Конкурс-подборка 107. Наши лучшие стихи в 2015 г.

[Patricia]

про Лару

 Мило щурясь, Лара
 в ларчик прячет что-то...
 Солнце встало справа,
 смотрит за ворота:
 где же наша Лара?
 Как ей в палестинах?
 Курит ли сигару?
 Ждёт ли бригантину?
 Лара пишет письма,
 заплетает строчки,
 хрупкие лиризмы
 превратила в точки……
 Почерком ажурным -
 "Ваша я навеки"!
 В ларчике лазурном:
 горы, степи, реки.

[Patricia]

Рассвет

 Ночь отпускает в чужие объятья рассвет.
 Утром проснёшься - и солнце касается щёк,
 гладишь рукой подушку – прохладный несмятый шёлк,
 хочешь задать вопрос, но некому дать ответ…
 Можно стучаться в реальность, а можно смолчать –
 рваные пятна пространства краснее зари,
 только холодное сердце не бьётся внутри,
 и оживает, когда вызывают врача…
 Выпустишь слово на ветер и жнёшь урожай –
 жёлтые листья надежды и зёрна любви,
 веру, что только в объятьях твоих вдохновит…
 Ты возвращайся ко мне, приезжай, приезжай!

[gidrik]

Кружка

Если тонет в объятьях мороза счастливая осень,
Если рвётся из дедовых ходиков тремор курантов,
Если грязь затянула пролётку по самые оси,
Значит, кончилась эра бойцов - нынче время для франтов.

Было - вились идеи, и строчки текли, будто с неба,
Бестолково шагали по плацу блестящие роты,
И судьба улыбалась - маняще, игриво, свирепо.
А теперь, кроме чести, иной не осталось заботы.

За окном - пустота, на стекле - то ли пыль, то ли иней.
Время жизни, как время любви, исчисляется днями.
Огонёк, соскочив со свечи, затаился в камине.
Да и кружки не нужно - теперь это лишнее, няня.

[alabaj]

Ланселот

Свечу зажги в бойнице для меня,
Чтоб я на свет далёкого огня
Прошёл сквозь ночь, как будто на маяк,
Прекрасно понимая, не моя,
Твердя себе, что даже думать грех,
Что эти плечи смог бы я согреть.
И твёрдо зная, что иду в тупик,
Что мне границу не переступить,
И ощущая гибельность пути,
Всё так же продолжать к тебе идти...

[alabaj]

Гончарное

Ты обжигал горшки и богом не был,
Но боль преображения терпя,
Ты многократно спрашивал у неба
Не бог ли тот, кто обжигал тебя,
Вернее та. Крутила круг гончарный
(Следил ты за мельканием ступней)
И обжигала взглядом, и молчала,
А если говорила, жгла сильней.
И придавать тебе пыталась форму,
Но будучи до сердца обожжен,
Твердел ты, становясь огнеупорным
Для всех своих потенциальных жён.
И ей, тебя лепившей, оставалось
Разбить в сухую пыль  осколки дней,
Воды добавить и начать сначала,
И круг гончарный раскрутить сильней.

[alabaj]

Не ставя вех

Летит, считая этажи,
Всё вверх и вверх
 Лифт скоростной. Как сладко жить,
Не ставя вех,
Не отмечая круглых дат
(пускай летит),
Нас не застать врасплох годам,
Ведь мы в пути.
Смакуем рАвно и коньяк,
И кипяток,
И то, что ты теперь моя,
И всё не то...
Разматываем дел клубки
 Под лифта гул.
Давай, свяжу тебе носки,
Пока могу.

[Лилия]

Элька

Вот так вот бегаешь босиком по тёплой планете,
сортируешь безделицы: нужна для игры... не нужна...
А взрослые приходят и говорят: "Дети.
Завтра бывает война."
Мальчишкам - что? Мальчишки радуются новой забаве,
стругают из деревяшек АКМ-ы и ППШ,
стреляют метко и, захватчиков убивая,
справедливость вершат.
А нас с тобой, Элька, не берут и в медсёстры...
И мы, отстранённые от разведок, боёв и засад,
вырезаем кораблики ножичком острым
и приделываем паруса.
И плывут они прочь от воюющих шумных причалов,
под косыми лоскутками набирая ход
(под бирюзовыми, помнишь? Мы ещё не читали об алых!) -
прямиком на тихий восход.
....................
Я не знаю, Элька, где ты сейчас, но всё же
верю - жизнь у тебя сложилась замечательная вполне.
...Жаль только мальчиков, что чуточку позже
пришлись по вкусу войне.

[Лилия]

стук яблок

который август мучают меня
не осени крадущейся приметы:
ни листья, пожелтевшие на ветках,
ни утренников первых западня,
и даже не дожди, что зарядив,
стараются отмыть от зноя память,
и лес от бликов солнечных избавить -
совсем другое душу бередит.

когда я слышу, как в моём саду,
притихшем и с утра чуть-чуть озяблом,
вдруг раздаётся стук созревших яблок,
мне чудится, что это вот... идут.
за мной. и застают меня врасплох,
как на миру во сне - босой и голой,
с застрявшим в горле, словно кость, глаголом,
и в этот миг огромный мир оглох.

как будто где-то колокол звонит,
упрятанный под слой небесной ваты.
по мне звонит - конкретно виноватой,
во всех грехах. и страх вокруг разлит,
что так и не сказала про любовь
тебе. и чувствую всей кожей,
что не было и быть уже не может
больней, чем эта крохотная боль.

