Конкурс-подборка 81. "Поделись улыбкою своей..."

[Ника]

Собираем до полудня следующей субботы, 17 марта 2012 г. в этой теме свои стихи, не важно, когда написанные и где опубликованные, содержащие слово УЛЫБКА и ОДНОКОРЕННЫЕ (улыбаться, улыбнувшись и т.п.) в любой грамматической форме.

Пользуйтесь программой Иеронима:

http://www.nika-stihi.ru/cgi-bin/allverses.pl

Лимит на количество стихов от одного автора - ЧЕТЫРЕ стихотворения.

Не забываем про Стоп-лист:

http://www.nika-stihi.ru/forum/index.php?topic=17152.0

Жюри этого конкурса: Симамура, Маша Махова и я, Ника. Члены жюри здесь, в теме назовут по 5 стихотворений*, которые они считают лучшими в получившейся подборке. Одновременно будет идти в течение 6-ти дней обычное наше голосование***. Каждый голос жюри приравнивается к трём баллам. По окончании голосования голоса жюри и голоса "болельщиков" суммируются***.

Голосование участников - обязательно. Непроголосовавший участник победить не может, даже если наберёт больше всех баллов.

Стихи членов жюри могут участвовать в конкурсе, но, естественно, голосовать за себя судья не может - так же, как и голосовать в данном опросе никто из членов жюри не будет.

Новое стихотворение - новый постинг.

* если стихов будет много, квоту расширим, т.е. жюри будет голосовать за такое же количество стихов, что и все остальные

** голосование будет, как всегда, совершенно прозрачным. Т.е. каждый голосующий (кроме жюри) и нажимает кнопки и называет в своём постинге варианты, которые он выбрал. Представители жюри вывешивают шорт-листы, НЕ нажимая кнопок. Просьба к жюри  - обязательно указывать номера вариантов.

*** Побеждает не ПЯТЬ АВТОРОВ, а ПЯТЬ ВАРИАНТОВ. Т.е. если наибольшее количество баллов набирают стихи Иванова, Петрова, Сидорова и ДВА варианта Соколова, то в жюри попадают Иванов, Петров, Сидоров и Соколов, хотя их не пятеро, а четверо. При малом количестве вариантов, участников ИЛИ ГОЛОСУЮЩИХ выбираем ЧЕТЫРЁХ победителей.

[Аксолотль]

Свет

«Не узнал бы только, как меня тут штормит
И какой чёрный дождь с ресниц невозбранно капает;
Видь лишь это: встаю на четыре здоровые лапы.
Видь лишь это: победный хвост жарким стягом взвит», -
Пишет, в зеркале тренируя своё величество,
Проверяя – всё так же улыбка чужа, бела?
Так же над головой висит ободок тепла?

                        Тут кончается во всём городе электричество.

***

Он при свечке чинит бензиновый генератор,
Закусив губу – это тот ещё чёртов квест.
У подъезда кричат. Он вдруг думает про переезд
И про то, как чётки сегодня лунные кратеры.

Света нет неделю. Днём все молчат, не треплются,
Ловят солнце, пишут какие-то дневники.
Говорят, китайцы отрезали парники
Трёхкордонною полосой. И построили мельницы.

***

Нам неинтересно сейчас, скольких положили
За еду, батарейки, сангигиенический хлам:
Нас влечёт туда, куда по особым делам
Поспешает юноша с медными длинными жилами.

Первый час уже; на окраинную заправку
Гонит девушка велосипед; ободок, лосины,
Светлая мысль насливать себе вдоволь бензина
Лбами столкнёт их на этой случайной явке.

Чем они обходились раньше? Знакомством шапочным?
Он не любит её ещё (верит в это сам),
Но проводит по намагниченным волосам –
Во всём городе свет отчаянно рвётся из лампочек.

[Аксолотль]

Пирог без котят

Что рассказать тебе? Тихо и хорошо.
Стынет пирог. Затмение с полнолуньем.
Вот улыбается полночь оскалом куньим,
Штопает Дед Мороз свой большой мешок.

Что рассказать, чтоб не выдать упрямый ор,
Проистекающий из-за застывших рёбер?
Вот – я когда-то убила синицу дробью.
Вот – я в руках умею держать топор.

Что рассказать тебе кроме – «люблю тебя»?
Вот бессистемно разбросаны старые фото.
Это невесть кто, это размазан кто-то.
И вообще не помню вон тех ребят.

Как же заполнить паузу, устоять,
Не обнаружить сорванной напрочь крыши?
Чтобы и сам не ведал, и не услышал,
Как ты по-свойски входишь в калашный ряд?

