Конкурс-подборка 72. Наверное...

[Маша Махова]

Петров и... Петров

Как это случилось, не помнил Петров… Как то вечером
дверь сделала «вжииик!» заорав «Есть кто в доме живой??»
Петров лишь кивал, как чукотская глупая девочка,
и хлопал глазами, и не понимал ничего.

Он только мычал и бурчал и хрипел перепуганно
увидев Виденье, затем замолчал и поник.
К Петрову вернулась Петрова с огромными сумками.
Петрова покинул и разум, и русский язык.

Мадам Грицацуева… Роза Семённа Петрова,
поставила сумки в прихожей и сделала «ыыых!..»
Их было, наверно, сто десять, сто десять здоровых
и маленьких сумочек… только ведь дело не в них.

А, впрочем, и в них!.. – из одной, неустанно мяукая,
вдруг выпрыгнул кот полосатый, лохматый, как чёрт,
и рядом уселся со всеми внесёнными сумками,
и взглядом упёрся в Петрова – в кого же ещё?..

- Знакомься, Петров! – прогремел голос Розы Семёновны, -
кот - тоже Петров!.. – дай-ка я вас сейчас обниму!!..
И рухнул Петров на кота и на сумки, подорванный
на мине внезапно счастья, что плыло к нему...

…Когда вечерами весь мир расстаётся со звуками,
когда ни соседи, ни птицы уже не галдят,
сидят они вместе в уютной и маленькой кухоньке,
Петров и Петров, и молчат, и в окошко глядят.

[Маша Махова]

Кто же с тобой остался, кто же тебя поймёт,
лишь огонёк в надломе, видный едва-едва…
Первопричина боли тянет меня в твоё
раненое пространство, тёмные острова.

Письма до адресата видимо, не дошли,
что же теперь им делать, как их вернуть сюда?
Я оттолкнусь от неба, чтобы достичь земли,
в точку любых возвратов, в синие города.

Будет намного легче, если стремиться вверх -
вверх из любых окраин – знаю наверняка.
Друг мой, седой кузнечик, где твой зелёный цвет,
солнечные поляны, тёплые берега?

Ты не найдёшь ответа, но всё равно грести
должен, других не будет выходов никому.       
Есть утешенье светом праздника малых сих,
что, вопреки неволе, преодолеют тьму

[Вера Гаевская]

Про коня


Был норовистым конь не в меру –
на воле вырос, без кнута.
C разбега если брал барьеры,
казалось – до' неба взлетал.
Когда, ощерясь, громко ржал он,
дрожали спины у кобыл.
Подпругой стянутый, поджарый,
он рысью не бежал, а плыл.

На скачках, вырвавшись мгновенно
на протяжённом вираже
из равномерного храпенья,
из гущи вытянутых шей,
стрелою мчался конь в запале,
земля пружинила слегка.
И, словно флаги, проплывали
над ним цветные облака.

….

Стучит подковами негромко,
к брусчатке прибивая пыль,
и грустно смотрит вдаль подолгу…
Что вспоминает – степь, ковыль,
себя – игривым жеребёнком
среди таких же в табуне
и голос свой - призывно-звонкий
в туманной сонной тишине?
...Понуро прядая ушами,
бывает, и теперь заржёт -
наверно, снова снится мама,
как тычется он ей в живот...

[Маша Махова]

Человек, который любил и умел летать,
сел в обычный поезд, решив убежать от дел.
Поскорей бы осень, он снова начнёт писать,
он себя расслышит, расслышит себя в дожде.

Он войдёт в тот город, (в тот сад, в тот далёкий сон),
где цветы и травы, и жив ещё старый дом,
и, как будто в детстве, опять рассмеётся он,
и покормит белку, раскрыв ей свою ладонь.

Человек сел в поезд, взял чай и открыл окно.
Ночью вышел в тамбур и в тамбуре закурил.
Поезд шёл туда, где он не был давным-давно,
поезд шёл на север, туда, где он раньше жил.

Там его любили и помнили много лет,
там, наверно, мама колдует над пирогом,
а отец, как прежде, наверное, чинит свет,
и ругает власть, хоть она уже ни при чём…

И мелькало время, раздвинув цветной экран,
и мелькали годы, в которых он не тужил…
Человек сел в поезд, который ушёл вчера
и в котором был он единственный пассажир.

