Конкурс-подборка 85. На дворе - трава...

[alabaj]

После тебя – хоть трава не расти.
Пепел с песком пополам в горсти.
Чувства – поле перекати
Ветер уносит прочь.
Применила тактику римских войн,
Прошлое, выжженное тобой,
Радость горит и с нею боль.
Нам уже не помочь.
Сколько дождей здесь пролиться должно,
Чтобы спасенное чудом зерно
Зелень вверх устремило вновь
Наперекор жаре.
Хочешь узнать, что случится со мной,
Ты возвращайся сюда весной,
Будет память алой волной
Моря маков гореть.

[alabaj]

Этот поезд в закат, все с рождения едем на нем,
Но сегодня на станции этой я выйду один,
Ни цветов, ни оркестра – довольно холодный прием,
Я здесь не был еще, я ни разу здесь не выходил.
Я не знаю, куда мне идти, только поле и лес,
Но надеюсь я все же, что книги святые правы –
Тех, кого беззаветно любил, снова встречу я здесь,
Сами выйдут ко мне, не сминая росистой травы.
Почему же меня затолкнули обратно в вагон,
Видно станция эта пустая еще не моя.
Поезд, ход набирая, на новый идет перегон,
Направленье в закат, но на небе пока что заря.

[alabaj]

Когда с тобою нас не станет,
Затертый льдами, как Титаник,
Наш островок на дно уйдет.

Ну, а пока мы оба живы,
Стоит он посреди залива,
И айсберги почти не в счет.

Он дразнит их своей травою,
Оберегает нас с тобою,
И яблони цветут опять.

Но понимает остров все же,
Что против айсбергов не сможет
Он много лет еще стоять.

А дом вытягивает шею
И остров оторвать от шельфа
Пытается который год.

Однажды мы проснемся утром,
Увидим, с ветерком попутным
Наш остров по морю плывет.

[alabaj]

Диктат времени

Часы здесь наблюдает каждый,
Счастливых в этом месте нет.
Здесь время, утоляя жажду,
У неба выпило весь цвет.

И стало небо желто-серым,
И желтой сделалась трава,
И птицы все осиротели,
Когда исчезла синева.

И лишь шаров воздушных стая
Под маятников мерный стук
Минуты долгие роняет
В бессмысленную пустоту.

[Patricia]

в Алисиной стране

Равносторонний полдень. Мятный понедельник
взамен субботы. Двадцать первое. Июнь.
Рассыпал соль на рваный лист Небесный мельник -
не рассмотреть на белом свет священных рун.
Ползут, цепляются за прошлое побеги
голодной, как змея, несорванной травы,
и руки солнца согревают обереги
чудесных жителей Алисиной страны.
И в той стране, за безграничным турникетом
вам эхо путь расскажет в горы… Только там,
где созревают земляничные ответы,
зевает тайной кроличья нора.

- Вы к нам?

[Patricia]

непрошенные

Мы с тобой сегодня лошади,
Неспокойны, растревожены,
Бродит боль под тонкой кожею –
Не желают нас, непрошенных,
Ни за пряник, ни за гривенник,
Понужают. Гонят в прошлое.
Только в прошлом травы скошены,
В этом прошлом мы безгривые…

[Маша Махова]

сторож

С годами всё тоньше броня, всё круче печали.
Разглядывай сумерки дня и стой на ветру.
А сторож гремит у дверей своими ключами,
не плачь, говорит, заходи и спрячься – запру.

Сыграй на ключах мне, старик, подобие блюза.
Я нынче молчу, но и ты к речам не привык.
Со мной всё не так, это так – но это не грустно,
а больше похоже уже на вечный тупик.

Вот день, и его не вернёшь - захлопнут, как ставни.
Вот жизнь, в ней, куда не свернёшь – всё больше потерь.
Открой же мне, сторож, ту дверь, где я всё исправлю!..
Ну что тебе стоит, открой, ну где эта дверь?!..

Вот эта, старинная, нет?.. Вот эта, с затвором?..
А, может быть, та, что уже забита давно
крест накрест, как будто окно в избе, из которой
ушли все на фронт - там пусто теперь и темно.

Открой мне, старик!..  пусть мне там уже не остаться,
мне просто войти и понять, мне просто войти
туда, где лежу я в траве в свои девятнадцать,
не зная ещё ничего и слушая птиц.

Открой мне, старик, позабудь запреты и смыслы,
там те же идут облака и та же весна,
я девочке этой босой в закатанных джинсах
скажу очень важное, то, что надо ей знать…

…А сторож смеется и мне он не отвечает.
В глазах  его нет ничего, лишь отблеск луны.
И громко гремит над землёй своими ключами,
взлетая всё выше, туда, к созвездьям ночным.

[Лузина]

Выходи

Это к лучшему, точно к лучшему, это Бог бережёт меня,
Это он одеялом плюшевым сизый мох разложил по пням.
Это он навязал на острые, злые сучья пучки травы
И развешал флажки предмостные над проходами через рвы.

Это он вдоль оврагов выстроил из шиповника ряд перил,
Это он мне сигналит выстрелом - волчью ягоду не бери,
Выходи из болота кочками, по пролеску, на дымокур...
Почему ж мне так сильно хочется в этот самый терновый куст!

