Зимний венок сонетов

Наш Венок готов, и готов – в срок, что в нынешней ситуации удивительно и прекрасно! Спасибо всем участникам, приходите читать и голосовать. Сейчас повешу голосилку и опубликую список авторов.

1.
Засыпан город белым до бровей.
Кресты дорог, и нитки тротуаров,
И тёмный мост, он стал ещё темней
На фоне белых снеговых развалов.

А город спит. Ему неведом страх.
И чёрно - белый тон не напрягает.
Настанет утро, и придёт Зима -
Дневная, непослушная, другая.

Пороша, словно ветер - суховей,
Закроет серость дня алмазной пудрой
А город ночи ждёт, и фонарей
И монохрома бровь нахмурив мудро,

На фоне чёрно - белом одиноко
Моргает электричеством из окон.

2.
Моргает электричеством из окон
Надежда, словно юная Ассоль
Надела вместо платья черный смокинг
И подключила минус тридцать вольт...

Ни парусов, ни кораблей, ни моря,
Лишь белый снег, морщинки и года.
И алый цвет напоминает горе,
А снег - другие яркие цвета.

Зима пришла не временно. Навечно.
Сковала черно-белым навсегда.
Ни может быть, ни позже, ни наверно,
Ни через год, ни завтра. Никогда.

Под весом без следа ушедших дней
Покорно комья валятся с ветвей.

3.
Покорно комья валятся с ветвей,
Склонившихся под тяжестью пудовой.
Зима своих любимых сыновей
Воспитывала в строгости суровой.

Декабрь был молчалив, немного дик,
Но вовсе не робел за дело браться.
И всё же так стремился походить
На старшего распахнутого братца.

Январь метал сугробы как икру,
Умел плести узоры и сонеты.
Февраль любил безумную игру
Серебряных снежинок в лунном свете,

Спускавшихся блестящей поволокой
На хищный блеск касаточьего бока.

4.
На хищный блеск касаточьего бока
Откликнулась мелодия – она!
«Придешь? Я не усну!» Да, лишь немного
Переведу дыханье у окна.

Двор как Плутон – забытая планета
И каждый день с утра и до темна
Земляне ищут место, где билеты
Возможно взять до станции «Весна».

Тропинки, что когда-то были нами,
Плутали, расходились, чуть плелись,
Пока «соприкоснувшись рукавами»,
Теряя равновесие сошлись.

Для двух сердец не надо лишних слов.
У снега пятьдесят... Нет, сто тонов!

5.
У снега пятьдесят... Нет, сто тонов.
Давай мы вместе их пересчитаем.
Снег белый всё вокруг укрыть готов
До той поры, пока не станет таять.

Снег чёрный оседает в городах,
И только лишь на парковых аллеях,
Вкраплённые в него кусочки льда
Его немного делают белее,

Зелёный снег под ёлками лежит,
Цветной от карнавалов новогодних,
Он холоден, но маленькая жизнь
Под ним к весне готовится сегодня.

И только снег, желающий стать красным,
В лесу синеет теменью опасной.

6.
В лесу синеет теменью опасной
Зелёный дурнопахнущий покров:
Здесь пронеслось тропой кроваво-красной
Гнедое стадо сереньких коров.

Последняя отрада тьмы безгласной -
Охотничьи забавы у волков:
Их свора мчится глушью непролазной
Наперерез вторженью чужаков.

Вдруг разразился проповедью властной
Сезонный дед - брадат и седобров:
- Пусть всё пройдёт, что с нами не согласно!
Пусть ели увядают без шаров!

Прозрачный саван ледяных шатров
В полях искрится кипенью ковров.

7.
В полях искрится кипенью ковров
Вода в своём четвёртом состоянье –
Пушисто-мягком... Ворс её вспоров,
Буран несётся, путаясь в бурьяне.

И снова тишь морозная кругом,
Лишь скрип и шорох снега под ногами.
...А помнишь, как пришла зимой другой
Любовь к нам – беззащитная, нагая?

Теперь укрыто толщей тёмных лет
Всё то, что лёд могло топить, играя.
И нет ответа в беспросветной мгле,
За что мы были изгнаны из рая?

