Конкурс-подборка 90. Двойка

[Ника]

Собираем до полудня следующей субботы, 4 августа 2012 г. (в рассылке нечаянно написала 5 августа, так вот, верить надо этой теме!) в этой теме свои стихи, не важно, когда написанные и где опубликованные, содержащие слова ДВА, ДВАЖДЫ, ДВОЕ или ВДВОЁМ.

Пользуйтесь программой Иеронима:

http://www.nika-stihi.ru/cgi-bin/allverses.pl

Лимит на количество стихов от одного автора - ЧЕТЫРЕ стихотворения.

Не забываем про Стоп-лист:

http://www.nika-stihi.ru/forum/index.php?topic=17152.0

Жюри этого конкурса: Аксолотль, Аэрозоль, Симамура и Маша Махова. Члены жюри здесь, в теме назовут по 5 стихотворений*, которые они считают лучшими в получившейся подборке. Одновременно будет идти в течение 6-ти дней обычное наше голосование***. Каждый голос жюри приравнивается к трём баллам. По окончании голосования голоса жюри и голоса "болельщиков" суммируются***.

Голосование участников - обязательно. Непроголосовавший участник победить не может, даже если наберёт больше всех баллов.

Стихи членов жюри могут участвовать в конкурсе, но, естественно, голосовать за себя судья не может - так же, как и голосовать в данном опросе никто из членов жюри не будет.

Новое стихотворение - новый постинг.

* если стихов будет много, квоту расширим, т.е. жюри будет голосовать за такое же количество стихов, что и все остальные

** голосование будет, как всегда, совершенно прозрачным. Т.е. каждый голосующий (кроме жюри) и нажимает кнопки и называет в своём постинге варианты, которые он выбрал. Представители жюри вывешивают шорт-листы, НЕ нажимая кнопок. Просьба к жюри  - обязательно указывать номера вариантов.

*** Побеждает не ПЯТЬ АВТОРОВ, а ПЯТЬ ВАРИАНТОВ. Т.е. если наибольшее количество баллов набирают стихи Иванова, Петрова, Сидорова и ДВА варианта Соколова, то в жюри попадают Иванов, Петров, Сидоров и Соколов, хотя их не пятеро, а четверо. При малом количестве вариантов, участников ИЛИ ГОЛОСУЮЩИХ выбираем ТРЁХ-ЧЕТЫРЁХ победителей.

[Галия]

за снегом

срывая заклятья и меты,
куда же ты в холод и снег?
за светом, любимый, за светом,
конечно, за светом в окне.

но разве полёты возможны
с одним ненадёжным крылом?
не сложно, любимый, не сложно
забывшей, что значит "вдвоём".

не страшно ли мир свой на части
разбить, оставаясь в бреду?
на счастье, любимый, на счастье,
не вечно же всё на беду…

о чём ты, заблудшая в небе,
слагала молитвенно песнь?
о хлебе, любимый, о хлебе,
в насущном спасение днесь.

с каким же итогом побега
вернулась, промёрзнув насквозь?
со снегом, любимый, со снегом
серебряных прядей волос…

[Галия]

осенний сон

не выйти мне никак из прошлой осени,
из комнаты, где два ребёнка жили,
где музыка вытягивала жилы,
с ума сводила нежностью…
где взрослыми
не становились раненые музыкой.
и потеряться врозь они могли бы,
и прятались друг в друге, словно рыбы,
от мира в этой заводи искусственной…
не выплыть мне из донной той мелодии,
осенним сном явившейся весною,
нет, нет, всё это было не со мною,
я заблудилась где-то на непройденном
пути, где рыбы в небо уплывают.
и это небо снится мне в трамвае,
когда я забываю…

[Галия]

бесснежье

не месяц ветрозим, не студень, не стужайло,
ни даже, боже мой, не месяц мерзлоты.
но, всё-таки, не май... зима попридержала
в небесных закромах метельные пласты.
не крошит в мелкий пух, не сыплет с неба манну.
у них там, наверху, на всё есть свой расклад.
на всё у них расклад – шепчу я неустанно –
никто из нас двоих ни в чём не виноват…
безписьма-беззвонки-бесснежье-безнадёга.
вернёмся в май, а там – нежданно холода.
на всё расклад – молчи, не путай карты богу.
и снега не проси зимою никогда.

