КМ-314 Галина Полоз

1. Дерево в перьях (на картину 1) Доктор

...и лягут последние листья
Под метлы гулящих снегов.
Услышу ли пушечный выстрел?
Плеснет ли Нева с берегов?
Долгов ни к кому не имея,
Амбиции выложу в ряд.
Стою без весла на аллее
(Циклон налетит, говорят).
...и станут последние в первых
Рядах за вчерашним дождём.
Я - Чудо! Я - дерево в перьях!
Вот так мы в лесу и живем.

2. Последние листья (на картину 1) Юкка

Когда падет последняя листва
На голову притихшей церкви, вспомни
Как я стояла на крыльце у дома
И куталась в прощальные слова.

Они мне душу грели на ветру,
Как шерстяной платок, что лишь связали.
Потом, поеден молью, он едва ли
Дрожание уймет замерзших рук.

Так, поначалу, веря в чудо, ждешь,
Что как-то все исправится. Вернешься.
Но дни все дальше, дальше нас уносят
В ту тишину, которой имя «Ложь».

3. Осеннее (на картину 1 и 2) Галия

И жизнь облетает,
и мнится – вино
горчит как-то странно,
уж я не вину ли
опять нынче пью,
как когда-то давно?..
И пламенем жёлтым
исходят тюльпаны,
и нежность трепещет,
как лист на ветру,
вот-вот улетит,
и прервётся дыханье…

На счастье – по-прежнему
жизнь – поутру
улыбка и вздох,
и прощенье,
и тайна.

4. Хранитель снов (на картину 3) Маша

Динь-дон,
приходи, сон,
динь-динь,
уходи, день,
у-ве-ди за собой сов
туда, к синей звезде.

Динь-дон –
это дождь, дождь,
он идёт и стучит
в дом,
ну давай, заходи, что ж –
вместе ночь переждём.

Не найти мне других нот,
не увидеть других тем…
Но хранитель моих снов
в город мой прилетел.

Закрываю глаза в синь,
не могу разобрать слов,
только слышу: «ты спи, спи –
всё уплыло, ушло»

5. Хранительнице снов (на картину 3) liliyast

моя лоскутная и длиннопалая,
как диво - дивная, как отзвук - тихая,
куда пропала ты?.. куда упала я?..
каким будильником теперь натикана
моя бессонница - тоска безликая?

ты помнишь, маленькой шептала сказки мне -
как чудо - чудные, как песни - длинные?
и засыпала я, тобой обласкана,
с наворожёнными тобой картинами -
и несравненными, и несравнимыми.

а нынче ночь, что дочь немилосердная -
дневного морока и дум намотчица.
...песок под веками - поддать бы сэндмену!
под датским зонтиком лукойе корчится...
ах, как же мне тебя услышать хочется!

6. Стакан-бокал (на картину 4) Доктор

Стакан вина.
Без игр в благородство.
И поскулим,
Доверчивы, тихи.
Я капитан ночного пароходства,
А ты, я вижу, делаешь стихи.

Бокал воды.
Целуя не мизинцы,
Снимаю буквы.
Извини - небрит.
Конями ходят ласковые принцы.
Гора посуды. Да и пол немыт.

Стакан-бокал.
Не валенок, но лапоть -
Я сам себе мессия и пророк.
А, вот тебе -
C утра стихи "WhatsApp"ать.
И печь в духовке тыквенный пирог.

7. Мысли о Каннах (на картину 4) Ника

Не на бульваре Круазетт…
Да, впрочем, нам туда не нужно.
И к натюрморту из газет
пойдут сырки – «Волна» и «Дружба».
А Круазетт – пускай без нас.
На лавке осень задремала…
Одна бутылка – в самый раз.
А двух всегда бывает мало.

8. Меланхоль (на картину 4) Доктор

Целуя души в наизнанку,
От меланхоля сохнет ночь.
Так собирают слезы в банку
И начинают их толочь.
Часы купаются в минутах,
А у тебя - ни сесть, ни встать.
(Назавтра утром институты
И электричка, твою мать)
Целуя буквы раз за разом
Я сам - ни два, ни полтора.
Обогревается не газом
Моей пустыни конура.
Дыши мне перегаром истин,
Моя волшебная Клико.
Живу отшельником.
Расхристан.
И до аптеки далеко.

9. Птицы старого города (на картину 5) Галия

Твоё письмо на годы опоздало.
Закрылась почта, сломаны замки.
Над городом оставленным устало
Не голуби летают, а листки
Остывших писем, так же не дошедших
К тем, что ушли, ни слова не сказав.
А старый город с нежностью нездешней
Глядится мне в закрытые глаза.

10. Заливные Мозги (на картину 6) Доктор

Вот, наследство и сгинуло.
Обувай сапоги.
Мы уедем дрезинами
В Заливные Мозги.
А вчера еще пенилось -
Набегало снегов.
Мы в шалашике Ленина
Кипятили любовь.
Старый примус и лампочка.
Ты свети мне, сияй!
Приворачивай тапочки
В подготовленный рай.

11. Примус (на картину 6) Ника

Сижу… и с места я не сдвинусь.
И не впущу тоску и зависть.
Сижу и починяю примус.
А в вазе теплится физалис.

Вокруг меняются пейзажи,
но повторимы натюрморты:
уже всё это было даже,
и примус так же ждал ремонта!

Ругалось радио гугняво.
Вверху сидели вор на воре.
А я свой примус починяла.
Какой покой, какая воля!