[Карелиан]

Павильон с бабочками

И в необъятной этой пустоте,
в которой слово так бесследно тонет,
я выдохну: я никакой стратег,
ты видишь сам - я вся как на ладони.
Твоей. Пусть в меру хищен мой окрас -
смотри же, я создание без кожи,
в одной пыльце цветной, будь осторожен,
будь бережен со мной на этот раз.

[Лилия]

под луной

ночь над миром... только слышно, как в тиши
чей-то маленький рубаночек шуршит:
переводит в кудри-стружки не дрова,
не бесценные большие дерева,
наше время потихоньку - ширк да ширк! -
истончается-стругается в тиши.

шире, шире разрастается ковёр,
заполняет сором комнату и двор.
а из этакого сора без стыда
не стихи растут - сплошная лабуда.
одуванчик, лебеда, чертополох,
и не видно, где тут Бог, а где порог?

ни порога, ни пророка - ни черта!
истончается-кончается черта...
а над ночью - перезревшая луна,
что презрения как будто бы полна
к этой старенькой столярной мастерской,
где покой и воля склеены с тоской.

только, знаешь, мне сегодня всё равно
эти игры в сочтено-не сочтено,
эта стружка, эти звуки, этот сор,
и рубанка остановлен приговор.
у меня пошёл другой перерасчёт -
кто-то любит под луной меня и ждёт.

[Карелиан]

Город и город

Даже если себя другому
вводить подкожно,
даже если подняться в иной
атмосферный слой,
в этом прОклятом городе
встретиться невозможно, -
здесь оказывается:
у каждого
город - свой.

Как в кино:
"я - во Францию ездил,
она - в Испанию;
да, спасибо, медовый месяц был -
просто класс!"
Пусть вы, вроде, снимали номер -
кровать двуспальная, -
почему-то в отдельном номере
каждый из вас.

Даже если, всю ночь до утра
просидев в онлайне,
источали в окошко слов ваших мёд и яд,
что бы ни было там -
переписку храните в тайне:
вдруг у каждого
вся история в ней - своя?

Потому я не жду чудес
или знаков свыше,
и пишу - что придётся,
обид не боясь, -
как есть.

Потому что ты всё равно
меня
не услышишь.

Потому что тебе всё равно
меня
не прочесть.

[Карелиан]

Пружина

Пусть у каждого - оружие в ножнах,
в каждом - стержень;
посмотри же, как она осторожна,
как он сдержан.

Что же тот, кого Ты создал для счастья,
нем как рыба;
дай же сил тем, для кого не встречаться -
это выбор.

Дай им сил, и пусть живут так, как жили;
в каждом - нежность,
в каждом спрятано по сжатой пружине,
страшный скрежет -

в каждой встрече, в каждой чёртовой встрече
и невстрече.
Пусть читатель рифмы ждёт "время лечит",
как же, лечит.

Как всё более они с каждым летом
непохожи!
Как по-разному живут. Как им это
не поможет.

[Симамура]

В метрополию

Луций Анней, что ты бродишь среди живых?
Почто бреешь бороду, зачем тебе их
C2;H5;OH, за завесой которого босоногие снятся весталки?
Для тебя здесь по парам: кипарисы, гвоздики, фиалки.

Брось монетку в Лету, и Сенека тебе почитает всласть
О том, что можно лежать, но невозможно упасть
Со скамьи на вокзале, где все пассажиры безлики,
А в руках у них кипарисы, фиалки, гвоздики.

Когда услышишь звук поезда, не беспокойся, - он
Всего лишь средство передвижения. В этот раз из сторон
Света перед тобой открыта даже та, где живут поднебесные лисы,
В чьих бескрайних садах расцветают гвоздики, фиалки, растут кипарисы.

Быть садовником там – высшее из блаженств:
Можно просто молиться главному из божеств,
Чтобы навеки остаться между страниц ненаписанной книги
Цветом фиалки, запахом кипариса, тенью гвоздики.

[Симамура]

Поэтам

Писать стихи – напрасный труд,
По-нашему – понты.
Поэты пьют, поэты врут,
что с музами на «ты».

– А где, мой бог, живет твой бог?
– На старом чердаке.
Он молчалив и одинок,
И крест в его руке

Совсем размером стал с перо,
Хоть выходи во двор
Снимать с прохожих серебро,
Смотреть в глаза в упор.

Там – проза, пустота и страх,
Их некому спасти.
И каждый – с яблочком в зубах,
С синицею в горсти.

[Маша Махова]

а он идёт

А он идёт, глядит в облака,
а дорога неровная,
надо бы под ноги,
Господи, пожалей дурака,
пожалей хоть как,
обними облаком,
вон у него как гремит в груди,
будто там, в груди
звон всех колоколен,
Господи, он как Ты — один,
он всегда один,
и в лесу, и в поле.

А в поле снег как река-мука,
колесом не вмят,
не прибит следом,
Господи, пожалей дурака,
дай пожить, пока рядом столько неба,
посмотри — походка его легка,
ну и пусть идёт
о  беде не зная,
Господи, пожалей дурака,
пусть его дудочка нам играет.

Завывает ветер на всей земле,
всё ему без разницы — север, юг ли…
Синими сумерками — жалей,
белыми россыпями — баюкай.