АКМ-599 Сушенков Виктор

1. Вылетел (на картину 1)

А знаешь, как поёт удод?
Прононс, разлука, всхлип...
Я танцевал тебя в гавот,
Не в такт и не в прилип.
Ты разбегалась, хохоча,
В лужёный самовар.
Пять золотых за битый час,
Лежалая молва.
По радио сказали: "Тот".
Включили Ренессанс.
Урод здесь больше не живёт,
Он вылетел в Прованс.

2. На картину 1

Рассвет шинкуя ирокезом,
Удод вернулся в Бухару.
Ходить непросто на протезах
В такую страшную жару.
Не знаю, что смешная птица,
Кричит гранатовым кустам.
Знакомый крик дал возвратиться
Мне в давний тот Афганистан,
В жестокий мир горячей пыли
И миномётного огня,
Где все мы молодыми были,
Где были ноги у меня.

3. Художник и модель (на картину 2)

Всю жизнь тебе я - лишь модель
Среди всех прочих натюрмортов.
Стираю душу в акварель,
Картины новой не испортив.
Сижу часами в неглиже,
Я - мисс-гуашь, я - мисс-сангина,
На твой завёрнутый сюжет
Исправно гну худую спину.
Бледнеют мысли на холсте,
Уже не так блестят коленки.
Я - украшение для стен,
Объект для поиска оттенков.
Ты сотню раз остановил
Мои прекрасные мгновенья.
А я хотела лишь любви,
Живой, о вовсе не настенной.

4. На картину 2

Художник - осень, а модель - весна,
задумавшись, сидит вполборота,
чиста и вся до капельки ясна.
Взять кисть бы в руку, взяться за работу,
а он стоит, как дерево в лесу,
медлительно роняющее листья,
как будто обнажившуюся суть
не в силах ни принять и ни осмыслить.
Как тайны ненароком не раскрыть,
как показать, рассказывать не смея,
чтоб тоненькую ветку не сломить,
к ней прикоснувшись осенью своею?..

5. На картину 2

Посиди! Я просто полюбуюсь,
живопись судьбой мне не дана.
Осень скоро нарисует бурю
на холсте вечернего окна.
Пусть пугает, нам совсем не страшно.
Память вместо кисти применю,
и тебя уже не сделать старше
новому безрадостному дню.
Осень скоро сменится зимою,
но не тронет иней наших чувств.
Так ты и останешься со мною,
молодая, грустная чуть-чуть.

6. Жмых (на картину 3)

А ещё намедни было
(виноват несвежий жмых) –
Снились белые кобылы.
Только млею от рябых.
Снилась дедова папаха,
Снилось, что угнали МАЗ.
И соседка тётя Браха
С пеленой печальных глаз.

7. На картину 3

как снег прикоснёшься к остывшей золе,
как будто и не было нас на земле,
не спели, как вишни, бок о бок два сна,
но зрела одна, разрастаясь, вина.
скажи меня снова, как будто нигде
не шли, отражаясь, как небо в воде,
не снились друг другу мы тысячу лет,
но долго искали потерянный свет -
опять мы во сне: я в твоём, ты в моём,
по лету беспечному бродим вдвоём.

глаза открываешь, стоит пустота,
с тобою не тот, и со мною не та.

8. На картину 3

она не девочка, не мальчик он,
но если ночью спали вместе,
им снилось поле одуванчиков
и в чёрном небе белый месяц,
как одуванчик, ветром тронутый.
сон, повторяясь раз от раза,
их уносил из тесной комнаты
туда, где только чистый разум
дарил им прожитую вместе
жизнь в измерении не этом.
и белый конь, и белый месяц
гуляли с ними до рассвета.

9. Аралкум* (на картину 5)

На кладбищах ржавеют корабли,
И окна заколочены в посёлках.
Арал ушёл. Теперь здесь край земли.
Вы думали, на севере он только?
Вы ошибались. Вот он, крайний край:
Пустыня дна, морских судов скелеты,
Шаров колючих скорбная игра,
Сухие зимы, выжженные лета...

Там, где прибой когда-то песни пел,
Где чайки над причалами кричали,
Теперь песка безжалостный пробел
Под жёсткими жестокими лучами.
От волн, что здесь шумели и ушли,
Осталась цепь озёр солончаковых.
Ржавеют в Аралкуме корабли —
Как будто море сбросило оковы.

____________________
*—название пустыни, образовавшейся на месте бывшего Аральского моря.

10. Не загербаренный (на картину 6)

Отравлен осенью. Дышу
В рукав седого сентября.
Топорно извлекает шум
Из дуба дятел. Втихаря
Желтеет сизая тропа
Стекая в мутные следы.
Я также мутен и пропащ,
Листком отброшен, стёрт до дыр.
Горчу дымком на языке
Усталых сумерек любви.
Не загербаренный ни кем,
Ветрами жёсткими увит.

11. На картину "Су-кок. Пробуждение"
https://artnow.ru/img/1074000/1074799.jpg

вот ехать бы мне, сидя у окна,
и чтоб дорога выдалась длинна -
не день, не два в окошко бы глядеть,
как смотрятся в глаза своей беде
и радости, что сплошь одновременны.

самой не знать бы, еду я куда,
куда меня зовет моя беда,
какая радость вдаль меня ведет,
как будто в глубину подземных вод,
за счастьем ослепительно мгновенным.

куда бы ни летели поезда,
я только в детство еду в них всегда,
кау будто недалече - налегке,
туда, туда - к большой моей реке,
с рожденья кем-то пущеной по венам.