Несвоевременность – глупый набор слогов,
Вечная драма, пьеса в гротескных лицах.
Я расскажу тебе, как смогла влюбиться –
Вместе и посмеемся за пирогом.

[Аксолотль]

Credo — Двуязыко

В пятницу вечером стой возле кассы; тачки газуют, волнуются массы,
боль отнимает, как ловкими пассами, чеки уходят в отрыв.
Если назреет под веками ливень, ярость внутри поднимает гриву,
Darling, what do you do for a living? Отвечаю — I grieve.

Мягкие — точно ручные совы, вкусом — как будто из вересковых,
мысли снимают свои покровы, не проходи — замай.
Сходит улыбка, как краска со ставень, молча; капкан укреплён, расставлен.
Darling, what do you do for a loving? Отвечаю — I try.

Головы с плеч, руки с плеч — на талии, а говорите — Юга, там, Кали,
было же, было — когда-то боялись в зеркале даму пик.
Кошка встречает собаку лаем. Нет, мы не все такими же станем.
Darling, what do you do, for a while? Отвечаю — I speak.

Август — такая изнанка лета, ещё не ушла, но уже одета,
думаешь — ну и к чему вся эта демисезонная дрожь?
Хочется верить, что не впустую, но шепчется в раковину ушную:
даже если тебя целуют — ты всё равно _.

[Аксолотль]

Алко


Где-то юродствует прорицатель,
карты бросая вотще...
А у него здесь особый цайт,
вневременной вообще.

Скажете тоже - дебош, безделье,
тело средь многих тел...
Тем, кому вечный покой не велен,
сладок невечный хмель.

Пишет в тетрадь себе кривью, косью:
(где она, та тетрадь?)
"Тем, кто решился и пить не бросил,
страшно не умирать,
те, кто суки под собою рубят,
сами себе кино".

Он улыбается золотозубо,
щучкой идя на дно.

[Аир]

Латте- арт.

Латте- арт.
Почему ты рисуешь сердечко? Это так...примитивно.
Не в обиду, сердечки рисует практически каждый.
Вот гепард, с края чашки он прыгает в вечность и мирно
две овечки подходят к нему, и кивают отважно.
Вот жираф, он смешной и, конечно, такой неуклюжий,
улыбнулся, и тоже сбежал с неостывшего латте.
И сбежав, он летит по расплёсканным капелькам-лужам,
за гепардом, и может он в бег свой овечек прихватит.
А ещё я хочу, нарисуй в молоке обезьяну,
я ведь знаю, что ты, мой домашний, но нежный бариста.
Прокричу ей- беги, на кофейную чудо-поляну!
Я желаю открыть для фантазий молочную пристань.
Бегемоты, слоны, попугаи с хвостами из пены,
помоги мне создать этот мир на стеклянном бокале!
Эти звери нужны мне, нужны на душе перемены.
Они могут мне дать и возможное счастье в финале...


Латте- арт.
Почему я рисую сердечко на кофе?
Не обижусь, но знай что важнее воздушных овечек,
этот март, и что ты у меня уже взрослый.
и я мама твоя, что рисует на латте сердечко...

[Аир]

Шрапнелью

Шрапнелью,
а как иначе,
дошла до меня любовь?
И словно об сердце мячик
ударился с двух шагов.

Казалось,
застыло небо,
и я сквозь дожди бегу.
Где с правдой смешалась небыль,
ответить вам не смогу.

Наполнен
любовью в бронхах,
и выдох сменяет вдох.
Минуты материй тонких
застали меня врасплох.

Улыбками
с лиц прохожих
проложен мой путь домой.
И сердце стучит под кожей,
как мячик по мостовой.

[Аир]

P.S.

***

Был выбран целью для проклятий,
когда ушёл, захлопнув дверь,
и наложить печать объятий
без поцелуев и кровати, в пылу азарта и некстати,
шепча надрывно «хватит...хва-тииит»,
смогла ты, крик мой сняв с петель.

И я дурной, паяцем хлипким, творю объятия- ошибки,
скулю струной протяжной скрипки,
стирая с щёк затрещин след.
Вернёшь меня с седьмой попытки,
когда прочтёшь в конце открытки, не в силах скрыть своей улыбки:
«моих объятий крепче нет»...

[Галина Самойлова]

Улыбка

Я обожаю поздние прогулки:
Прохладный воздух, никаких машин..
Навстречу двое в темном переулке:
- Красавица, не надо так спешить!
А как зовут вас - Оля, Люба, Лена?
Так поболтаем? А домой – к утру…

Я обернусь с улыбкой Гуинплена
И бедные от ужаса умрут.

