Аллеи, дыхание, Бунин,
и утренний щебет, и утренний клёкот –
мы вольные птицы, поэтому лёгкость.

И все об одном – и Кундера, и Шиллер,
и датчик дождя, что так странен в машине…
А дождь, проливаясь сквозь мелкое сито,
не знал, что отслежен, по каплям посчитан…

И все об одном – Достоевский и Пушкин –
о том, как ты треплешь меня по макушке,
и всё об одном – рыжий кот на заборе,
и взгляд твой, во мне отозвавшийся болью.

Мы тянем друг к другу озябшие руки,
мы птицы, мы кружимся в солнечном круге.
И в этом – такая особая лёгкость,
что сердце мозжит, как ушибленный локоть.

[Галина Самойлова]

Невыносимо, что легко
Нести становится котомку
Желаний – доброе клико
Не веселит, и тише токи
Горячей крови, и  друзей
Всё Уже круг – «одни далече,
Иных уж нет». Не жизнь – музей..
И время-лекарь так залечит,
Что со святыми упокой.
Дни монотонны и унылы…
Но я на всё махну рукой,
Когда услышу голос милый..

[Галия]

невыносимая лёгкость памяти

однажды лёгкой пулей памяти
пронзит действительность насквозь…
откуда вдруг в январской замети
невероятный запах роз,
что млели в вазе нежно-утренне,
роняя сонно лепестки
в забытом дне, где счастье хрупкое
ещё на мелкие куски
не разлетелось?..
где доверчиво
цветов пьянящий аромат
сны пеленал
и опрометчиво
в нас проникал – на перехват
дыханья, взгляда или голоса
в другом краю (не с тем, не с той!),
невыносимо тонким волосом
соединив меня с тобой
в мгновенье, памятью воссозданном,
когда  случайный аромат,
пройдя навылет, тает в воздухе,

а пули всё ещё летят…

[Лузина]

Утром в парке тихо, веет влажностью и весной.
Небо низко-низко и держит в ладонях дождь,
И совсем не трудно молчать и ходить одной,
И не скучно  ждать и думать, что ты придешь

И такая легкость, апрельность и благодать,
Что её не вынести, если в руках нести,
Что её не выдержать, если в себе держать,
Задохнуться радостью, если не отпустить.

И такое светлое "всё будет хорошо",
И такие бредни, пахнущие травой,
Что представь, вот если б сегодня ты не пришел,
Я бы знала - завтра мы встретимся все равно.

[Карелиан]

Два марсианина
с радужными надкрыльями
всюду искали своих, как воды в пустыне.
Два марсианина
так отчаянно мимикрировали,
что чуть-чуть друг друга не пропустили.

Думали, что больны, вызывали лекарей,
наблюдали повадки людей –
в метро их тысячи.

После первого же полёта они уехали,
сняли комнату за Мытищами
и устроили там конкретный локальный странный
Марс – с его невиданными растениями,
пылевыми бурями, розовыми туманами
и почти незаметными
силами тяготения.

И под вечер, особенно если погода лётная,
в сумерках, чтоб не смущать человеческий разум,
два марсианина бродят по небу – лёгкие,
легче людей
в два с половиной раза.

[Маша Махова]

Есть счастливцы, и я их знаю,
(а раз знаю, то не забуду)
я раскрыла их тайну – тайна
в том, что все они не отсюда.

Их земное почти не тянет,
время их не берёт, не тратит.
Они думают, что земляне,
но они из других галактик.

Они что-то внутри имеют,
что испытываешь невольно
не земное к ним притяженье,
а космическое, иное.

И когда они вдруг приходят,
или чаще всего, вплывают,
ты не знаешь, что происходит,
потому что так не бывает,

потому что пространство лёгким
вдруг становится и певучим,
и танцует тебя, захлёстывая,
и затягивает, закручивая!

И ты думаешь: что за праздники,
как же так и откуда это?..
А они только смотрят ласково,
улыбаясь инопланетно.

[Галия]

                                     Н.Т.

переполненная небом
ночью вскакивала ты –
легче сна печалью, снегом
приносить из темноты
невесомость слов нездешних,
их потерянность, трагизм,
в недочитанную в спешке
злоединственную жизнь.
и прожить черновиками,
где созвездья – буквы все,
позабытыми стихами
умирая в каждом сне.
кто водил твоей рукою
и до края бездны гнал,
кто лишал тебя покоя
и летел с тобой до дна?
кто душил тебя словами
так, что связки порвались,
чтобы ты пришла стихами,
укорачивая жизнь.

[Клавдия]

Ну, для массовости!

От невстречи до невстречи,
от невзгляда до невзгляда
пустоту заполнить нечем,
а заполнить чем-то надо.

Потому что лёгкость эта,
с коей дни мелькают мимо,
и давно уже воспета,
и почти невыносима.

Шарик выпусти на майских,
я поймаю, я замечу,
ты не майся, ты не майся,
я иду тебе навстречу.

[koreandro]

Когда от людского кошмара
Уйдешь по дороге странствий,
Как яркий воздушный шарик,
Парящий в открытом пространстве,

Воскликнешь: «Свободен, свободен!»
От страха, вины и от долга.
Слетают со звоном ободья,
Сжимавшие сердце так долго.

И пусть говорят: «Невесомость
Просто невыносима».
Ты в мире с собой, ты дома,
Где все неизъяснимо.

[Нигилист]

упадёшь в свободу, как зерно в суглинок -
и прорасти бы, да воздуха не хватает.
пауки летают на паутинках,
журавли становятся птицей стайной,
лимпопо и волга с москва-рекою
замерзают, медленно замерзают,
у кота от холода хвост трубою.
лёгкость выносимая и святая
зачерпнёт в пригоршню меня с тобою
и поднимет в небо к плаксивым тучам:
посмотрите, люди, на снег с любовью -
он такой волшебный, такой падучий…

[Маша Махова]

и я для массовости 


Мой Джин.

Пустяк, казалось бы, пустяк, но всё не эдак и не так,
в душе какой-то кавардак, лохматый, лишний.
Как будто больше нет причин для грусти - и весёлый Джин
покинул старый свой кувшин – сидит на крыше.
Сидит, весёлый и чудной, он не такой, как все, он – мой,
он мой кувшинный домовой, герой почти что.
Он столько лет провёл со мной - и я машу ему рукой,
он был кувшинный домовой, теперь он крышный.
Прощай, мне жаль тебя, прощай!
Расстаться лучше нам сейчас,
пока так далека печаль и незнакома.
Пока ещё ты можешь сам в своих очнуться небесах,
и притяженье поменять на невесомость.