А снег идёт, холодный, безучастный,
Скрывая мир как беличьи запасы.

8.
Скрывая мир, как беличьи запасы,
Метет с утра до вечера пурга.
Все одного – подснежного – окраса:
Не распознать ни друга, ни врага.

Не отличить благого от дурного,
А там, где нет отличий, нет войны.
И род людской как будто создан снова,
И мы ничем не отягощены.

Плывем по-над сугробами, скитаясь,
Едва не превращаясь в облака.
Весь этот снег когда-нибудь растает,
Но мнится, что ложится на века.

Я как во сне, и до весны просплю.
Сереет город. Стрелки – к февралю.

9.
Сереет город. Стрелки – к февралю,
Застуженный трамвай скользит по рельсам.
А встречный снег по-прежнему колюч.
А встречным фонарям темно и тесно.

Едва забрезжит солнца фитилёк,
Его задует ветер бесшабашный,
Так короток прекрасного полёт,
Так долго все, что холодно и страшно.

Трамвай идет в депо, зима - к концу,
Но впереди так много остановок.
Метель все так же хлещет по лицу,
Но я уже почти совсем здорова.

Пропустим депрессивные мотивы,
Февраль предполагает рецидивы.

10.
Февраль предполагает рецидивы.
Но каждый вдох теперь мне – страх и боль.
Я затаился, грязный, некрасивый,
Меня не любят, я хочу домой

На тучу с бело-синей маркировкой,
Где душ Шарко, приятно ледяной,
Где тапочки с оранжевой морковкой,
И можно жить наедине с собой.

Простив людей, в последнюю субботу,
Мой младший брат опустится с небес
Осваивать сизифову работу –
Белить дома, поля, дороги, лес.

Напрасно март раскроет жадный клюв –
В сугробах тонет "Я тебя люблю".

11.
В сугробах тонет "Я тебя люблю".
Но музыка метели и деревьев,
Но грустный разговор – и это блюз, –
Его вы не услышите, наверно.

И он уйдёт, притихнув за углом
Оставленной в провинции «хрущёвки».
А вам приснится сон, и будет в нём
Любовь навеки и любви осколки.

Пусть вдребезги разбиты зеркала,
Идёшь по ним, с открытым сердцем, босый.
Пусть боль и кровь, лишь музыка б вела,
Она, как снег, не задаёт вопросы.

Рассвет забрезжил. Спит чужое диво,
Под окнами начертанное криво.

12.
Под окнами, начерченное криво
Протоптанной тропинкой на снегу,
Признание замёрзло молчаливо,
Ему сорваться не случилось с губ.

Застывшие слова свисают с крыши,
Но если вдруг покинут свой карниз,
По буквам их звучание услышишь
Кусочками слетающее вниз.

Будь осторожней, видишь эти ленты,
Здесь не ходи, рискуя головой.
Замёрзших слов упавшие фрагменты
Легко разбудят спящий разум твой.

Чтоб удержать тебя в плену тоски,
Зима сжимает улицы в тиски.

13.
Зима сжимает улицы в тиски.
Отшельником бреду навстречу снегу.
Грядущий день мне не подаст руки,
Не верящему в холод человеку.

Внутри пока ещё горит свеча
Надеждой на большое половодье,
Но солнце не торопится начать,
Хотя всё ярче и всё раньше всходит.

Дано душе метели претерпеть
До звона прибывающего лета,
И встретятся на высохшей тропе –
Уставший огонёк и пламя света.

Идти вперед, пока свеча горит,
И крепок лёд, и выморожен скит.

14.
И крепок лёд, и выморожен скит,
Но не скуднеет от мороза вера.
Зима сильна, и всё-таки тоски
Не может быть в отшельнических венах.

Пушистый снег, метель, мороз и лед
Не остановят вечную молитву,
И человек по-прежнему идет
За помощью к спасительному лику.

Растает снег и девочка-весна
Согреет замороженное сердце,
Рассеется от солнца боль и тьма
И народятся новые младенцы

Ну а пока зима и вместе с ней
Засыпан город белым до бровей.