[Галия]

мгновение встречи

друг с другом прощались на время,
а, может, на все времена,
он – рыцарь в серебряном шлеме,
во всём золотистом – она…

по всем очевидным приметам,
по логике сути вещей –
в обратную сторону света
уйти полагается ей...

казался таинственно-строгим
в молчанье у каждого взгляд,
вот так перед дальней дорогой
друг в друга глядят и молчат

две бездны, два сна, два испуга.
и, видно, примета права,
немного отсрочить разлуку
уже не способны слова

двум равновеликим вселенным,
на время замедлившим бег.
ведь осень уйдёт непременно,
и вслед ей посыплется снег…

[Ника]

Арестань

Дождик, дождик, перестань,
я поеду в Арестань…

(эту жутковатую в свете истории нашего государства присказку я помню почти с младенчества: так говорила бабушка, когда шёл дождь. Очень долго я думала, что Арестань – это название города, и даже путала его с Астраханью, откуда бабушка была родом)
----

В Арестани сейчас неспокойно:
начинается бунт, как пожар,
и кричат комиссары «По коням!»,
и стальные решётки дрожат.

В Арестани под странным арестом,
срок не зная, сидишь налегке.
От бушлата полоску отрезав,
завяжи себе пульс на руке,

чтобы в час регулярной прогулки
и не понял никто, и не внял,
как колотится страшно и гулко
рында в сердце, коль вспомнишь меня.

Комиссаров, поборников истин,
изведут и прогонят, как моль.
Сохранив перлюстрацию писем
и всемерно усилив контроль.

Как бы ни был порядок бездарен,
притворяйся лояльным, смотри.
Потерпи, у нас будет свиданье:
может, час. Может, два. Может, три.

Ярославной поплачу. У стенки.
Потерпи, я приеду к тебе.
Всюду жизнь, «Всюду жизнь» Ярошенко.
Покорми из окна голубей.

[Ника]

Бывают люди

Бывают люди-крокодилы,
им всё на свете по зубам.
Им в шесть утра звонит будильник,
они встают и строят БАМ.
А наш рассвет всегда внезапен.
Не ясно, что когда пора,
и планов нет у нас на завтра,
а часто даже на вчера.

Бывают люди-медалисты,
их путь нацелен на успех…
А тут у нас на жёлтых листьях
в саду разлёгся белый снег.
И мы поссорились со всеми
в пылу валяний дурака,
и не проводим с пользой время,
а тратим время абы как.

Бывают люди-хорошисты,
у них в закладках буквари…
А мы писать не можем чисто,
и в дневниках – то два, то три.
Бывают люди-ледоколы,
идут и грудью колют лёд.
А мы в тоске не ходим в школу
и ждём, когда тоска пройдёт.

Бывают правильные люди,
и дай им Бог сбывать мечту,
дай поросёнка им на блюде
с укропной веточкой во рту.
А мы с тобой неосторожно
живём, как в сказке братьев Гримм,
сидим над кофе и пирожным
и разговоры говорим.

[Ника]

Морская история

После бессонной ночи вынырнув в супермаркете,
плыли мы – два лунатика, вышедшие в прагматики.
Горло ещё, как эхо,
молча кричало: «Милый!»
Нам по домам бы ехать.
А магазин штормило.

Тело уже в одежде, тело уже под латами.
Странно катить тележку, что-то в неё накладывая.
«Знаешь, бутылку тана
купим и выпьем сразу!»
Как нас с тобой болтало –
как мудрецов из таза.

Как нас шатало, плавило в утреннем супермаркете –
в месте для сухопутных, где никакой романтики.
Шли мимо груш и вишен.
Думали про другое –
уровня моря выше,
выше уровня горя.

[Ника]

Здесь, на кухне

Ах, пане-панове, тепла нет ни на грош!
(Булат Окуджава)
--------
На кухне разруха, здесь будут менять проводку.
Идут разговоры про кабель, щиток, розетки…
Здесь в рюмки цветного стекла наливают водки,
чтоб выпить за праздник, придуманный Кларой Цеткин.
В химической колбе на кухне стоят тюльпаны –
им всё любопытно – ах, как они тянут шеи!
Тепла не хватает, как прежде, панове-пане,
не той мы породы, чтоб сделать ремонт дешевле.
На кухне гуляет компания разночинцев –
осколки разбитой семьи, три цветные рюмки…
Ты был бы здесь кстати – без галстука, в старых джинсах –
вот в этой усушке-утруске, чуть-чуть угрюмке.
Ты стал бы таким же и ложку топил в варенье,
спускал капиталы, не гладил шнурки ботинок…

Осталось каких-то два месяца до сирени.
И я заказала на кухню цветной светильник.