[Вера Гаевская]

Он придёт без звонка

Он придёт без звонка, потому что уверен - ты впустишь.
Он придёт без привычных цветочно-конфетных причуд.
И с порога заявит –  «так пахнет знакомо и вкусно»,
И добавит, наверно, что он не голодный ничуть.   

Ты начнёшь суетиться - "А, хочешь, картошки пожарю?»
Настрогаешь салатов, достанешь вишнёвый ликёр.
Ну, зачем же ты, глупая, мечешься, как на пожаре?
Ты не видишь, что руки спасатель к тебе распростёр?

Зацепившись на кухне за стол или за табуретку,
Виновато себя назовёт неуклюжим слоном.   
И, сминая в руках в непонятное что-то салфетку,
За рукав тебя тронет - "Давай-ка мы, что ли, нальём".

Может, на брудершафт или просто – "за нас и за встречу"...
И привычно взахлёб ни о чём говорить он начнёт.
То ли ночь за окном, то ли день, то ли бархатный вечер,
То ли время застыло, а, может быть, льётся ручьём?   

Он придёт без звонка, потому что уверен – ты впустишь.
Только кто же подскажет ему, как устала ты ждать?
Сколько надо ещё нахлебаться до одури грусти
И с ума не сойти, и самой от себя не сбежать?

[Юкка]

Бессонница

Метель баюкает: усни, усни,
И сны расспрашивай, что стало с ним,
И сны упрашивай всё рассказать
О том, кто больше не придет назад.

Не потому что он теперь вдали
От дома, улицы, страны, земли.
Он где-то рядом, но совсем другой.
Сидит на кухне не с тобой, с другой.

Другая кормит. И он с ней не пьет.
Не бьет. Наверное, не так ее
Он сильно любит, как тебя. Метель
Снимает двери и следы с петель,

Стучит в бессонницу: усни, усни.
Тебе ведь хочется столкнуться с ним
Во сне, спросить его: ты счастлив, нет?
И пусть молчание звучит в ответ… 

[Юкка]

Наступает момент и становятся неинтересны
Бесконечные сказки о разных прекрасных принцессах,
Где в конце всё не так, как могло показаться вначале.
Я скучаю.
Я скучаю. Иду на вокзал, покупаю билеты
На добавочный поезд, наверно, в последнее лето,
Я стою у окна, словно ложка в стакане без чая.
Я скучаю.
Я скучаю, схожу на какой-то там станции. Вечер.
Сонный ветер обнимет меня на прощанье за плечи.
Мимолетно. Порывисто. И безнадежно случайно.
Я скучаю.
Я скучаю. Ну что тут поделать, когда одиноко?
Все не то, все не так. Бездорожье железной дороги
Не поможет понять, что достаточно просто сейчас
Не скучать.

[Юкка]

Я становлюсь как все. Встаю не с той ноги.
Глотаю «добрый день», запив холодным чаем.
Отчаянно спешу. Набойками в виски
Стучу свой степ…by step всё меньше я скучаю. 

Всё меньше от меня…уходят вздохи в сон
И там крадут мой страх. Кому он только нужен? 
А наяву – ноябрь. И сердце в унисон
С часами бьется - тик…так ты придешь на ужин? 

Придется жарить суп, забытый на плите.
И ждать до «никогда», что станет взгляд горящим
А ночь вползает в дом, не замечая стен. 
Я становлюсь как все… наверно, настоящей.

[Лузина]

Про любовь и ковбоев

Трещины в сером небе, в стене, в земле,
Я застреваю взглядом и каблуками,
День распадаясь, катится по золе,
Сыплется в воду с шипением и шлепками.
Ты от меня всё дальше, и свист камней
Мне говорит: "Он сможет тебя покинуть"
Если бы револьвер достался мне,
Я бы тебе, наверно, стреляла в спину.
Падает, падает, падает вся и всё:
Листья, плоды с деревьев, топор на плаху.
Больше ни шагу, слышишь! Меня трясёт
То ли земной толчок, то ли приступ страха.
Всё, я сдаюсь, пусть катится этот бой,
Пусть это место трижды взлетит на минах.
Я не желаю, вон он, идёт ковбой,
Это его работа, спасать невинных...
Ты повернёшься всё же ко мне лицом,
И на моё : "я чуть было не рехнулась"
Вытряхнешь камни, жёлуди со свинцом,
Скажешь, смеясь: "У них на исходе пули.
Путь ещё долгий, ты бы переобулась"

[Лузина]

Включите весну

Когда под каблуком осядет топко,
И в пору будет варежки снимать?
Куда, скажите, подевалась кнопка,
Которой выключается зима?