[Лузина]

Про живую воду и не только

Ты выходишь на свежий воздух под тёплый дождь,
Заполняет тебя по краешки благодать,
Набираешь ладони полные и идёшь,
Из ладоней твоих живая глядит вода.
Бережёшь эту ношу, стараясь не расплескать,
На дороге прибита пыль, по краям - трава.
Только встречные люди кидаются искать
Под ногами что-то, завидев тебя едва.
Никому нет нужды напиться твоей воды.
Но ты ходишь, бормочешь: "много здесь для меня"
Если хочется, то, конечно же, ты ходи,
И по капле, пока не кончится, в пыль роняй.

Ты выходишь в лихую бурю, не видно зги,
Набираешь в пригоршню сумрачность и тоску.
Не носи никуда, не стаптывай сапоги,
Потерпи чуть-чуть - по капле отдашь песку.

[Лузина]

Акации

Урок четвёртый: "Держите себя в руках"
Три предыдущих я уверенно провалила:
Смешна до колик, неуклюжа и говорлива,
Четвертый тоже не выдерживаю пока.

Но я стараюсь и  надеюсь на результат.
Отгородившись от подстрекательств и провокаций,
Я представляю сад цветущих весной акаций,
Жужжанье пчёл и одиночество, и закат.

И я не двигаюсь. Ни назад и ни вперёд.
И мне не важно, что случится и не случится,
Пока на голову мне не станут садиться птицы,
Пока ботинки мои травою не обовьёт.

И где-то там, за придуманной мной страной,
Я еле вижу сквозь ароматный туман акаций,
В моих руках, как в ветвях, пытается распускаться
Цветок диковинный с именем "всё равно"

[Лузина]

Лето ещё ...

Лес дышал этим воздухом, влажным, прозрачным, осенним,
Выдыхал в него запахи хвои и прелой листвы.
По прогалинам пахло лежалым, неубранным сеном,
Крепкой смесью грибов, костяники и трав луговых.

Не спешил доставать из шкафов разноцветные куртки,
Будет время ещё поносить их, зачем торопить,
Щеголял в сарафанах зелёных, нарядных, лоскутных,
Редко-редко в берёзы вплетя золотистую нить.

Лес смеялся и был не ко времени свеж и беспечен,
Он пьянил и пьянел, день за днём два десятка дождей
Выпивая до дна, и уже не готовился к встрече,
Не боялся ни осени скорой, ни даже людей.

И распахивал сердце для каждого - жалко ли сердца,
И, впуская любого, дарил, сколько можешь нести,
Жёг костры, если кто-то замерз и  хотел отогреться,
И баюкал уставших в зелёной уютной горсти.

[Эгон Шив]

травное

у дождей не спрашивай, сколько лить
им заказано - час или день, иль два.
с неба вьётся, льётся слепая нить,
чтоб росла волшебная трын-трава.

в трын-траве распустится алый цвет,
и душица вылечит душу мне,
гонит, гонит старый велосипед
и в лугах ломается по весне.

я смотрю, как зонтики тянет ввысь,
как маячат мятлики меж стеблей,
как воскресли, выросли, поднялись
разнотравья дикой страны моей.

у дождей не спрашивай, сколько лить.
всё, что в землю падает - благодать.
я в луга уйду, только выйду ли,
от травы до неба - рукой подать.

[Эгон Шив]

Ты можешь, как трава из под асфальта,
и шкуру новую надеть, как змеи.
Смеяться, когда клоун крутит сальто.
Я не умею.

Я под ноги смотрю: там корни, камни,
а сосны тянут вверх кривые руки,
чуть тронешь и упьешься болью давней.
Боюсь разлуки.

Когда распалась жизнь на до и после,
молиться поздно, а в могилу рано,
я в пустоту шепчу, что дышит возле:
Закрой мне рану.

[Юкка]

Заснежило

На цыпочки встававшая трава
Еще с надеждой вглядывалась в солнце,
Всех спрашивая: «Может, обойдется…?»
Еще качали на ветру права

Деревья, возмещая свой ущерб
От листопада лунною полушкой.
Еще  бросалось небо погремушкой
Мышастых звезд, которыми Кощей

Спешил набить туманный свой сундук.
И улица в одной ночной сорочке
Выскакивала из дому. И росчерк
Протекторов машин так резал слух,

Что мысль о вате грела окна. Дверь
Мечтала не расслышать ожиданья
Того, что неминуемо настанет.
Но только не теперь…

А я уже молчала ни о чем,
Укрывшись непроглядною ладонью,
Ждала, когда, садясь на подоконник,
Ты скажешь мне, не ангел и не черт:

«Заснежило».

[Юкка]

Улица

Улица держит лес
на конце копья,
Цепью ограды
крепко сковав границы.
Ели сквозь зубы цедят
смолистый яд
Еле текущих капель
в глаза столицы.

Небо снимает облако
как парик
С лысой горы,
сверкнув на мгновенье
нимбом.
Ветер,
пытаясь вырваться,
режет крик
Острой травой на ленты,
на фотоснимки,

Чтобы на древко вечера 
птицей сесть,
В клюве зажав клочок
от рыбачьей сети.
Городу,
чье копье
поразило лес,
Кажется, 
месть замыслил
безумный ветер:

Вымести
весь сыр-бор
из пустых углов,
Выболтать
все секреты
со дна стакана.
Ветер – не рыбарь.
Только его улов
Больше того,
что смогут поймать
туманы.

Ловят на любопытство они.
На страх
Лучше клюет.
Особенно после бури.
Улица глазом узится,
во дворах
Путаясь,
Вся в сомнениях,
Как в глазури.