[aerozol]

Колыбельная

Всё должно перемениться,
как Емеля ни мели.
Солнце за гору садится
на другом краю земли.
Там до нас, моя родная,
никому и дела нет…
Спи, малыш, я постараюсь
уберечь тебя от бед.

Слушай песенку мою:
Баю-баюшки-баю.

Я, на небо уповая,
столько лет тебя искал,
сам в себе одолевая
обе стороны зеркал.
Мне ещё хватает воли
не держаться за края,
вроде волен, в поле – воин,
только я - уже не я.

Я не таю, а таю:
Баю-баюшки-баю.

Только жизнь – смешная штука,
припасла для нас, для двух,
вместо запаха и звука -
обоняние и слух.
С неба льёт вода живая,
скоро утро, день прошёл.
Спи, родная, всё бывает,
спи, всё будет хорошо…

Баю-баюшки-баю, -
Я тебя не узнаю.

[aerozol]

Она ушла, и комната пуста.
На ширине тетрадного листа
и на словах, которые вдвоём,
не скажется отсутствие её.

Она ушла. Вестимо ли, мой друг!
Её искать бессмысленно, как звук,
как отпечатки пальцев на воде -
её искать... Искать её везде…

Она ушла. Расхоже. Хоть кричи.
Не от себя оставила ключи.
Лишь окоём оконного стекла
запомнил миг, когда она ушла.

Она ушла. Куда – ни приведи
Господь, - я никогда не уходил.
Разрежен воздух в комнате пустой.
Но, всё равно, спасибо за постой.

[alabaj]

Жара

Мы растворяемся друг в друге. Жарко.
Мы смешиваем пот, сплетаем руки,
И легкий сквознячок глотаем жадно,
И снова растворяемся друг в друге.
И снова забываем все на свете,
Напрасно ночь лопатит вентилятор,
Слияньем двух мощнейших энергетик
Тверскую превращаем мы в экватор.
На небосводе Южный Крест замечен,
Ничуть жара с рассветом не спадает,
И сядет Маяковскому на плечи
Галдящих какаду цветная стая.

[alabaj]

Двери

В твоем подъезде говорят все двери,
Входная на меня всегда ворчит,
Гостей твоих не любит, им не верит,
Подъезд не хочет открывать в ночи.
Лоб дерматиновый, набитый ватой,
Нахмурив, превышает все права,
Как злой циклоп, взглянув подслеповато,
Решает открывать -  не открывать.
Не лучше лифтовая дверь по нраву -
Всегда меня хватает за пальто,
Скрипит диапазоном в две октавы
И всё пытает – тот я иль не тот.
Мне только дверь твоей квартиры рада,
Приветствие своё пропев звонком,
Из холода враждебного парадной
Меня, как своего, впускает в дом.
И закрываясь, мир располовинит,
Отрежет к отступлению пути,
И до утра дверной замок заклинит,
Чтоб раньше никуда не смог уйти.

[alabaj]

И была она уникальна,
Абсолютно не музыкальна,
Но Жизель танцевала так...
Приходили смотреть другие,
Удивляясь, как же глухие
Попадают музыке в такт.
За шестнадцатыми долями
Успевала, чуя ступнями
На паркете остатки нот.
Он влюбился в неё, как мальчик,
Никогда он не видел раньше,
Чтобы кто-то такое мог.
Не бывало вдвоем им скучно,
Разговаривали беззвучно,
Понимая всё по глазам.
И порою ему казалось,
Что, идя рядом с ней по залу,
Он ступнями всё слышит сам.

[alabaj]

Это – игра в повторение судеб,
Запись проигранных шахматных партий,
Цвет, без гостей, потерявшая скатерть,
Дочери, что матерями  не будут.

Дом без детей превращается в призрак,
Где по углам злобно шепчутся тени,
Время сдвигает безжалостно стены.
Где вы невест горделивых капризы?

В прошлом пытаясь укрыться упрямо,
Вечер вдвоем коротают без звука,
Женщина, так и не ставшая мамой
С женщиной, так и не видевшей внуков.