[Галина Самойлова]

Снеговики

.. а снеговики оживают ночью,
С горок катаются на забытых детьми санках,
Кружатся на низеньких карусельках,
Водят хороводы вокруг ёлок.
Они не дерутся между собою,
Они молчаливы и осторожны,
Они боятся случайных прохожих –
И замирают в неловкой позе
При каждом шорохе. А потом
Замахиваются мётлами на пробежавшую кошку:
Кыш, напугала!
И ближе к утру возвращаются
На свои места. Хрустя снежными боками,
Принимают позы, в которых они были слеплены,
И весь день улыбаются угольными ртами,
Вспоминая ночные прогулки.

[Галина Самойлова]

Ты

Я засыпаю с мыслью о тебе,
Проваливаясь в ночь в предсонье зыбком.
Хочу увидеть я твою улыбку,
Не натворив непоправимых бед.

Но снова день, а днем – иная речь,
Где все реально, трезво, прозаично,
И я живу спокойно – как обычно,
С тобою не задумывая встреч.

Когда ж я устаю от суеты
И дел сиюминутных, неотложных,
Я верю – все не так уж безнадежно,
Поскольку где-то существуешь ты.

[Вера Гаевская]

Баба

Слепили дети из снега бабу –
Чуть больше метра, но всё при ней:
Грудастый корпус, перчатки, шляпа,
И под глазами – следы теней.
Лишь старый веник в руке некстати,
Вот ридикюльчик бы – в самый раз,
Ведь мимо ходят такие дяди…
Глядишь, и был бы какой-то шанс.
Но раз уж выпал ей этот жребий,
Она не ропщет, а по ночам,
Забыв про гордость и вид нелепый,
Метлой неловко, слегка ворча,
Сметает всё, что скопилось за день.
Ох, эти люди... Обиды, боль,
Следы от мелких душевных ссадин
И недовольство самим собой.
Когда же солнце проснётся вяло,
С улыбкой смотрит она опять
В глаза прохожим – большим и малым,
Как будто хочет их боль унять.

[Вера Гаевская]

Вечер, я и тишина


Вечер, я и тишина...
Только странная она –
то приляжет рядом с кошкой,
плед в руке сомнёт гармошкой,
то на кухне звякнет ложкой
и смахнёт в ладони крошки,
то застынет у окна.

Улыбаться я должна –
вещи сложены на полках,
не валяется метёлка,
молоток и дрель – в кладовке,
не торчат в углу кроссовки,
на паркете - ни пятна.
Чашка на столе - одна.

Нет носков ни под диваном,
ни под креслом, даже в ванной.
Телефон молчит упрямо,
в кухне капает из крана.
И лежит на всём вина
да в окне горчит луна.

У соседей всё в порядке –
спят давно, наверно, сладко.
А моим озябшим пяткам,
как в лесу в сырой палатке,
неуютно.
Не до сна.

[Вера Гаевская]

Приснилось...


Взобью подушку – я люблю, когда тону в ней,
разглажу складки на прохладной простыне,
и позабыв про суету прошедших будней,
блаженно  буду плыть в сонливой тишине -
туда, где я опять растрёпанной девчонкой
в коротком платьице по лужам босиком
бегу с мальчишками, смеясь щербато-звонко...
А в доме пахнет бульбой, кислым молоком
и на кровати облака горой – подушки,
да коврик с грустными оленями висит,
над печкой связаны в кольцо шпагатом сушки,
в сенях - ведро с водой, под лавкой – керосин,
притихла кошка в ожидании у двери,
а солнца луч прилёг на вымытом полу.
Под песню бабушка скубёт над тазом перья…
Подушек, что ли, мало в доме? – не пойму.

...Опять ворочаюсь - сбегает сон упрямо,
я под подушку зарываюсь, чтоб уснуть.
И слышу голос, это летним утром мама
с улыбкой говорит: "Поспи ещё чуть-чуть..."

[Вера Гаевская]

На заре туманной юности
                      «На заре туманной юности»
                                 (Алексей Кольцов)



На заре туманной юности
вдаль манили поезда.
Не боясь дорог и трудностей,
улетали из гнезда -
не заметив глаз встревоженных,
троекратного креста.
…Фотокарточки разложены –
«Как там наши?» – на устах.

В дом родной - гостями редкими -
в праздник, отпуск, выходной,
где зовут опять нас «детками» -
бородатых, с сединой…
Наши дети повзрослевшие
улыбаются в ответ.
Узнаём себя в них прежними
и глядим с тревогой вслед.

На заре туманной юности
улетаем из гнезда...
В эту повесть строчки грустные
впишет каждый.
Навсегда.