Наверное, не выдержав ненастья,
Замёрзла, да и треснула слегка?
И бьётся бестолковый кнопок мастер,
И пробует, конечно, но никак.

А может быть она в порядке, просто
Случилось что-то с тем, кто нажимал
Её всегда - лежит с простудой острой,
А март из снега вяжет кружева.

Да ну их, поселенцев края света!
Окно открою, руку протяну
И наугад соединю два ветра -
Вдруг угадаю и включу весну.

[Лузина]

Ну и что с того, что рыжая,
Апельсиново-беспечная?
На своё дурное печево
Извели, смололи, выжали!

Все кусочками да дольками.
Добрались до сокровенного,
И сумели бы, наверное,
Растворили б кривотолками,

Но...расплакалась и выжила,
Собрала, слезами склеила,
Стала крепче чуть и злее и...
И бессовестнее рыжею.

[НаталиЯ]

Нечаянное

Всё во мне неверное,
 Странное, манерное...
 И влюблюсь, наверное,
 Тоже в чудака...


 Будем мы престранные
 посылать пространные,
 Стрёмные, туманные
 Речи в облака...


 Но однажды вечером
 (Очень опрометчиво)
 Я прижмусь доверчиво
 К тёплому плечу...


 Мы вздохнём нечаянно
 Вместе и отчаянно -
 (Что же тут случайного?)
 К звёздам улечу!

[Симамура]

Фразы

Меня не вытащить клещами из меня.
Я никогда себе (тебе) не изменял,
Хотя, наверное, был лучшим из менял.
Где вы, мои полцарства за коня?

Я только твой знакомый менестрель,
Не стоит мне стелить - белить постель.
В ночи орёт на ветке коростель,
Пора уже того… Валить отсель.

Я был никем-ничем в твоей судьбе
И я не понимаю ни бельме
В парфюмах, туши, кружевном белье,
Как впрочем - ты сама в самой себе.

И остаётся выпить цианид,
Иль просто въехать в царство аонид
Пегасом, что не ржёт, а говорит,
И звать его Орфей иль Леонид.

Ах зимняя, чудесная пора.
Природа сыплет снег как из ведра.
А у соседа перелом бедра.
И скоро новый год. Ура, ура!!!

[Симамура]

Колобок

Ложится ли на моё лицо лунный свет
Дождусь ли я не дождусь я тех кого нет
А вот ты меня не узнаешь меня не знаешь
Когда я тем паче скулю а ты лаешь
А вот ты лиса а я пуля из резиновой Зины
Которая дуется от обиды которой полны магазины
А вот ты надуешь меня насосом или же духом
Ты просто лиса а у меня есть ниппель за ухом
А меня обо что ни ударь то отскочу мгновенно
А ты лиса всё листаешь плейбой наверно
А ты лиса все листья из него изучила
Наверно нам с тобой когда-то была причина
Наверно нам с тобой без причины как под следствием что ли
Твоё дело лисье гулять по тюрьме на воле
Моё дело скакать по той же камере рядом
Колобок колобок я тебя съем я резиновый лучше не надо

[Симамура]

Воск

 Стихи для Л

Хочется сдохнуть, так и не увидев Париж,
не ходить по его улицам, с улыбкой “а ля рюс”
хочется просто сдохнуть. Сдохнуть от одного лишь
твоего взгляда. Наверно я просто трус…
Нет, “сдохнуть” здесь не подходит. Хочется умереть
Или замереть, окаменеть, превратить себя в мурррр-
-чащее нечто, хочется онеметь
и стать одной из твоих восковых фигур.
Воск - он податлив, лепи из него что хошь…
Можешь свечу, но желательно, чтоб фитилёк
был подлиннее. Давай – подарю тебе нож
только нагрей его, чтобы по лезвию стёк
весь я, по капле. Вот и смотри, смотри
как не горю я, но всё же сгораю, как
ты полюбила, что было когда-то внутри
это снаружи теперь. Что ты скажешь? Итак
свечке – капут, а Париж где стоял, там и есть.
Может он просто обман, ну а может быть – ложь.
Воск – он податлив, бери его, он теперь весь
знаешь же, чей.
Хочешь, я подарю тебе нож?